Председатель совета профессоров

Председатель совета профессоров

Лето 1919 года. Все сместилось, все пришло в движение. Грохот сталкивающихся нового и старого миров слышен на всех континентах. Казалось бы, что может быть дальше от политических перемен, чем тот мир, в котором живет профессор Горячкин? Пахать, сеять, убирать урожай люди должны при любой власти. Вопрос лишь в том, как это раньше делалось з России и как будет теперь. Вождь нового государства говорит: «…Наша обязанность и долг… самое отсталое производство, земледельческое, сельскохозяйственное, поставить на новые рельсы, чтобы его преобразовать и превратить земледелие из промысла, ведущегося бессознательно, по старинке, в промысел, который основан на науке и завоеваниях техники…»

Профессор Горячкин всегда был далек от политики. Но то, о чем говорит Ленин, ему хорошо известно, и ему ли, сыну, внуку и правнуку крестьянина, самому так близко стоящему к земле, не понимать крестьянских нужд? И поэтому все его симпатии на стороне революции.

Очень скоро после Февральской революции Московский сельскохозяйственный институт стал вновь называться Петровской сельскохозяйственной академией, как то было до 1890 года, когда по распоряжению царя академия — рассадник бунта и крамолы — была закрыта. В обратном переименовании выразилась ненависть студентов к свергнутому царскому режиму. Василий Прохорович Горячкин возглавил академию. Он стал председателем совета профессоров, а вскоре и ректором.

Летний день близится к концу. Запах трав врывается в открытое окно; солнце садится. Косые его лучи освещают домашний кабинет профессора. Вспыхивает золото на корешках книг, выстроившихся вдоль стен. Хорошо издавали книги! Толстые переплеты, четкие, рельефные тиснения. Куда до этой роскоши той скромной книжке, что профессор держит в руках! Серая бумажная обложка, хрупкие листы со слабо пропечатанными буквами. Но профессору она дороже самых великолепных изданий. Это плод бесчисленных опытов, размышлений и наблюдений, итог многолетнего труда, завершение обширного этапа жизни. «Земледельческая механика». Крепкие пальцы профессора держат книгу, в которой изложен курс новой, ранее не существовавшей науки — теории сельскохозяйственных машин. Конечно, это еще не черта, подводящая все итоги, это только один итог. Наконец-то появилась теория. Теперь можно приступать к самым широким и обширным практическим действиям, на которые раньше и рассчитывать было нельзя.