Пытки

Во вторник после Дня святого Матфея (21 сентября) церковный совет вновь собрался в Лондоне с тем, чтобы ознакомиться с ходом расследования и заслушать показания тамплиеров. После прочтения протокола допросов возникло немало споров, ибо изложенное в нем было весьма противоречиво и неоднозначно, а потому совет постановил, что тамплиеров следует вновь заключить в одиночные помещения в тюрьмах Лондона и допросить их по всем пунктам обвинения, включая новые; ежели и в этом случае истина не будет установлена – узников следует пытать. При допросе было запрещено применять тяжкие истязания, калечить, лишать пытуемых конечностей, ломать им кости и злоупотреблять (!) кровопусканием. По завершении дознания инквизиторы и епископы Лондона и Чичестера должны были сообщить результаты архиепископу Кентерберийскому, чтобы он мог снова созвать совет для вынесения приговора. После того как было принято это постановление, совет был распущен на две недели – до кануна праздника Воздвижения Святого Креста Господня[462].

6 октября 1311 года король направил новые инструкции коменданту Тауэра, в которых предписывалось выдавать тамплиеров шерифам Лондона, с тем чтобы те доставляли подсудимых порознь в места проведения дознания, а по завершении допроса принимать их обратно.

Тюремные надзиратели по отношению к несчастным узникам были более милосердны и внимательны, чем их судьи, и приказы короля, вероятно, исполняли без должного рвения. 23 октября коменданту Тауэра поступил очередной приказ – на этот раз король требовал, чтобы хранитель Тауэра более усердно содействовал правосудию, ибо таково было решение Святейшего апостольского престола, не препятствовал действиям инквизиции и выдавал тамплиеров по первому требованию прелатов. Шерифы также получили приказ, в котором предписывалось: препровождать тамплиеров от Тауэра до мест проведения допросов; следить, чтобы следствие велось в строгом соответствии с церковным законом и по отношению к братьям не применялись запрещенные методы воздействия; препровождать подсудимых после проведения допроса в Тауэр и передавать их коменданту замка.

Такие же приказы были отправлены коменданту Линкольнского замка, мэру и бейлифам (судебным приставам) города Линкольн. Король также поручил Роджеру де Вингфелду, хранителю владений тамплиеров, и Уильяму Пламмеру, чиновнику, ответственному за манор Крессинг, выделить шерифам средства для содержания узников и выплаты жалованья уполномоченным офицерам и их помощникам[463].

22 ноября король известил мэра, олдерменов и жителей столицы – славного города Лондона, что из почтения к папе он дал разрешение папским инквизиторам допрашивать тамплиеров с применением пыток, кроме того, он приказал оказывать следствию всяческое содействие, а также не противиться требованию предоставить свой дом, ежели тот понадобится для проведения допросов или временного содержания подследственных. Король великодушно заверил, что он возместит горожанам все расходы, которые те могут понести в ходе следствия. Однако горожане и отцы города не спешили исполнять волю короля, и тому вновь пришлось издать указ с требованием предоставить в распоряжение инквизиции четыре городских тюрьмы[464].

12 декабря по приказу короля тамплиеры, томившиеся замке Линкольн, были доставлены в Лондон и заключены в одиночные помещения в тюрьмах и частных домах, предоставленных мэром и шерифами. Вскоре после этого был отдан приказ заковать всех заключенных в Лондоне тамплиеров в цепи и кандалы; мирмидонянам инквизиторов было позволено наведываться к узникам – следить, чтобы тем не делали послаблений, и применять разного рода экзекуции[465].

30 марта 1311 года, спустя несколько месяцев после судебного разбирательства с применением жестоких пыток, инквизиторы и епископы Лондонский и Чичестерский возобновили досудебные слушания, которые состоялись в церквах Святого Мартина в Ладгейте и Святого Ботульфа в Бишопсгейте. Тамплиеры к тому времени провели в тюрьмах Англии более трех лет. Суровую зиму 1310/11 года братья провели в заточении в цепях и кандалах в подземельях Лондона, получая скудное пропитание от приспешников инквизиции, страдая от холода, голода и пыток. Они претерпели все ужасы одиночного заключения, и не было никого, кто мог бы утешить или скрасить тоску одиночества.

Тамплиеры уже были осуждены папой как члены еретического и языческого сообщества, но все еще продолжали упорствовать в правдивости своих первых признаний в невиновности; их признали строптивыми упорствующими еретиками, отлученными от церкви и обреченными на вечные муки в загробной жизни. Они слышали о несчастной судьбе своих братьев во Франции и знали, что тем, кто признался в преступлениях, которых не совершали, были дарованы отпущение грехов и свобода, и они знали, что свобода, прощение и примирение с церковью может быть куплено ценой признания вины; несмотря на все это, тамплиеры на последнем допросе продолжали упорствовать, настаивая на непричастности к означенным преступлениям и ереси, в которых обвиняли орден. Они утверждали, что все, что происходило на их капитулах – в отношении отпущения грехов, приема новых братьев и других дел, – не выходило за рамки закона, чести и нравственности; что в их действиях и обрядах не было ничего еретического или порочного и что все, что свершалось на капитулах, было установлено не одним поколением братьев и по всеобщему согласию[466].

Из показаний тамплиеров выяснилось, что магистр Храма в Англии по обыкновению созывал генеральный капитул ордена раз в год, на нем присутствовали прецепторы Ирландии и Шотландии. Сообща рыцари обсуждали положение дел в Святой земле и вопросы помощи своим братьям на Востоке. По завершении допросов тамплиеров снова заковывали в цепи и отправляли обратно в подземелья.