Ихенга

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Ихенга

Ихенга посмотрел на облачко, которое лениво спускалось с вершины горы, и ему захотелось узнать, что это: дым или туман. Он оставил свою жену в лодке, а сам высадился и пошел вверх по склону. Его не пугали жалобные песни, которые то стихали, то вновь раздавались в сыром лесу, но уголком глаза он видел какие-то странные существа и догадывался, что они не случайно идут за ним.

Порыв ветра разогнал туман на вершине горы, и Ихенга увидел ограду деревни и совсем рядом дерево, которое пылало как факел. Он сломал ветку с пляшущими языками пламени.

Раздался крик, и бледнокожие существа бросились к нему. Ихенга очертил пылающей веткой ослепительный желтый круг, и патупаиарехе отступили. Тогда он бросил ветку в мокрый папоротник, и воздух наполнился удушливым дымом и жалящими искрами. Патупаиарехе отошли еще дальше, а Ихенга сбежал вниз по склону горы к своей жене.

Через некоторое время у подножия горы, недалеко от реки Ваитети, Ихенга построил дом и решил попробовать подружиться с неуловимыми белокожими людьми, чье таинственное пение постоянно раздавалось в лесу, когда шел дождь и туман окутывал гору, Ихенга выбрал ясный безоблачный день. Он вышел из деревни и начал подниматься в гору, но кустарник и папоротник затрудняли каждый его шаг. Он устал, ему захотелось пить. Он поискал воду, но не увидел ни ручейка. Ихенга приближался к вершине, он знал, что здесь ему вряд ли удастся утолить жажду, но вдруг, раздвинув ветки, он оказался на поляне. Листья деревьев не мешали ему разглядеть ограду, а за ней дома, сараи позади домов и людей с необычно светлой кожей и рыжими волосами. Ихенга окликнул белокожих незнакомцев, и они толпой побежали к нему, переговариваясь друг с другом на языке, хотя и отличающемся от его собственного, но настолько похожем, что Ихенга понимал, о чем они говорят.

Ихенга попросил воды. Красивая молодая женщина протянула ему кувшин с деревянным горлом. Это было очень великодушно с ее стороны, потому что воды в деревне всегда не хватало. Ближайший источник был довольно далеко, в отрогах Ка-уае, откуда воду носили в деревню. Ихенга не мог оторваться от кувшина, а патупаиарехе толпились вокруг него и разглядывали его одежду и его самого. Позднее в память об этом происшествии Ихенга. назвал гору, где ему дали напиться, Нгонготаха. Это название состоит из двух слов — нгонго, что значит "нить", и таха — "кувшин".

Странные люди, жившие в Те Туаху-а-те-атуа — Священном Месте Бога — на вершине Нгонготахи, не хотели отпускать Ихенгу. Они задавали ему вопрос за вопросом, ощупывали его тело. Ихенга был так изумлен, что сначала не мешал им. Но скоро заметил, что они не похожи на обычных людей, и тогда понял, что попал в деревню, где живут неземные существа. Ихенге стало страшно.

Ихенга вырвался из толпы незнакомцев, проскользнул за ограду и помчался вниз. Патупаиарехе устремились за ним. Страх придавал силы его ногам, и крики преследователей постепенно стихли. Но одна из патупаиарехе мчалась за ним по пятам. Это была та самая молодая женщина, которая дала ему напиться из своего кувшина. Она сбросила мешавшую ей одежду и бежала, почти не отставая. Ихенга знал, что, если эта красивая женщина догонит его, она отнимет у него память и он больше никогда не увидит жену.

В отчаянии он вспомнил, что патупаиарехе боятся красной охры и не переносят запаха пищи и масла. В кармане на поясе у него лежало немного красной охры, смешанной с акульим жиром. Не замедляя стремительного бега, Ихенга достал охру и натер тело.

Неземная красавица из Те Туаху-а-те-атуа закричала. Тоска, страстный призыв и горькое разочарование звучали в этом крике. А когда Ихенга оглянулся, он увидел, что девушка неподвижно стоит среди деревьев.

Так счастливо спасся Ихенга, и с тех пор, бродя по незнакомым местам, он всегда с почтением относится к призрачным обитателям лесов. Люди и патупаиарехе заключили вынужденное перемирие.

Многие поколения маори из племени нгати-фатуа, жившие в деревне, которую Ихенга построил около реки Ваитети, прислушивались к высоким голосам патупаиарехе и постепенно выучили их песни. Маори в этих местах становилось все больше. Их лодки бороздили озеро, дым и запахи пищи поднимались от земляных печей — уму — уже не над одной, а над многими деревнями. Отряды воинов протаптывали тропинки в лесах, охотники за птицами забирались в непроходимые чащи, и даже дети отваживались иногда подниматься по склонам Нгонготахи. Огонь пожирал кустарник, и патупаиарехе приходилось покидать родные места на берегу озера.

В конце концов патупаиарехе вместе со своим вождем Тонга-коху навсегда расстались с горой Нгонготахой. Некоторые ушли на Моехау (Ныне — мыс Колвилл на Северном острове. — Примеч. ред.), другие на гору Пиронгиа. Но маори до сих пор помнят прощальную песнь Тонга-коху:

На землю упала ночная мгла,

Горе пожирает мое сердце.

Как я расстанусь с родным домом,

Со священным местом, где я спал!

Я покидаю дом на высокой вершине Нгонго,

На вершине Нгонго, где столько раз преклонял голову.

Я бросаю свою гору в одиночестве,

Я отдаю свою гору на растерзание Махуике.

Далеко ухожу я, далеко,

На вершины Моехау, на вершины Пиронгиа

Я ухожу искать новый дом.

О Ротокоху! Дай мне побыть здесь еще немного!

Дай мне попрощаться с лесным святилищем!

Со священным местом, которое я покидаю.

Подари мне еще один день,

Один только день, потом я уйду

И никогда больше не увижу Нгонго.