5. Переселение народов, или Наконец-то явление предков
5. Переселение народов, или Наконец-то явление предков
Итак, поскольку сохранялась «преемственность культур» лесостепной зоны, в І тыс. до н. э. в украинской лесостепи и лесу обитали люди-земледельцы, которые жили здесь давненько, и тысячу или две тысячи лет тому назад заговорили на индоевропейском языке, в местном варианте — тяготеющим в перспективе «разродиться» славянскими.
Рядом (если из лесу выйти) обитали разнообразные кочевые «иранцы» — киммерийцы, скифы и сарматы, которые вели энергичный и державный образ жизни, досаждая оседлым соседям от Греции до Палестины и портя жизнь внешним гостям-захватчикам типа своих арийских «родственников» — персов царя Дария. Учитывая нрав степняков, соседние лесные жители явно чего-то им отстегивали и равнялись на них относительно престижного образа жизни. Долгое соседство могло порождать такие гибридные сообщества, как «скифы-пахари» Геродота, которые в отечественной литературе часто подозреваются в определенной «праславянскости». Видимо, это могла быть наиболее ассимилированная кочевыми иранцами группа аборигенов-земледельцев. Ее дальнейшую судьбу нам проследить сложно: развила ли она в себе большую «славянскость», или интенсивно растворилась среди ираноязычных, или ее потом «переассимилировали» готы, шедшие теми же краями, — сказать сложно.
А в лесу, тем временем, продолжали свой неспешный хлеборобский труд предки славян (в том числе и украинцев). Иногда они выглядывали из-за деревьев и интересовались, что происходит в Большом Мире? Отвечаем: там сначала происходила ротация разных иранцев, потом во ІІ в. н. э. стало еще интересней, поскольку к Нижнему Дунаю вышли римские легионы, а из Прибалтики наведались германцы-готы.
Римляне породили у древнеукраинолюбов желание приобщиться к римскому наследию. Но мы не будем комментировать интересную мысль о том, что римляне дошли до нинешнего Каменца-Подольского, построили там мост через Днестр и запечатлели его на колонне Траяна в Риме. Думаю, римляне бы тоже воздержались от комментариев. Они просто не знали о прекрасном будущем городе Каменце и что им обязательно нужно построить мост через Днестр. Не знали, потому что им это было не нужно. Просто незачем.
Германцев-готов в советское время рекомендовалось не замечать, поскольку они портили своей «немецкостью» славный период выхода на историческую арену «исторических славян». Наиболее впечатляет из этого периода Черняховская культура III–V вв. н. э., которая охватывала территории от юго-восточной Польши до Румынии и до левобережья Днепра. Ее можно считать одной из культур римской периферии, которые цепочкой протянулись вдоль границ Империи с варварским миром от Шотландии по Рейну и Дунаю. Этнически черняховская культура была пестрой: сами готы, сарматы, поздние скифы, гето-даки, славяне и анты. На наших украинских землях готы, видимо, представляли власть и контролировали племенные союзы своих данников из вышеперечисленных народов. Интенсивность готской колонизации (заселения) неизвестна, поскольку их североевропейские антропологические черты лишь слегка прослеживаются в обнаруженных погребениях той эпохи (да и то только у мужчин). Но даже если это были в основном военные дружины (хотя они мигрировали с семьями), то они хорошо «обрастали бытом», беря себе жен из местного населения. (Ведь когда вест- и остготы, изгнанные гуннами, двигались потом по землям Империи до Италии и Пиренеев, они успели стать достаточно многочисленными народами.) Известно нам и «государство Германариха», и факт, важный для исследователей украинского прошлого, как готы расправились с антами (еще одними, согласно определенным версиям, «первыми украинцами» или даже зачинателями первой украинской государственности).
Еще один важный момент черняховской культуры для выяснения украинского этногенеза — это то, что «черняховцы» своих покойников не сжигали, а хоронили. А это полезно знать в том смысле, что до принятия христианства Владимиром мы не имеем антропологического материала восточных славян-язычников (они своих сжигали) — мы не знаем, как выглядели носители праславянских зарубинецкой, волынско-подольской, киевской культур. То есть мы знаем, как выглядели жители Руси, а вот как местное население выглядело до них, — только относительно «черняховцев». Промежуток между ними в 500 лет, как показывают данные антропологии (по Сергею Сегеде), мало что изменил во внешности того сообщества людей, которое обитало в Среднем Поднепровье со времен готов и дожило до киевских князей — то есть население этого региона первой половины І тыс. н. э. без заметных последующих примесей стало летописными «полянами». Разве что с востока на Левобережье добавилось «северянам» аланских черт, а предки летописных «уличей» и «тиверцев» успели существенно отодвинуть гето-даков (будущих молдаван и румын) на юго-запад в прутско-днестровском междуречье[22].
В глубине лесов, о чем без конца спорят археологи, в пределах зарубинецкой и киевской культур (или же еще севернее) происходило по пока неясному сценарию перемещение славян и балтов. К северо-востоку от тех и других земли были заняты финно-уграми. Непонятно, какие археологические культуры были «чисто» славянскими, а какие — полиэтничными.
А вот с антами проще — они были вполне заметными славянами.
Анты — это не самоназвание «ант», с тюркского — это присягнувший союзник-данник (есть еще иранская этимология — «живущие на краю»). Анты — это какая-то часть славян, которая вступила в контакты с тюрками- гуннами и выступила против господствующих готов. За смерть антских вождей, распятых готами по римскому обычаю, отомстили их гуннские союзники. Этот «союз племен» исторически возник в связи с гуннами во второй половине IV в., поучаствовал в «переселении народов» на земли Рима, особенно досаждая Константинополю в VI в., и в последний раз упомянут в 602 г. по случаю разгрома антов другими тюрками — аварами. Археологически анты связываются с Пеньковской культурой, возникающей в Среднем Поднепровье и полосой, уходящей к Дунаю.
И археологические, и исторические данные говорят о том, что анты вступили в активную военно-политическую жизнь в сообществе черняховской культуры/готского государства, самоопределились в процессе гуннского нашествия, но «пропустили» его через себя дальше на запад. Затем они поучаствовали (параллельно с более западным потоком славян-склавинов) в нашествии на Восточно-Римскую империю (Византию), результатом чего стали богатые клады в Поднепровье. Вполне возможно, что анты были частью той среднеднепровской «группы товарищей», которая потом стала полянами и северянами, но часть из них удалилась на Балканы, на более богатые (не в смысле почв, а в смысле добычи) земли. Так что в контексте «украинскости» нужно явно «делиться» и со славянами-«болгарами», и со славянами-«македонцами». Но анты являются нашими бесспорными предками. К их же числу относятся склавины — носители культуры Прага-Корчак, которые расселились от Днепра до Праги и часть которых тоже ушла на Балканы. Существенных различий между антами и склавинами не было, если не считать несколько различных исторических обстоятельств и точек выхода на историческую арену. Мысль о том, что анты могли быть предками «восточных украинцев», а склавины — «западных», мы можем отбросить, поскольку и с тех пор население Украины так перемешивалось, что концов уже не найти. Возникновение этих различий нам уместно перенести уже в недавние имперские эпохи — ничего древнего в них нет.
Для столь энергичной военной деятельности и миграции славянам нужно было психологически «вырваться» из «внеисторического» существования в недрах спокойного лесостепного пространства. Для этого желательны банальные социально-экономические изменения, связанные с самим фактом соседства высокоразвитой римской цивилизации. Всякая экономическая система (мир-экономика) территориально подразделяется на центр, полупериферию и периферию, разрастаясь или сжимаясь по линиям торговых путей и структурам властных связей. Влияние развитых цивилизаций состоит еще и в том, что они задают «модель потребления» элитам соседних варварских народов. (Если кто-то думает, что глобализация — процесс новый, то это неверно.) Для варваров жизнь усложняется, поскольку появляются труднодостижимые престижные вещи. Их можно или купить, или захватить. Для этого нужно перераспределить ограниченные ресурсы своего племени и организовать коллектив «заинтересованных пайщиков» (военную аристократию). Поэтому вся европейская германо-гето-дако-славяно-сарматская периферия Рима с Империей и торговала, и воевала, а по мере ее ослабления периферия превращалась из данника в союзника, а потом кромсала тело Империи и селилась на ее территории. Как сегодня люди гонятся за новейшим представительским автомобилем, так и тогда свойственная цивилизации страсть к показному накопительству пленяла славянские души, а зарытые клады — тому наглядное свидетельство. Все это — потенциально историческая черта. Аграрные лирики-«трипольцы» остаются уже точно в глубоком прошлом, поскольку когда есть стяжательство, легче всего реализуемое через право силы, значит не за горами и государственность. Наступает конец патриархального имущественного равенства.
В любом случае, история украинцев могла начаться только тогда, когда начинается история вообще, а именно — начинают происходить события, которые кем-то фиксируются. Если вы единолично не изобретаете письменность, то о вас напишут более грамотные соседи. В этом смысле у трипольцев ничего не происходило вообще. А анты втянулись в политику и войну с более развитым, уже давним историческим образованием (Восточной Римской империей, или, как мы привыкли называть, — Византией) — и сразу угодили в анналы истории. Как это ни печально для поклонников украинского и вообще славянского исторического величия, все, что было до этого, покрыто густым туманом сомнений и неизвестности.
Стоит упомянуть в этом смысле и идею Нестора Летописца в «Повести временных лет» о дунайской прародине славян (раньше они-де на Дунае обитали). Мы знаем, что края «исторических славян», т. е. на VI в., - это от Праги до Киева, а на Дунае была граница с Римом. Но история славян действительно начинается именно с Дуная — ведь именно там, на границе, все интересное, историческое, и происходило: и для римлян относительно германцев и славян, и для самих славян. Отметим: историю народов хочется, конечно, вести от того гипотетического места, где они «возникли», но гораздо легче это получается делать от того места, где с ними начало что-то происходить, впечатлять, завоевывая на века жизненно важными впечатлениями историческую память живых людей. Приднепровские и прикарпатские славяне зашевелились и, пропустив мимо себя на запад гуннов и их союзников, вышли из лесу, начали завоевывать себе новую жизнь в новых местах. То есть формировать свою активную жизненную и историческую позицию. «Дунай» для славян был тем же, что «Украина» для более поздних русинов. Но об этом — позже.
Ведущий украинский историк первой четверти ХХ в. Михаил Грушевский вел генеалогию украинцев от антов: жили там же (в Украине, Среднем Поднепровье), отличались по названию от склавинов, ставших, по идее, западными славянами. Но археология классика уже несколько поправляла, давая более ясную картину тогдашнего славянского мира. Однако в представлениях о себе и о мире у славян Руси анты ничего после себя не оставили. Их имя, прожившее 100 с лишним лет и умершее вместе с определенным политическим союзом, было не славянским. Вполне вероятно, что очевидное славянское сообщество от Лабы до Днепра (археологическая культура Прага-Корчак) порождало разные политические образования, зависимые, как и политика сегодняшнего дня, от множества ситуативных обстоятельств. «Анты» — это такое временное образование, военно-политический союз, созданный, размытый и рассеянный Великим переселением народов, образование политическое, а не чисто этническое. Их совпадение с Пеньковской культурой для дальнейшей украинской и славянской истории, похоже, несущественно, поскольку славянство «расползалось» преимущественно от конкретно названного сообщества «склавинов». И делится на западных славян, восточных и южных более чем условно (а скорее — политически и географически).