Американцы противостоят японцам в Сибири

Американцы противостоят японцам в Сибири

Оппозицию решению Вильсона высадить американские войска во Владивостоке оказал генерал П. Марч, начальник американского генерального штаба. Этот генерал был в свое время наблюдателем во время русско-японской войны и имел свои суждения по данному вопросу. Он не питал иллюзий в отношении планов Токио. Он полагал, что, несмотря на все предостережения, союзная интервенция в конечном счете выльется, ни более, ни менее, как в захват Японией части Сибири. Подобные же предостережения делали генерал Блисс, военный министр Бейкер и командующий американскими войсками в Европе генерал Першинг.

Совещаясь с Лансингом на борту президентской яхты «Мэйфлауэр», президент Вильсон 3 июля 1918 г. принимает решение о военном вторжении американцев. В конечном счете жребий был брошен. Америка вступила в общий лагерь Запада, избравший своим курсом в России интервенцию. Президент Вильсон принял важное решение — включил американскую оккупацию Сибири в свое стратегическое планирование. 6 июля 1918 года президент прочел в Белом доме своим советникам написанный от руки в блокноте на желтой бумаге меморандум, в котором содержались основные параметры и правила интервенции в Россию: “Я надеюсь достичь прогресса, действуя двояко — представляя экономическую помощь и оказывая содействие чехословакам”. Контингент интервентов ограничивался четырнадцатью тысячами, половина из них американцы, половина — японцы (президент как бы сразу блокировал японскую угрозу (по крайней мере, он так думал). Роль других союзников не была определена. 6 июля Вильсон стоял перед американскими военными с желтым блокнотом, «как школьный учитель, поучающий учеников», отметил скептичный П. Марч. «Почему вы качаете головой, генерал? — обратился Вильсон к Марчу. — Вы полагаете, что японцы не ограничатся 7 тыс. человек и сумеют сделать территориальные приращения?» — «Именно так», — ответил Марч.

Что имел в виду Вильсон, посылая американские войска в Россию? Как пишет об этом лучший американский специалист по данному периоду Дж. Кеннан, прибытие американских войск (полагал президент) «вызовет такую мощную и дружественную реакцию среди населения, что выступающие за союзников власти, полагаясь на спонтанное демократическое движение, возобладают повсюду вСибири и Северной России». Корректируя планы интервенции, президент Вильсон указывал, что их целью будет «помочь русскому народу в его попытках восстановить контроль над своими собственными делами, над своей собственной территорией и своей собственной судьбой».

Вильсон с исключительной подозрительностью следил за действиями Японии. Он пишет американскому послу в Токио Моррису, что, если японское правительство не ограничит свой экспедиционный корпус 7 тыс. человек, он откажется поддержать японские действия. Когда стало ясно, что японцы уже превзошли свою квоту, специальный помощник президента Полк стал заклинать японцев ограничиться 10–12 тыс. человек. Японский посол кивал вответ. Япония на этом (довольно коротком) этапе не желала раздражать могущественную Америку и согласилась ограничить свои силы, оговаривая при этом, что их мало для контроля над Сибирью и что японское правительство сохраняет за собой право послать дополнительные войска, если посчитает это необходимым.

И все же на Дальнем Востоке американцы постарались по мере возможности отложить ссору с Японией. Полковник Хауз встретился с послом графом Исии и обещал ему в ходе общей операции “оказать содействие в расширении японской сферы влияния”. Даже этот, продиктованный тактическими соображениями намек буквально воспламенил обычно хладнокровного японца. В Токио шаг американцев также расценили как своего рода карт-бланш в России. В предлогах для вмешательства японцы недостатка не испытывали. Почему Россия запрещает японцам селиться в Сибири, позволяя это корейцам и другим азиатам? Дискриминация Японии нетерпима. Исии поделился этими соображениями с советником президента, и Хауз выразил понимание японской проблемы в России.

Итак, в середине 1918 г. президент Вильсон готов резко увеличить контингент американских войск на Западном фронте и послать военные экспедиции на север и восток Евразии с целью контроля над частью России. Когда военный министр Н. Бейкер сообщил генералу Грейвзу о назначении его командующим американскими войсками на советском Дальнем Востоке, он добавил: «Внимательно смотрите под ноги, вы будете шагать по динамиту».

В конце июля 1918 г. британский министр иностранных дел Бальфур обратился к американцам с предложением позволить японцам (буквально рвущимся на континент) увеличить свой контингент в России. Англичане могут оказать японцам помощь в прохождении к русским границам через Маньчжурию. Но такое расширение интервенции требует координации усилий всех союзников, создания координирующей Союзной контрольной комиссии. Не дожидаясь ответа, Ллойд Джордж назначил сэра Чарльза Элиота британским верховным комиссаром в Сибири. Перед ним была поставлена задача представлять Британию “во всех политических вопросах, возникающих перед союзниками”.

Вашингтон довольно быстро заполнил свою дальневосточную квоту — 7,5 тысяч солдат. Англичане, французы и итальянцы выставили меньше позволенного, но японцы в сравнительно короткое время в десять раз превзошли свою квоту. Пришла пора Вашингтону оценить происходящее: японцы явно вознамерились укрепиться в Сибири надолго. Почти каждый город и более или менее приметный поселок к востоку от Байкала оказался под контролем японских войск. От Владивостока до Читы на каждой станции реял японский флаг. В гавани Владивостока стоял японский флот. Небольшие военные корабли японцев двинулись по рекам Дальнего Востока и Сибири.

В результате этой активизации японцев в западных столицах, и прежде всего в Вашингтоне, стали задумываться над будущим сибирской части Евразии. 15 сентября 1918 г. военный министр Бейкер сообщил военному комитету палаты представителей, что в Сибири находится 8477 американцев, 1429 англичан, 1400 итальянцев, 1076 французов и 60 тысяч японцев. 2 ноября 1918 г. государственный секретарь Лансинг заявил виконту Исии, что Япония в своей сибирской экспедиции зашла слишком далеко, и что американское правительство желало бы соблюдения Японией соглашения о квотах. Обходительная японская сторона пообещала сократить свой экспедиционный корпус и сделала несколько демонстративных маневров в этом направлении. И все же японцы резко преобладали в общем западном контингенте интервенции.

Американский посол в России Френсис полагал, что спасение России от социального безумия заключается в своего рода русском “Хомстед Акте”[22], который позволил бы раздать огромные незанятые земли европейской части страны и Сибири всем, кто пожелал бы эту землю обрабатывать. Для России такая политика означала бы продолжение реформ Столыпина, раздел латифундий, выделение частных хозяев земли — с последующим выделением эффективных фермеров и разорением неэффективных землевладельцев, бросающих земли и отправляющихся в растущие города. То есть, повторение американского пути развития с конечным итогом в виде высокоорганизованного общества, социально отчетливо стратифицированного, но экономически эффективного.

В это время японцы начали печатать иены для своей оккупационной зоны. Эта зона сильно увеличилась, осенью японцев было уже не семь тысяч (предел, о котором они договаривались с американцами), а, как уже говорилось выше, шестьдесят. Тем временем американские войска закрепились во Владивостоке. Донесения американского командующего на Дальнем Востоке генерала Гроувза несли на себе отпечаток сомнений: Нужно ли помогать править бал Японии и самым реакционным элементам русского общества? “С каждым днем пребывания здесь мы помогаем формированию автократической формы правления, которая вовсе не является привлекательной для населения Сибири”.

Главный внешнеполитический советник президента Вильсона полковник Хауз постарался облегчить совесть президента: России, так или иначе, придется быть разделенной. Очень важен дальнейший ход рассуждений Хауза: наилучшим решением был бы распад России на несколько частей; остальной мир будет жить более спокойно, если вместо огромной России в мире будут четыре России. Предполагались отделение Сибири, а остальные — поделенная европейская часть страны (запись полковника Хауза в дневнике от 19 сентября 1918 г.). По мнению Хауза, Россия “слишком велика и однородна (!) для безопасности мира”. Лишь тогда, полагал Хауз, угроза миру со стороны России не будет превышать угрозы миру со стороны Британской империи. Очевидец Д. Пул свидетельствует: “Высшие военные руководители имели определенные планы раздела России и откровенно говорили мне об этом в Париже в июле 1919 г.».