Приложение

«Социальные основы женского вопроса» (1909)

А. М. Коллонтай

«Социальные основы женского вопроса» А. М. Коллонтай являются крупнейшей из когда-либо написанных русскими работ по данной проблематике. Предполагалось, что данное произведение станет теоретической платформой для делегации работниц на Всероссийском женском съезде 1908 г., а также, возможно, настольной книгой для их руководительниц (но не для самих работниц) и приманкой для социально сознательных феминисток. Между тем, Коллонтай было весьма трудно найти издателя, а когда в конце концов она его нашла, то решила отправить рукопись для рецензирования М. Горькому, жившему в то время на Капри. Горький одобрительно отозвался о работе. Но из-за перерыва в работе над рукописью на несколько месяцев книга вышла в свет лишь в начале 1909 г. К этому времени завершился съезд, феминистки и социалистки находились в некоторой растерянности, а вопрос о женской эмансипации временно вышел из моды. Поскольку основной акцент в книге делался на анализ российского феминистского движения в период его развития в 1908 г., то это обстоятельство в определенной степени лишило работу Коллонтай исторического значения. Поскольку книга была слишком объемной для того, чтобы использовать ее в агитационных целях, слишком заумной для рядовых работниц и в значительной степени узкотематической, чтобы оставаться актуальной для более поздней стадии женского социалистического движения, то она очутилась в своеобразном историческом забвении и редко когда использовалась активистами этого движения. Но, поскольку «Социальные основы…» продолжают оставаться крупнейшей работой, написанной представительницей русского марксизма по данному вопросу, и широко используются историками женского движения, то здесь требуются некоторые комментарии[908].

Исторический и экономический анализ, содержащийся в книге, дан в русле идей Бебеля, Энгельса и других немецких авторов и страдает от высокой степени абстрактности. Когда Коллонтай пытается проследить возникновение женского движения в России, она либо преувеличивает значение первых женских забастовок на фабриках, либо впадает в пространные рассуждения о том, что «эмансипационные стремления русских буржуазок совпадают с оживлением экономической и государственной жизни России в 1860-х годах». Более обоснованным является ее утверждение о том, что женский вопрос значительно шире и глубже, чем проблемы образования и работы. «Женский вопрос, — пишет она, используя свой излюбленный образ, — это, в конечном счете, вопрос куска хлеба. Корни его глубоко зарыты в экономике. Чтобы решиться потребовать равноправия с мужчиной, женщина должна была стать, прежде всего, экономически самостоятельной». Итог вышеизложенного содержится в следующем отрывке, который в значительной мере восходит к Бебелю, но в еще большей степени — к Цеткин: «Последователи исторического материализма отрицают существование особого женского вопроса отдельно от общесоциального вопроса наших дней. Определенные экономические причины вызвали в свое время подчиненное положение женщины; природные свойства ее играли при этом лишь роль вторичного фактора. Только полное исчезновение этих причин, только эволюция тех самых хозяйственных форм, которые породили когда-то порабощение женщин, смогут коренным образом повлиять на изменение ее социального положения. Другими словами, действительно свободной и равноправной женщина сможет стать только в преобразованном на новых общественных и производственных началах мире»[909].

Во всем этом было мало новизны — еще в начале 1860-х годов то же самое говорил Ткачев[910]. Основным врагом для Коллонтай был феминизм, нападки на который занимают большую часть книги. Цитируя Цеткин, Коллонтай характеризует европейское феминистское движение как «последний отзвук борьбы третьего сословия за свою эмансипацию». Это определение отнюдь не было комплиментом, так как его основная суть, подкрепленная цитатами из резолюций международных феминистских съездов, заключалась в том, что «буржуазные» женские движения (страницы книги буквально пестрят такими понятиями, как «буржуазки» и «равноправки») стремятся лишь к наделению правом голоса женщин, принадлежащих к их же классу, с тем, чтобы либо остановить распространение всеобщего избирательного права, либо с тем, чтобы открыть имущим женщинам доступ к работе. Частично данное утверждение было верным, и многие феминистки сами это признавали. Однако оно не было верным для всех феминисток, как европейских, так и русских.

Коллонтай не осуждала тех женщин, которые желали права голоса «в рамках существующей структуры социальных классов», за эти их «невольные грезы», которые неизбежно вытекали из их классовой позиции. В ярость же ее приводили те феминистки, которые выходили за рамки своего класса, чтобы заманить к себе «бедных младших сестер» из пролетариата, чьи силы таким образом растрачивались впустую и отклонялись от выполнения их «классовой» миссии. «Должны ли женщины рабочего класса откликнуться на призыв феминисток и принять живое, непосредственное участие в борьбе за женское равноправие или же, оставаясь верными традициям своего класса, они должны идти своим путем и бороться иными средствами за избавление не только одних женщин, но и всего человечества от гнета и порабощения современными капиталистическими формами общежития?» Недвусмысленным ответом на данный вопрос явилась цитата из Готской программы: «Эмансипация пролетарской женщины не может быть делом женщин всех классов. Эта цель может быть достигнута лишь общими усилиями всего пролетариата, вне зависимости от пола»[911].

Главный удар Коллонтай был направлен на русских феминисток. К женщинам, занимавшимся благотворительностью, она относилась не иначе как с презрением. «Не вычерпать им, — писала она, используя в марксистских целях старое клише интеллигенции, — чайной ложкой благотворительности моря страданий и нищеты, порождаемых капиталистической эксплуатацией наемного труда». Однако, признавая тот факт, что Взаимноблаготворительное общество со временем стало заниматься политикой, Коллонтай практически не уделяла его деятельности внимания и только лишь высмеивала его бессмысленную мечту о едином женском движении. Большим нападкам подверглась Прогрессивная женская партия, причем не только за ее отчуждение от масс, но и за ее претенциозность. Но основное внимание Коллонтай было приковано к Союзу равноправия женщин — наиболее демократической, наиболее социально ориентированной организации, и поэтому менее всего уязвимой для критики. Поскольку все левое крыло Союза выступало за всеобщее избирательное право и реформу трудового законодательства, то Коллонтай была вынуждена сконцентрироваться на расколе Союза и его последующем отказе признать партию социал-демократов «своею». Альянс трудовиков и кадетов Коллонтай рассматривала как результат «инстинктивного осознания классового антагонизма, розни, основных экономических интересов»[912].

Антифеминистская полемика, содержащаяся в «Социальных основах женского вопроса», в значительной степени носит утрированный характер. Автор не верит тому, что феминистское движение в какой-либо стране способствует получению женщинами права голоса, что оно поддерживает всеобщее избирательное право или же демонстрирует озабоченность социальными проблемами в России. Когда Коллонтай признавала за феминистскими объединениями социальную направленность, она видела в ней лишь средство достижения их скрытых целей. При внимательном рассмотрении может показаться, что основной проступок феминисток, который Коллонтай им прощала, заключался в том, что они не были социалистками. Определенная слабость книги в том, что Коллонтай практически не уделяет внимания насущным проблемам внутри самого пролетарского движения. Утверждая, что рабочие и работницы (а также социалисты) объединены общей борьбой, она, тем не менее, ничего не пишет о враждебной настроенности пролетариев по отношению к работницам и социалисткам, выступавшим за освобождение женщин. Справедливости ради необходимо отметить, что в последующих работах Коллонтай исправила этот недостаток. Кроме того, утверждая, что «образованные» представительницы буржуазии отвернулись от фабричных работниц, она ничего не говорит о тех проблемах, с которыми столкнулись сами социалистки, пытавшиеся установить контакты с работницами. Помимо всего прочего, изложение материала весьма запутанное, скучное, а сама книга — наскоро написана и, конечно же, не оправдывает своего названия.

Однако, несмотря на все эти недостатки, у книги есть и достоинства. Если не по ясности изложения, то по своему охвату, она может сравниться с «Женщиной и социализмом» Бебеля. Цеткин так и не нашла времени, чтобы написать исследование такого объема. Появись работа Коллонтай раньше, она могла бы занять более видное место в литературе по женскому вопросу той эпохи. Тем не менее она представляет значительную ценность в качестве хроники феминизма 1905–1908 гг. Такое подробное описание истории феминизма тех лет редко встречается в подобного рода произведениях. Благодаря обильному цитированию феминистских работ, которые сейчас было бы трудно найти, исследование Коллонтай, несмотря на сознательное искажение фактов, является ценнейшим источником по истории российского феминизма. Более того, общие выводы Коллонтай о феминистском движении в России и за границей, хотя зачастую и страдают от крайней резкости выражений, были на слуху. В подобного рода литературе лишь критика Коллонтай проливает свет на существенные недостатки феминистского подхода к проблеме общей эмансипации, которая к 1908 г. стала очевидной. И тот факт, что Коллонтай осознала это задолго до того, как данная проблема стала очевидной для всех и четче обозначились подходы к ней (после 1910 г.), свидетельствует о том, что, несмотря на склонность к демагогии, Коллонтай все же действительно смогла проникнуть вглубь социальной проблемы.