2. Характер переворота в Риме. — Альберик. — princeps senator omnium romanorum. — Значение этого титула. — Сенат. — Senatrices — Oснования власти Альберика. — Аристократия. — Римские горожане. — Городская милиция. — Юстиция при Альберике

2. Характер переворота в Риме. — Альберик. — princeps senator omnium romanorum. — Значение этого титула. — Сенат. — Senatrices — Oснования власти Альберика. — Аристократия. — Римские горожане. — Городская милиция. — Юстиция при Альберике

Совершившийся в Риме переворот был вполне чужд тем древнеримским идеям, с развитием которых мы позднее встретимся в истории города. Основы этого переворота были аристократические, и Рим стал республикой знатных. С той поры как палы присвоили себе светскую власть, римская родовая знать не переставала вести с ними борьбу и вела ее все с большим и большим успехом. Сильная рука первых Каролингов держала римскую аристократию в подчинении, но с падением императорской власти поле борьбы было открыто для этой аристократии. С конца IX века знатные римляне становятся господами городского управления: власть делается их достоянием при Феодоре и окончательно переходит к ним при Марозии. Революция 932 г. устранила незаконную власть женщины, опиравшейся на могущество рода, из которого она происходила, и на своих мужей, которые не были римлянами; но вместе с тем наследника этой же именно женщины революция сделала главой города, узаконила власть этого главы выборами и дала ему титул государя. Светская власть была отнята у папы, принадлежавшего к той же фамилии, как и его брат-государь, и передана последнему; таким образом, эта революция была столько же семейная, сколько и государственная. Изгнанием Гуго римляне как бы объявляли, что отныне они не признают своим властителем чужестранца — ни короля, ни императора — и что правящая над ними власть должна быть национальной. Это была замечательная попытка Рима достигнуть политической независимости; столица мира сразу вступала в ряд небольших итальянских герцогств, какими были Венеция, Неаполь и Беневент; в пределах дарованных церкви владений, составлявших церковное государство, Рим становился свободным светским государством, а папе предоставлялась одна духовная власть, как это и было раньше.

Новому главе не было присвоено звание римского консула или патриция, как, впрочем, его называли по привычке его современники. Сан патриция в эту эпоху обозначал всю светскую и судебную власть в Риме, но был связан с представлением о наместничестве, соответствуя тому, чем некогда был сан экзарха, и таким образом Удостоверял собой существование стоявшей над ним верховной власти. Теперь было нежелательно признавать такую верховную власть, и потому Альберику был дан титул: Princeps atque omnium Romanorum senator, а подпись Альберика на актах, соответственно стилю того времени, гласила так: «Мы, Альберик, милостию Божией смиренный государь и сенатор всех римлян». Из этих двух санов — princeps и senator — для Рима был новым только первый. Он имел политическое значение и служил удостоверением заявленной независимости города и самостоятельности образованного им государства. Этот же титул — princeps — присвоил себе

Арихис Беневентский, когда после падения Павии объявил себя независимым государем. Так как королевство было различаемо от папства, то под понятием «princeps» подразумевалась светская власть в противоположность духовной, которая сохранялась за папой, и этот титул ставился гораздо выше титула senator, что видно из дипломов и хроник, в которых никогда не упоминается второй титул; его также нет на римских монетах Альберика. Муниципальный сан «сенатора римлян» был введен уже Феофилактом, но только теперь, вероятно, прибавкой слова «всех» значение его было повышено, и Альберик был таким образом признан главой знати и

В VIII веке мы не могли найти никаких следов деятельности римского сената; при Каролингах его существование точно так же ничем не обнаруживалось; тем же менее у историков IX и X веков и в документах этих столетий название сената вообще встречается очень часто. С той поры, как была восстановлена Римская империя, когда явились снова титулы императора и августа и опять стало отмечаться даже постконсульство императоров, воспоминания о старине вновь приобрели всю живость, и если уже знатным франкам льстило называть себя сенатором, то тем с большим нетерпением желала вернуть себе титул сенатора римская знать. Слово «сенат» было настолько употребительно, что мы встречаем его даже в актах одного собора, на котором было постановлено, что папа избирается всем духовенством по предложению сената и народа. Но мнения тех историков, которые на основании такого употребления древнего наименования полагают, что сенат продолжал существовать и в X веке, не выдерживают критики. Сенат не мог существовать без сенаторов, т. е. отдельных сочленов, которым было бы присвоено такое отличительное наименование; мы, однако, находим в бесчисленных актах той эпохи, так же как и в актах предшествовавшего времени, подписи римлян как консулов и герцогов (dux), но не находим ни одной такой, в которой римлянин был бы назван «сенатором». Представление о сенате неизменно остается только собирательным, и говорится о сенате вообще и о благородных сенаторах, т. е. о знатных людях города. Феофилакт был первым римлянином со времени исчезновения древнего сената, называвшим себя сенатором римлян, а прибавка к этому слова «всех» свидетельствует, что ни о каком организованном сенате не могло быть и речи. Точно так же мы не можем допустить, что титул сенатора, принятый Альбериком, был равнозначен титулу «senior» или «синьор»; мы думаем, что титул сенатора в этом случае определял гражданскую власть Альберика. Возложив на него пожизненное консульство, римляне отметили более широкие полномочия Альберика в пределах новой римской республики саном «сенатора всех римлян». Не следует также упускать из виду того обстоятельства, что и в позднейшее время в Риме нередко был только один сенатор. Кроме того, этот титул оказывается наследственным только в семье Альберика, но ни в какой другой, так как и женщинам его семьи — его тетке, младшей сестре Марозии, Феодоре и ее дочерям, Марозии и Стефании, — также был присвоен полный титул: senatrices omnium romanorum. Весьма замечательно таким образом, что женщины в Риме назывались senatrices, тогда как в тоже самое время ни один римлянин не имел сана сенатора, за исключением Альберика и затем его потомка Григория Тускуланского.

Власть Альберика опиралась прежде всего на аристократию, но обеспечена была более всего могуществом его собственной семьи. Заслуги отца Альберика не были забыты; но человек этот впоследствии стал врагом Рима, по своему же происхождению был ему чужд. Поэтому и юный государь никогда не называется сыном Альберика Старшего, а отмечен везде как сын Марозии, которая в течение известного времени была главой рода, впоследствии прозванного тускуланским, и свою власть Альберик наследовал в действительности от матери. Семья Марозии (историческая роль самой Марозии была закончена, и дальнейшая ее судьба остается неизвестной) состояла в родстве со многими другими семьями в городе и в принадлежавшей ему области. Альберик, сильный своими богатыми владениями, вассалами и обладанием замка Св. Ангела, привлек на свою сторону знатных людей Рима одинаковым для них, как и для него, преимуществом независимости. Знати были предоставлены высшие административные посты, и, вероятно, она была одарена также церковными имениями. Возможно, что был точно определен круг лиц, которые принадлежали к знати и имели право принимать участие в общественных делах.

Однако мы не располагаем точными сведениями об установлениях Альберика. Ничто нам не говорит ни о сенате на Капитолии, ни о новых магистратах; не упоминаются также имена патриция и префекта, так как Альберик совмещал в себе их власть. О городском устройстве в позднейшее время также нельзя думать. Знати не противополагались городские классы, муниципальное же устройство возможно только при этом условии. В городе, не имевшем ни торговли, ни промышленности, переполненном и управляемом духовенством, едва ли мог существовать класс собственно горожан. В этом городе были только духовенство, знать и народ; образованного и деятельного среднего общественного класса, составляющего основу свободы и силы государства, не существовало в Риме. Мы тщательно искали в документах того времени каких-либо следов жизни римских граждан и лишь кое-где нашли указания на существование занятий и ремесел в таких обозначениях, как lanista, opifex, candicator, sutor, negotiator. У шерстобитов, золотых дел мастеров и кузнецов, ремесленников и купцов еще не пробуждалась мысль, что и они также имеют право на участие в управлении городом. Только при избрании папы подавали они свой голос аккламацией да собирались по общественным делам на заседания цехов или artes, происходившие под председательством старшин. Все эти люди находились в зависимости от знати так же, как колоны или арендаторы, в качестве клиентов существовали под ее покровительством и несли по отношению к ней те или другие обязательства. Новый властитель мог, однако, даровать цехам некоторые привилегии. Наконец, низший класс народа, существовавший главным образом за счет церкви и ее щедротами, охотно сменил властителя и добровольно подчинился римскому государю — человеку, который был полон сил, юн, щедр и обладал видной и привлекательной наружностью. Его железная рука умела подавить смуту и охранить городского жителя от произвола сильных, а без этого власть нового правителя никогда не могла бы продолжаться столь продолжительное время.

Чтобы укрепить свое положение, Альберику необходимо было сосредоточить свое внимание в особенности на организации военных сил. Римская милиция существовала по-прежнему — в виде цехов; на это указывает все еще включавшееся в договоры условие, по которому арендатору воспрещалось уступать землю религиозным и воинским учреждениям — numerus seu bandus railitum. Городскую милицию Альберик привлек на свою сторону тем, что взял на себя и верховное начальство над нею, и уплату ей жалованья. Вместе с тем она была усилена и реорганизована; возможно, именно при Альберике город был разделен на новые 12 округов, и в каждом из них был учрежден полк милиции со своим начальником. Мы увидим, что после Альберика городская милиция приобретает более важное значение. В поддержке же милиции Альберик нуждался ввиду интриг враждебного духовенства и честолюбивых замыслов знати, а также и ради борьбы с Гуго. Знать, духовенство и народ Рима присягнули Альберику в верности, и с той поры этот смелый человек стал монархом города и всей принадлежащей городу области.

Дипломы Альберика так же, как это делалось и раньше, помечены годом соответственного понтификата; но на папской монете при Альберике уже чеканится его имя, как прежде чеканилось имя императора. О полноте власти Альберика не менее свидетельствуют также судебные акты. Судебные разбирательства обыкновенно происходили в Латеране или в Ватикане в присутствии папы, императора или их уполномоченных; но с той поры как светская власть была отнята у пап Альбериком, высшая судебная инстанция была передана государю Рима. Как и раньше, суд и теперь происходил в различных местах, но важной характерной чертой для нового порядка было то, что Альберик сделал местом судебного разбирательства также и свой собственный дворец. Этот дворец был на Авентине, и в нем родился Альберик, но жил он в via Lata, у церкви Апостолов, вероятно, на том месте, где ныне стоит дворец Колонна, которые ведут свой род от Альберика. Эту часть города мы уже отметили как самую замечательную; это был аристократический и самый оживленный квартал города, окруженный величественными развалинами терм Константина и форума Траяна; он включал в себя via Lata верхнюю часть нынешнего Корсо.

В одном из дошедших до нас актов мы находим уизания на случай судебного разбирательства во дворце Альберика. 17 августа 942 г. явился к нему на суд по спорному делу своего монастыря аббат Лев из Субиако; судьями курии Альберика были следующие лица: Марин, епископ Полимарциума и библиотекарь, примицерий Николай, секундицерий Георгий, аркарий Андрей, сакелларий, протоскриниарий апостольского престола, и затем наиболее знатные люди того времени: Бенедикт, прозванный Кампанино (что означает граф Катаньи) и несомненно родственник Альберика, Калолео, герцог Григорий де Каннапара, вестарарий Феофилакт, супериста Иоанн, Димитрий, сын Мелиоза, Балдуин, Франко, Григорий Авентинский, Бенедикт из Флумине, Бенедикт де Леоне де Ата, герцог Адриан, Бенедикт, сын Сергия, и другие. Таким образом, существовали два класса судей; к первому принадлежали судьи прежнего состава: министры папского двора, прелаты, которые вскоре после Альберика стали называться judices ordinarii. Римский государь оставил, следовательно, неизмененным состав суда с этой стороны. Второй класс, так же как и прежде, составляли знатные люди Рима, но теперь они уже входили в состав суда как лица, принадлежащие ко двору государя. Они являлись на суде в роли шеффенов; это нередко было для них тягостной повинностью, так как постоянных шеффенов, в смысле франкских скабинов или позднейших judices dativi, тогда еще не существовало. Таким образом «optimiti» или являлись действительными судьями, или присутствовали в качестве boni homines.