Что русскому здорово — то немцу смерть!

Что русскому здорово — то немцу смерть!

На зимних квартирах у раскольников нам объявили, что мы пойдем в поход на австрийскую границу.

Действительно, весной 1793 года наш баталион тронулся в поход и в июне месяце прибыл на австрийскую границу, в местечко Броды. Здесь приказано было все лишнее распродать и приготовиться к дальнейшему походу, совсем налегке.

Таких приказаний мне не приходилось слышать за всю мою службу, а потому не один я думал, что мы пойдем на край света.

В Бродах мы оставили вагенбург^{152}, распродали артельных лошадей и повозки, это досталось жидам почти за ничто. Офицерские и солдатские жены также не могли далее следовать: им приказано было возвратиться в Россию. Облегчившись таким образом, мы до Успеньева дня перешли австрийскую границу в местечке Бродах.

По Галиции шли без всякого обоза, в фуражечках, потому что шляпы были оставлены вместе с вагенбургом. Сума висела с правого боку, а тесак с левого, а чтоб та не болталась, так сзади, под перевязью, небольшим ремешком застегивалась на фалдовую пуговицу.

Ранцы повесили на один ремень через плечо и несли их, как кому удобнее.

Перехода через четыре к нашему Бутырскому баталиону присоединились Апшеронский и Новгородский гренадерские баталионы, а через переход вышел же со стороны еще один егерский баталион, так что все уже четыре баталиона пошли вместе под командою генерала Милорадовича.

В Галиции перезимовали по квартирам, а раннею весной все четыре гренадерские баталиона свели вместе, и командовал нами нашего полка подполковник Санаев. Он-то и повел нас в Богемию, в богемский город Прагу. Тут уж были при нас казаки и артиллерия, только немного.

Вот здесь, Ваше благородие, по немцам идти было очень хорошо, они принимали нас радушно и по квартирам кормили хорошо. Каждому, бывало, поднесут по рюмке водки, сколько бы ни поставили на квартиру. А случалось так, что в иной дом поставят целую роту, а в другой и две (расположение и довольствие по квартирам производилось по распоряжению местных властей).

Всего им удивительнее было, что водку, по ихнему брант-вейн, вместо рюмок стаканами пили. Они, бывало, покачивают головами и говорят: «Кранк! кранк! О Иезус Мария!» (то есть «болен будешь!») А мы говорим: «Ладно, мол, по-вашему, может быть, и так, а по-нашему нет: что русскому здорово — то немцу смерть».

Продовольствие везде шло от хозяев; хлеб, бывало, режут ломтиками, а нам подавай его караваями. Особенно как на квартиру привалит целая рота, ну где тут нарезаться? Добрые немцы, бывало, без устали только и знай, что режут хлеб.

Наши деньги брали они охотно, и шли они у нас хорошо: медный екатерининский пятак отдавали немцам за два гульдена.

Из Праги после двухдневной дневки пошли далее и вскоре переправились через Дунай по большому каменному мосту. Мост, я вам доложу, сработан отлично. Посредине устроен подъем для прохода судов, и так это все на нем ловко прилажено, что просто загляденье. Такого моста я и не видывал. На противной стороне был большой город, названья его не припомню, а внизу под город, у самого берега Дуная, такое ровное да привольное место, тут мы и расположились лагерем, а получать продовольствие ходили в город.