«Царие, разумейте, накажитеся
вси судящии земли»
(Пс.2,10).
Историки прошлого единодушны в том, что Каталунская битва была самой грпндиозной из всех, когда-либо происходивших на земле. Во всяком случае, в древнем мире, да и в средние века, подобной сечи никто не помнил. Теперь, наоборот, мало кто помнит именно о ней - величайшей чудовищной битве народов. Это неспроста. Романо-германский Запад не любит вспоминать о своих крупнейших поражениях от славян. А раз так, то и, по мнению наших космополитов, Русским тоже нечего знать о победах их далеких предков. Благо, всё покрыто тьмою веков.
В XIX веке французский масон Тьерри сочинил явно тенденциозную «Историю Аттилы», в которой совершенно безосновательно отождествил славяно-гуннов с монголами. С тех пор, несмотря на убедительные возражения серьезных и честных историков, прежде всего русских, эту заведомую ложь повсюду выдают за прописную истину. В школьном курсе древней истории поход Аттилы на Рим преподается как нашествие дикой орды кочевников, неожиданно явившихся откуда-то из Азии, хотя славянская Куннигардия (держава гуннов) соседствовала с Римом и Византией более века, не считая тысячелетий исторического существования славянских племен вообще. Германский эпос «Песнь о нибелунгах» повествует о тесных сношениях древненемецкой знати с гуннами и их царём Этцелем (сканд. Атли), то есть с Аттилой. Империя Аттилы в V веке простиралась от Волги до Рейна, от Македонии до Балтийского побережья и имела столицу Куяву (вероятно, на месте нынешнего Киева). О приднепровской столице древних славян сообщали многие средневековые историки. Арабский писатель Аль-Истахри называл этот город Куябой. Адам Бременский - Кувеном,а Гельмольд писал, что земли восточные, со столицей Куе, называются Гунигард (воинская ограда). Ведь одну из валькирий (богинь войны в скандинавской мифологии) именовали Гунн, что значит - битва. А если вспомнить древнерусские слова коназ (конник, князь) и кунниг (в том же значении), соответствовавшие литовскому кунигас, норвежскому конунг, немецкому кёниг, английскому кинг и т.д., то не трудно догадаться, что понятия князь, король, верховный, происходят от единого смысла верховой, казак, конник-кунниг, он же юнак (молодец), уний (лучший), в немецком искажении - гунн. И разумеется, никакой не монгол. Монголов древние китайцы называли то хун-ну (злой раб), то гун-ну (добрый раб). И при этом гунами они именовали своих вождей. Европейцы о монголах услышали только в XIII веке. Гуннов же, вернее, унов, (лучших) - молодцев славянского казачества, прекрасно знали и Древний Рим и Византия.
Среди скифов, болгар, аланов монголы тогда не кочевали, а сильнейшие из тюркских племён, авары, хазары, принадлежали к людям белой расы (с малой примесью хамитской крови). Другое дело, что все они в Vв. подчинялись гуннам с их русоволосыми князьями Болемиром, Радогостом (вождём вандалов), Ругилой приемником которого в 433г. стал Аттила). Да и само имя великого царя гуннов Атила (если писать его с одним «т») явно славянское, подобное именам Сила (с-Ила, с Богом), Ругила (силач), Твердила и т.д. Аттилу, как известно, звали Бичом Божиим, по-хазарски, - Ит-Иль. Этим именем хазары нарекли реку Волгу и город в её устье Итиль.
О том, что гуннские богатыри были славянами, красноречиво говорят их имена, упоминающиеся в скандинавских сагах, - Ярослав, Ярожир и др. Но наиболее ярким свидетельством славянства гуннов являются выписки из статейных книг ритора Приска, возглавлявшего византийское посольство императора Феодосия II к Аттиле (448г.). Приск посетил столицу гуннов, восхищался ею и описал её.
Город Аттилы стоял средь соснового бора на берегу большой реки (очевидно Днепра). Дворец царский, вернее терем, был рублен из дерева и украшен искусной резьбой. Встречали гостей девушки в белых сарафанах, которые водили хороводы, подносили гостям хлеб и вино. Потом приезжих парили в бане, поили квасом и мёдом. Академик Ф.И.Успенский (1845-1928гг.), комментируя отчёт византийского посольства, замечает, что «в описании Приска некоторые черты заслуживают особого внимания... Таково устройскво домов, приготовление напитка из ячменя, в котором нельзя не видеть кваса, в особенности хоровод и пение девушек. Кроме того, нельзя не обратить внимания на одно место у Приска, где характеризуется общее культурное состояние гуннской державы по отношению к Византии.» В этом месте Приск упоминает о встрече со своим соотечественником (греком), который был пленен гуннами на войне, а затем добровольно остался жить среди них. Когда же, «сверх всякого ожидания для Приска, - пишет Ф.И.Успенский, - этот собеседник стал восхвалять гуннские порядки сравнительно с римскими и находил настоящее свое состояние под властью Аттилы лучше и спокойней, чем прежде в Римской империи, то этим признанием Приск был крайне изумлён... Приск пытался оправдать "культурные порядки" римского государства, но собеседник ответил ему: "Да законы хороши, и римское государство прекрасно устроено, но начальники вредят ему, так как они не похожи на древних"». Писатель-историк И.К.Кондратьев, ссылаясь на тот же документ, приводит другую цитату из названной беседы. Перешедший в славянство грек ответил Приску следующее: «Здесь [у гуннов] каждый владеет спокойно тем, что у него есть, и никому не придёт голову притеснять ближнего». Общественное устройство в царстве Аттилы он считал вполне сопоставимым с византийским, но гораздо более справедливым.
Неужели же после этого гуннов-славян можно относить к азиатским варварам? Да и о вожде их готский историк Иорнанд (Иордан) вспоминает так: «Он [Аттила] был горделив поступью... и самими телодвижениями обнаруживал высоко вознесенное свое могущество. Любитель войны, сам он был умерен на руку, очень силен здравомыслием, доступен просящим и милостив к тем, кому однажды доверился.» Не правда ли, характеристика, достойная Цезаря? И что особенно важно, эта характеристика дана готским писателем - врагом гуннов.
Готы сами скитались прежде в скифских степях. Бежав из Скандинавии, они в начале III века поработили венедов, завоевали земли причерноморских антов и жестоко их угнетали, пока не настал 376 год. Тогда засилью готов пришел конец. Князь Болемир (по-немецки Баламбер), собрав воедино славян и другие соседственные народы, отбросил готов за Дунай, на территорию Римской Империи. Тогда на Западе впервые заговорили о гуннах. Бежавшие от славян готы заняли Фракию (совр. Болгарию) с разрешения императора Валента, а затем, подняв восстание, они разгромили римлян, захватили Иллирию, Далмацию и ворвались в Италию. В 410-ом году готы ограбили и сожгли Рим. После этого они разорили Галлию, завоевали Испанию и, поселившись там, стали именоваться вестготами (т.е. готами западными), или везиготами. Их боялась вся Европа, но сами готы трепетали при имени гуннов. Они были до того напуганы Болемиром, что разносили повсюду слухи о происхождении гуннов якобы от нечистой силы. Эти выдумки дошли до нас в писаниях уже нам известного Аммиана Марцеллина, а спустя столетие их повторил Иорнанд. Наряду с фантастической версией об исходе "гуннов-демонов" из Ледовитого океана, Иорнанд высказывал и более здравое предположение о родственности их болгарам. Впоследствии версию относительно гуннов-болгар поддерживал Н.М.Карамзин, хотя другие русские историки (Ю.И.Венелин, А.С.Хомяков, П.И.Шафарик, И.К. Кондратьев) были иного мнения. Кондратьев, в частности, прямо относил гуннов к одной из ветвей Прибалтийских венедов, снявшихся с берегов Вислы и Немана и переместившихся в южную половину Европейской части нынешней России, а затем в Венгрию, тогда именовавшуюся Паннонией.
Венгры, кстати - единственные, кто сохранил в имени своей родины память о гуннах - Хунгария. Может быть потому, что их предки селились в Поволжье рядом с болгарами. Все они были данниками Аттилы, но не были монголами, вопреки позднейшим мифам западных европейцев. О славяно-гуннах античный мир знал и в IV-ом, и в V-ом (в пору высшего расцвета), и в VI-ом веках (когда уже распалась держава Аттилы). Но и тогда историк Иоанн Эфесский писал о славянах: «Они научились вести войну лучше, чем римляне».
В сказаниях Великого Новгорода (Словенска), записанных А.Я.Артыновым, упоминаются древнейшие князья словенов: Славян Новгородский (551 лето до Рождества Христова),построивший крепость Куннигардию при истоке реки Мутной (Волхова) из Ильменя, названную позднее Великим Словенском, и сын его царь Вандал (490 год до Р.Х.). Тот самый, что согласно легенде разделил власть над всеми славянами между своими сыновьями: Русом, Чехом и Лехом. Согласно сказаниям, их потомки тесно общались с древними эллинами. В частности, скифский царь Афей на берегах Истра (Дуная) встречался с царем Филиппом, отцом Александра Македонского, а вдова Афея, царица Артаксия - с самим великим Александром. Да, это герои легендарные. Но Ромул и Рем, основатели Рима, также легендарные личности. Тем не менее, их историческая наука признает, как вполне реальных. «Почему же, - вопрошает И.К.Кондратьев, - Финикийские, Греческие и Римские братовщины заслуживали названия самостоятельных государств до избрания ими верховных владык, а Славянские нет?.. тем более, что Славянские общины были не какой-нибудь сброд, а имели большие и торговые города». Ко времени "призвания варягов" на Руси насчитывалось более 148 значительных городов. Об этом пишет Ю.И.Венелин: «Русский народ всей своей огромной массой не мог вдруг в 862 году размножиться и разлететься сразу, как саранча, его города не могли возникнуть в один день. Это аксиома».
«И почему, - продолжает Кондратьев, - например, римляне не ведут свое летоисчисление от Августа, первого их верховного владыки, а ведут от Ромула?»
Царь Ромул - личность исторически сомнительная. Аттила же, как славянский Ромул, реален вполне. Ему и наследникам его царства Рим с Византией платили дань. И когда империя гуннов распалась, её осколков только по правой стороне Дуная оказалось достаточно, чтобы поглотить Италию. На Востоке же Россы остались хозяевами своей земли и жили независимо в своих княжествах до времён Рюрика и Олега. Зачем же нам отрекаться от собственной истории, тем паче, что оглашение Руси состоялось еще в I веке. Оглашенных славян не следует путать с другими язычниками. Их судьба глубоко связана с судьбами Первого и Второго Рима.
Итак, вернемся в 451 год. Могучий гунн Аттила в свои семьдесят восемь лет всё еще не поддавался старости. Хотя красавцем он не был и смолоду, его крупная голова с маленькими глазами, обрамленная редкой седой бородой, уверенно сидела на толстой шее. От коренастого туловища с широкой грудью отходили сильные руки, а ноги крепко сжимали бока боевого коня. Среди ужасов, записанных Аммианом Марцеллином со слов суеверных готов, есть рассказ о том, что гунны якобы не могли воевать пешими. «Они, - пишет Аммиан, - кажутся пригвожденными к своим лошадям... И едят, и пьют, не сходя с них на землю, даже спят и высыпаются, склонившись к... шеям своих скакунов». Насколько можно верить этим явным преувеличениям - неизвестно, но конь в жизни воина-гунна (казака) играл весьма важную роль. Аттила был воином. С малолетства он привык к седлу, к ратным трудам и подвигам. Однако теперь, поднимая свои несметные рати в великий поход, Аттила чувствовал себя несколько игриво. Еще бы! Он собирался в Рим за невестой с приданым.
Родная сестра императора Валентиниана III принцесса Гонория прислала царю гуннов любовное письмо с кольцом и предложением руки. В приданое же за легкомысленной красавицей-августой полагалось пол-империи.
Молодой развратный император Валентиниан отличался редким малодушием, если не сказать больше - слабоумием. Четверть века (до 450 года) по малолетству Валентиниана империей правила его мать Галла Плацидия, и все дела в государстве были расстроены. Со старшей сестры императора было взято обязательство никогда не выходить замуж, дабы исключить возможность притязания на власть её супруга. Таковы были нравы тогдашнего упадочного Рима: по букве закона уже христианского, но по сути - растленного прежним язычеством.
Пылкая натура Гонории не смирилась с обетом благочестивого целомудрия. За распутную жизнь её сослали в Константинополь и подвергли заточению. И тогда, чтобы освободиться, Гонория решила объясниться в любви престарелому варвару Аттиле.
Великий гунн был, конечно, не столь простодушен, чтобы "по-рыцарски" броситься в бой "за прекрасную даму". Но повод захватить полцарства Римского, да еще взять несколько тысяч фунтов золота в качестве приданого, представлялся ему весьма заманчивым. И Аттила заявил свои права на невесту. Поначалу Валентиниан III долго колебался, не зная, как поведет себя Константинополь, до того плативший Аттиле дань. Но там как раз в это время произошел переворот.
Новый Византийский император Марциан, смело уклонившись от прежних договоров с гуннами, предложил Риму союз против Аттилы. Валентиниан ободрился и отказал "жениху".
Этот союз не напугал царя гуннов. В конце концов, Аттила мог примириться с ним, а за отказ в сватовстве взять изрядный выкуп, на что видавшие виды греки и римляне пошли бы охотно. Но тут вмешались его давние враги - готы. Не согласись готы примкнуть к антигуннской коалиции, всё бы, возможно, окончилось миром. А теперь, когда имперское самолюбие Аттилы было задето, он поднял против Запада весь Восток: не только славян, но и болгар, и угров, и германоязычных гепидов, и всех кочевников Скифии. Подвластные Аттиле князьки, по словам Иорнанда, следовали за ним, словно спутники за светилом, следя за малейшим его движением, готовые исполнить со страхом и трепетом любой его приказ.
Стянув часть войск к Византийским границам, гунны выключили из борьбы Константинополь, заставив ромеев думать больше об обороне собственных уделов. И в том, видимо, заключался Божий Промысел. Православный Царьград должен был сохраниться. Он не подвергся разорению. Риму же за общее падение нравов наказание полагалось, а самый разгром был уготован главным обидчикам славян - ненавистным готам. Ибо приняв христианство от арианских епископов, готы почти поголовно сделались еретиками.
Не напрасно язычник Аттила получил в Западной Европе прозвище Бич Божий. Под таким названием в XIX веке вышла в свет замечательная книга И.К.Кондратьева о жизни древних славян. Вот как повествуется в ней о вожде гуннов: «Намереваясь обложить укрепленный город Троа, в Галлии (совр. Франции), Аттила в сопровождении конницы лично отправился осмотреть укрепления. На одном из бастионов Аттила заметил человека, который показался ему не воином. Это был епископ города.
Подъехав поближе, Аттила спросил:
- Кто ты такой?
Епископ отвечал:
- Я слуга Божий.
А царь тотчас же подхватил:
- А я Бич Божий, посланный для наказания злых слуг!
Епископ, склонив голову, отвечал:
- Твори же, как тебе велено, и накажи меня.
Этот ответ так понравился Аттиле, что он тотчас же велел оставить город с тем, чтобы горожане обещали услужить кое-чем проходящей его армии».
Таких исторических анекдотов о великодушном юморе Аттилы рассказывалось немало. Стало быть, "нет дыма без огня". Славянам свойственны великодушие и доверчивость, вера клятвенному слову, не в пример вероломству монгольских завоевателей.
Аттила слово своё держал. Не его вина, что западные соседи нередко обманывали гуннов, шли в обход договоров, строили козни, плели интриги. В конце концов, славяне мстили обидчикам, и мстили страшно. Но не лучше их поступали и так называемые "цивилизованные" народы. Римляне, например, даже став Христианами, пленных по-прежнему продавали в рабство. Лишь на крестах не распинали (это запретил Святой Константин). Славяне же, по свидетельству самих римлян и греков, пленных очень скоро отпускали без выкупа, а на прощанье предлагали остаться жить среди них и пользоваться во всём равными правами. Таковы были наши оглашенные пращуры.
Седьмого апреля, в день Святого Воскресения, 451 года войска Аттилы переправились через Рейн. Для прикрытия тыла сторожевые дружины встали вдоль Византийских границ. А на пространстве остальной Европы пятисоттысячная армия гуннов начала небывалый всеобщий погром. Для полчищ Аттилы не было преград - ни крепостей, ни войск. Сильнейшие города Германии и Галлии пали, наполнившись воинами в мохнатых шапках.
Наконец Аэций, главный полководец империи, собрал войска, необходимые для решительного сражения. К нему подошли легионы из Савойи, Пьемонта и Милана; присоединились везиготы, которыми командовал конунг Теодорих. Построив армию на полях Каталунии (совр. Шалон на Марне во Франции), Аэций сам возглавил левое крыло войск. На правом фланге встал Теодорих с везиготами. Бургунды же, франки и другие германцы были поставлены в центр, рядом с поморянами и аланами под началом воеводы Сангибана. Дело в том, что Сангибан и полки его, родственные славянам, находились у римлян и готов под подозрением. Поморяне (венеды), покоренные некогда Юлием Цезарем, и аланы галльские шли против гуннов неохотно. Только в 445 году сам Аэций усмирял их восстание в очередной раз. Потому он и поставил их в строй между романо-германцами.
У Аттилы, как мы помним, войско тоже не было однородным, хотя славяне в нём задавали тон. Самыми храбрыми считались дружины князей Велемира, Годомира, Видомора, плечом к плечу с ними стояли несметные рати гепидов (племени германоязычного) под началом Ардарика - любимца Аттилы. Историк Иорнанд отмечает особую привязанность гуннского царя к верному, умному Ардарику и беззаветно преданному князю Велемиру. Впоследствии из подданных Велемира и гепидов сложился славяно-германский конгломерат, известный на Западе под именем остготов. Писарь Аттилы римлянин Орест (отец последнего августа Западной империи) и Одоакр (первый король Италии после падения Древнего Рима) также участвовали в великом походе. Одоакр был предводителем скиров, герулов и турингов. Кем они были? Туринги - возможно, германцами. Память о них сохранилась в названиях итальянского города Турина и немецкой земли Тюрингии. Но остальные - очевидно, славяне, ибо их вождя Одоакра звали королем руссов.
Две полумиллионные армии сошлись на Каталунских полях 14 июля. Аттила, сидя на коне, первым бросил копье в неприятеля и услышал знакомые возгласы:
- Царь начал! Пойдем за царем!
Дружины славянские бросились вперед, пробили ненадежный центр, отрезали везиготов от римлян и начали их избивать. Теодорих в пылу схватки свалился с лошади и был раздавлен собственными воинами. Сын его Форисмонд, раненый в голову, тоже упал, но был спасен телохранителями. Сам Аэций чуть не оказался в плену. От крови трехсот тысяч убитых размокла земля, все водные потоки в округе окрасились в кровавый цвет, так что раненые не могли утолить потом жажду. Бой длился до глубокой ночи, и, по народному поверью, души убитых ещё три дня сражелись в воздухе над Каталунской равниной - так велико было ожесточение с обеих сторон.
Историки Запада до сих пор пытаются доказать, что победа в Каталунской битве осталась за союзниками Рима, или по крайней мере уверяют, что наутро с поля боя отступили обе армии. Между тем, последствия сражения говорят об обратном.
Западный союз распался. Форисмонд, наследник павшего в бою Теодориха, запросив у Аттилы мира, покинул римские легионы на произвол судьбы. Славяноязычные союзники римлян перешли на сторону гуннов, в том числе и воевода Мировой, чьи потомки под именем Мировичей, или Меровингов, царствовали в галльской Вандалии с 458 по 754 годы, то есть были королями Франции. Но что же делали сами римляне? Конечно, отступали. Аттила следовал по пятам за легионами Аэция. Перешагнув Альпы, он взял город Аквилею (то есть водную), она же Венеция. Затем венеды-гунны заняли Милан, Конкордию, Падую, Верону, Бергам, Павию, одним словом, всю северную Италию, и устремились к Риму.
Сенат, императорский двор да и сам Валентиниан III впали в панику и уныние. Решено было защищаться до последнего, но прежде того направить к Аттиле посольство с мольбой о пощаде. Бывший наместник Африки Тригетий и бывший консул Авиэн сопровождали папу римского Льва. Аттила принял послов благосклонно, однако, выставил требования жесткие и весьма унизительные для гордых римлян. Кроме занятия гуннами восточных областей империи (населенных в основном славянами) и ежегодной дани золотом, Аттила потребовал от римлян жезл властителей мира, которым они владели более тысячи лет. Малодушный император согласился на все. Тогда из открытых настежь ворот "Вечного города" навстречу победителю вышла торжественная процессия, и папа Лев I, в сопровождении всего духовенства и сенаторов, поднёс Аттиле скипетр обладателя мира, завитый в постыдный мирный договор.
Кто знает, может быть этот урок смирения, преподанный Западу могучим гунном, стал отправной точкой грядущего торжества славянского, о котором пророчествовала надпись на гробнице Святого Константина? А передача жезла Аттиле стала знаком преемственности будущего Третьего Рима? Во всяком случае, знать об этом славянам не мешает.
Через два (по некоторым данным через три) года Аттила скончался у себя дома от лопнувшей кровеносной жилы (ему было за 80). Сыновья его, как это часто бывает, не поладили меж собой. Велемир с Ардариком и все придунайские племена, отложившись от наследников Аттилы, стали независимы. И хотя до 467 года Рим и Царьград исправно платили дань по договорам, держава гуннов начала распадаться. Есть сведения, что старший сын Аттилы Данчич воевал с Византией и Персией, но бездарно и неудачно. Отступив на восток, он правил потом хазарами. Младший, любимый отцом Ирнак, ушел вглубь нынешней России. Остальные князья и воеводы поделили землю на уделы и правили в них, не угрожая Западу, до середины VI века.
Казалось, главная беда миновала. В столице Италии решено было отмечать спасение от гуннов ежегодным церковным праздником. Сохранилось предание, что под стенами Рима Аттиле во сне явились хранители города Святые Апостолы Петр и Павел и угрожали ему смертью, если Рим не будет помилован. Во всех храмах в этот день служились благодарственные молебны. Однако одновременно с Богослужениями по всему городу устраивались увеселительные представления, и народ валом валил на них, оставляя церкви. Тогда-то и прозвучало скорбное обличение пресвитера Сальвиана Марсельского: «Кто может думать о цирке, когда над ним нависла угроза попасть в плен?.. Объятые ужасом перед рабством, мы предаемся забавам и смеемся». Такова извечная картина состояния души, забывающей Бога. «Римляне, - говорил он, - сами себе были врагами худшими, нежели... варвары... они сами себя уничтожили».
Опасаясь возвышения полководца Аэция, Валентиниан III подло умертвил его в 454 году. В следующем году он был убит сам. Убийца императора Петроний Максим насильно женился на его вдове. Та тайно позвала на помощь вандалов из Африки. При приближении вандальского войска под началом Гензериха восставший народ побил узурпатора камнями. Но Гензерих к тому времени (455г.) уже подступил и осадил Рим. Папе Льву I вновь выпало возглавить унизительное посольство и умолять варваров о пощаде.
Вандалы оказались милосерднее готов. Они согласились не убивать жителей и не предали Рим огню. Однако золото, бронзу, мраморные статуи они погрузили на корабли и отправили в Африку. Во время шторма вся их добыча утонула в море. Таким образом Бог наказал вандалов за жадность, а "Вечный город" очистил от изваяний античных богов.
Римским бы христианам радоваться. Они избавились от множества идолов и сами остались целы. Но нет! Привязанность к языческому искусству не позволила им принять Божий промысел и оценить произшедшее как должное. Римлянам было легче забыть злодеяния готов, проливших реки крови, чем вандалов, посягнувших на их кумиры. В конце концов страсть к идолопоклонству нашла себе выход в так называемом ренессансе (итальянском возрождении) XIV-XVI веков. Это было возрождение древних художественных форм и одновременно рождение новой языческой религии - гуманизма (человекопоклонничества). Богоборцы гуманисты, отрицая христианскую нравственность (смирение, нестяжание, целомудрие), возвели в культ греховные страсти: тщеславие, сребролюбие, "свободу любви", то есть плотскую похоть с извращениями. И они же, возрожденцы, синонимом зверства объявили "вандализм", но не "готизм", хотя именно готы сожгли Рим. Вандалов же, несмотря на вполне "гуманный" грабеж (без пожарищ и человеческих жертв), римляне возненавидели. Случайно ли это? Вандалы (ванды лужицкие), или венделы (венделики), как помнит наш читатель, это суть Прибалтийские праславяне, потомки великих ванов. Еще в IV веке при великом кунниге - князе Болемире, сокрушившем могущество готов, северо-западная ветвь венедов (вандалы) ушла из Прибалтики под началом князя Радогоста (или конунга Радогайса, как звали его немцы). Вандалы прошли галлию (совр. Францию) и завоевали южную область Испании (Бетику), которая с тех пор стала именоваться Вандалузией (совр. Андалузия). Впоследствии они смешались с бургундами и франками в Галлии, в Испании - с иберами и вестготами. Захватив Африку (Карфаген), вандалы образовали там собственное королевство. В VI веке его разорил Византийский император Юстиниан.
К середине V века эти потомки Балтийских венедов заметно утратили черты славянства. Породнившись с западными варварами, вандалы переняли чужие обычаи, чужой язык; крестились, но сделались еретиками-арианами, как немцы, что привело их, в конечном счете, к растворению в романо-германской среде. Похожая участь постигла и другую часть гуннов, отпавших от империи Аттилы, смесь гепидов и славян, которых на Западе прозвали остготами, то есть готами восточными.
После победы над Римом в 452 году остготы осели в Паннонии, тогда же переименованной в Хунгарию (совр. Венгрию). Заняв Дунайское левобережье, славяне, подданные князя Велемира, начали онемечиваться, очевидно, под влиянием гепидов. Позже племянник Велемира стал королем остготов и королем Италии. На германский манер его звали уже Теодорихом, а не Феодоритом (греческим именем, данным ему, видимо, при крещении). Но может быть, его звали так только на немецком Западе, кто знает?
Остготы овладели Италией в конце V века, изгнав оттуда скиров, турингов и герулов. Эти племена, также в прошлом данники Аттилы, захватив правый берег Дуная, оказались ближе к Италии, чем остготы, и раньше их вошли в Рим, обессиленный безвластием.
Их привел туда бывший писарь Аттилы, римлянин Орест, в качестве наемников для защиты города. Императора Юлия Непота Орест низверг и провозгласил августом своего сына, несовершеннолетнего Ромула. В историю этот отрок вошел как Ромул Августул (августишка). В 476 году полководец герулов Одоакр убил Ореста, а Ромула Августула прогнал в Неаполь. Титул Римского Императора он принять не пожелал, учредив в Италии собственное королевство. Знаки императорского достоинства Одоакр отослал в Константинополь. Первый Рим прекратил существование. Так, незаметно даже для самих граждан, не стало величайшего античного государства - цитадели классического рабства и тех человеческих добродетелей, до которых способно было подняться языческое общество. Вместить Христианство во всей полноте Первому Риму не удалось. Пережитки язычества погубили его. На месте былой мировой державы возникли десятки варварских королевств (стран Западной Европы). Позже, объединившись вокруг католического Рима, они образовали новый политический союз, названный Великой Римской Империей. Но "империя" эта не стала собственно государством. Императоров там избирали из числа суверенных королей (в основном, германских), а распоряжались всем римские папы, к тому времени изменившие истине Христианства. Средневековый западный католицизм стал соперником Православной Византии, а затем и Святой Руси.
«По иронии судьбы», как любят выражаться гуманисты, имя Ромул (сильный) в римской истории носили только два правителя: первый - легендарный царь - основатель Рима, и последний - Ромул Августул - незрелый, немощный, низверженный без всякой борьбы.
Самого Одоакра впоследствии умертвили остготы. Королем Италии сделался Теодорих (племянник Велемира). А те славяне, что остались на Востоке и, казалось, ушли с исторической сцены, в середине VI века заявили о себе с новой силой. Юстиниан Святой - покоритель вандалов, изгнавший остготов из Италии, в 547 году столкнулся с неожиданно мощным натиском славян, хлынувших на империю ромеев из-за Дуная. При этом сам Юстиниан, как пишут биографы, тоже происходил из славянского рода. От той поры наших предков уже не звали ни гуннами, ни роксоланами. С VI века славяне известны миру под собственным именем.