ВЫСОКАЯ КУЛЬТУРА

ВЫСОКАЯ КУЛЬТУРА

Трубадуры, труверы, менестрели, ваганты. Даже у тех, кто лишь приблизительно знает, что значат эти слова, они вызывают одухотворенное чувство (вот и Высоцкий не очень знал: у него трубадуры это те, кто «протрубили во дворе»). Но вот если в тот же ряд поставить жонглеров - как-то не в строку. Причем здесь циркачи?

Трубадуры - южнофранцузские лирические поэты-певцы. А слово это происходит от глагола trobar - «находить». Находить рифмы. Мы теперь таких называем другим старинным словом - барды, «Исполнители авторских песен» - народ все больше из интеллигенции. А трубадурами были и сеньоры высшей руки, вплоть до графа Тулузского Гильома IX, и бюргеры, и выходцы из народа, бродившие по дорогам от замка к замку. Но все они исполняли то, что сочиняли сами. А могли и не исполнять, передоверяя плоды своего вдохновения жонглерам - профессиональным бродячим комедиантам и исполнителям. Или менестрелям, которые были и исполнителями, и композиторами, а могли и сами стихи писать.

Вот образчики рифмованной поэзии трубадуров в переложении вер-либром (перевод Н.И. Озерской):

«Когда в мае дни становятся длинными, а издалека доносится сладкоголосое пение птиц, мой блуждающий дух уносит меня от сюда; я вспоминаю о своей далекой любви и переполненный желанием, в тревоге и задумчивости, не замечая ни весеннего цветения, ни пения птиц, тихо бреду по дороге».

«Никакая другая любовь, кроме моей далекой любви, не принесет мне счастья, потому что нигде в мире нет женщины лучше и благородней, чем она. Рядом с ней, чистой и безупречной, я бы навеки остался пленником сарацинского короля».

Но кто они, эти дамы сердца, к которым с такой изысканной страстью обращаются авторы? Возлюбленные в простом человеческом смысле или же объекты возвышенных платонических чувств? Это загадка. Спорят литературоведы, спорят историки. Есть серьезные основания полагать, что плотская компонента отсутствовала, а неоднократно проскальзывающие намеки на интим - не более чем слегка фривольные, но условные элементы куртуазной игры. Следуя такому взгляду, истоки культа «прекрасной дамы» следует искать в поклонении Деве Марии и святым женщинам: те же высокие чувства были перенесены на достойные поклонения земные образцы, попутно слегка пополнившись понятиями мира сего.

Другие же исследователи склонны утверждать, что куртуазная поэзия - свидетельство свободы нравов, утверждающихся на верхних ступеньках феодальной лестницы, чуть ли не сексуальной революции.

Как было на самом деле - пусть выясняют специалисты, а мы будем думать, кому как больше нравится. Для нас достаточно того, что поэзия трубадуров была одним из истоков утонченной аристократической культуры средневековья. Той культуры, которая в архитектуре и изобразительном искусстве воплотилась в готическом стиле. Интересно, что к этому поэтическому направлению принадлежало около двадцати женщин - одни как поэтессы, другие как исполнительницы.

Несколько позже на севере страны зародилась поэзия труверов. Считается, что она вдохновлена творениями трубадуров, занесенными жонглерами в замки и дворцы правителей Шампани и Фландрии.

«Песнь о Роланде» послужила основой для становления жанра героических песен, исполняемых бродячими певцами перед обитателями замков под торжественное музыкальное сопровождение.

От них - прямой мостик к многочисленным рыцарским романам, стихотворным и прозаическим (особенно хочется отметить такого мастера, как Кретьен де Труа). На их страницах могли оживать герои кельтских преданий (король Артур, королева Гинерва, чародей-друид Мерлин, трогательные Тристан и Изольда), но жили они в идеализированном рыцарском мире. Жажда славы и стремление заслужить любовь дамы - основные побудительные мотивы развития сюжета. В этот мир проникали и сказочные персонажи (феи, карлики, великаны), и напряженная, зовущая к подвигу религиозность (поиск Чаши святого Грааля - мистической Чаши евхаристии, в которую во время Распятия была собрана кровь Иисуса Христа), и сложные аллегорические образы - иногда несколько надуманные.

В XIII в. аристократическая литература проникла в среду бюргеров и получила там популярность. Но куртуазная манерность и вымышленный мир рыцарских романов не очень соответствовали душевному складу скорее практичных, чем склонных к мечтательности горожан. И они сделали свой собственный вклад в мировую литературу.

Это была литература грубоватая, но полная жизни: фаблио - «побасенки», небольшие стихотворные комические повести, анекдотические новеллы.

Буржуазия набирала силу и чувствовала это, поэтому в городской литературе быстро появляются элементы «идеологической борьбы». Высмеивается чванство аристократов, косность и жадность духовенства. Появляются свои герои. Неунывающий рубаха-парень, плут и умница Тиль Уленшпигель - персонаж интернациональный. Мы знаем его по роману фламандца Шарля де Костера, жившего в XIX веке, но становление характера его героя происходило в те далекие времена среди народов северной Франции, Нидерландов и Германии. Из басен и веселых сказок родился «Роман о Лисе», где типажи средневекового общества приняли звериные черты. Глупого и злого рыцаря Волка, могучего, но ограниченного графа Медведя, прелата Осла и правящего ими короля Льва - всех их дурит, как хочет, пройдоха - горожанин Лис.

В городах родился средневековый народный театр - разухабистые бытовые комедии, которыми потешали толпу на ярмарках.

Весьма оригинально творчество вагантов - «вечных студентов», совершавших многоверстные переходы по всей Европе из одного университета в другой в поисках знаний и из любви к свободе. В их поэзии органично соединились высокая ученость и молодой задор, тяга к радостям жизни и пристальный, чаще критический взгляд на окружающий мир.

***

Знаковое событие - появление университетов. В Италии Болонский университет появился еще в XI в., Парижский же оформился как самостоятельное учебное заведение около 1200 г. Но возник он не на пустом месте.

Мы видели, что уже во времена Карла Великого при монастырях стали создаваться школы. И не все они ограничивались, подобно вновь возникающим городским, обучением детей. Многие шли гораздо дальше. Помимо «семи свободных искусств»: грамматики, риторики, логики (диалектики), арифметики, музыки, астрономии (составлявшей неразрывный комплекс с астрологией), геометрии - кое-где преподавались начала богословия (теологии), философии, юриспруденции, медицины. Их учащиеся считали себя студентами - подобно своим итальянским собратьям по тяге к знаниям. Особенно славилась школа при соборе Парижской Богоматери.

Сам процесс обучения прогрессировал. До XI в. изучение богословия и философии сводилось преимущественно к усвоению непогрешимого текста Библии и признанных комментариев к нему. Позднее сложилось более живое общение преподавателя со студентами, одной из главных целей обучения стало привитие навыков ведения дискуссии. Преподаватель задавал тему, кто-то из студентов готовил по ней доклад, когда он выступал с ним - происходило свободное обсуждение. Причем попутно преподавателю могли задаваться самые разнообразные вопросы. Такая форма обучения преобладала и в Парижском университете. Его появление было связано в значительной степени с тем, что монополия церкви на образование привносила в него догматический характер, а люди хотели чувствовать себя свободнее.

У сограждан сразу стали возникать сомнения - не чернокнижием ли там занимаются. С другой стороны, студенты - молодые здоровые парни, да еще исполненные чувства собственного интеллектуального превосходства, порою вели себя похуже подгулявших подмастерьев. В 1207 г. преподаватели и студенты создали свою корпорацию - чтобы противостоять участившимся нападкам населения и местных властей.

К 1215 г. при поддержке папы университету был утвержден устав, обеспечивший ему немалые свободы. Он был освобожден от уплаты налогов, по многим вопросам вышел из-под юрисдикции местных властей и получил возможность самостоятельно организовывать учебный процесс и составлять программы обучения.

Вскоре произошло подразделение студентов по «нациям», или землячествам, в которых были объединены студенты одной национальности (за знаниями стекались отовсюду, особенно много было немцев). Каждая «нация» избирала своего прокуратора, а те уже избирали ректора.

Выделились факультеты. На младшем (подготовительном) преподавались «семь свободных искусств», а после него желающие переходили на один из старших: теологический, правовой или медицинский. Во главе факультетов стояли, как и по сю пору стоят, деканы.

***

Парижский университет может гордиться тем, что в нем сначала учился, а потом преподавал великий богослов и философ итальянец Фома Аквинский (1226-1274 гг.). Католическая церковь удостоила его звания «ангельского доктора», причислила к «учителям церкви». Одна из его заслуг - он сумел совместить философские и научные трактаты Аристотеля с учением церкви, и ясная мысль античного гения стала служить тому, что истины веры и разума перестали рассматриваться как понятия совершенно разных уровней. В своей собственной философской концепции Фома тоже исходил из того, что Божественная мудрость и человеческий разум имеют точки соприкосновения. Его больше всего восхищало и вдохновляло живое чувство, что мир не костенеющий продукт былого акта творения - он постоянно воссоздается волей Господней.

А ведь «ангельский доктор» мог таковым и не стать, не прояви он огромной настойчивости. Его отец, южно-итальянский граф Ландольф без особой радости наблюдал за тем, как один из его сыновей, толстяк Фома с малолетства тянется к книгам. Братья его - мальчишки как мальчишки, грезят рыцарским званием, а этот… Даром, что силы немереной (его прозвали еще и Немым Быком. Немым - потому что был несколько косноязычен).

Но отец был рассудительным человеком: всегда можно найти взвешенное решение. Фома был отправлен на обучение в монастырь Монте-Кассино, по завершении которого граф прочил его в аббаты. Что ж, тоже неплохо - почетно и доходно.

Однако восемнадцатилетний отпрыск пожелал не в аббаты, а в Парижский университет - продолжить образование на теологическом факультете. Тут уж отец ни в какую, но сын тайком сбежал. Сеньор Ландольф отправил в погоню за строптивцем путных своих сыновей в сопровождении множества слуг, и тем с большим трудом удалось сломить яростное сопротивление толстяка и доставить его связанным обратно.

Отец посадил молодого человека под домашний арест, все ближние не жалели красноречия на уговоры. Для пущей убедительности привели ему девицу необыкновенной красоты. Но несуразный опять пришел в ярость, выгнал прелестницу взашей, и с ним все стало ясно. Отпустили Фому в Париж, и поехал он к своей великой славе…

***

Немного об основной материальной базе культуры - о письменности и книгах.

Писали на разных материалах. Как и в античные времена, высекали надписи на камнях, но делалось это гораздо реже. Больше не увековечивались на мраморе тексты законов и важнейшие указы верховной власти, как это было в Греции и Риме. Теперь усилий заслуживали только краткие назидательные надписи на надгробиях, на стенах и сводах храмов и замков.

В первые века христианства самым расхожим материалом был папирус. Но этот египетский гость не очень подходил для влажного французского климата, а мусульманское завоевание Ближнего Востока вообще закрыло вопрос. Последний сохранившийся документ на папирусе относится к 672 г.

После папируса в широком ходу был пергамент - должным образом обработанная кожа молодых животных. Из шкур ягнят изготавливали материал для повседневных записей, телячьи применялись для создания богато изукрашенных книг.

Материал это был прочный, но дорогой. Поэтому одна и та же поверхность могла использоваться по многу раз - предыдущая надпись смывалась или счищалась.

Листы пергамента могли сшиваться и переплетаться, образуя привычную нам книгу. А иногда они сшивались друг за другом, и получались рулоны длиной в десятки метров (подобно древнерусским столбцам).

В XIII в. на юге Франции впервые появились бумажные мельницы, перерабатывавшие хлопковые очески и древесные опилки - дубовые и буковые. В XV столетии пергамент полностью уступил место бумаге.

Главным местом возникновения книг долгое время были монастырские скриптории, обычно соседствовавшие с библиотеками. Переписка Библии требовала не менее года сосредоточенного труда, и для психологической разрядки писцы или рисовали на полях что-нибудь забавное, или изображением указующего перста привлекали внимание читателя к наиболее важной, на их взгляд, части текста. Так родилась средневековая книжная миниатюра. Вскоре роскошные фолианты стали украшаться произведениями профессиональных художников-миниатюристов.

К XIII в. и в повседневной жизни письменный текст все чаще стал заменять устную речь. Широко распространились нотариальные конторы, в которых составлялись и заверялись многочисленные гражданские акты. Усложнилось делопроизводство в королевских, княжеских, епископских, городских и прочих канцеляриях, возрос штат писцов в них. Деловые записи стали обычным делом для купцов и цеховых мастеров. Для всех этих нужд стал применяться более наклонный, удобный для скорописи шрифт.