Часть 4. Критика Ткачёвым буржуазных общественных теорий

Анализируя сущность буржуазной идеологии, Ткачёв, прежде всего, обратил внимание на основного её создателя и носителя - буржуазную интеллигенцию. По поводу роли буржуазной интеллигенции в буржуазном обществе и создания различных видов буржуазных идеологий Ткачёв писал следующее: "Люди интеллигентного меньшинства, извращающие в угоду господствующему экономическому интересу человеческую логику и проповедующие нелепые и абсурдные выводы - искренни и, если хотите, честны (есть, конечно, исключения, и их немало) потому, что они не делают сознательной подлости, их ошибки будут повторяться до тех пор, покуда не утратит своего господства тот экономический интерес, который заставляет их заблуждаться. Исторические примеры показывают, что теории и принципы, господствующие в науке и нравственности, всегда совпадают с личными эгоистическими интересами тех классов, из среды которых по преимуществу выходит интеллигенция, создающая эти теории и принципы. При производстве умственных продуктов, как и при производстве вещественных ценностей, человек сознательно или бессознательно старается приспособиться к рыночному спросу. На рынке умственного труда спрос предъявляется теми классами общества, которые господствуют в экономической жизни общества. Отсюда понятно, что умственные работники стараются сообразовать свои продукты со вкусом рыночной публики. Законы логики в этом случае так же мало их стесняют, как мало стесняют законы эстетики художника, пишущего картины на заказ и обязанного иметь постоянно в виду вкус и желания заказчика".32

Критикуя различные буржуазные идеологии, Ткачёв большое внимание уделял критике различных буржуазно-технократических утопий. В своей статье "Нечто о прогрессе и "высоком искусстве"" он писал об этом следующее: "Отрицать технический прогресс - разве это не значит подкапываться под основы прогреса вообще, под основы цивилизации? Раскройте любую политико-экономическую книгу и посмотрите, в чём все барды прогреса видят главную силу и наибольшее несомненное проявление своего божества? Они видят их в увеличении национального богатства, преуспевании торговли и промышленности, приспособлении сил природы к индустриальным потребностям человека, одним словом в промышленно-технических открытиях и усовершенствованиях. Чем гордится современная цивилизация? Она гордится техническим прогрессом. В нём, по уверению её защитников, лежит верный залог правильного общественного развития и преуспевания, ему мы обязаны нашим историческим прогрессом. Да здравствует технический прогресс! Сомневаться в благодеяниях технического прогресса - значит сомневаться в европейской промышленной цивилизации. Технический прогресс истощает и расхищает богатства природы и, разнообразя и украшая внешнюю форму предмета, ухудшает и подменяет сущность предмета. В чём причина этого явления? Технический прогресс есть продукт капиталистического способа производства. Его цели, его стремления, его потребности всецело обусловливаются целями, стремлениями и потребностями капитала. Самая существенная цель и потребность капитала состоит в быстроте обращения. Быстротою обращения определяется его рост, его жизнь. Скорость обращения капитала определяет скорость промышленного производства. Скорость производства привела к чрезмерному увеличению количества продуктов производства, но она не может увеличить в такой же степени количество природного сырья".33

Далее Ткачёв показывал прямую связь между капиталистическим прогрессом и буржуазной массовой культурой: "Если промышленность оголяет массы, фальсифицирует их питьё и пищу, то искусство стремится принизить их идеалы, опошлить их вкусы, фальсифицировать духовную пищу. Жалобы со всех сторон на падение "высокого искусства" настолько же основательны, как жалобы на чрезмерное истребление лесов. Очевидно, что причины этого лежат в характере и направлении технического прогресса. Производитель поставлен в необходимость всё своё внимание обращать на форму. Он заботится только о том, чтобы привести предмет в такой вид, чтобы он бросался в глаза, чтобы он поражал внешние органы чувств потребителя. При таких условиях искусство неизбежно должно выродиться в ремесло, в простую технику. Внешние эффекты выступают на первый план, а внутреннее содержание - на второй. Промышленный прогресс не только определяет направление искусства, он отнимает у искусства источник вдохновения. Сильные характеры, люди с железной волей - вот кем оно вдохновлялось, на ком пробовало свои силы. Но этого человека уже нет. Промышленно-технический прогресс под видом подчинения человеку природы отдал человека под власть машин. С природой человек ещё мог бороться. В этой борьбе закалялся его дух, крепла его воля, вырабатывалась его индивидуальность. Борьба с машиной невозможна. Она повсюду вносит подавляющее однообразие, уничтожает всякую оригинальность и самодеятельность, превращает его в такую же, как и она сама, машину. Одевая всех в одинаковую одежду, питая одинаковой пищей, прививая одинаковые вкусы и привычки, она обезличивает всё человечество поголовно. Человек-машина, человек без индивидуальности, без личной инициативы - что же это за сюжет для высокого искусства?"34

Обратил внимание Ткачёв и на только что появившуюся в его время очередную разновидность буржуазной идеологии - "феминизм". Разбору этой теории он посвятил свою статью "По поводу книги Дауля "Женский труд"", в которой он писал по этому поводу следующее: "Вопрос о справедливости женских притязаний, так же как и вопрос о женской правоспособности, в настоящую минуту нас нисколько не интересует, потому что, как бы ни были теоретически решаемы эти вопросы, их решения никогда не будут иметь слишком заметного влияния на судьбу женщины и никогда не изменят их положения, если в самой жизни есть причины, делающие эти изменения невозможными. Я хотел сказать этими словами, что не буду рассматривать женского вопроса ни с точки зрения отвлечённой справедливости, ни с точки зрения физиолога и психолога, так как не считаю в данном случае все эти точки зрения особенно надёжными, а буду рассматривать его с точки зрения экономической, то есть постараюсь определить, каким образом одно только развитие исторического прогресса привело современное общество к женскому вопросу". Продолжая, Ткачёв наглядно показывал, что социальные права женщин, так же как и мужчин, зависят от их экономических прав: "Общеизвестный факт, что в средние века при господстве феодальной системы женщины-феодалы пользовались почти такими же правами, как и феодалы-мужчины. Феодальная собственность облекала своего владельца, хотя бы это была и женщина, феодальными правами. Феодальная собственность была в то время источником политических и юридических прав, и обладание ею уравнивало в правовом отношении мужчину и женщину. Я говорю, что право трудиться и возможность трудиться находятся при господстве данных экономических начал в противоречии между собой, что это противоречие не случайно и неизбежно, и что только при его устранении может быть удовлетворительно решён и женский вопрос".35

В своём критическом разборе основных разновидностей буржуазных идеологий Такчёв одним из первых в мире причислил к буржуазным идеологиям также и анархизм, убедительно обосновав это причисление. По его мнени, анархизм, несмотря на свою мнимую ультрареволюционность, по сути так же буржуазен, как и, например, либерализм. Анархизм только прикрывает свою буржуазность революционными фразами. Обосновывая своё мнение, Ткачёв писал в своей статье "Набат" (1875): "В самом деле, что такое анархия? Это хищническая борьба человека с человеком, это хаос противоречивых интересов, это господство индивидуализма, царство алчного эгоизма - одним словом, это именно то, что составляет сущность буржуазного общества. Идеал анархии поэтому не выходит за пределы буржуазного мировоззрения, а значит - реакционен".36