Глава 30. Последнее дело Николая Зори?

Глава 30. Последнее дело Николая Зори?

В материалах Нюрнберга, на удивление, практически нет ничего в допросах Риббентропа о нападении на нашу страну. Так фразы общего порядка и никакой конкретики. Может, постарались, в свое время, наши «доброхоты» из института Истории СССР? Но определенный интерес представляют материалы о вступлении в войну, на стороне Германии, нашей западной соседки Венгрии. Во втором томе «Нюрнбергский процесс» представлено Заявление начальника венгерской разведки и контрразведки генерал-майора Штефана Уйсаси о подготовке совместной Венгеро-Германской войны против Советской России.

Давайте с ним ознакомимся. В целях экономии места и времени, я привожу лишь заключительный раздел, но все возникающие неясности поясню по тексту. Итак, из прочитанного, мы должны понять мотивацию Венгерского правительства о разрыве с нами дипломатических отношений и объявлении нам войны. Сначала речь идет о военной подготовке венгерских вооруженных сил к боевым действиям. Штефан Уйсаси продолжает:

«Сосредоточение венгерской «Карпатской группы» на русской границе было закончено к 20/VI — 41 г., (Такое обозначение римскими цифрами и буквами в тексте самого документа — В.М.) согласно результатам переговоров Верта и Гальдера (Генрик Верт, генерал-полковник — начальник королевского венгерского генерального штаба — В.М.). 21/VI — 41 г. началась война против Советской России.

24. VI -1941 г. (насколько я помню) в 12.30 дня я получил сообщение, что советские самолеты бомбардировали Рахо (в Карпатской Руси) и обстреляли в его окрестностях поезда из пулеметов. В тот же день, после полудня, пришло известие, что советские самолеты бомбардировали Кошице. Вечером того же дня состоялось заседание коронного совета под личным руководством регента, который «на основе провокации Советской России» решил объявить ей войну. Против объявления войны выступил лишь один министр внутренних дел Франц Керестеш-Фишер, который требовал проверки обстоятельств мнимой «провокационной бомбардировки» и предложил лишь после проверки принять соответствующее решение (Нашелся же один умный человек, который усомнился в целесообразности нанесения бомбового удара по Венгрии Советским Союзом — В.М.).

Я убежден, что это были немецкие самолеты с русскими опознавательными знаками. Это я обосновываю следующим:

а) генерал-лейтенант Фюттерер и германская пропаганда очень широко «распространялись» по поводу этой бомбардировки;

(ранее, в тексте документа, приводилось следующее высказывание Штефана Уйсаси — В.М.

«… Так милитаристская клика разрабатывала планы, чтобы побудить правительство объявить войну Советской России в нужный момент. Об этом меня устно информировал генерал-майор Ласло (Ласло Деже — начальник оперативной группы королевского венгерского генштаба — В.М.). Эти планы исходили от генерал-лейтенанта Фюттерера (Германский атташе авиации в Венгрии — В.М.), его помощника подполковника Аримонта и генерал-майора Ласло. Они состояли в том, что в случае необходимости немецкие самолеты, замаскированные под русские, будут бомбардировать восточные пограничные области Венгрии бомбами русского происхождения).

b) генерал-майор Ласло немедленно приказал мне через отделение пропаганды 2-го отдела королевского венгерского генштаба получить фотоснимки найденных остатков «советских» бомб и опубликовать их в прессе фашистских государств;

с) генерал-лейтенант Фюттерер, генерал-майор Ласло и подполковник Аримонд распространяли путем «пропаганды шепотом» слух, что словацкие пилоты, находившиеся на службе у русских, бомбардировали Кошице, и удачные попадания бомб объясняются тем, что эти пилоты хорошо знают местность.

С упомянутого заседания коронного совета генерал-полковник верт возвратился ночью в генштаб и радостно сообщил генерал-майору Ласло, что на следующий день будет объявлена война России. Генерал-майор Ласло тотчас передал эту весть генерал-лейтенанту Фюттереру, который этой же ночью послал соответствующее донесение в Берлин.

Я подтверждаю своей подписью, что вышеприведенное сообщение мною лично написано и соответствует истине.

Я согласен на возможное опубликование настоящего и готов в качестве свидетеля дать такие же показания перед Международным Трибуналом против названных мною виновников войны.

Москва, 8 января 1946 г.

Штефан Уйсаси, венгерский генерал-майор»

Видимо, по поводу данного документа (а сколько их было представлено суду в Нюрнберге, неизвестно?) у нашего обвинителя Н.Зори и возникли сомнения, когда представляли упомянутый документ Международному Военному Трибуналу (МВТ). Впрочем, могло быть и так, что данный документ был представлен уважаемым судьям, но защита предъявила неопровержимые доказательства обратного. В противном случае, мы спокойно могли бы опубликовать в сборнике «Нюрнбергский процесс» уже не только заявление, но, и материалы допроса венгерского свидетеля Шандора Уйсаси. Но, как видите, ограничились лишь только, публикацией его московского заявления.

Итак, что же получилось: слабость обвинения или весомые аргументы защиты?

Во- первых. Почему, с точки зрения венгерского свидетеля война Германии против Советского Союза началась 21 июня? Почему же его никто не поправил или это опечатка при подготовке документа? Согласитесь, что такая странность может навести на определенные подозрения не только Н.Зорю. Он же не знал, когда Молотову была вручена Германская нота.

Во-вторых. Все то, что сказал свидетель, кроме как голословных заявлений, ничем документально не подтверждено. Слова: « Я убежден, что это были немецкие самолеты с русскими опознавательными знаками», для суда, я думаю, явились слабой аргументацией. А вот защита могла предоставить те самые фотоснимки найденных советских авиабомб и сообщения об этом в прессе.

В-третьих. Один умный человек, министр внутренних дел Франц Керестеш-Фишер, который требовал проверки обстоятельств мнимой «провокационной бомбардировки» наверное, все же провел расследование и представил правительству результаты. Об этом свидетель почему-то не сказал ничего. Видимо, факты подтвердились не в нашу сторону? Прошла ли мимо этого факта защита? Еще несколько слов о венгерском министре внутренних дел. Думаю, что этот неглупый человек, прекрасно понимал, что Советский Союз не несет угрозы Венгрии. Понимая, что Германия втягивает его страну в войну против восточного соседа, он искренне не понимал, для чего Советский Союз нанес бомбовые удары, давая тем самым повод к развязыванию военных действий против него самого?

В-четвертых. Если все это организовала, якобы, немецкая сторона, как сообщил свидетель, и в этом деле был замешан немецкий атташе по авиации генерал-лейтенант Фюттерер, то скажите на милость, зачем ему распространять слухи, если присутствует сам факт бомбежки советской авиацией, и какая разница: кто именно находился в кабине бомбардировщиков — русские пилоты или словацкие? Тем более, непонятно, каким образом последние, оказались в Красной Армии в 1941 году? Неужели, действительно, имел место такой факт, и как об этом узнал немецкий атташе Фюттерер? Кроме того выглядит сомнительным сам метод провокации, каким он представлен в изложении свидетеля генерал-майора Уйсаси. Бесспорно, что немцы неоднократно использовали провокацию, как повод для развязывания войны, но использовали ее на территории Германии. Действительно, и Гляйвиц, и Фрейбург использовались с провокационными целями для начала войны против Польши и Франции. Но провокация требует и определенного сокрытия фактов, что удобно сделать, именно, на своей территории. В данном же случае с Венгрией, представляется маловероятным фактом, чтобы Германское руководство, в лице своего генерала Фюттерера, убеждало венгерское правительство разрешить побомбить немножко венгерскую территорию с тем, чтобы оно (правительство), впоследствии имело возможность объявить войну Советскому Союзу? Еще можно было как-то понять такие шаги немецкой стороны, если бы это делалось втайне от венгров, с тем, чтобы поставить их перед фактом. Но открыто предлагать Венгерской стороне бомбардировку ее территории своими самолетами с опознавательными знаками Советского Союза — очень сомнительное мероприятие? А если бы, был сбит немецкий самолет, и выяснилось, каким ВВС он принадлежал, то, как бы это происшествие объяснила венграм немецкая сторона, и что говорило бы по этому поводу само венгерское правительство? И как же Венгрия, в таком случае предъявила бы претензии Советскому Союзу? Разумеется, при желании, можно сделать что угодно, но не об этом идет речь.

Понятно, что с такой слабой аргументацией выступать обвинителю на суде означало проиграть выдвинутое нашей стороной обвинение в причастности к агрессии Венгрии. Поэтому Н.Зоря мог отклонить предложенные материалы и потребовать более веских подтверждающих документов. Но у него, как и у нас, могло возникнуть подозрение: что действительно, советская авиация могла нанести бомбовый удар по указанным объектам. Судите сами. Вот заявление свидетеля: «… это были немецкие самолеты с русскими опознавательными знаками». Откуда у него уверенность, что это были немецкие самолеты: не сам же он находился на посту ПВО. Только оттуда могло поступить сообщение о вторжении «вражеских» самолетов. И что могла зафиксировать данная служба? Дело в том, что мы перед войной закупили лицензию у немцев на производство «Ме-110» и переделали его в наикратчайшие сроки в пикирующий бомбардировщик «Пе-2». К началу войны их было выпушено более тысячи. Были они и в составе бомбардировочной авиации Юго-Западного фронта в немалом количестве. По силуэту они были очень похожи на немецкий самолет Ме-110 (еще бы, отец родной!) и их часто, в начале войны сбивали, даже, наши зенитчики, принимая за вражеский самолет. Поэтому ничего удивительного не было в том, что венгерские ПВО могли их принять за немецкие самолеты с опознавательными знаками ВВС Красной Армии. К тому же, сильной аргументацией могли оказаться, не «фотоснимки найденных остатков «советских» бомб» и их публикация в прессе, а скорее всего фотоснимки остатков сбитого самолета с советскими опознавательными знаками. Ведь не «в носу же ковыряли» венгерские зенитчики во время бомбежки? А может это была работа уже ПВО немецкой армии дислоцированной на территории Венгрии?

Вопрос можно поставить и в другой плоскости: «Кто дал команду нашей авиации нанести бомбовый удар по венгерским городам?». А это произошло как раз в то время, когда на Юго-Западном фронте находился Георгий Константинович Жуков и дорогой наш Никита Сергеевич Хрущев. Теперь известно, что они представляли руководство Юго-Западного направления и без их указания, не могла осуществляться ни одна военная операция.

Вряд ли бы, без их одобрения полетели бомбить сопредельное государство, с которым еще не находились в состоянии войны. Кому было выгодно спровоцировать Венгрию на начало военных действий против нашей страны? Неужели Сталину и Молотову? Это для версии В.Суворова больше подходит, да для тех, кто стремился развязать войну, т. е. нашим заговорщикам. Зачем же нашей стране, лишний враг? Тут бы от немцев отбиться малой кровью.

Читаем у Ф.Гальдера в дневниковых записях от 26 июня. Делаем поправку по времени на более ранний период свершаемых событий.

«Венгрия. Русская авиация совершила налеты на ряд объектов в пограничной полосе. Официальное объявление войны не предусматривается, но решено ответить воздушными налетами».

По-моему ясно написано и переведено. В ответ на бомбардировку своей территории правительство Венгрии пока не выступило с нотой о разрыве отношений с нашей страной, а органичилось в ответ, тоже, воздушными налетами. Видимо, посчитало, что такое положение дел будет более весомым аргументом для начала военных действий против Советского Союза. Нам, главное, не забыть, что инициатором бомбардировки сопредельного государства были наши ВВС Юго-Западного направления, где первую скрипку играли дуэт Жуков-Хрущев.

А теперь проследите цепочку: Н.Зоря находит какие-то документы и просится с докладом в Москву; Р.Руденко делает вояжи к Жукову: только ли с целью подготовки Паулюса к процессу? — вполне возможно, что Руденко посвящен в дела Н.Зори и мог информировать об этом Жукова. Как вы думаете, какая реакция ожидалась в ответ?

В свете таких вот сообщений о происходящем на границе СССР и Венгрии, не возникают ли у читателя сомнения, что и с самой Германией, не могли ли чего-либо «учудить» наши борцы с советским строем?