Каталог благодарностей

Каталог благодарностей

«1. От деда моего Вера — изящество нрава и негневливость.

2. От славы и памяти, оставленной по себе родителем, скромное, мужеское.

3. От матери благочестие и щедрость, воздержание не только от дурного дела, но и от помысла такого. И еще — неприхотливость ее стола, совсем не как у богачей.

4. От прадеда то, что не пошел я в общие школы, а учился дома у хороших учителей и понял, что на такие вещи надо тратиться не жалея» (I, 1–4).

Так, главой о том, кому чем обязан автор, начинается книга «Размышления». Марк Аврелий без гордыни и, кажется, не без резона думает сам о себе как о редком, образцовом продукте своего времени, чье предназначение — служить людям. Как будет видно дальше, он имеет в виду не предопределение, а особую удачу, за которую он благодарен богам. Сверхъестественная удача — иметь замечательных родителей. А дальше все зависит от среды и тщательного выбора наставников и друзей. Перед нами крупным планом разворачивается картина воспитания правящего класса в Риме. Как правило, это воспитание было очень строгим, а в случае юного Вера — ни с чем не соразмерным, а вернее, соразмерным с тайными амбициями клана, стремившегося к власти. Вот почему все имеющиеся у нас сведения о том, каким образом все это было задумано, проведено и доведено до конца, могут помочь нам проникнуть в тайну римского могущества.

Ведь это действительно тайна. На первый взгляд случай Марка Аврелия доказывает, что обычный человек в Империи мог достичь вершины власти без наследственных прав и без государственного переворота. Он был избран лучшими как лучший. Такова была, по крайней мере теоретически, система передачи власти при Антонинах; Плиний Младший в «Панегирике Траяну» потратил много труда для ее обоснования. Реальность была в общем-то немного другая. Однако верно, что воцарение Марка Аврелия было достаточно близко к идеалу стоиков и сторонников небывалой имперской республики. Если вообще существует система демократической передачи аристократической власти, то юный Анний Вер был ее совершенным примером.

Дед, доброту и негневливость которого внук хвалил на склоне лет, — это Марк Анний Вер, трехкратный консул, префект Рима, занимавший эти должности как раз в 121 году, когда родился маленький Марк. Он первым из своего рода поселился в Риме, а, как считается, родился в городке Уккуби (ныне Эспаго) в Бетике, куда его семья переехала за несколько поколений до него. Это, несомненно, были италийские поселенцы — возможно, солдаты Сципиона Африканского, получившие земельный надел во II веке до н. э., — богатые хозяева, занимавшие все муниципальные должности. В то же самое время мы видим точно такие же семьи в соседнем городке Италика — на родине Траяна и Адриана. Эти семьи, по всей вероятности, смешивались с туземцами-иберами или с африканцами из Мавритании.

Взглянем еще назад и разглядим императорского прадеда из Уккуби, первого известного (только по имени) Анния Вера, назначенного римским сенатором в 69 году в числе многих, когда Веспасиан заново пополнял сенат, униженный и даже физически почти уничтоженный Нероном и его предшественниками, а также гражданскими войнами. Многие италийцы и провинциалы получили тогда награду за помощь, оказанную против несчастливых конкурентов начальнику восточных легионов, чрезвычайно одаренному выскочке, типичнейшему homo novus Флавию Веспасиану, который вместе с сыном Титом вновь привел к власти в Риме здравый смысл. В Курии этот Анний Вер не заседал, но его семье (как и семье Траяна) был открыт путь наверх. Испанский клан устремился в Город.

Анний Вер-сын был, несомненно, очень значительной персоной: ведь префектура Рима — весьма высокая должность со значительной судебной и административной властью над обширной территорией вокруг столицы, куда, между прочим, входило командование над городской милицией — соперницей преторианцев. Что касается третьего консульства, оно было совершенно исключительным отличием. В том, что этот человек был «изящен нравом и негневлив», мы не имеем оснований сомневаться: Марк Аврелий, росший под его кровлей с десяти до семнадцати лет, помнил его лучше, чем собственного отца, который умер в его раннем детстве и о котором он сохранил лишь смутное воспоминание («скромное, мужеское»). И других свидетельств об отце — третьем Аннии Вере — осталось немного. Мы знаем, что он скончался около 125 года, незадолго до тридцатилетия, в должности претора (это был этап сенаторской карьеры, предшествовавший консулату). Его смерть была очень серьезной неудачей для всего клана. И тогда Марк был тотчас усыновлен дедом по отцу, принял его имя и вместе с матерью поселился у него на Эсквилине.

Где он с родителями жил до тех пор и какое носил имя? Предание доносит, что сначала он звался Катилием Севером, как прадед по матери, в доме которого на холме Целий жили молодые супруги. Тут мы подходим к области, почти не поддающейся изучению: семейным отношениям в Риме, где смешивались уважение к традициям и корыстные расчеты, законный патриархат и фактический матриархат, наследственное право и многочисленные новые браки. Все это в одних случаях упрощалось, в других усложнялось принятой процедурой усыновления, после которого разом менялись все права, родовые связи и даже имя лица[12].

У матери Марка — простой и строгой нравом Домиции Луциллы — были могущественные, но отнюдь не блестящие предки. Ее отцом был некий Русон, консул и сын консула. В руках ее матери Домиции Луциллы I, или, как говорили, Старшей, вдруг оказалось сказочное наследство нечистого происхождения: в основном это было состояние Домиция Афра, крупного нимского адвоката, который при Тиберии, Клавдии и Нероне прославился тем, что затевал и чаще всего выигрывал процессы о конфискациях. Он играл роль «делатора», что буквально значит «доносчик», но должно переводиться как «общественный обвинитель». В римской системе правосудия должность прокурора была частной, и исполнявший ее гражданин в случае выигрыша процесса получал четверть состояния обвиненного. Если в иске ему отказывали, он подвергался штрафу. Эта практика была безнравственна не сама по себе, а вследствие злоупотреблений, когда правитель давал волю произволу. При Юлиях — Клавдиях, а потом при Домициане она была средством жестокого сведения счетов и циничного захвата чужих состояний.

Мы знаем из Плиния, что Домиций Афр довел до казни богача Тулла, присвоил его богатства, а двух его сыновей взял на свое содержание. Один из его братьев был незаконным или приемным отцом Домиции Луциллы Старшей, которая оказалась единственной наследницей проклятого семейства. Еще большее богатство, нажитое в основном на кирпичных заводах — ключевой промышленной отрасли в это время усиленного строительства, — сосредоточилось в руках ее дочери.

Остается сказать, кто такой был знаменитый прадед Катилий Север, великодушно взявшийся дать воспитание Марку. Нам известна его карьера, похожая на карьеру Линия Вера-деда: дважды консул и префект Рима. Но он исполнял эту должность в тот самый момент, когда умирал Адриан, и не мог скрыть желания стать его наследником. В беспокойное время конца царствования в глазах больного императора это было преступлением. Катилию удалось отделаться отставкой от должности. Можно заподозрить его в эгоистическом желании испортить карьеру правнуку Марку, который вместе с дядей по отцу Антонином был фаворитом в этом соревновании. Но он, вероятно, просто счел, что регентство над малолетним наследником, избранным Адрианом — а обойтись без регента было никак нельзя — в первую очередь должно принадлежать воспитавшему его предку. Но Катилий был старше, причем, вероятно, деспотичнее и честолюбивее Антонина, и предпочтение было отдано ему — поразительный проблеск прозорливости Адриана!

Откуда взялся этот Катилий Север — родич, которому историки затрудняются найти место на генеалогическом древе? Был ли он приемным отцом или свекром Домиции Луциллы-бабки, вопрос спорный, но несомненно одно: он готовил Марку очень высокое место в обществе, вложив в его воспитание значительные средства, ради него одного создав хорошую частную школу. Учеником мальчик, может быть, и жаловался на нее, но пятьдесят лет спустя был от нее в восторге. Кроме прочего, большой удачей в его глазах было то, что он не провел детство на женской половине, то есть на кухне, как все маленькие принцы в мире. Он благодарит богов, что «не воспитывался дольше у наложницы деда» (I, 17).