1. Украинская национальная революция 1917 г

1. Украинская национальная революция 1917 г

Февральская демократическая революция 1917 г. в России и последующий вакуум власти дали возможность национальным движениям имперских окраин сразиться за выполнение своих политических требований. Следствием этого стало образование национальных государств поляков, финнов, эстонцев, латышей, литовцев. Другие «соискатели» испытали национальное поражение в войне, были оккупированы и, наконец, вошли в состав «семьи братских народов» Советского Союза.

Наиболее нелогичным итогом этого конфликта стало поражение украинцев — второго по численности этноса империи, этнический ареал которого содержал значительные человеческие, экономические и природные ресурсы. Конечно, военно-стратегическая ситуация была крайне неблагоприятной, но наиболее выразительным украинским феноменом стала постоянная неспособность украинских политиков создать жизнеспособное государство — институт, который по своим объективно присущим функциям ориентирован на защиту организованного им сообщества как минимум в критической ситуации. Государство как инструмент власти и политического господства имеет свойство самовоспроизвдства и самосохранения. Конечно, только декларативное провозглашение государства (а не его реальное создание) не является гарантией самосохранения нации. Последнее во многом зависит от административных навыков, политической культуры и наличия соответствующих национальных кадров.

Первое, что бросается в глаза при анализе событий 1917–1921 гг., - это хроническая неспособность украинской национальной элиты (из бывшей подроссийской Украины) брать на себя инициативу и делать упреждающие шаги по изменению военно-политической ситуации, адекватно реагировать на инициативы противников. За пределами очень узкого внутриукраинского политического пространства она выступала исключительно как сила пассивная, которая реагирует, а не заставляет реагировать. Политическое руководство оказалось не способным эффективно использовать даже те ресурсы, которые были в наличии, — например Армию УНР, состоявшую из вполне квалифицированных офицеров и двух десятков тысяч бойцов.

Демонстрация чувств

Манифестация на Софийской площади в Киеве, март 1917 г. Февральская революция дала надежды на национальное возрождение Украины.

За национальными знаменами скрывался несформированный этносоциальный организм: носителями национальной украинской идентичности были лишь отдельные прослойки общества, которые не могли самостоятельно полноценно сформировать институты национальной государственности (администрация в центре и на местах, силовые структуры). Имеющиеся кадры чиновников и специалистов достались в наследство от Российской империи. Правда, как показывает практика Гетманата Павла Скоропадского, значительный процент их мог бы пойти на службу к украинскому государству. Но консервативный режим гетмана просуществовал лишь полгода и в дальнейшем лицо Украины формировали не консерваторы, а радикалы-социалисты (социал-демократы и социалисты-революцинеры). Для них путь украинцев к социализму должен был состояться почти так, как считали русские народники 1870-1880-х гг.: происходит крестьянская социалистическая революция, которая одновременно становится национальной, поскольку, по мнению социалистов, «украинцы» — это крестьянство, народ, социальные низы. Если социальные границы понятий «нации» и «угнетенные низы» совпадают, то все другие прослойки общества (бюрократия, профессиональные военные, полиция, дворяне-землевладельцы, буржуазия) являются лишь балластом, тормозом на пути к установлению социализма. И вдобавок, они представляют фундамент того предшествующего государства, которое было репрессивным по отношению к украинскому национальному движению.

Украинские социалисты мыслили в доктринерском «левом» стиле: происходит общероссийская социалистическая революция, близким во времени является «братство народов», при котором государство как инструмент эксплуатации и угнетения недопустимо. Так зачем же ждать? Государство в его другой функции — функции защиты относительно своих граждан — они не представляли. Многолетняя борьба украинского национального движения против государства (или, вернее, деятельность вопреки, словами Владислава Верстюка, «протестный характер») на протяжении десятилетий не позволяла быстро осознать его определенную полезность. Фактом стало то, что контрагенты Украины на всех направлениях мыслили в другом политическом стиле — или право-, или левототалитарной государственности. И никто — в духе либерализма, чтобы извинить украинцам их неготовность к игре в «высшей лиге» и не воспользоваться этим «отставанием в классе».

В Украине не было влиятельных правых украинских сил (правых польских и русских было немало), которые смогли бы «одолжить» руководству украинским движением свой реализм. Колебания Павла Скоропадского в 1918 г. — от четко не сформулированных проукраинских симпатий к провозглашению федерации с Россией и к декларированию (уже в эмиграции) независимости — выразительно демонстрируют противоречивый процесс формирования украинских правых. Отторжение левыми силами представителей социально чуждых прослоек и их отказ от политического сотрудничества с правыми лишили украинскую администрацию многих опытных, прагматических и патриотически настроенных людей. Таким людям оставалось лишь ждать общего национального поражения и готовить реванш — прежде всего идеологический, так как реальность доказала наличие существенных пробелов в политическом мышлении и культуре тогдашнего украинства.

Выразителем национальных чаяний украинцев после февральской революции стала Центральная Рада (4 (17) марта 1917 года). Она представляла собой собрание представителей украинских политических организаций, которые до 1917 г. были нелегальными. Целью Рады изначально была репрезентативная функция и координация действий.

Первый шаг к национальной армии

«Украинский легион», или Легион Украинских Сечевых Стрельцов (УСС, — «усусов»), сформировался из добровольцев в 1914 г. Они воевали в австрийской армии на протяжении всей Первой мировой, вынашивая надежды на формирование после войны украинского государства. Во время национально-освободительной борьбы 1917–1921 гг. они воевали и в составе Галицкой армии Западноукраинской Народной Республики, и в надднепрянской армии Украинской Народной Республики (УНР). На рисунке — десятник «пробойного виддила» УСС в 1917–1918 гг. «Пробойный виддил» — это отряд «штурмовиков», задачей которых было перед основными частями захватить передовые линии окопов противника. Что-то вроде «спецназа». Из кн.: Монолатій I. Українські легіонери. — К., 2008. Художник — В.Заяц.

В вопросе легитимации Рады особую роль сыграл созыв Национального съезда (конгресса), который состоялся 19–21 апреля. После интенсивных дебатов делегаты съезда приняли резолюцию, в первом пункте которой говорилось:

«В соответствии с историческими традициями и современными реальными потребностями украинского народа, съезд признает, что только национально-территориальная автономия Украины в состоянии обеспечить потребности нашего народа и всех других народов, которые живут на Украинской Земле».

Съезд признал за Общероссийским Учредительным собранием «право санкционирования нового государственного порядка России», в том числе — автономии Украины и федеративного устройства самой Российской республики, высказав, таким образом, свою готовность к конструктивному сотрудничеству с русской демократией. Кроме того, в резолюции сквозила надежда на то, что «автономное устройство Украины, а также и других автономных областей России найдет полнейшую гарантию для себя в федеративном устройстве России, посему единственной соответствующей формой государственного устройства для России съезд признает федеративную демократическую республику, а одним из главнейших принципов украинской автономии — полную гарантию прав национальных меньшинств, которые живут на Украине».

Съезд избрал 150 депутатов Центральной Рады, а Михаила Грушевского — ее председателем. Потом количество членов Рады увеличится до 800 человек, к ним присоединятся представители русских, польских, еврейских партий и организаций.

Первым обобщающим документом, который должен был регламентировать деятельность Центральной Рады, стал «Указ Украинской Центральной Раде». Данный указ родился 23 апреля 1917 г. и фактически закреплял уже существующую структуру. Начинался он такими словами:

«Украинская Центральная Рада, будучи представительным органом всей организации украинской людности, ставит задачу выполнить волю этой людности, высказанную на украинском национальном съезде, то есть введение автономии Украины в федеративной демократической российской республике, с обеспечением прав национальных меньшинств, которые живут на территории Украины. Перенимая эту волю людности, У. Ц. Рада тем самым перенимает право инициативы объединения и управления в своей задаче деятельности организаций, которые имеют в ней представительство, и выполнение постановлений национального съезда».

Очень скоро Центральная Рада практически завершила первый этап своей организационной деятельности, а ее влияние возросло настолько, что Грушевский признал возможным говорить о «Временном украинском правительстве». Тогда же, ощущая общественную поддержку, Центральная Рада сделала попытку урегулировать свои отношения с центром, обсуждая вопросы автономии. Но петроградская «ханская ставка» (по словам Грушевского) отвергла украинские предложения. Временное правительство и его Юридическое совещание поставило под вопрос «правомочность [Рады] в смысле признания за ней компетенции высказывать волю всего населения тех местностей, которые Центральная Рада желает [включить] в территорию будущей Украины».

Вполне естественно, что отказ тогдашнего российского руководства признать украинские требования вызвал негодование украинцев. На этой волне Центральная Рада предприняла шаг, который определил направление всей ее дальнейшей деятельности. Отрицательная позиция Временного правительства наконец сыграла «положительную» роль, так как стала решительным толчком на пути преобразования «национально-политического центра» в национально-государственный. Так родился І Универсал (декларация с провозглашением требований автономии), который 10 (23) июня 1917 г. в обстановке «доселе неведомой радости» был торжественно провозглашен при закрытии украинского Военного съезда.

Начинается второй этап истории Центральной Рады, когда, по словам Грушевского, она «заговорила в своем Универсале как власть, поставленная украинским народом на то, чтобы руководить и править им, так что ее постановления и приказы должны украинской людностью тщательно выполняться».

Через несколько дней после появления І Универсала — 16 (29) июля — Временное правительство опубликовало «Обращение к украинскому народу», которым призывало его «не идти губительным путем раздробления сил освобожденной России». Даже возможная украинская автономия, как видим, воспринималась представителями российской демократии как угроза. Тем не менее, это воззвание не остановило, да и не могло остановить «самочинного» осуществления украинской автономии.

Основным вопросом «законного» развития украинского парламентаризма, как и вообще вызревающей автономной государственности того времени, был вопрос легитимации через выборы. Однако война, нестабильная ситуация в стране никак не позволяли провести выборы в краевой орган, и без того вызывающий отвержение у существующей государственной администрации.

Вскоре на своем закрытом заседании Комитет Центральной Рады постановил создать Генеральный Секретариат (краевое правительство), практически приступив к формированию исполнительной власти и ее размежеванию с властью законодательной. Главой Секретариата стал Владимир Винниченко, секретарем военных дел — Симон Петлюра. В составе Генерального Секретариата сначала доминировали социал-демократы, потом — в начале 1918 г. — их сменили украинские эсеры во главе с молодым Всеволодом Голубовичем.

Одним из приоритетов украинского движения того времени был неизменный демократизм, который часто вступал в конфликт с суровыми реалиями военного времени (а порой — и вообще с реалиями). Рада требовала от общероссийских властей строительства действительно демократического общества («Основное положение современной демократии — широкое участие граждан в государственной жизни и тенденция регулирования законодательным путем, а не административным, возможно только при федеративном устройстве государства»). Но эти демократические переживания и ожидания не оправдались ни относительно Временного правительства, ни относительно его сменщиков, пришедших к власти 25 октября (7 ноября) 1917 года.

Большевистский переворот в Петрограде поставил Центральную Раду перед решающим выбором. Впрочем, она сделала его очень скоро — уже на следующий день ее постоянно действующий орган, Малая Рада, провозгласил резолюцию такого содержания:

«Признавая, что власть, как в государстве, так и в каждом отдельном крае должна перейти к рукам всей революционной демократии, признавая недопустимым переход этой власти в руки Советов рабочих и солдатских депутатов, которые являются только частью революционной демократии, украинская Центральная Рада высказывается против восстания в Петрограде и будет энергично бороться со всякими попытками поддержать бунты на Украине».

Тогда украинской национальной демократии казалось наиболее необходимым довести до формирования полноценный демократический процесс по известной европейской схеме: учредительное собрание — принятие конституции и избирательного законодательства — выборы законодательной власти. Петроградский переворот срывал эти планы. Почему увлекаться демократической процедурой нужно было в условиях общероссийского коллапса (ни много, ни мало — на 1/6 части земной суши) — вопрос к Грушевскому со товарищи. И почему не взялись за самое важное — формирование тех силовых структур, которые могли позволили Раде хотя бы удержаться в Киеве и физически выжить, а уж тем более подавить упомянутые «бунты».

Кстати, заметим, что «конституционные искания» любых украинских правительств вообще не интересовали ни большевиков, ни «белых», поскольку для всех них не существовало Украины как таковой. Как в мюзикле Ф. Эбба «Чикаго»: «Он видел себя живым, а я видела его мертвым».

А если уж говорить о Всероссийском Учредительном собрании, то выборы 23 ноября дали большевикам по Украине 10 % голосов, а украинским партиям — 75 %.