ГЛАВА 20. ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX В

Николай I (1825–1855). Конец царствования Александра I и разгром восстания декабристов знаменовали начало нового этапа в политической истории России, связанного с именем императора Николая I. Третий сын Павла Николай I вступил на престол в 1825 г. и правил Россией в течение тридцати лет. Его время вошло в историю как апогей самодержавия в России. Новый император значительно отличался от своего предшественника характером, мировоззрением, чертами личности. Николая специально не готовили к престолу и не заботились о том, чтобы дать ему глубокое гуманитарное образование. К подобному образованию Николай не испытывал склонности и по складу своей личности. Философия, право, политические науки были в глазах будущего самодержца «отвлеченными предметами», неприменимыми в реальной жизни, зато военному делу он предавался с упоением. «Здесь порядок, строгая законность, никакого всезнайства и противоречия, — говорил Николай о военной службе, — все вытекает одно из другого, все подчиняется определенной цели, все имеет одно назначение… Я смотрю на человеческую жизнь как на службу, так как каждый должен служить».

Многие современники, особенно из либеральных и революционных кругов, видели в Николае гасителя свободной мысли, упоенного и ослепленного самодержавием деспота. Однако политика Николая не была лишь следствием его ограниченности. Новому царю довелось править в эпоху революционных потрясений на Западе. Царствование его предшественника Александра I, обильное либеральными начинаниями, завершилось восстанием декабристов. В связи с этим Николай уверовал в пагубность человеческой свободы, самостоятельности общества. Обеспечить благоденствие страны должны были, по его мнению, не либеральные реформы, а строгое выполнение всеми своих обязанностей, регламентация всей общественной жизни, всеохватный контроль сверху.

Характерной чертой николаевского режима стали централизация и милитаризация системы управления. На важнейшие посты назначались генералы, которые к концу царствования занимали большинство губернаторских постов, составляли половину членов Государственного совета и две трети членов Комитета министров. Наиболее ответственные дела Николай поручал офицерам своей свиты — генерал-адъютантам и флигель-адъютантам. Проекты многих реформ при Николае не поступали в Государственный совет, а обсуждались в совещаниях доверенных сановников — Секретных комитетах, действовавших в обстановке строжайшей тайны.

Самодержавная власть, которой Николай стремился подчинить всю жизнь общества, им самим воспринималась не как право, а как обязанность. В своей деятельности царь стремился воплотить определенный идеал, по-своему радел о благе России. Вся его жизнь была строго регламентирована: он вставал рано утром, спал на жесткой постели, был крайне умерен в еде. Одна из современниц метко назвала Николая «Дон-Кихотом самодержавия».

Централизация системы управления. Следуя замыслу о благодетельности преобразований, проводимых «сверху» по почину всезнающей власти, Николай вскоре после вступления на престол сформировал из высших сановников Секретный комитет 6 декабря 1826 г. Комитет был призван подготовить преобразования «по всем частям государственного управления». Председателем Комитета был назначен опытный сановник В. П. Кочубей. Однако фактическим руководителем стал М. М. Сперанский, возвращенный Николаем к государственной деятельности. Проработав до 1830 г., Комитет так и не выработал целостной программы реформ. Преобразования при Николае I проводились обособленно в различных сферах государственного управления. В деятельности Комитета 6 декабря выявился один из коренных пороков николаевского режима: работая в обстановке секретности, изоляции от общества, правительственные сановники не могли «нащупать» верный путь реформ путем живого диалога с представителями общественной мысли.

Параллельно с передачей обсуждения важнейших политических вопросов в секретные комитеты, Николай начал превращать свою личную канцелярию из сугубо технического, вспомогательного учреждения в важнейший орган государственного управления. I отделение канцелярии ведало письмами и документами, поступавшими на имя царя, и исполняло его личные повеления и поручения. Во II отделении сосредоточилась работа по кодификации (упорядочению) законов. III отделению были вручены дела высшей полиции (для этого ему был придан корпус жандармов) и, по сути дела, надзор за всеми сферами жизни общества. Во главе отделения встал близкий к Николаю граф А. Х. Бенкендорф.

Идея порядка и регламентации воплотилась в кодификации законодательства, проведенной под руководством М. М. Сперанского. Им были подготовлены и изданы «Полное собрание законов Российской империи» (1828–1830), включавшее русское законодательство начиная с «Соборного уложения» 1649 г., и «Свод законов Российской империи» (1833), содержавший действующие правовые нормы. В рамках «Полного собрания законов…» правовые акты располагались по хронологическому, а в рамках «Свода законов» — по тематическому принципу. Третьей стадией работы, по мысли Сперанского, должно было стать создание нового уложения. Однако придерживавшийся строго консервативных взглядов Николай ограничил деятельность II отделения сбором и упорядочением уже имеющегося законодательства.

Наблюдать за точным исполнением законов, как уже указывалось, должно было III отделение императорской канцелярии. Призванное стать всевидящим оком царя, III отделение должно было устранить злоупотребления в системе управления и сделать ненужными конституционные преобразования. Помимо функций тайной полиции, III отделение было наделено широкими компетенциями: ведало тюрьмами, надзором за приезжающими в Россию иностранцами, занималось религиозными сектантами и фальшивомонетчиками, тайно проверяло (перлюстрировало) переписку и др. Ежегодно III отделение готовило для царя доклады о положении в стране и настроениях общества. Представители III отделения на местах — жандармские офицеры — были выведены из подчинения местной администрации и должны были сообщать нелицеприятные сведения о ее работе и всех событиях местной жизни.

На некоторое время Николаю удалось укрепить самодержавие, внести больший порядок в систему управления, однако в конечном счете его программа потерпела неудачу. Регламентировать «сверху» все более усложняющуюся жизнь огромной страны было невозможно. К концу царствования сверхцентрализация обернулась тем, что высшие инстанции были буквально затоплены морем бумаг и потеряли реальный контроль за ходом дел на местах. Мелочная регламентация вела к волоките, злоупотреблениям. «Россией правлю не я, ей правят столоначальники», — признался Николай в минуту откровенности.

Сословная политика. Проблема крепостного права. Основу для устранения существовавших в России недостатков должно было создать не только улучшение работы государственного аппарата, но и решение социальных проблем. В социальной политике николаевского царствования переплетались противоречивые тенденции. Стремление законсервировать традиционную сословную структуру сочеталось с попытками провести умеренные реформы, прежде всего решить острейший крестьянский вопрос. Как уже говорилось выше, отражением первой тенденции было введение в 1832 г. сословной категории «почетных граждан», предназначенной для поднимающихся слоев городской буржуазии. Для того чтобы оградить дворянство от «засорения» выходцами из низших сословий, правительство в 1845 г. значительно повысило чины, дающие право на дворянское звание.

Крестьянский вопрос расценивался в царствование Николая как важнейший, им занималось десять Секретных комитетов. В данной сфере, пожалуй, наиболее отчетливо сказалась вся противоречивость николаевской правительственной системы. Сознавая необходимость преобразований, царь в то же время крайне боялся социальных потрясений, которые могли вызвать начало реформ или даже предание гласности процесса их подготовки. В результате крестьянский вопрос пытались решать на основе частичных изменений, путем «нечувствительного возведения» крестьян из крепостной зависимости в состояние свободы. Освобождение крестьян должно было стать безусловно добровольным для помещиков, а помещичье землевладение остаться по возможности неприкосновенным. Все эти условия делали политику Николая в крестьянском вопросе нерешительной, непоследовательной, а меры по крестьянскому вопросу — половинчатыми.

Попытку выработать целостную программу решения крестьянского вопроса предпринял Комитет 1835 г., предусмотревший три стадии ликвидации крепостничества. На первой стадии работа крестьян на помещиков ограничивалась тремя днями в неделю. На второй правительство четко регламентировало размер крестьянских повинностей и величину наделов. На третьей стадии крепостные освобождались без земли. Земля оставалась собственностью помещика, однако крестьяне получали возможность арендовать ее на определенных условиях. Право помещика сгонять крестьян с земли ограничивалось. Николай в целом одобрил программу, однако никаких сроков ее реализации Комитет назвать не смог. Не было ясности и с возможной реакцией помещиков на попытку освобождения крепостных. Поэтому Николай предпринял «обходной маневр» — решил начать с реформы государственной деревни, которая находилась в непосредственном ведении самодержавия.

Главным сотрудником Николая в этой сфере стал граф П. Д. Киселев — один из крупнейших государственных деятелей первой половины XIX в. По замыслу Николая и Киселева, реформа государственной деревни должна была стать примером для помещиков, подтолкнуть их к изменению отношений с крепостными. Реформа государственной деревни проводилась в 1837–1844 гг. Она включала в себя ряд мер: упорядочение налогообложения и землепользования крестьян, организацию переселений, устройство мелкого кредита, учреждение в государственной деревне начальных школ, медицинских и ветеринарных пунктов. В селах и волостях вводилось самоуправление, ведавшее раскладкой податей, мелкими судебными делами и поддержанием порядка на местах. Венчало систему управления Министерство государственных имуществ, во главе которого встал Киселев. Реформа Киселева имела противоречивые последствия. Несколько улучшив положение государственных крестьян, она в то же время ужесточила правительственную опеку, увеличило количество чиновников, кормившихся за счет крестьян. Все это вело к недовольству государственных крестьян.

Одновременно с преобразованием государственной деревни при ближайшем участии Киселева готовилась реформа, касавшаяся помещичьих крестьян. Предпосылки для этой реформы должен был создать ряд мер частного характера. В 1841 г. было запрещено продавать крестьян поодиночке и без земли. Благодаря этой мере ликвидировалась наиболее уродливая форма крепостничества, позволявшая помещикам разрушать крестьянские семьи, ограничивалась возможность превращения крестьян в домашних рабов. В 1843 г. права приобретать крепостных были лишены безземельные дворяне.

Важнейшим шагом в сфере крестьянского вопроса стал Указ об обязанных крестьянах 1842 г. Вместе с преобразованием государственной деревни он должен был составить «двуединую реформу» аграрного строя России. Согласно Указу об обязанных крестьянах помещики могли освобождать крепостных, передавая им землю в пользование (нечто вроде аренды на определяемых правительством условиях). Таким образом Николай и Киселев пытались исправить недостаток Указа о вольных хлебопашцах. Осуществление Указа вновь вверялось доброй воле помещиков, что обусловило его неэффективность. Уровень развития товарно-денежных отношений в России оставался низким. Даровой принудительный труд был выгоднее дорогого наемного, поэтому помещики не спешили воспользоваться новым правительственным указом.

В 1840-е гг. Николай постепенно отказывается от мысли о проведении крестьянской реформы. «Нет сомнения, — заявил он на заседании Государственного совета, — что крепостное право в нынешнем его положении есть зло, для всех ощутительное, но прикасаться к нему теперь было бы еще более губительным». Единственной крупной попыткой решить крестьянский вопрос в этот период стало введение инвентарей — регламентация величины наделов и размера повинностей крестьян в западных губерниях (Литва, Белоруссия, Правобережная Украина). Мера эта была принята для ослабления местного (в основном польского) дворянства, настроенного враждебно по отношению к России. Введение инвентарей оказалось сугубо локальным мероприятием, в целом же политика правительства по крестьянскому вопросу все более явно заходила в тупик.

Просвещение и печать. Наряду с социальной сферой серьезные проблемы стояли перед правительством в сфере просвещения и печати. Наиболее видным сотрудником Николая I в этой области был граф С. С. Уваров — министр народного просвещения в 1833–1848 гг. Высокообразованный человек, склонный в молодости к либерализму, Уваров попытался совместить строгую дисциплину николаевского царствования с развитием науки и культуры. Репрессивные меры по отношению к вольнодумству должны были, по мысли Уварова, сочетаться с поощрением развития просвещения в нужном правительству русле. Главным ориентиром духовной жизни России должна была стать триада «православие, самодержавие, народность». В исторической литературе она получила название «теории официальной народности». Подчеркивая священный характер самодержавия, «теория официальной народности» связывала его и с национальным характером России (противоположным по духу западноевропейскому укладу), и с потребностями основной массы народа.

Одной из первых мер Николая в сфере просвещения стала реформа средних и низших учебных заведений (1828). Ликвидировалась преемственность учебных программ. Различные ступени школы предназначались отныне для разных сословий: приходские школы — для крестьян, уездные училища — для мещан и купечества, гимназии — для детей дворян и чиновников.

Новый университетский устав 1835 г. существенно ограничил автономию университетов, отстранил их от руководства учебными округами. Данная функция передавалась правительственному чиновнику — попечителю учебного округа. Министр народного просвещения получил право не утверждать в должности профессоров, деканов и ректора, избранных профессорской корпорацией. Студенты вверялись надзору инспектора, подчиненного попечителю учебного округа.

Ужесточение политики по отношению к печати выразилось в принятии цензурного устава 1826 г., прозванного современниками «чугунным». Согласно уставу на страницах периодических изданий запрещались любое обсуждение государственных реформ, публикация сочинений, «ослабляющих почтение» к правительству и всем поставленным от него властям. Цензоры были обязаны дать печати направление, «полезное или по крайней мере безвредное согласно с видами правительства». Ввиду явной невыполнимости этих требований правительство в 1828 г. приняло новый цензурный устав, несколько смягчавший политику по отношению к печати.

Гибко используя политику кнута и пряника, Уваров сумел добиться заметных результатов в сфере развития просвещения и культурной жизни страны. Уваровская эпоха стала «золотым веком» Московского университета, когда здесь действовала блестящая плеяда профессоров — историк Т. Н. Грановский, юристы К. Д. Кавелин и П. Г. Редкин и др. Для молодых преподавателей, готовившихся к профессорскому званию, были введены обязательные стажировки за рубежом (преимущественно в Германии), университетские кафедры стали замещаться главным образом отечественными учеными. Для повышения престижа высшего образования выпускникам университетов предоставлялись значительные льготы на государственной службе.

«Мрачное семилетье». Итоги царствования. Определенные успехи Уварова в деле развития образования и культуры не могли скрыть глубоких противоречий между его системой и главным направлением правительственного курса Николая. Рано или поздно эти противоречия должны были выйти на поверхность. Рубежом стал 1848 г., когда по Европе прокатилась очередная волна революций, а в российском обществе стали проявляться признаки недовольства николаевским режимом. Уваров, недостаточно жестко, по мнению царя, боровшийся с «вольнодумством», получил отставку. После этого надзор за культурой и просвещением был ужесточен до предела. Наступила эпоха, вошедшая в историю как «мрачное семилетье» (1848–1855). Прежде всего это проявилось в ужесточении надзора за печатью. Над обычной цензурой был поставлен еще один орган — Секретный комитет под руководством реакционного сановника Д. П. Бутурлина, призванный просматривать материалы, уже прошедшие через руки цензоров. В результате общество фактически потеряло возможность высказывать свои мысли, вести полемику в периодических изданиях.

Одновременно суровые меры были приняты по отношению к системе просвещения. Были ликвидированы остатки университетской автономии. Ограничивалось количество студентов на всех факультетах, кроме медицинского. Из учебных программ был изъят ряд предметов (политическая экономия, зарубежное право). Чтение лекций по философии поручалось профессорам богословия. Прекратились зарубежные стажировки ученых. Резко ограничивался въезд иностранцев в Россию и выезд русских за рубеж. Россия была, по сути, изолирована от окружающего мира, развития современных идей. Сколько-нибудь последовательно в течение долгого времени такая политика продолжаться не могла.

Как оценить итоги внутренней политики самодержавия 1825–1855 гг.? Безусловно, основная часть стоявших перед страной проблем — отмена крепостного права, улучшение системы управления, развитие просвещения в соответствии с уровнем западных стран — решена не была. Тем не менее во всех указанных сферах при Николае были заложены основы будущих преобразований. Многие из принятых в те годы мер были использованы при проведении реформ Александра II в 1860–1870-е гг. В николаевскую эпоху сложился круг реформаторов — правительственных деятелей, готовых с наступлением нового царствования взять на себя задачу проведения преобразований.