Госпитальеры Святого Иоанна Иерусалимского

В XI веке, когда количество пилигримов в Иерусалим начало стремительно увеличиваться, итальянский купец Мауро и его соотечественники из Амальфи и Салерно, ведущие прибыльную торговлю с Палестиной, выкупили у египетского халифа, владетеля Палестины, участок земли в христианском квартале Священного града близ храма Воскресения Христова и получили разрешение на строительство странноприимного дома, или госпиталя[91]. На этом участке в 1170 году возвели два лазарета – для раздельного проживания паломников и паломниц. Несколько благочестивых и милосердных христиан, главным образом из Европы, посвятили себя служению и заботам о больных, раненых или нуждающихся паломниках. Здесь же построили две часовни: в женском приделе – Святой Марии Магдалины, в мужском – в память Святого Иоанна Элеймона (Милостивого), канонизированного патриарха Александрийского, прославившегося своей безмерной благотворительностью. Благочестивых и добросердечных служителей амальфийского госпиталя, ухаживающих за больными паломниками, предоставлявших одежду и пропитание нуждающимся, стали называть «госпитальерами Святого Иоанна Иерусалимского», или «иоаннитами».

После завоевания Иерусалима крестоносцами в 1099 году деятельность l’Ordre hospitalier (Странноприимного ордена) заслужила наивысшей похвалы, милосердые братья стали пользоваться величайшим уважением христиан Запада; многие крестоносцы, восхищенные их ревностным благочестием, пожелали принять участие в этом благом деле. Госпитальеры, воодушевленные религиозным рвением той поры, решили отречься от мира и посвятить свою жизнь богоугодному делу – излечению больных и уходу за ранеными. Они приняли монашеские обеты послушания, целомудрия и нестяжания и обрядились в черные мантии с белым крестом на груди. Лорды и князья пожаловали новому религиозно-благотворительному братству земли и различные владения, как в Палестине, так и в Европе. Вскоре орден госпитальеров Святого Иоанна стал большой и влиятельной организацией[92].

Во главе ордена в этот период стоял брат Жерар Тен, уроженец Прованса, принявший титул Защитника бедных. В 1118 году первый Великий магистр Раймон де Пюи де Прованс, рыцарь из Дофине, упорядочил структуру ордена, разделив братьев на рыцарей, оруженосцев и капелланов, и составил его устав на основе свода правил братства, составленных основателем[93]. В правилах блаженного Жерара не было и следа того воинственного духа, которым впоследствии прославился орден госпитальеров Святого Иоанна.

Аббат Рене де Верто, писавший в 1726 году историю мальтийских рыцарей, вероятно из желания оказать почтение ордену, предположил, что госпитальеры вооружились уже в 1119 году, и описал, как яростно они сражались под командованием Раймона де Пюи в битве между христианами и султаном Дамаска[94], хотя ни один из историков того периода не упоминает об участии госпитальеров в этой битве. Де Верто не привел ни одной цитаты в поддержку своего заявления, и потому его принято считать вымыслом.

Первое достоверное упоминание о военной деятельности госпитальеров встречается в булле Иннокентия II от 1130 года. В обращении к иерархам Вселенской церкви папа поведал, что госпитальеры снарядили за свой счет отряд всадников и пеших воинов для защиты паломников, путешествующих по Святой земле, и отметил, что доходы госпитальеров невелики и что для должного выполнения этой праведной и святой задачи они нуждаются в дополнительных средствах. Папа призвал архиепископов, епископов, духовенство и светские власти облегчить финансовую нагрузку ордена и оказать ему поддержку пожертвованиями[95].

Именно тогда госпитальеры решили предоставлять паломникам не только кров, пропитание и больничный уход, но и защищать их на пути к святыням.

В 1163 году орден госпитальеров возглавил Жильбер д’Ассайи. Де Верто описал четвертого магистра ордена госпитальеров как человека «смелого, неординарного и весьма предприимчивого». С той поры воинственный дух вселился в госпитальеров, а дела благотворительности и заботы о бедных и больных отошли на второй план. Жильбер д’Ассайи был другом и доверенным лицом Амори I, короля Иерусалима, в 1168 году вместе они замыслили вероломное вторжение в ослабевший под властью Фатимидов Египет в нарушение заключенного договора. Приглашенный на Высочайший совет магистр Храма Бертран де Бланшфор, доблестный воин и проницательный дипломат, наотрез отказался участвовать в этой кампании, противоречащей мирному договору, в составлении которого принимали участие храмовники, и запретил братьям ордена сопровождать короля. «Опасаясь тяжелых потерь, тамплиеры сочли, что нет убедительного повода, – говорит Вильгельм Тирский, – нарушать договор и против чести и совести идти войной на дружественный народ, ибо это противоречит убеждениям и подрывает доверие»[96].

Жильбер д’Ассайи убедил короля, что сможет собрать и вооружить войско и без участия рыцарей Храма – из числа собственных братьев, и склонил госпитальеров вооружиться по примеру военизированного ордена тамплиеров[97] и присоединиться к экспедиции Амори в Египет. От имени короля Жильбер заверил, что после захвата госпитальерам будут переданы в вечное владение богатый город Бильбейс и древняя крепость Пелузий[98].

По словам де Верто, старшее поколение госпитальеров воспротивилось военным проектам начальника. «Они утверждали, – говорит он, – что их орден по сути религиозный, что церковь не вкладывала в их руки оружия и не отправляла на завоевание земель»[99]. Однако более молодые и пылкие братья, жаждавшие сменить монотонный монастырский уклад на приключения военной жизни, приняли предложение своего начальника с восторгом. Вслед за ними и старейшины были вынуждены принять решение в пользу проекта магистра. Они уполномочили его взять в долг денег у флорентийских и генуэзских купцов, вооружить наемных воинов на средства ордена и перестроить всю организацию иоаннитов по образцу военных сообществ.

Жильбер д’Ассайи на этом поприще проявил необычайное рвение: он написал письмо королю Франции с просьбой о содействии[100] и занял крупную сумму у императора Константинополя. Де Верто пишет, что на деньги, пожертвованные и одолженные ордену, «…д’Ассайи нанял и снарядил прекрасное войско; и, так как его разум был целиком занят лестными надеждами на завоевание земель и обретение богатств, для реализации этого проекта ему удалось привлечь большое количество добровольцев, с которыми он обещал разделить богатства Египта».

В 1168 году, когда король Иерусалима и госпитальеры выдвинулись в эту злосчастную экспедицию, на пост Великого магистра ордена Храма заступил Филипп Наблусский.

После трех месяцев осады Бильбейс пал после первой же атаки армии короля Амори. Де Верто сообщает о страшной резне, которой подвергся город, – крестоносцы не жалели «ни стариков, ни женщин, ни грудных детей»; христианское население города, в основном египтяне-копты, пострадало не меньше, чем мусульмане Бильбейса.

Как и было обещано, разрушенный и опустошенный Бильбейс перешел во владение братьев Госпиталя Святого Иоанна Милостивого, однако принадлежал он им недолго: безнравственных, жестоких и несправедливых христиан вскоре постигло наказание. После неудачной осады Пелузия король Иерусалима был изгнан в Палестину, и Бильбейс был покинут с большой поспешностью; преследуемые неверными, госпитальеры, преисполненные негодования, бежали в Иерусалим. Свое возмущение и недовольство они выместили на злосчастном Жильбере д’Ассайи, своем предводителе, по вине которого долг ордена увеличился на 100 000 золотых. На капитуле его вынудили сложить полномочия и уйти в отставку, после чего «расстриженный» магистр бежал из Палестины. Судно, на котором он направлялся в Англию, потерпело кораблекрушение, и несчастный глава госпитальеров утонул в Ла-Манше[101].

Несмотря на постигшую их неудачу, братья ордена Госпиталя Святого Иоанна с той поры сосредоточились на развитии военных навыков, и сам орден перешел в разряд военизированных объединений. Госпитальеры, возглавляемые на поле боя Великим магистром, не пропустили ни одной значимой военной кампании. Возлюбив бряцание оружия, они не отказались от заботы о бедных и больных, но эти обязанности перестали быть основными в условиях непрекращавшейся войны.