Часть 3. Истории о сыновьях Кремлевских богов
Часть 3. Истории о сыновьях Кремлевских богов
Как причудливы, порой, переплетаются судьбы людей? Вот и в нашем исследовании, о трагическом событии 1943 года с детьми высшей номенклатуры, надо рассказать еще об одном чаде. С его отцом в данной главе мы расстались на Курской дуге, на Воронежском фронте, а вот о его старшем отпрыске, не упомянули, нигде ни разу. А ведь занятная получается история, если ее тоже наложить по времени на предыдущие события, о которых говорилось в данной главе, в том числе и о Каменном мосте. Речь пойдет о Леониде Хрущеве — летчике, «пропавшем без вести» в одном из воздушных боев, на Западном фронте.
Статья «О сыновьях Хрущева без румян» (http://www.stalin.su)
«Правду, полную и документированную, о старшем лейтенанте Леониде Никитиче Хрущёве никто и никогда не узнает, так как его папаша в 1953 и 1954 годах, получив(?) доступ к архивам, провёл их чистку и изъял из личного дела сына протоколы допросов в немецком плену и другие компрометирующие Леонида документы. Об этом говорят авторы публикаций о сыне Хрущёва, в частности, Николай Над, которого интересует: «Почему из «личного дела» его сына так внаглую выдраны страницы, касающиеся тех военных лет, когда в судьбе его Лёньки появились вопросы? А взамен, хотя и наспех, но уверенно выдранных (от которых, правда, остались клочки) через 10–15 лет после войны вдруг возникли новые, датированные уже 60-ми… Выходит, в нём было что-то такое, что не давало Хрущёву покоя до конца жизни».
Однако, как всегда бывает в подобных случаях, версий — хоть отбавляй! Одна из них представляется наиболее правдоподобной. Это версия генерал-майора КГБ в отставке, прослужившего в контрразведке 37 лет, участника Великой Отечественной войны Вадима Удилова, написавшего книгу «За что Хрущёв отомстил Сталину», фрагмент которой был опубликован в «Независимой газете» 17 февраля 1998 года. А уже 4 апреля того же года та же газета публикует материал, полученный из США от внучки Леонида Хрущёва, — Нины Хрущёвой «За что сталинисты мстят Хрущёву?» Но доводы, которые приводила из-за океана 27- летняя выпускница Принстонского университета, были малоубедительны и не опровергали версию осведомлённого бывшего старшего офицера госбезопасности.
Речь идёт о том, что Леонид Хрущёв в начале 1941 года совершил уголовное преступление на почве злоупотребления алкоголем, он должен был предстать перед судом, но благодаря отцу избежал не только наказания, но и суда. Вторым преступлением Леонида Хрущёва было убийство сослуживца во время попойки, после чего, по свидетельству Степана Микояна, который дружил с Леонидом, его судили и дали восемь лет с отбытием на фронте».
Остановимся на время с чтением данной публикации. Те же события, но в изложении автора Н.Добрюхи представлены «Аргументами и фактами» в 2007 году и смотрятся немного по-другому. Из двух уголовных дел уже получается, как бы, одно. Каким образом оказался причастным ко второму событию Степан Микоян, один из сыновей Анастаса Ивановича, приходится только догадываться. Не стоит удивляться этому в отношении данных семейств Микоянов и Хрущевых. По делу «волчат» так накручено, Агата Кристи, в подметки не годится. Итак, новая версия случившегося в изложении упомянутого автора Н.Добрюхи.
«Точную дату случившегося в Куйбышеве назвать мне никто не смог. Всё-таки столько лет прошло! Но то, что это действительно было, утверждают два известных в Москве человека. Первый, от кого я это услышал, — Герой Советского Союза лётчик Степан Анастасович Микоян. Именно он посоветовал мне разыскать артистку Большого театра Валентину Филипповну Петрову, которая, по его словам, об этой истории расскажет точнее и больше — ибо она находилась, что называется, рядом с местом событий… Однако начну с рассказа, который я получил из рук самого Степана Микояна.
«В Куйбышеве я ходил на процедуры в поликлинику, где познакомился с двумя старшими лейтенантами, тоже проходившими амбулаторное лечение после ранения: Рубеном Ибаррури, сыном вождя испанской компартии знаменитой Долорес, и Леонидом Хрущёвым…
Вот так живешь, живешь в Москве и не знаешь, что у приятеля отца — Хрущева, есть взрослый сын Леонид. Спасибо войне, что свела и познакомила в Куйбышеве, а то бы никогда в жизни и не встретились бы. Описываемые события, скорее всего, произошли до августа 1942 года, так как Рубен Ибаррури, погиб 3 сентября под Сталинградом. Испанский юноша отдал свою жизнь за нашу Родину, а наш герой из Кремлевской элиты что-то не поспешил за ним на фронт, чтобы продолжить дружбу в боевых условиях, пока в дело не вмешался отец.
«Леонид Хрущёв был хороший, добрый товарищ. Мы с ним провели, встречаясь почти ежедневно, около трёх месяцев. К сожалению, он любил выпить. В Куйбышеве, в гостинице, жил в это время командированный на какое-то предприятие его товарищ, имевший «блат» на ликёро-водочном заводе. Они покупали там напитки в расчёте на неделю и частенько распивали их в гостиничном номере. Я, хотя почти не пил, часто бывал там. Бывали там и другие гости, в том числе и девушки. Леонид, даже изрядно выпив, никогда не буянил, он становился ещё более добродушным и скоро засыпал.
Мы познакомились и подружились тогда с двумя молодыми танцовщицами из Большого театра, который был там в эвакуации, — с Валей Петровой и Лизой Остроградской…
Когда меня уже в Куйбышеве не было, там произошла трагедия, о которой я узнал от одного приятеля Леонида, приехавшего в Москву, а потом рассказ подтвердила и Валя Петрова…»
Что же это за «товарищ» Микояна, который приехал в Москву из Куйбышева? Не тот ли, у которого был «блат» на ликеро-водочном заводе? Потом, очень трудно понять, что именно подтвердила Валя Петрова, потому что ее рассказ смахивает, вроде, как бы на другую историю? Получается, прямо таки еще один «Каменный мост», правда с одним трупом. Но закончим читать версию Степана Микояна плюс то, что поведал ему приятель из Куйбышева.
«По его рассказу, однажды в компании оказался какой-то моряк с фронта. Когда все были сильно «под градусом», в разговоре кто-то сказал, что Леонид — очень меткий стрелок. На спор моряк предложил Леониду сбить выстрелом из пистолета бутылку с его головы. Леонид долго отказывался, но потом всё-таки выстрелил и отбил у бутылки горлышко. Моряк счёл это недостаточным, сказал, что надо попасть в саму бутылку. Леонид снова выстрелил и попал моряку в голову. Его осудили на восемь лет с отбытием на фронте (это тогда практиковалось в отношении осуждённых лётчиков). Он не долечив ногу, уехал на фронт, добившись переучивания на истребитель Як-7Б. Когда он был проездом в Москве, мы с ним встретились, но об этой истории я ещё не знал, а он мне ничего не сказал».
Не находите, что получается, какой-то осовремененный пересказ сюжетов повестей из русской классической литературы со стрельбой по мишеням из живых людей? Почему могла взбрести в голову, пусть и хмельного моряка, мысль, что горлышко от бутылки, не есть сама бутылка? Тем более что попасть в горлышко, значительно труднее, чем в саму бутылку. Занятнее выглядело бы, если Леня первый раз попал бы в пробку, которой была бы заткнута бутылка. Это было бы все же более весомой причиной для «моряка», при повторной стрельбе. А так, все это как-то затеняет событие и невольно обеляет Леонида Хрущева. По рассказу выходит, что «моряк» сам настоял на повторном выстреле? Какие могут быть в таком случае претензии к нашему «герою»? Также не ясны обстоятельства, в силу чего, «моряк» оказался на фронте, а не на море? И что побудило его добровольно согласиться исполнять роль сына Вильгельма Телля? Но, в данной истории получается, что Степан Микоян распивал-распивал с Леонидом Хрущевым «блатное» спиртное, а как дошло дело до стрельбы — вдруг, оказался в столице нашей Родины Москве и говорит, что Валя Петрова, дескать, лучше его эту историю знает. А сам Леонид Хрущев, наверное, как набрал в рот хмельного в Куйбышеве, так с полным ртом и ходил, в дальнейшем, по Москве? Иначе, почему не поделился с собутыльником своим горем? Пришлось Степану «пытать» постороннего человека, чтоб узнать о Куйбышевских «новостях». У Николая Добрюхи тоже возникли сомнения по данной истории, но, несколько по другому поводу.
«Забегая вперёд, скажу, что мои знакомые из прокурорской среды слова о «восьми годах с отбытием на фронте» сочли крайне сомнительными — дескать, в военную пору за подобный дебош с кровавым исходом виновному точно присудили бы «вышку». И смягчение приговора вряд ли могло произойти без вмешательства первых лиц государства. Собственно, это подтверждают и другие свидетели…»
Теперь та же история, но в изложении другого лица. Почему-то эта история рассказанная Валей Петровой, не убеждает меня в своей правдивости. Понятное дело, что столько лет прошло после войны? Потом на память налегли отпечатки послевоенных политических событий, что тоже, согласитесь, деформирует сознание, не так ли?
Николай Добрюха продолжает.
«Выйти на Валентину Петрову получилось не сразу. Удача пришла лишь через 7 лет (!) после того, как был записан приведённый выше рассказ С. Микояна. Выяснилось, что Валентина Филипповна не только здравствует, но и готова рассказать всё, что знает. А знает она немало, так как была женой старшего сына кандидата в члены Политбюро сталинских лет А. Щербакова (москвичи, скорее всего, помнят, что его именем называлась станция метро «Щербаковская»). Вот почти дословная запись её воспоминаний.
«…Шла Великая Отечественная война. И я, тогда 20-летняя танцовщица, с театром эвакуировалась в Куйбышев. Теперь это город Самара. В конце 41-го или в начале 42-го познакомилась со Стёпой Микояном и Лёней Хрущёвым, которые находились там в то время. Несмотря на страшную войну, с октября 41-го года театр продолжал напряжённо работать в Куйбышеве. Утром были репетиции, вечером — спектакли. Но были и свободные дни, в которые мы и встречались… Всё началось с того, что меня на сцене увидел Стёпа Микоян. И, наверное, я ему понравилась, потому что он захотел познакомиться. Он часто ходил на наши спектакли и увидел, как я танцую джигу в балете «Дон Кихот». Стёпа знал Ольгу Васильевну Лепешинскую и попросил её познакомить его со мной. Но это у неё никак не получалось. И тогда, когда однажды я шла в столовую по улице Некрасова, вдруг рядом со мной остановилась машина, из неё выскочил человек, схватил меня в охапку и… втолкнул в машину…»
А нас все время уверяют, что хорошеньких девушек на улицах все время вылавливали, то сластолюбец Лаврентий Павлович Берия, то садист Виктор Семенович Абакумов. Теперь ясно, откуда они этого набрались? Отец Степана, Анастас Иванович, видимо, похвалился «успехами» сына в своем узком кругу, а его товарищам, стало завидно? Решили тоже, попробовать. Кроме того, а как же с ранением наших героев и последующим амбулаторным лечением? Судя, по всему, что схватил в охапку — ранение не помеха?
Дочь Никиты Сергеевича Рада Аджубей вспоминает, что их семья Хрущевых жила в эвакуации, тоже в этом приволжском городе.
«Жизнь в Куйбышеве была мирной, город ни разу не бомбили. Но там были тыловые госпитали — очень страшные. Мы, школьники, дежурили в палатах раненых — писали письма под диктовку, читали вслух, приносили гостинцы. Это были тяжелые раненые — без рук, без ног, слепые. Навещала я в госпитале и своего старшего брата Леонида, который был сбит и получил тяжелый перелом бедра».
Судя по тому, как куролесил ее брат, ранение было все же не таким тяжелым, как хочет нам представить его единокровная сестра? Рада Аджубей вспоминает, что впоследствии,
«нам сообщили, что Леня пропал без вести. Я долгие годы надеялась, что он вернется. Шла из школы и думала: а вдруг я сейчас приду, а там висит его шинель. Но этого не случилось. Конечно, он погиб. И этому есть свидетели».
Правда, она так и не назвала ни одного. А из ее рассказа выясняется, что брат Леонид все же жил дома, коли там висела его шинель. Может, вместе с ним в семье Хрущевых жил и Степан Микоян? То-то, рассказывает, что проходил амбулаторное лечение в близлежащей поликлинике.
Продолжаем рассказ Вали Петровой.
«В машине ждало меня невероятное знакомство… с сыновьями сразу двух членов Политбюро. В ней сидели Стёпа Микоян и Лёня Хрущёв. Интересные оказались ребята… Сами они встретились друг с другом в поликлинике, куда попали долечиваться после тяжёлых ранений на фронте. Так мы познакомились. Потом я познакомила с ними свою подругу Лизу Остроградскую. И она стала встречаться с Лёней Хрущёвым. Мы… как бы… со Стёпой были пара, а она — с Лёней. (Кстати, в то время у него уже была жена и двое маленьких детей. — Авт. Н.Д.) Лёня и Стёпа любили нас катать на машине. А когда наступила весна 1942 года, они стали возить нас гулять за город. В лесу мы развлекались, как могли. У Лёни Хрущёва был пистолет. И вот Стёпа и Лёня подбрасывали вверх дощечки, а мы в них стреляли. Я хорошо стреляла и попадала в эти дощечки, потому что у нас в балетной школе было военное дело, и мы ездили в тир стрелять. Я так хорошо стреляла, что мне вручили даже знак «Ворошиловский стрелок»… Стёпа оказался почти непьющим. Зато Лёня, хотя и был очень тихий и спокойный, выпить любил. Правда, никогда я его напившимся не видела. Никогда! Но о том, что он сильно и часто напивается, слышала много. У Лёни был приятель Петя, у которого в гостинице был номер. Этот приятель работал на ликёро-водочном заводе. Он привозил оттуда в таких… керамических бутылочках ликёр. И угощал нас в своём номере… Когда Степан и Лиза Остроградская уехали в Москву, Лёня связался с цирковой актрисой. Она на лошади в цирке каталась… После такого поворота событий мы с Лёней, конечно, уже не встречались, как прежде, когда были Стёпа и Лиза. Я осталась одна…
Лиза Остроградская (слева) и Валя Петрова.
И вдруг прибегает ко мне Петя (друг Лёни) и говорит: «Беда! Трагедия! Произошёл жуткий случай… Лёню окружили эти циркачи… Они его постоянно спаивали… И вот у них вышел спор — собьёт ли Лёня из пистолета бутылку с головы какого-то там товарища. Ну… Лёня сбил, но… только горлышко бутылки. Сказали: не считается! Поставили другую. Лёня выстрелил и… попал в этого человека. Он убил его…».
Но всё это влияние вот этих вот цирковых артистов. Втянула его в их круг наездница. Особенно неприятный тип был клоун…
Всё это произошло, насколько я помню, в цирке. Сам бы Лёня до этого не дошёл! Я хорошо знала его: он был очень тихий и спокойный. Муху не обидит. Но тогда про этот жуткий случай говорил весь город. Дальше, как мне рассказывали, Лёня уехал в Москву. И отец послал его на фронт. Где он и погиб».
Ну, этот Петя, у которого «блат» на ликеро-водочном заводе, и врун! Так запутать историю. Степану Микояну рассказал одно (о моряке), а Вале Петровой — совсем другое (о циркачах). Так как же было дело в действительности? Ведь, и со второй историей, рассказанной Валей Петровой, не все так гладко. Это где же нашли такое место в цирке, чтобы можно было палить боевыми патронами? Неужели на манеже, в качестве нового оригинального трюка? И почему это Степан Микоян был так уверен, что Валя Петрова больше знает об этой истории, чем он сам? Ведь, по ее рассказу получается, что и она сама, только со слов приятеля Пети, узнала подробности о стрельбе Леонида?
Автор Николай Добрюха, пытается досказать историю о Леониде Хрущеве, но мы пока приостановим и его рассказ. Поговорим о летном деле и событиях весны 1943 года.
Кем же в действительности был Леонид Хрущев? Говорят, карьеру летчика начинал в бомбардировочной авиации. Интересно, кем? Командиром корабля? Получил тяжелое ранение ноги. Неужели, что случилось, когда спрыгивал на землю из бомбового люка? Понятно, что в справке могли написать и про инвалидность, но, наверное, это было сделать сложнее, так что ограничились «тяжелым ранением». Уголовное дело, со стрельбой на поражение в голову «моряка», поставило Леонида Хрущева в тяжелую ситуацию. Если от «вышки» еще можно было увернуться, с помощью отца, то штрафной эскадрильи было не миновать. Вопрос, как избежать войны, где стреляют? На переднем крае пуля, ведь, не разбирает кто ты: простой офицер или сын члена Политбюро? Видимо, вместе с папой разработали такой план, что надо перейти из бомбардировочной — в истребительную авиацию? А вот зачем, станет понятно из последующих событий?
Но, закончим с историей о Леониде Хрущеве в изложении Н.Добрюхи. По его рассказу бравому летчику сыну Никиты Сергеевича не дали по немцам пальнуть из пулеметов истребителя, а сразу заломали руки за спину и к стенке. Расстрельная команда по приказу Сталина не стала уподобиться знаменитому Теллю, а сразу все пули уложила в грудь бывшего старшего лейтенанта Красной Армии Леонида Хрущева.
«А теперь — о том, чего не могла знать в те годы актриса Большого театра, но знал и рассказал мне занимавшийся охраной высшего руководства замначальника «девятки» известный генерал КГБ Михаил Докучаев».
У нас получается, прямо таки, рассказ на рассказе сидит и рассказом погоняет. Кроме того, выясняется, что этот генерал КГБ противоречит высказываниям другого генерала КГБ, о котором мы упомянули ранее, В.Удалове. Сам Н.Добрюха тоже высказывает сомнения в повествовании своего генерала, о чем и доводит до читателя:
«Согласно архивным документам, после всего, что было в Куйбышеве, сын Хрущёва действительно оказался на фронте в эскадрилье лётчиков-истребителей. В связи с этим возникает вопрос: если Л. Хрущёву грозила высшая мера наказания, то за что именно? Было ли это случайное убийство или что-то ещё?».
А генерал КГБ Михаил Докучаев все из той же статьи Н.Добрюхи рассказывает:
«Однажды, во время войны, Сталину позвонил с фронта Хрущёв. Хрущёв настоятельно просил Сталина принять его. Получив согласие, Хрущёв вылетел в Москву. Перед этим Сталину сообщили, что сын Хрущёва Леонид, военный лётчик, совершил тяжкое преступление, за которое полагается высшая мера наказания. Как и полагалось, Поскрёбышев доложил, что товарищ Хрущёв прибыл и ожидает в приёмной. Когда Поскрёбышев вышел, Хрущёв решил изложить свою просьбу. Говоря, Хрущёв заплакал, а потом стал рыдать. Мол, сын виноват, пусть его сурово накажут, только не расстреливают…
Все, как-то деликатно сказано, по поводу свершившего преступление Леонида Хрущева. Изложено, так гладко и обтекаемо, что трудно понять, за что конкретно, нашему герою определили высшую меру. То ли за «моряка», то ли еще что-то нашел Леонид на свою… горемычную голову? Можно ли понимать генерала КГБ М.Докучаева так, что в деле Леонида Хрущева, Сталин воспользовался формулировкой кровь за кровь, смерть за смерть. То есть, за гибель «моряка» Леонид Хрущев должен был заплатить своею жизнью? Вот такая непростая жизненная ситуация сложилась у Кремлевских богов, а Сталин должен был разбираться.
Наших генералов из КГБ впору сажать за стол, чтоб занялись армреслингом, а если сказать по-русски, кто кого пережмет? То есть, чья сила возьмет, у того и рассказ правдивее.
Тем временем наступает 1943 год со своими проблемами. Помните, в предыдущей части, данной главы, мы только что говорили о наших проблемах с немецкими танками, у которых увеличили лобовую броню. А также радовались нашей новинке ПТАБах и их удачных испытаниях.
Но еще не вспучилась краска на плоскостях самолетов, и не стала отслаиваться перкаль, так как еще не наступило лето с ожиданием трудного сражения на Курской дуге. К тому же, еще не прозвучали выстрелы на Каменном мосту.
Обратимся к книге бывшего летчика Станислава Грибанова «Хроника времен Василия Сталина», где автор уделил несколько страниц и сыну Хрущева.
«О его судьбе, последних месяцев боевой работы мне рассказал бывший командир 303-й авиадивизии Герой Советского Союза генерал-майор авиации Г.Н. Захаров. К Георгию Нефедовичу Захарову летчик Хрущев попал сразу после трибунала… И вот в готовности искупить свою вину — кто за что — в дивизии собрались штрафники В.Брык, Л.Хрущев, П.Шевцов… Каждый день военная прокуратура запрашивала комдива, как ведут себя проштрафившиеся.
«— Помню, прибыл к нам Леня в бекеше, папахе. Определили мы его в восемнадцатый полк. И началась боевая работа. Хрущева поставили ведомым к лучшему летчику полка Ивану Заморину, который насбивал уже тогда восемнадцать самолетов противника. Леня из бомберов, ему не так-то просто было на истребители перейти, и командир полка майор Голубев под разными предлогами старался удерживать его от воздушных боев…».
Понятно, что по делу об убийстве моряка Леонид Хрущев попал в военный трибунал, но ему, как сыну члена Политбюро, дали всего лишь, штрафбат. Но и в войсковой летной части ему оказывалась поблажка, поэтому здесь трудно судить о том, кто кого удерживал от боя? Не просто же так, каждый день звонили из военной прокуратуры. Комдиву и так проблем хватало, а здесь штрафник, сын Хрущева. Правда, сколько не сдерживай, но все равно летать Лёне Хрущеву придется. И наступил тот судьбоносный день 11 марта 1943 года, когда летчик Хрущев отправился на боевое задание.
«В составе девятки под командой комэска капитана Мазурова он вылетел на боевое задание в район севернее Жиздры. Предстояло отразить налет бомбардировщиков, не допустив бомбометания по наступающим войскам 16 армии. Когда подошли «фоккеры», Заморин и Хрущев вступили в бой. Вскоре Иван сбил одного ФВ-190, а Леонид прикрывал своего ведущего и был атакован вторым «фоккером». Заморин закрутил машину на помощь ведомому. Сверху камнем бросился отбить атаку противника Герой Советского Союза Василий Барсуков. Но самолет Хрущева вдруг сорвался в штопор…».
Читаем похожее сообщение (ВИЖ № 11 за 1989 год). Видимо, из объяснительного документа тех лет, вышестоящему начальству. Недаром же военная прокуратура беспокоилась так часто.
«11 марта 1943 г. в 12.13 группа из 9 Як-7б, ведущий капитан Мазуров, вышла на боевое задание с задачей уничтожения бомбардировщиков противника в районе Кожановка, Ашково, Ясенок, Дынное, Жеребовка.
Группы для выполнения боевого задания пошли эшелонировано по высоте, т. е. одна группа в 5 самолетов, ведущий Мазуров, шла на Н-2000 м и другая группа — 4 самолета, ведущий гв(ардии) мл(адший) лейтенент Ляпунов, шла на Н-2500 м. Придя в район действий, группы из-за плохих метеоусловий (дымка до 20000 м) стали действовать самостоятельно.
В момент прихода на линию фронта летчики справились о воздушной обстановке, станции наведения ответили: «Самолетов противника пока нет, но будьте осторожны».
После 3–5 минутного пребывания над линией фронта появились истребители противника, которые, пользуясь дымкой, начали производить атаку наших самолетов, приняв бой, разбились на три группы.
Два наших самолета, ведущий гв(ардии) ст(арший) лейтенант Заморин и ведомый гв(ардии) ст(арший) лейтенант Хрущев, были атакованы 2 ФВ-190, в результате завязался воздушный бой пары на пару на Н—2500 м. Закончился воздушный бой в районе Мужитенский (вост{3} Жиздры 6 км). Сам воздушный бой происходил следующим образом: гв(ардии) ст(арший) лейтенант Заморин производил атаку одного ФВ-190 и с дистанции 50–70 м открыл огонь и сбил самолет противника. Хрущев шел с правой стороны…
Заморин сбил самолет противника и увидел, что к хвосту машины Хрущева пристроился один ФВ-190 и вел по нему огонь. Заморин открыл огонь по самолету противника под углом, немецкий летчик, видя свое невыгодное положение, отвалил от Хрущева и с пикирования пошел на юг, Заморин продолжал атаковать. В момент, когда истребитель противника отвалил от Хрущева, Хрущев с переворотом под углом 65–70 градусов пошел к земле и, когда Заморин возвратился, то Хрущева не нашел и считает, что сбитым он не может быть, так как снаряды рвались далеко в хвосте, а перетянул ручку и сорвался в штопор.
В момент, когда вел(и) воздушный бой Заморин и Хрущев, все остальные 7 на различных высотах и (в) районах вели воздушный бой с истребителями противника, которых было 8-10 штук, а именно: гв(ардии0 лейтенант Ходаковский вел воздушный бой в районе Жиздра с 2 ФВ-190, из которых по докладу летчика оба были сбиты.
3-я группа из 5 самолетов вела воздушный бой с 4 ФВ-190 в районе Акимовка, в результате которого по докладу летчиков мл(адшим) лейтенантом Замковским сбит один ФВ-190.
Командир 18 гиап гв(ардии) майор (Голубев)
Начальник штаба 18 гиап гв(вардии) подполковник (Вышинский)
Примечание. За время нахождения тов. Хрущева в 18 гиап им произведено 6 боевых с налетом 4 ч и 26 мин и проведено 3 воздушных боя. Кроме боевых вылетов, произведено 28 учебных полетов с налетом 13 ч 01 мин».
Пока о дальнейшей судьбе пропавшего летчика не сказано ни слова. И лишь через месяц Никита Сергеевич получил официальную бумагу. Фронтовое начальство не нашло ничего лучше, как направить нарочным к Хрущеву, с этим сообщением, самого Ивана Заморина, ведущего пары. Дескать, сам выкручивайся, как можешь? Но, когда Станислав Грибанов «спустя годы, обратился к Ивану Заморину по поводу давнего боя, из которого он вернулся без своего ведомого», Заморин на его письмо не ответил. Видимо, в силу того, что это «темная» история.
Теперь по поводу содержания официального ответа Хрущеву. Приводится в сокращении.
«…Организованные мною самые тщательные поиски с воздуха и через партизан пока не дали результатов. В течение месяца мы не теряли надежду на возвращение Вашего сына, но обстоятельства, при которых он не возвратился, и прошедший с того времени срок заставляют нас сделать скорбный вывод, что Ваш сын гвардии старший лейтенант Хрущев Леонид Никитич пал смертью храбрых в воздушном бою против немецких захватчиков. Первая воздушная армия потеряла молодого талантливого летчика-истребителя, а Вы лишились сына. Сообщая Вам эту тяжелую весть, прошу принять мое искреннее соболезнование».
Знаете, кем подписано это официальное сообщение? Командующим 1-й воздушной армией генерал-лейтенантом Худяковым. А это наш старый знакомый Ханферянц! Тот самый товарищ, который принял от боевого друга саблю и стал Худяковым! Помните? А поисками, о которых упоминает в сообщении «Худяков», занимался лучший друг Никиты Сергеевича, член Военного совета Западного фронта, будущий министр обороны, Николай Александрович Булганин. Не правда ли, что только Новикова не хватает в этой компании? Чуточку терпения. Скоро в нашей истории появится и Александр Александрович с приказом.
Что меня удивило в этом сообщении? Во-первых, если летчик «с переворотом под углом 65–70 градусов пошел к земле» и исчез, то почему это надо считать «пал смертью храбрых»? Во-вторых, почему полетело девять самолетов Як-7? По-моему, давно уже наши летчики летали парами? Ясно же читается, что «ведущий старший лейтенант Заморин», а его «ведомый старший лейтенант Леонид Хрущев». В чем же тут дело? Может быть, Леонида Хрущева «пасли» двое наших истребителей: один спереди — Заморин, другой — сзади? На начальство авиаполка, возможно, давили сверху и оно, видимо, очень боялось ответственности за жизнь сына члена Политбюро, даже, если он и числился штрафником. Может, поспособствовали в дополнительной защите важного штрафника, отсюда и такое сочетание самолетов в воздухе — нечетное?
Правда, у Грибанова читаем, что когда немец попытался зайти в хвост Хрущева, то «сверху камнем бросился отбить атаку противника Герой Советского Союза Василий Барсуков». Хоть это и не официальный отчет, тем не менее, можно понять и так, что Барсуков пресек атаку немецкого летчика зайти в хвост самолета Хрущева. Конечно, это не убеждает, но недаром же, Заморин отказался отвечать на вопросы писателя С.Грибанова.
Теперь, зная высказанную мою точку зрения, сумейте понять объяснение старшего лейтенанта Замонина, о том, что произошло в полете, которое отражено в рапорте полкового начальства:
«когда Заморин возвратился, то Хрущева не нашел и считает, что сбитым он не может быть, так как снаряды рвались далеко в хвосте, а перетянул ручку и сорвался в штопор».
Как понимать данный ребус по русскому языку: «Хрущёв сбитым быть не может»?
Может быть, в этом деле нам поможет друг Леонида, Степан Микоян? Правда, его высказывание прозвучало значительно позже, по окончанию войны и они, к тому же, не летали вместе. Ко всему прочему, Степан Анастасович стал уже начальником в авиации, но все же? Пусть оценит ситуацию, по-генеральски.
Степан МИКОЯН, генерал-лейтенант авиации, Герой Советского Союза: «Но это же, чушь! Дело в том, что авиационные снаряды не могут рваться, не доходя до цели, они могут рваться, только попав в цель».
В этом случае, трудно что-либо возразить генерал-лейтенанту. Тем более, когда говорят, что краткость — сестра таланта. Но они (снаряды) могут рваться, попадая в самолет, прикрывающий хвост самолета Леонида Хрущева, не так ли?
Хотелось, правда, услышать мнение о поведении Леонида Хрущеве в том бою, но Степана Анастасовича больше интересовали авиационные снаряды, чем его бывший друг, той суровой поры.
А что скажет другой военный, по поводу вышеизложенного рапорта?
Иван МОЛЧАНОВ, полковник, однополчанин Леонида Хрущёва:
«То, что вот Заморин рассказывал — перетянуть ручку, — я не знаю, как это можно. Я перетягивал часто, и Як-7 (Седьмой) в штопор очень трудно входил. Сколько перетягивал, что переворачивался, и перетягивал, и в штопор никак не загоню. Не мог он быть в штопоре, просто его сбили. Сбили, где-нибудь упал».
Как видите, все факты, вроде указывают, что Леонид Хрущев погиб при боевом вылете 11 марта 1943 года. А вот генерал КГБ М.Докучаев в этом не уверен, в чем, видимо, убедил Н.Добрюху. Поэтому его статья с рассказами Степана Микояна и Валентины Петровой заканчивается не гибелью на фронте Леонида Хрущева, а тем, что он «совершил тяжкое преступление, за которое полагается высшая мера наказания». Согласитесь, что это несколько иная трактовка событий. Генерал Докучаев (в статье Н.Добрюхи) поясняет:
«Этот случай(?) дал повод хождению разговоров среди работников Кремля о трагедии в семье Хрущёва и отказе Сталина в просьбе о помиловании сына. Происшедший инцидент на встрече Хрущёва со Сталиным до сих пор всплывает в разговорах сотрудников госбезопасности, особенно когда речь заходит об отношениях между Сталиным и Хрущёвым. В частности, утверждается, что в этом заключается главная причина всех нападок Хрущёва на Сталина и одна из главных причин разоблачения культа личности. При этом делаются ссылки на неосторожное заявление Хрущёва в присутствии своих приближённых, когда он сказал: «Ленин в своё время отомстил царской семье за брата, а я отомщу Сталину, пусть мёртвому, за сына». Хрущёв до самой смерти не мог простить Сталину того унизительного положения, в котором он оказался на глазах у всех по воле вождя. Своё слово Хрущёв сдержал…».
Эти слова хорошо информированного генерала наводят на мысль: если бы не то случайное убийство, история СССР могла быть совсем не такой, какой мы ее знаем…».
Опять, какая-то загадка века? О каком случайном убийстве ведет речь Н.Добрюха? Об убийстве «моряка», в результате, чего Л.Хрущев попал на фронт и «погиб»? Или о том, что Сталин, якобы отдал приказ о расстреле Леонида Хрущева за «тяжкое преступление»? Тогда как понимать слова автора «случайное убийство»? Неужели Леонид Хрущев и спикировать удачно не смог, в результате чего убил падающим самолетом еще одного «моряка»? Может быть, уже эти «два моряка» переполнили чашу терпения Сталина, и составили то, самое, «тяжкое преступление»?
Давайте-ка, на время, оставим историю с Леонидом Хрущевым в неопределенности. Он, вроде бы погиб, но, как видите, со странностями. Этот вялотекущий инцидент с сыном Хрущева приближается к июню 1943 года. Как помните, из рассказанного ранее, 3-го июня вечером, раздались выстрелы на Каменном мосту. Ночью, в половине одиннадцатого Сталин заслушал объяснения по поводу дефектных самолетов. 9-го июня, уже сам Шахурин объяснялся в Кремле, как там, с самолетами. А что же главком ВВС Новиков, о котором мы упомянули выше?
Александр Александрович не остался в стороне и от данного дела. Чтоб Никите Сергеевичу подсластить горечь утраты подписал бумагу, из которой следует, что «12 июня 1943 года приказом командующего ВВС маршала авиации А. Новикова гвардии старший лейтенант Хрущев Леонид Никитович«за образцовое выполнение боевых заданий командования… и проявленные при этом доблесть и мужество» был награжден орденом Отечественной войны Первой степени».
Сын Н. С. Хрущёва Леонид
Вы спросите: за что наградили? Наверное, за то, что «достаточного опыта в боевой работе на скоростном истребителе Як-7… не имел» и налет на истребителе составлял «всего 4 часа и 26 минут». Или может за что иное, недоступное нашему пониманию?
С другой стороны, целая куча детей из высшего советско-партийного руководства в фашистов играет, так пусть хоть сын Никиты Сергеевича Хрущева будет достоин боевого ордена! Тогда выходит, что «второго моряка» не зашиб самолетом, если орден дали? За что же тогда на него так Сталин «озлобился», если «вышка» засветила?
Давайте, вернемся к тому, с чего начали. Что нам вначале третьей части, втолковывал первый упомянутый генерал КГБ о Леониде Хрущеве? Вот продолжение статьи с его пересказом.
«По свидетельству В. Удилова, подтверждаемому другими источниками, самолёт-истребитель, пилотируемый сыном Хрущёва, ушёл в сторону расположения немцев и бесследно пропал.Так Леонид оказался в фашистских лапах. Скорее всего, он пошёл на это добровольно, так как ему терять было нечего».
Очень неудачное словосочетание автора по поводу фашистских лап. Если к ним, немцам, переходят добровольно, то перебежчики никак не могут оказаться в «фашистских лапах». Правильнее сказать, Леонид Хрущев оказался в немецко-фашистских объятиях. А как в таком случае понять другую фразу: «он пошёл на это добровольно, так как ему терять было нечего». Что же такое, растерял Леонид Хрущев на советской земле, собираясь найти на территории врага? Думается, главное, что мог потерять советский офицер, это его честь. Если она утеряна, то тогда, точно, можно сказать, что «ему терять было нечего». Все потери материального плана могут быть восполнимы, кроме, — нравственной. Как же оценить поступок Леонида Хрущева с этих позиций? Ведь, кроме того неясно, был ли этот поступок летчика скоропалительным решением или к данному мероприятию готовился заранее? Не оказывал ли кто помощь в осуществлении задуманного? Как нашел вражеский аэродром и осуществил посадку? Или немцы его загодя ждали? Если же выпрыгнул с парашютом, то при каких обстоятельствах оказался у немцев? И главный вопрос: «Не был ли, санкционирован перелет к немцам самим отцом, Никитой Сергеевичем Хрущевым?» Такие вопросы, вполне возможны при ведении следственного дела в отношении бывшего старшего лейтенанта летчика Хрущева. А насчет папаши удивляться не следует?
У А.Мартиросяна в книге «Трагедия 22 июня…» приведена, и по сей день, неразгаданная история с таинственным перелетом в Мценск, занятый немцами, командующего 48 армией, бывшего резидента ГРУ в Белграде «Софокла» — генерал-майора А.Г.Самохина. События произошли, тоже весной, но ранее, в 1942 году. Мне, думается, что это было грамотно организованное похищение нашего генерала. Сам, Арсен Беникович, тоже склоняется к мысли, что с этим «перелетом» не все чисто и замечает, что впоследствии, мы потерпели очень тяжелое поражение под Харьковом. Разумеется, так как с Самохиным «улетели» важные карты и документы. Напомню, что командовал войсками Юго-Западного направления, небезызвестный нам маршал Тимошенко, а членом Военного Совета у него был наш «горячо любимый» Никита Сергеевич Хрущев. Этим «героям» посвящено немало страниц в данной работе. То есть, летнюю кампанию 1942 года наша Красная Армия провалила. Впоследствии будут тяжелые бои, и война прикатится на Волгу и на Кавказ.
Что мы имели весной 1943 года? Вновь таинственный перелет к немцам, теперь уже сына самого Хрущева. Вполне возможно, что Леонид полетел к немцам не с пустыми руками? Может, перед дальней дорогой папаша засунул ему в карман пирожки, завернутые в Директивы СВГК? Скажет, потом на Политбюро, что мол, обознался в темноте блиндажа — перепутал, дескать, бумаги?
А теперь сопоставьте с замаскированной массовой диверсией по самолетам, о которой говорили в предыдущей части. И всё это в преддверии Курской битвы, где опять же решалась судьба очередной летней военной кампании.
Как вы думаете, фронтовая контрразведка забыла обстоятельства «перелета» генерала Самохина? Может, поэтому и заставила суетиться многих?
А как повели себя «герои» предыдущих глав данного исследования? Все наши послевоенные подельники по «пятой колонне» внесли свою «положительную» лепту в дело о Леониде Хрущеве. Булганин был в курсе всех событий на Западном фронте и, якобы, руководил поисками «погибшего» летчика. Худяков выразил «соболезнование» папаше и представил сынка к ордену. Новиков подмахнул наградной лист в нужное время. А сколько их, безымянных «героев», «трудившихся» на Хрущева, скрылось в тени?
Кроме того, так и остался открытым вопрос о том, как же Леонид Хрущев оказался у немцев? Вряд ли Л.Хрущев участвовал в бою? Очень высока была вероятность, что его могли сбить немецкие истребители. Скорее, это был разведывательный полет. Могли, случайно, наткнуться на пару немецких «охотников», типа Хартмана с товарищем. Те произвели атаку на самолет Хрущева, но, уже его «ведомый» подставил себя. Так, видимо, надо понимать, рвущиеся снаряды далеко в хвосте самолета Леонида, в описании Заморина. Немцы улетели, так как ввязываться в маневренный бой «охотникам» было не с руки. Как же события, могли развиваться в дальнейшем? Оказавшись над вражеской территорией, летчик Хрущев изменил курс и направил свой самолет вглубь, от линии фронта. Что стали делать его сопровождающие? Полетели вслед за ним, не понимая его действий. Не будут же они сбивать сына члена Политбюро, даже, заподозрив неладное? Остановить сложно — самолет, не машина. Если и обгонишь, то поперек движения самолет не поставишь! Время идет, а бензин кончается. Достигнув максимальной точки удаления от базы, вынуждены были вернуться на свой аэродром. Сели писать рапорта о случившемся. Как на старшего в группе, вся тяжесть вины от случившегося, легла на старшего лейтенанта Ивана Заморина. А что он мог написать в объяснение? Что летчик Леонид Хрущев к немцам перелетел? Ему что, жить спокойно надоело? А полковое командование, узнав о случившемся, точно, за голову схватилось! Да, за такое происшествие замотают по инстанциям с непредсказуемыми последствиями. Вернее всего, что начальство, вполне могло и выдумать воздушный бой, с рвущимися далеко в хвосте самолета Хрущева снарядами. Главное, слова Заморина: «Что Хрущёв сбитым быть не может». Вот ключ к пониманию загадочного происшествия. Он же ясно видел, что Хрущев не сбит, а улетел в сторону противника до упора. Как это скрыть и не подставить под удар ни себя, ни товарищей, ни местное начальство? Трудно даже упрекнуть в этом боевого летчика сбившего немало вражеских самолетов в воздухе, но попавшего в непростую ситуацию на земле, к тому же, у себя в части.
Как же стало известно о перелете к немцам Леонида Хрущева? Шила, как говорят, в мешке не утаишь. Свою территорию прочесали, но место падения самолета не обнаружили. Тогда подключили партизан и отряды спецназначения подчиненные НКВД. Надо же понимать момент случившегося? Исчез не просто летчик, а сын члена Политбюро. Зная, по 1941 году Хрущева, Лаврентий Павлович с помощью Павла Судоплатова «землю рыли», чтоб найти следы «без вести пропавшего». Ведь, Леонид мог захватить с собой и важные документы. Хотя бы, по — ПТАБ. Ведь в ней был использован кумулятивный эффект, новинка по данному виду вооружения. Не думаю, что перелет сына был спонтанным и отец был не в курсе его дел, о чем и сказал выше? У читателя, есть сомнения в обратном?
Еще один момент, трудный для понимания. Что мешало Леониду Хрущеву перелететь к немцам в сорок первом году или сорок втором? Почему перелет произошел, только в сорок третьем? Только ли те обстоятельства, что служил в бомбардировочной авиации, затрудняли выполнение задуманного? Если смотреть с таких позиций на свершившееся, то именно переход из бомбардировочной авиации в истребительную, дал возможность реализовать задуманное. Потом, в 41-ом, «пятая колонна» надеялась, что Красная Армия вот-вот, рухнет. Но, к их несчастью, устояла. Затем в 42-ом под Сталинградом, все ведь, у наших на волоске висело. Немец уже к самой Волге вышел. Касками воду черпали. Как мы выстояли в данной ситуации, диво дивное?
Хрущев, поэтому и «озабеспокоился» весной 1943 года. Все должно было решиться этим летом, в боях на юге. Если бы не ПТАБы, немцы точно пробили бы насквозь Воронежский фронт, где как раз и суетился наш «дорогой Никита Сергеевич». Можно сказать, что и пробили, но резервный Степной фронт заткнул брешь. Кроме того, был еще Центральный фронт, а Рокоссовский — не Ватутин, с Хрущевым в придачу. Дал немцам прикурить! Поэтому и выстояли! Еще не вся, правда, известна о битве на Курской дуге.
Конечно, это всё предположения по Леониду Хрущеву, что «не пустой» к немцам полетел, но папаша Хрущев, не просто же, так озаботился уничтожением документов по делу сына. Явно, заметал следы. Но это мы, немного, залетели вперед…
Поиски «пропавшего» Леонида Хрущева велись активно, но что сказал по этому поводу его брат Сергей Никитич Хрущев:
«Потом, как я слышал, отец запретил, сказав, что никого вы там всё равно не найдёте: если он погиб, то он погиб, если он ушёл к партизанам, то мы об этом рано или поздно узнаем, если его немцы захватили, то что вы будете зря рисковать людьми».
Ясное дело, что отец-Хрущев, рад был бы, запретить поиски сына, знал, где тот, но к счастью, в этом деле у него оказались руки коротки.
Вообщем, ситуация с Леонидом проясняется. Он, все же не погиб в полете 11 марта. Не зря Иван Заморин всех убеждал, что «Хрущёв сбитым быть не может», и он оказался прав.
Давайте закончим с повествованием Станислава Грибанова и его изложением событий по Леониду Хрущеву, тем более что у него есть с чем ознакомить читателя.
«Вот что рассказали мне — со слов Вячеслава Михайловича Молотова — Феликс Чуев и Евгений Джугашвили.
Летчик Хрущев в штопорящем самолете не разбился, а попал в плен к немцам и стал с ними сотрудничать, агитировать наших бойцов за сдачу врагу. Тогда специально подготовленная группа выкрала сына Хрущева, затем партизаны сообщили об этом в Москву и запросили самолет, чтобы переправить «агитатора» через линию фронта. Из Москвы последовал ответ: «Не будем рисковать жизнью другого летчика, — самолет не дали, а по поводу пойманного распорядились: — Решайте сами…».
Сына Никиты расстреляли».
Трудно сказать, кто кому «вешал лапшу на уши»? То ли Молотов — Чуеву и Джугашвили, то ли они оба, соответственно — Грибанову? Начнем, как говориться, с разбора «полетов». Значит, абсолютно точно, Москве стало известно, что Леонид Хрущев попал в плен, так как агитацию на стороне немцем не скроешь. Видимо, были выпущены листовки, и было обращение к нашим бойцам по радио. Что решило, в этом случае Московское начальство, тот же Молотов, входящий во все властные структуры: ГКО, Политбюро, правительство? Разумеется, дали задание по линии НКВД, если была создана «специально подготовленная группа». Но Вячеслав Михайлович, не был бы Молотовым, если бы, не стал юлить и выкручиваться, как он делал, ни раз, до этого. Смешно читать, что после поимки Леонида Хрущева, Москва потеряла к нему всякий интерес. Значит, создавая спецгруппу и забрасывая её в тыл врага, привязывая к партизанскому отряду — это конечно, не риск для бойцов, а просто прогулка по пересеченной местности. Да и перелет через линию фронта, для летчика транспортной авиации, надо полагать, своего рода разнообразие в полетах. Смотрите, однако, как изменились у Молотова приоритеты, связи с поимкой предателя Хрущева-младшего, — «не будем рисковать жизнью другого летчика». Трудно понять, о жизни какого летчика вел речь Молотов? Того, кто перебросил спецгруппу через фронт или того, кто будет его доставлять оттуда? А может Молотов имел в виду самого Леонида Хрущева? Тоже, ведь, бывший летчик?
Всё знал о судьбе сына Хрущева Вячеслав Михайлович, бессменный член Политбюро, по тем годам, да не рискнул приоткрывать завесу таинственности над этим делом. Как всегда, перевел стрелки в другую сторону, на партизан. Те, надо полагать подумали, подумали и решили, что незачем за зря хлеб переводить на похищенного «невозвращенца», все равно в отряде самолетов нет — летать не будет, к тому же, может обратно к немцам улететь, — взяли, да и расстреляли сына члена Политбюро и руководителя правительства Украины — «дорогого» Никиты Сергеевича Хрущева. Таким образом, что же тогда получается? Могилка «расстрелянного» Леонида Хрущева затерялась, где-то в лесной чаще, даже, безо всякого упоминания об убитом. Какая жалость! Некуда будет родителям и цветочки принести, и негде слезу уронить.
Данную версию расстрела у Станислава Грибанова «подтверждает» генерал-полковник И.А.Кузовлев, заместитель начальника Главного управления кадров Министерства обороны СССР, но переносит расстрел беглеца, все же, на Большую землю:
«…сын Н.С.Хрущева, Леонид, в 1943 году попал в плен к немцам. По настоятельной просьбе Н.С.Хрущева И.В.Сталин дал согласие на обмен его сына на немецкого военнопленного. Обмен состоялся, но, как установили работники КГБ, когда Л.Н.Хрущев находился в фильтрационном лагере для бывших военнослужащих, в плену он вел себя плохо, работал в интересах гитлеровской Германии. По совокупности совершенных преступлений Л.Н.Хрущев военным трибуналом был осужден и приговорен к расстрелу».