4. Несистемный взгляд на системный мир

4. Несистемный взгляд на системный мир

Думаю, мало у кого из непредвзятых людей остаются сомнения: основная цель двух воинственных походов А.О. против моей книги — скомпрометировать использованные мною сведения, прежде всего антропометрические, и полученные на их основе выводы и всю мою концепцию. Оппонент действует, исходя из презумпции моей априорной виновности. Он априорно уверен: в книге заключено множество ошибок и просчетов, и надо только их найти. Поэтому ему везде мерещатся подлоги, искажения, натяжки. Под влиянием этого у А.О. сформировалась оригинальная манера работать с моими текстами — все время подозревать меня в подлоге, обмане, намеренном искажении. Так же, между прочим, он ведет себя и по отношению к героям своих книг. Он обожает изобличать. А в науке, в отношении к коллегам действует презумпция доверия. По причине подозрительности А.О. не в состоянии объективно и адекватно оценить полученные результаты, источники и методологию, которые привели меня к выводам. Из-за подобной исследовательской манеры А.О. не только не добился своих целей, а многажды ставил себя в неловкое, глупое, смешное положение. Честно говоря, даже мне за него было стыдно и неловко, потому что все время приходилось ловить за руку.. Но, как говорится, «ты сам этого хотел, Жорж Данден».

Принципиальная причина неудачи А.О. состоит в том, что он не смотрит на мир системно. Как он анализирует книгу? Выхватывает отдельные фрагменты из двух-трех глав. Между тем, книга включает 12 глав, образующих непротиворечивую систему, где каждая глава выполняет определенную функцию в общем замысле. Но, заметил поэт Саша Черный, 2 или даже 22 фразы, вырванные из разных мест книги, так же не могут дать понятие о ценности ее автора, как 2 или даже 22 волоса, вырванные из головы критика, не дадут нам понятия о богатстве его шевелюры.

А.О. говорит о голоде, а в главе о питании доказано: оно являлось вполне удовлетворительным, благодаря чему вес и физическая сила людей увеличивались. Он пишет об обнищании трудящихся в XIX — начале XX в., а в главе о зарплате показано: она имела тенденцию повышаться, особенно у сельскохозяйственных рабочих. Он критикует антропометрический подход и методику анализа антропометрических данных, а в методологической главе даются ответы на его сомнения и вопросы. Он вопиет о преуменьшении фуражной нормы, не отдавая отчета, что для построенного мною хлебного баланса страны это не имеет значения. Маниакально сосредоточившись на одном пункте — опровергнуть мой тезис об отсутствии системного кризиса в начале XX в., он пропустил все многообразие аргументов, доказывающих обратное, и впал в полный нигилизм, отрицая всякую ценность монографии.

Однако у критика нет ни новой информации, ни какой-нибудь оригинальной методики анализа известных данных, ни интересных расчетов. Все, чем он пользуется, — во всех отношениях вторично, большую часть сведений он заимствует из моей же книги. Ему остается только критиканствовать и сомневаться, искать «блох» и противоречия, раздувать чаще всего мнимые недостатки и слабости и даже творчески присочинять новые. К этому, в сущности, и сводится его креативность. Даже соображения относительно недостатков тех или иных данных или методики их анализа он, как правило, берет у меня, используя результаты моей проверки точности принципиальных данных или эффективности различных методик их обработки, которые я использую, не скрывая их недостатков и потенциальных слабостей.

Коронный трюк А.О. состоит в том, чтобы найти противоречия или расхождения в данных или выводах в моих работах последних 10–15 лет. В данном случае он механически применяет прием, уже лет двадцать используемый им при изобличении «подрывной против России» деятельности А.Д. Сахарова, А.И. Солженицына, М.С. Горбачева и других прорабов перестройки, — ищет противоречия в их высказываниях и поступках, совершенных в разные годы. Но одно дело, когда изучаются слова и действия людей, и совсем другое, когда исследуются объективные экономические процессы. Данные о процессах накапливаются, методика их анализа совершенствуется, параллельно с этим изменяется и представление о них. Возьмем, к примеру, случай с антропометрическими сведениями. Число данных со временем увеличивалось, методика работы с ними совершенствовалась, соответственно происходила корректировка выводов о величине и динамике среднего роста населения. И это будет впредь продолжаться, — подчеркивается в каждой моей работе.

Упреки критика в изменчивости моих взглядов и отдельных выводов, сделанных в ранних работах, напоминают сетования брошенного мужа: «Ты же говорила 20 лет назад и даже 10 лет назад, что меня любишь». С середины 1980-х гг. в теоретических, методологических, идеологических и научных представлениях российских историков произошла настоящая революция. Я — человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Поэтому и мне пришлось многое пересмотреть в своих взглядах, и я этого не скрываю. Думаю, за прошедшие 25 лет не изменились взгляды только у тех историков, кто либо верит в существование не стареющих, вечно молодых и всегда правильных учений, либо, как говорили в старину, у «ползучих эмпириков», вообще не имеющих научных принципов и общих исторических представлений. Человек, работающий в общественных науках, просто должен был измениться, если он живой и у него не заржавели мозги. Кроме того, историческая антропометрия — новое направление в науке. Из российских историков только я занимаюсь этой проблемой, а исторической антропометрией России периода империи и в мировом масштабе никто, кроме меня, не занимается. Поднимать целину трудно даже коллективу единомышленников, а если это приходится делать в одиночку, да еще под свист и улюлюканье научных оппонентов — трудности возрастают. Ошибки и просчеты в новом деле неизбежны, их нужно просто устранять, а не злорадствовать и не превращать во вселенскую скорбь.

Постоянные просчеты А.О. в статистических вопросах со всей очевидностью доказывают: человеку, не знающему азов статистики (А.О. не имеет понятия о нормальном распределении, об ошибке выборочной средней и доверительном интервале, не понимает разницы между регрессией и корреляцией и даже не умеет правильно подсчитать среднюю арифметическую), было бы благоразумно не браться за написание рецензий на клиометрические исследования и не поучать их авторов. Давно замечено: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник».