Что русскому хорошо, то немцу замечательно
Что русскому хорошо, то немцу замечательно
Русская поговорка гласит: «Что русскому хорошо, то немцу смерть!» Многие немцы, посвятившие свою жизнь России, доказали, что это далеко не бесспорное утверждение.
Одним из них стал русский фельдмаршал, выдающийся инженер и полководец, заговорщик и сибирский ссыльный Бурхард Христофор фон Миних. Его судьба объединяет все эпохи, о которых шла речь в этой главе, он был обласкан еще Петром Великим, а умер на службе Екатерине Великой, пережив многих и повидав на своем веку всякое.
При этом следует учесть, что прибыл Миних в Россию в солидном возрасте, когда ему было уже 37. Он мог сравнивать, поскольку до этого сначала служил у французов по инженерной части, затем в Германии, где дослужился до капитана, и, наконец, в Польше - ее немец покинул из-за придворных интриг при дворе Августа II.
Еще до приезда в Россию Миних много воевал, был тяжело ранен, побывал в плену. После службы у курфюрста Августа он долго колебался, кому из великих полководцев предложить свои услуги — Петру I или Карлу XII, но в конце концов выбрал Россию. Через русского посланника в Варшаве князя Григория Долгорукова Миних передал царю свое сочинение по фортификации и вскоре получил от Петра приглашение на службу в должности генерал-инженера.
Инженерные таланты Миних унаследовал от отца, тот на датской службе дослужился до полковника и надзирал там за всеми плотинами и каналами. Этим же занялся и его сын в России, много строил и копал, вгрызаясь в русский грунт. На счету Миниха не один построенный им российский канал, шлюз и плотина.
Самое известное его сооружение - Ладожский канал, его начали прокладывать по приказу Петра, но поначалу работа шла очень медленно и непрофессионально. Миних, сведущий в законах гидравлики, работу предшественников справедливо и убедительно раскритиковал, а потому получил от императора приказ довершить строительство.
Завистников хватало, поэтому скоро Петру стали поступать жалобы на Миниха. Царю доносили, что иностранец все делает не так. Вероятно, в другие времена и при другом государе на этом карьера немца и завершилась бы, но Петр мог сам профессионально судить о таком деле, как строительство канала. Царь не пожалел времени и сил, чтобы по бездорожью и болотам прошагать и проехать многие километры.
Удостоверившись в полной правоте немецкого инженера, царь сурово сказал одному из его критиков: «Есть два рода ошибок: одни происходят от незнания, другие от того, что не следуют собственному зрению и прочим чувствам». Петр поверил и глазу Миниха, и его знаниям.
Более того, Петр вместе с немцем явился в Сенат и заявил: «Я нашел человека, который мне окончит Ладожский канал. Еще в службе у меня не было такого иностранца, который бы так умел приводить в исполнение великие планы, как Миних! Вы должны все делать по его желанию!» Немец с честью выполнил поручение императора, судоходство по Ладожскому каналу началось в 1728 году.
Миних никогда не забывал добрых слов реформатора в свой адрес и при всех последующих режимах продолжал служить именно петровской России. Много раз порывался он уехать, обиженный властью, но каждый раз его останавливали воспоминания о Петре Великом. Было только одно решение реформатора, которое немец Миних считал несправедливым, и после смерти императора сделал все, чтобы его отменить. При Петре иностранным офицерам платили жалованье в два раза большее, чем русским. Немец эту дискриминацию ликвидировал.
В 1731 году Миних возглавил комиссию по реорганизации военного дела в стране. Он во многом изменил порядок воинской службы в России, создал новые полки, завел тяжелую конницу. Именно Миниху обязаны своим рождением российские инженерные войска — он отделил их от артиллерии, поставив самостоятельные задачи.
Миних учредил и Сухопутный кадетский корпус, готовивший русских пехотных офицеров. Принципиальный противник солдафонства, фельдмаршал немало способствовал развитию образования в военной среде.
Вот что пишет о тогдашнем кадетском корпусе Костомаров:
...Шляхетских [дворянских] детей... от 13 до 18 лет обучать следовало арифметике, геометрии, рисованию, фортификации, верховой езде, фехтованию, стрельбе и всякому воинскому строю. Кроме того, принято было во внимание, что в государстве нужно не только военное, но и политическое, и гражданское образование и притом не все способны к военной службе, и в этих видах положено иметь учителей иностранных языков, преподавать историю, географию, юриспруденцию, танцова-ние, музыку и прочие науки, какие сочтутся полезными, смотря по природной способности воспитанников.
О крымских походах Миниха и его знаменитых победах над турками уже упоминалось, они принесли фельдмаршалу и славу, и критику, поскольку стоили русским больших потерь больными, ранеными и убитыми. Потери оказались немалыми, но многое в данном случае определялось специфическими географическими условиями военной кампании (вспомним об огромных потерях, что несли в своих южных походах князь Голицын и Петр I). Миних здесь, конечно, грешен, но в той же степени, что и многие русские полководцы.
Фельдмаршал был полон честолюбивых военных планов. Он был готов идти в крестовый поход даже на Константинополь, но его остановил Белградский мир. Правда, следует признать, что во всех этих грандиозных прожектах присутствовал и сугубо личный интерес: Миних, судя по многим свидетельствам, надеялся стать молдавским государем. Он считал, что если Бирон может править Курляндией, то почему бы ему не править Молдавией.
Перед кончиной Анны Иоанновны фельдмаршал вместе с другими поддержал идею назначить регентом Бирона, хотя и являлся его последовательным противником. Сын фельдмаршала вспоминал:
Отец мой находился тогда в таком щекотливом положении, в каком только честный человек когда-либо очутиться может... Кто взвесит тогдашние обстоятельства, тот не поставит моему родителю в вину его поступка и не назовет его несоответствующим с здравым рассудком.
Тот же здравый рассудок заставил Миниха через некоторое время стать заговорщиком. Он понимал, что политика Бирона идет вразрез с интересами России, но ошибочно полагал, что Анна Леопольдовна способна стать полноценной государыней. Разочарование пришло очень быстро, и Миних, облеченный самой высокой государственной должностью — премьера, — как порядочный человек, подал в отставку.
Мужественно он принял и опалу. Председательствовал на суде князь Никита Трубецкой, который во время крымской кампании заведовал подвозом провианта войскам и многократно подводил своей нераспорядительностью и воровством русскую армию. Когда Трубецкой попытался обвинить Миниха, тот с горечью заметил ему: «Пред судом Всевышнего мое оправдание будет лучше принято, чем перед вашим судом! Я в одном только внутренне себя укоряю — зачем не повесил тебя, когда ты занимал должность генерал-кригскомиссара во время турецкой войны и был обличен в похищении казенного достояния. Вот этого я себе не прощу до самой смерти».
После этих слов Елизавета, слушавшая допрос, сидя за ширмой, приказала остановить расследование против Миниха и отправить его в крепость.
Среди всех осужденных на казнь один Миних сохранил, как свидетельствует история, мужество и бодрость. Всходя на эшафот, он был тщательно выбрит, элегантно одет, на плечах смертника красовался фельдмаршальский красный плащ. Узнав, что смертная казнь заменена ссылкой, немец встретил новость без всяких видимых признаков радости и так же бодро спустился с эшафота, как на него и взошел.
Всю двадцатилетнюю ссылку фельдмаршал провел с достоинством, много работал, неустанно предлагал императрице различные инженерные проекты. Елизавету, не любившую серьезных дел, все эти проекты, присланные из Сибири, только раздражали. В конце концов она запретила ссыльному писать. Фельдмаршал не унывал: у него оставалась бумага, и он продолжал творить. Миних не мог не работать.
Из ссылки он вернулся восьмидесятилетним стариком, когда на престол вступил Петр III. Как-то на одном из приемов Петр, решив пошутить, нарочно свел вместе Миниха и Бирона, налил им шампанского, предложил помириться, а сам под каким-то предлогом удалился. По рассказам очевидцев, два старых противника долго стояли на месте, держа в руках бокалы, мрачно поглядывая на дверь, куда вышел император, потом, презрительно смерив друг друга взглядом и не сказав ни слова, разошлись.
Петра III немец не любил, но честно служил ему. Опытный заговорщик, в частности, предупреждал императора об опасности, грозившей ему со стороны жены, а когда переворот начался, был единственным из окружения Петра, кто не потерял голову. Миних советовал Петру укрыться в Кронштадте, а когда из-за медлительности и трусости императора это стало уже невозможным, предложил ему немедленно плыть в Ревель, а затем в Померанию к русским войскам. Растерявшийся Петр и здесь не послушал фельдмаршала.
Когда старик предстал перед новой императрицей, она его спросила: «Вы хотели против меня сражаться?» Фельдмаршал ответил как есть: «Я хотел жизнью своей пожертвовать за государя, который возвратил мне свободу».
Умная Екатерина не только оценила поступок Миниха по достоинству, но и позволила ему в течение трех месяцев являться к ней в трауре по убитому Петру III. Более того, Екатерина назначила неутомимого старика главнокомандующим балтийскими портами и его детищем — Ладожским каналом.
До самой смерти Миних представлял на рассмотрение императрицы многочисленные идеи и планы. В отличие от Елизаветы, Екатерина все их внимательно изучала. Однажды он ей написал:
Посвятите мне в день один час или даже меньше часа и назовите это время часом фельдмаршала Миниха. Это доставит вам средства обессмертить свое имя.
Императрица исполнила его желание.
В канун 85-летия старик наконец попросил об отставке. Государыня отказала, заявив, что второго Миниха у нее нет. Тогда в отставку подала сама жизнь — фельдмаршал скончался 16 октября 1767 года.
Миних честно служил России и сумел доказать, что не каждый немец — Бирон. Или Остерман.