Глава 6. Финны. Русские. Новгород и Киев.  Рюрик. Олег. Игорь. Ольга

Финны, или чудь (то есть чуждые для славян народы), как их прозвали в России, раньше занимали всю ту часть страны, что лежит к северу от Валдайских гор, между Вислой и Уралом, и обычно считается, что они были аборигенными обитателями Скандинавии, откуда их изгнали готы. Будины, описанные Геродотом, видимо, были финским племенем; Птолемей во II веке упоминает финнов вместе с гифонами и венедами как народы менее численные и сильные, живущие в окрестностях Вислы; а во времена Плиния южное побережье Балтии, к востоку от этой реки, называлось неясным термином Финнингия. Притчард и Латем придерживаются того мнения, что финляндцы, лапландцы и большинство сибирских племен принадлежат к одному и тому же народу, который, по всей видимости, был близко связан с гуннами и игурами, с которыми некоторые авторы их отождествляют и называют собирательным термином угры. По мере того как мощь славян росла, они постепенно одолели все аборигенные орды и оттеснили их еще дальше на север; ибо, как мы узнаем от древнерусского летописца Нестора, финны в его время занимали всю территорию от Чудского озера на восток. Мадьяры Венгрии принадлежат к тому же народу, который знаменит своей любовью к музыке и поэзии и сочинил множество песен и героических баллад, а также длинных стихотворных романов и легенд[54]. Они поклонялись солнцу, луне и звездам, среди которых особые почести воздавали созвездию Большой Медведицы, а также ветру, озерам, рекам, источникам и водопадам и еще нескольким богиням; их главное божество звалось Йомала[55], и они верили в загробную жизнь.

Они рано овладели искусством выплавки железа; финские слова встречаются в исландских сагах[56], и предание приписывает финнам открытие множества рудников в Швеции. Они также упорно занимались сельским хозяйством и, видимо, прекрасно владели всеми орудиями землепашества, хотя из-за суровости климата, добывая пропитание, им приходилось главным образом полагаться на рыболовство в своих многочисленных озерах. Финляндская провинция частично была подданной России в ранний период своей истории; но в XII веке ее завоевала Швеция, которая давно пыталась силой и тиранией обратить местных жителей в христианство. Английский священник по имени Генрих, сопровождавший в этом походе шведского военачальника Эрика, был назначен епископом страны и ревностно взялся за распространение христианской веры; но насильственные методы, к которым он прибег, чтобы заставить финнов отказаться от своих идолов, привели к восстанию против захватчиков, и Генрих, пав жертвой ненависти местных жителей, погиб в сумятице, был впоследствии канонизирован и стал святым покровителем Финляндии. И до и после его смерти этот злосчастный народ подвергался несказанным мучениям; все, кто отказывался креститься, безжалостно предавались смерти мечом и огнем, и, хотя гонения в конце концов заставили их открыто признать христианскую веру, они по сию пору сохраняют множество поверий.

В Средние века слово «финн» было синонимично слову «колдун», и считалось, что этот народ состоит в особых сношениях с дьяволом; и во все времена они были знамениты своими чародеями, действия которых чрезвычайно схожи с действиями ангангаков в Гренландии и шаманов северных татар Сибири. Або, столица Финляндии до 1827 года, когда она была разрушена из-за пожара и правительство пришлось перенести в портовый город Гельсингфорс[57], прекрасно построенный, охраняемый сильной крепостью Свеаборг, был основан около XII века и в Средние века пять раз сильно пострадал от пожара, а в 1509 году был разграблен и едва ли не полностью уничтожен датчанами. Город стоит на мысе между Ботническим и Финским заливами, в нем был университет, музей и библиотека, а также некоторые другие общественные заведения, прежде чем все это перешло к его сопернику; большая часть Финляндии оставалась под властью Швеции до 1809 года, когда была окончательно подчинена России, и ее потеря стала серьезным ударом для Швеции, для которой она всегда была ценным союзником. Ее солдаты отличились под знаменами Густава-Адольфа во время Тридцатилетней войны; в дни Тацита она была знаменита своими стрелками; а финский полк доблестно сражался в армии Вильгельма III на реке Бойне. Имя русских[58] впервые в истории упоминается в 839 году, когда их небольшая группа, приехавшая в Константинополь со своим повелителем, которого византийские хроники называют Хаканус (что, вероятно, означает его титул каган или хан), сопровождала посольство, отправленное императором Востока Феофилом к Людовику Благочестивому, королю Франции, сыну и преемнику Карла Великого, в обозе и под защитой пышного посла греков. Некоторые историки предполагают, что это были потомки роксоланов, вторгшихся в Мезию в 70 году христианской эры и разбивших две римские когорты, после чего Адриан заключил мир с их царем, но впоследствии они были оттеснены на север, где географ из Равенны в 886 году помещает их в окрестностях Новгорода (русские еще прежде того основали там царство) и считает их славянским или сарматским племенем; но Константин Багрянородный[59] говорит о русских как о народе, отличном от славян и в его времена говорившем на другом языке[60]. По мнению Левека, они происходят от гуннов, но переняли имя и язык своих славянских завоевателей, бывшие, несомненно, потомками сарматов; а шведские предания говорят, что гунны в древности образовали в России могущественную монархию, которая, по их словам, в то время была очень густо населена. Точно известно, что после смерти Аттилы, когда его приверженцев прогнали обратно на равнины Скифии, славяне также были вытеснены готами с берегов Дуная, изгнаны гуннами на Крайний Север и юго-запад России и, распространившись по Сарматии, или Западной Скифии, рассеялись и разделились на множество племен и народностей, главными из которых были поляки под предводительством своего вождя Леха, по чьему имени они в старину назывались ляхами; древляне, название которых происходит от лесов и рощ, в которых они жили на Волыни; и кривичи, основавшие город Смоленск и его крепость. Если верить некоторым авторам, русские получили свое имя от слово «россея», что на их языке означает «рассеяние», то есть рассеянный народ; другие же, к числу которых относится Герберштейн и татарский историк и хивинский хан Абулгази Багадур, утверждают, что от имени Руссус, брата польского героя Леха, а также существует мнение, что они получили имя по цвету своих волос; а по мнению Левека, общие восточные традиции подтверждают, что они всегда были разными народами с разным происхождением и что с незапамятных времен их привычки, нравы и язык не имели никакого сходства с каким-либо иным народом Европы[61].

В начале V века та часть русской территории, которую населяли славяне, разделилась на несколько отдельных государств, самыми крупными и важными из которых были Новгородское, Смоленское, Полоцкле и Киевкое. Предание гласит, что в середине III века три сарматских или славянских брата – Кий, Щек и Хорив с сестрой Лыбедью пришли с востока и разделили всю Южную Россию между собой, дав государствам собственные имена. Кий основал город Киев и, возглавив вторжение сарматов в Восточную империю, проник со своими воинами до самого Константинополя и заставил императора Проба уступить варварам большие сокровища и заключить с ними мир; но впоследствии, возглавляя другой поход в Болгарию, он погиб в бою, а его царство вместе с царствами его братьев погибло в следующем веке в борьбе с ужасным нашествием превосходящих силой гуннов. Можно представить себе картину этого вторжения, о котором у нас практически нет никаких сведений, по рассказам, дошедшим до нас о более недавних монгольских завоеваниях, и того, как были уничтожены всякие следы цивилизации – если там было что уничтожать – и сметены с лица земли страшной и разрушительной поступью гуннов. Они, по-видимому, дошли даже до болотистых берегов Севера; но примерно полвека спустя, после того как они оставили пустынные степи Скифии и пришли в Венгрию, сарматы или славяне добрели назад в свои прежние места, и преемник Кия с таким же именем восстановил город Киев в 430 году христианской эры. Впоследствии его завоевал Олег, воинственный и победоносный новгородский князь, в чьем владении Киев оставался до его смерти, после чего город и государство покорили хазары и правили почти всей Южной Россией более двухсот лет.

Согласно Нестору, древнему летописцу и русскому «Беде Достопочтенному», Новгород был основан славянами примерно в то же время, когда был во второй раз отстроен Киев. Поскольку он был выгодно расположен у слияния Волхова с озером Ильмень и обладал по озеру Ладога и Неве прямым сообщением с Балтийским морем, некоторые авторы предположили, что на этом месте еще до вторжения славян на север России существовал крупный финский город, и эту гипотезу поддерживает само название Новгород – Новый город; и несколько древних руин, которые до недавнего времени были видны в окрестностях Новгорода, считаются остатками этой древней и не попавшей в летописи столицы финнов или, возможно, гуннского города.

По форме правления Новгород был республикой при посаднике, выбираемом из числа бояр, и город еще в ранний период своей истории приобрел такую власть и богатство, благодаря обширной караванной торговле, которую вели его купцы и знать с пермяками, хазарами и волжскими болгарами, а через них с Персией и Индией, что у соседних народов распространилась поговорка «Кто может противиться богам и Великому Новгороду?», и в его стенах, как говорят, проживало 400 тысяч горожан. Но его земли окружали враги – соседние финские или чудские племена и пермяки, которые постоянно совершали набеги на республику, а прославленные сокровища их храмов пробудили алчность скандинавских морских разбойников – или варягов, как они называются в русских летописях, – часто разорявших тамошние берега; и, завладев провинциями Ревель и Ливония, много лет вели непрестанную войну с соседними славянскими и финскими народами. Эти пираты шли наемниками к тому, кто больше платил, и сами новгородцы часто покупали их помощь в борьбе с грабительскими набегами других врагов, которые в конце концов, заключив союз для укрепления мощи, настолько поставили под угрозу само существование республики, чьи силы были ослаблены из-за постоянных войн, что Гостомысл – последний потомок мужского пола длинной линии князей, лежа на смертном одре, посоветовал согражданам признать его наследником и главным посадником Новгорода его зятя Рюрика, варяжского конунга, и тем самым заручиться союзом и защитой варягов. Рюрик, сын шведского монарха Лудбрата и его супруги Умилы, дочери Гостомысла, родился в Упсале в 830 году; и в 861 году, ответив на приглашение новгородских бояр, сопровождаемый двумя братьями Трувором и Синеусом и разношерстной компанией финских, славянских и норманнских искателей наживы, приплыл на нескольких кораблях по Волхову и попытался укрепиться в городе. Его притязания, однако, были отвергнуты подавляющим большинством местных жителей, которые не желали подчиняться правлению чужеземца и варяга, чьих спутников они считали дикарями и грабителями, и, не допустив их к себе в город, заперли перед ним ворота. Но вместо того чтобы вернуться к себе на корабль, он прибег к силе оружия и, взяв город Ладогу, укрепил его земляным валом, устроил там свой штаб, а его братья тоже укрепились на небольшом расстоянии от города. Новгородцы собрали крупное войско, выступили из города под командованием своего самого опытного полководца Вадима, чтобы выгнать захватчиков из укреплений, но были разгромлены в отчаянной битве, их войско было полностью уничтожено, а командир убит, и Рюрик, сразу же оставив свою цитадель, выступил на Новгород, где оставшиеся без полководца горожане, полностью дезорганизованные из-за поражения, покорились ему без дальнейшего сопротивления и отдали власть в его руки в 862 году. Он делал Синеуса правителем Белоозера, а Трувора – Изборска, главных городов на подданных территориях, которые, после того как оба брата умерли, не оставив наследников, Рюрик снова включил в состав своих владений и, отменив республиканскую форму правления, принял титул великого князя. Он навел мир в землях, укрепил свои владения[62] и, видимо, правил справедливо и умеренно, примирив народ со своей властью тем, что перенял славянский язык и образ жизни, его спутники взяли в жены местных женщин, и сам он женился на представительнице древнего и знатного новгородского рода, чтобы получить дополнительные права на престол; и после смерти Рюрика в 878 году ему унаследовал сын Игорь, но так как тому было всего лишь год от роду, то зять Рюрика Олег взял на себя обязанности регента.

Варяги не долго довольствовались этой северной оконечностью славянских земель, и территория Киева, чья столица находится, подобно Риму и Константинополю, на семи холмах, а вершины смотрят на широкий, быстротечный Днепр, была слишком плодородна, густо населена и богата, чтобы длительное время избегать взглядов столь дерзких и жадных разбойников, постоянно ищущих возможностей для опасных похождений и грабежа и которые, хотя и привычные к мерзлым и бесприливным водам Балтики и ее болотистым и негостеприимным берегам, при всякой возможности, предоставлявшейся им из-за слабости, междоусобиц или малодушия народов, с коими они вступали в соприкосновение, укрепились в более приятной и благодатной атмосфере юга и в Англии, Франции и самых солнечных и плодородных провинциях Италии заставили уважать свою державу и бояться своей мести, создавая царства и благородные династии, чьи потомки сейчас с гордостью возводят свое происхождение к грубым и воинственным морским разбойникам – варягам. Вскоре после занятия Новгорода они обратили оружие против богатых и пышнозеленых равнин, на которых стоит Киев, и под командованием пасынка Рюрика Аскольда и одного из его военачальников Дира выгнали хазар, которые за много лет до того распространили свое владычество на этот город и окружающую местность и, твердо установив свою власть над всей Киевской землей, в 866 году предприняли первый военный поход русских на Константинополь. Воспользовавшись временным отсутствием в городе императора Михаила, они приплыли на боевом флоте в двести судов по Босфору и даже заняли порт Византия и вернулись домой, нагруженные взятой в греческих городах добычей; хотя сильная буря – по греческим легендам, вызванная заступничеством Девы Марии, часть накидки которой хранилась в Византии как святая реликвия и была вынесена на крестный ход по приказанию поспешно вернувшегося императора, – заставила их преждевременно высадиться в гавани Константинополя[63].

Примерно в то же время между Греческой империей и побережьем Балтийского моря благодаря торговым предприятиям новгородских и киевских купцов было установлено регулярное сообщение. Озера и реки летом и лед зимой соединяли Новгород с Балтикой, и он принимал в свои кладовые все плоды севера и доставлял его на ладьях в Киев, где его свозили в крупные хранилища до ежегодного отплытия флота в Константинополь, что обычно происходило в июне. Корабли доплывали по Днепру[64] до тринадцатых порогов[65], где камни и быстрины ломают плавное и ровное течение реки. Некоторые пороги удавалось миновать, просто сняв часть груза с кораблей, а самые грозные и опасные преодолевали тем, что перетаскивали ладьи посуху; затем, остановившись на острове за последним порогом, устраивали праздник, чтобы отметить избавление от опасностей реки и враждебных племен, которые кочевали по ее заросшим ельником берегам и потом продолжали путь к морю, где их ждали более грозные ветра и высокие волны. Однако, перед тем как пересечь Понт Эвксинский, на втором острове подле устья реки мореходы чинили свои хрупкие ладьи, пострадавшие во время рискованного путешествия по суше и воде, и с попутным ветром через несколько дней приставали к берегу в Константинопольской гавани. Русские ладьи, построенные на узком основании из выдолбленного бревна, на которое набивали доски, поднимая и расширяя борта до необходимой высоты и длины, были нагружены рабами разного возраста (в Константинополе был большой спрос на русских солдат), шкурами, мехами, балтийским янтарем, медом и пчелиным воском; и в положенное время они возвращались с богатым грузом зерна, масла, вина и другими плодами Греции, вышитыми тканями из Персии и пряностями и черным деревом с Индийских островов. Для продвижения торговли группа русских купцов обосновалась в Константинополе и провинциальных городах и деревнях Византийской империи, и между двумя народами составлялись договоры, которые защищали самих купцов, их имущество и привилегии. Однако чудесные рассказы о богатствах и великолепии Константинополя, которые привозили домой купцы и мореходы кораблей в этих торговых предприятиях, возбуждали в их соотечественниках жажду большего богатства, нежели могла предоставить сравнительно скромная торговля, и в течение ста девяноста лет русские предприняли четыре морских похода для грабежа сокровищ греческой столицы.

Христианская религия, по-видимому, проникла в Киев после похода Аскольда, который по возвращении из этого военного предприятия против Константинополя вместе со многими своими спутниками принял христианство; и Константин Багрянородный и другие греческие историки рассказывают, что при жизни этого князя император Василий Македонский и византийский патриарх святой Игнатий послали в Киев епископа, который многих обратил в христианскую веру, в основном благодаря чудесному спасению тома Евангелий, который остался не тронут пламенем после того, как неверующие бросили его в костер, и уже в 891 году[66] в перечне духовенства, подчиненного византийскому митрополиту, появляются русские прелаты. В правление Игоря упоминается киевская церковь Ильи-пророка, где варяги-христиане клялись соблюдать договор между русским князем и народом и константинопольскими послами, и якобы при нем были вырыты катакомбы и пещеры Киево-Печерской лавры[67].

В 879 году, на следующий год после смерти Рюрика, новгородский регент Олег собрал большое войско со всех многочисленных племен, населявших его владения, и в сопровождении малолетнего Игоря выступил на Смоленск, столицу кривичей – славянского племени, которое заложило его примерно в одно время с Новгородом. Победив и сметя все меньшие города и деревни между двумя княжескими городами, он покорил Смоленск и, погрузившись с войском на флотилию малых и ненадежных кораблей, которые вытребовал у новгородских купцов и приказал доставить по суше до берегов Днепра чуть севернее Смоленска, поплыл вниз по реке и прибыл к Киеву. Там, сойдя с корабля, он переоделся новгородским купцом, вошел в город, заявив, что прибыл с торговыми судами, и пришел один и пеший во дворец великого князя и уговорил того посетить с немногими придворными и слугами его корабли, чтобы посмотреть товары. Как только обманутый Аскольд пришел на берег, новгородцы попрыгали со своих ладей, схватили злосчастного князя и тут же его убили, и Олег, силой войдя в город во главе своего отряда, завладел всей провинцией и перенес свою столицу в Киев, так как Киев располагался ближе к Константинополю и отличался более благоприятным климатом и плодородной почвой, и к тому же его центральное положение давало большие преимущества по сравнению с прежней столицей. Олег силой или уговорами привлек на свою сторону множество славянских и литовских племен, которые прежде подчинялись хазарам, и приказал северянам и радимичам – двум кавказским народам – долее не выплачивать оговоренной дани хазарам, и киевлян со своим правлением примирил тем, что ослабил суровость законов и уменьшил подати. Несколько лет он правил в Киеве и, оставив за себя Игоря до возвращения, снарядил поход на Константинополь, и в 904 году отправился ко входу в Босфор, где греки, приготовившись оказать ему сопротивление, поставили прочную преграду из укреплений для обороны пролива; но Олег миновал их, перетащив корабли посуху, и прибыл к Константинополю, где повесил свой щит на врата в знак победы и вступил со своими воинами в столицу. Совершенно не ожидая нападения, греки, изумленные и встревоженные внезапностью, с которой вождь варваров преодолел грозное препятствие, возведенное ими для защиты от него же, пребывая в глубокой уверенности, что оно окажется непреодолимым для дикарей, незнакомых с греческим инженерным искусством, вступили с захватчиками в переговоры и сразу же заключили перемирие. Пока чужаки оставались в городе, император Лев задал русскому князю и его спутникам пир, на котором попытался отделаться от своих неприятных гостей, трусливо прибегнув к яду; но попытка не удалась, и византийскому монарху пришлось согласиться на позорный мир и выкупить город, чтобы спасти его от разорения. Условия договора обязали Льва выплатить определенную сумму всем Олеговым кораблям и освободить от сборов и пошлин русских купцов, торгующих в Греческой империи. Великий князь вернулся в Киев на судах, украшенных шелковыми парусами, и через несколько лет заключил с Константинополем новый договор, чтобы обезопасить жизнь и имущество русских торговцев, из которого следовало, что если русский умрет во владениях константинопольского императора, не оставив завещания, то его имущество должно быть передано его наследникам на Руси, а при наличии завещания – назначенным душеприказчикам; что если русский убьет грека или грек русского, то убийцу следует предать смерти на месте, где было совершено преступление; а если убийца сбежит, то его имущество должно быть передано ближайшему наследнику убитого при сохранении некоторого содержания для жены преступника. Также было оговорено, что за удар мечом или другим оружием с нарушителя взимается штраф в три меры золота; а если вора – грека или русского – застанут с поличным, то его позволяется предать смерти; но если его схватят позже, то надлежит возвратить имущество владельцу, а с преступника взыскать сумму втрое больше стоимости краденого.

Хотя Олег был всего лишь регентом, он лично управлял государством тридцать четыре года, и Игорь унаследовал отцовский трон лишь после смерти своего опекуна, которая произошла в 913 году от укуса ядовитой змеи, причем если верить Нестору, то змея заползла в череп любимого коня Олега, как и предсказывали вещуны за пять лет до того, что конь станет причиной смерти своего хозяина. Узнав, что конь, на которого с того рокового пророчества Олег больше не садился, умер, Олег пришел посмотреть на его труп и, поставив ногу на его череп, воскликнул: «Так вот конь, которого я боялся!» – как вдруг оттуда выползла змея и смертельно укусила его в ногу.

Игорь, которому в то время было тридцать восемь лет, провел большую часть царствования в усмирении беспорядков, возникавших то и дело в разных частях его владений. Он разгромил и отразил печенегов – татарский народ, обитавший к северу от Каспийского моря и отправившийся в наступление на Киев крупными силами; подчинил древлян, населявших территорию современной Волыни, последнее из славянских племен, которое перешло к оседлой жизни и к тому моменту лишь недавно поселившееся в городах и деревнях. Преодолевая упорное сопротивление в течение трех лет, он также подчинил себе уличей, племя, населявшее берега Днепра и боровшееся за свою независимость, и первые двадцать восемь лет правления провел практически в непрерывных войнах. Но когда великий князь сумел восстановить спокойствие в подчиненных землях, его дружинники стали настойчиво уговаривать его последовать примеру своего предшественника и возместить государству потери, понесенные им в этих междоусобных распрях, за счет богатств зажиточных греческих городов. Этот совет слишком совпал с собственным честолюбием и алчностью князя, чтобы он мог отвергнуть или проигнорировать его; и в 941 году Игорь снарядил флот для похода на Константинополь, вышел в Черное море, в то время когда морские силы империи были заняты войной с сарацинами, и, разорив провинции Понт, Пафлагонию и Вифинию, вошел в Босфор. Но греки, уже получившие представление о реальной силе и упорстве своего северного недруга, усиленно готовились к отражению этого внезапного набега и, погрузив на все оставшиеся у них корабли и галеры огромные запасы страшного греческого огня[68], который они всегда использовали в военных операциях и пламя которого не гасила даже вода, вылили его на воду во все стороны от своих кораблей и так затопили и уничтожили две трети из вражеских ладей. Многие тысячи русских, чтобы не сгореть заживо, попрыгали в море, где большинство погибло в волнах; другие попали в плен и были обезглавлены по приказу императора, а с остальными, когда они пытались выбраться на берег, бесчеловечно расправились фракийские крестьяне. Оставшиеся суда ускользнули на мелководье, Игорь вернулся с ними в Киев и к следующей весне, усилив свою мощь за счет союза со своими прежними врагами печенегами, подготовил еще один поход, которым надеялся возместить потери и отомстить врагам. Но греки, стремясь избежать бедствий нового русского набега и не желая подвергать себя риску поражения от рук свирепого и мстительного противника, предложили возобновить старый договор, заключенный между греческим императором и Олегом, и заплатить Игорю дань, которую его более успешный предшественник вытребовал на каждый свой корабль; и после некоторых колебаний русский князь согласился на эти условия[69]. «В этих морских военных действиях, – говорит Гиббон, – все невыгоды были на стороне греков, их дикий противник не знал пощады, его бедность не дозволяла рассчитывать на добычу, его недоступное отечество лишало победителя возможности отмщения, а вследствие самомнения или вследствие бессилия в империи установилось убеждение, что в сношениях с варварами нельзя ни приобрести славу, ни утратить ее. Сначала эти варвары предъявили неумеренное и неисполнимое требование трех фунтов золота на каждого солдата или матроса, русская молодежь хотела завоеваний и славы, но седовласые старцы старались внушить ей более умеренные желания. «Будьте довольны (говорили они) щедрыми предложениями Цезаря, разве не более выгодно приобрести без боя и золото, и серебро, и шелковые ткани, и все, что составляет предмет наших желаний? Разве мы уверены в победе? Разве мы можем заключить мирный договор морем? Мы не стоим на твердой земле, а плаваем над водной бездной, и над нашими головами висит смерть». Воспоминание об этих северных флотах, точно приплывавших из-за полярного круга, производило в императорской столице глубокое впечатление ужаса. Ее жители всех званий утверждали и верили, что на конной статуе, стоявшей в сквере Тавра, существовала тайная надпись с предсказанием, что в конце концов русские овладеют Константинополем».

Четыре года спустя после возвращения в Киев Игорь отправился в поход на древлян, чтобы принудить их к выплате дани. Он уже обременил их тяжелыми поборами и в конце концов вызвал их недовольство, прибавив к прежней дани новую. Древляне собрались на совет и приняли решение отныне не подчиняться его тирании и насилию. «Если повадится волк к овцам, – сказали они, – то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит». В лесу, через который должен был проехать князь со своей дружиной, у города Искоростеня (Коростеня) на реке Уж, они устроили засаду и убили Игоря. Князь погиб в 945 году, на шестьдесят девятом году его жизни, и его похоронили недалеко от места убийства; а над его могилой возвели курган по древнескифскому, или славянскому, обычаю[70]. Он был женат на княгине Ольге – Прекрасе, как ее называют русские летописи, то есть очень красивой, и имел от нее одного сына – Святослава. Ольга родилась в деревне под названием Выбуты, что примерно в 12 километрах от Плескова (Пскова), в семье лодочника или, как говорят некоторые историки, обедневшего боярина, и происходила из рода древних каганов России. Игорь встретил ее случайно, на охоте в лесу, и, пораженный ее необыкновенной красотой, посадил рядом с собой на княжеский престол; и в 903 году их свадьбу с большой пышностью и пирами отпраздновали в храме Перуна в Плескове. Получив известие о гибели супруга, она приняла бразды правления в Киеве и вознамерилась сторицей воздать за убийство великого князя. Немного погодя ей представилась благоприятная возможность, ибо вскоре после восшествия на престол князь древлян Мал, или Мальдитт, прислал к ней сватов звать замуж за себя. Она отдала жестокий приказ заживо закопать всех послов, а к древлянам отправила гонцов с посланием, что, если они хотят видеть ее своей княгиней и владычицей, пускай пришлют сватов получше; и затем, приказав сжечь новых послов заживо в бане, сразу же в сопровождении большой дружины выступила на древлян, прежде чем известие о чудовищной участи соплеменников достигло их ушей. Прибыв к древлянам, Ольга объявила, что согласна на предложение князя Мала, и пригласила его на пир со всей знатью; и посреди пира, когда те уже были пьяны от вина, вооруженные спутники Ольги внезапно напали на них и зарубили, так как она заранее отдала им такой приказ; и ее дружина разорила и разграбила страну, спалив дотла город Искоростень, возле которого был убит Игорь, и наконец покорила всю их землю и присоединила ее к своему государству.

Возвратившись в Киев, Ольга отдала все силы ради развития России и благополучия и процветания народа: она проехала по своим владениям и в пути отдавала повеления о строительстве мостов и дорог, поддерживала торговые предприятия и старалась расширить и облегчить внутреннее сообщение в государстве. Она заложила множество городов и сел и, видимо, по праву пользовалась любовью своего народа, которым правила справедливо и умеренно и который долго почитал ее и уважал. В 955 году, в период глубокого мира, наступившего в ее владениях, она оставила престол и со множеством слуг отплыла из Киева к императору Константину Багрянородному в Константинополь, где византийский монарх устроил ей пышный и блестящий прием. Образованный и утонченный кесарь был весьма впечатлен исключительным умом и знаниями своей необыкновенной гостьи. Целью ее путешествия, видимо, было поближе познакомиться с обрядами и учением христианской религии, чьих приверженцев она уже защищала в Киеве; ибо вскоре после ее прибытия в греческую столицу она обратилась в христианство и приняла крещение от патриарха Полиевкта в константинопольском соборе Святой Софии. Примеру княгини также последовал ее дядя, тридцать четыре прислужницы, двадцать два дружинника, два толмача и тридцать четыре купца, составлявших ее свиту, причем сам император был ее восприемником и дал ей множество ценных и великолепных даров[71]. По возвращении в Киев она стала твердо исповедовать новую религию и упорно трудилась над ее распространением на своей земле, даже отправилась к себе в родную деревню Выбуты и Плесков, чтобы наставить в христианстве тамошних жителей; но все ее усилия не увенчались особым успехом, поскольку и ее родственники, и народ упрямо держались своей древней веры. Она построила несколько церквей, и множество греческих миссионеров поселились в ее империи, и на Руси не устраивали гонений на христианскую церковь, а, скорее, относились к ней с насмешкой и презрением; однако пример княгини, видимо, все же произвел на народ некоторое впечатление, и многие русские купцы из Константинополя, пораженные великолепием греческих храмов, пышностью их обрядов и торжественностью богослужений, возвратившись домой, сравнивали их с идолопоклонством и жестокими ритуалами своей страны и часто переходили в христианство. Особенно характерно это было для Новгородской земли, где, по преданию, еще при жизни княгини Ольги отшельники Сергий и Герман жили на пустынном острове Валаам на Ладожском озере и откуда святой Авраамий якобы отправился проповедовать диким жителям Ростова.

Ольга, которая причислена к лику святых в Русской православной церкви и о которой русская летопись говорит: «Была она предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем, как заря перед рассветом», умерла в 969 году; ее преемником на престоле стал сын Святослав, которому, несмотря на все старания, ей не удалось привить ни христианскую веру, ни просвещенные взгляды на законы и власть. Княгиню похоронил греческий священник Григорий, сопровождавший ее из Константинополя, в том месте, которое выбрала она сама, хотя впоследствии ее правнук Ярослав перенес ее останки оттуда в Десятинную церковь в Киеве, в исполнение последней воли на ее могиле не справлять тризны – языческого ритуала, который обычно совершался на Руси на могилах знати.

Точно неизвестно, когда на Руси в общее употребление вошли чеканные деньги, однако в Новгороде было найдено несколько монет, изготовленных примерно в тот период, на которых изображен всадник верхом на лошади[72]. Гривна впервые упоминается в русских анналах в 971 году, когда во время великого голода за лошадиную голову платили по полгривны; и это название, видимо, означало не только денежную единицу, но и меру веса в полфунта серебра; и равнялась пятидесяти кунам – это была монета, стоимость которой была равна стоимости шкурки куницы, так как налоги обычно платили мехами.

Пока правители Руси сидели в Киеве, ее северная столица Новгород продолжал расти и снова превратился в крупный и важный город. Новгород был разделен на пять «концов», окруженных каменными стенами под защитой башен и крепостных валов, на которых постоянную стражу несло множество лучников и копейщиков. Население его насчитывало около полумиллиона жителей.