ДРЕЗДЕН, ГЕРМАНИЯ 13–15 февраля 1945 года

Представьте себе огонь, падающий с небес. Сильный ветер подхватывает и далеко разносит его, и он начинает пожирать все — землю, дома, людей и даже воздух. Это свирепый ураган огня унес жизни 135 тыс. людей во время воздушных бомбардировок авиацией Великобритании и США немецкого города Дрездена с 13 по 15 февраля 1945 года.

До этого трагического момента своей истории Дрезден был красивейшим городом, который все называли немецкой Флоренцией. С XIV в. он становится местом, которое манит к себе мастеров архитектуры, живописи, скульптуры и музыки. В XV в. местные князья сделали его столицей Саксонии. Все они покровительствовали искусству и собирали в своих коллекциях лучшие его образцы, принесшие городу всемирную славу.

Перед началом Второй мировой войны Дрезден являлся седьмым по величине городом Германии. Его центр под названием Альтштадт, или «старый город», выглядел совсем по-средневековому, с узкими улочками, магазинчиками, музеями, зоопарком и большим количеством старинных церквей и соборов. А за всем этим располагались более современные кварталы с жилыми домами и предприятиями легкой промышленности. Это был также крупный железнодорожный центр, но, находясь довольно далеко от магистрали, пересекавшей реку Эльбу западнее города, он не испытывал особых проблем, связанных с интенсивным транспортным движением.

Автомобильный мост, вагонное депо и промышленные комплексы, расположенные на окраинах, остались не тронутыми огненным ураганом, который практически полностью уничтожил центр города в 1945 году. Несмотря на высокие слова о возмездии нацистам, американские и английские бомбы и огонь с самого начала предназначались для гражданского населения, именно мирных людей они и уничтожили.

Следует сделать одно важное замечание. В последней отчаянной попытке устрашить население Великобритании нацисты стали обстреливать ее территорию ракетами «Фау-1» и «Фау-2»; за пять лет войны на территории Англии погибло 60 595 человек.

Существовало также несколько тактических причин для проведения операции «Удар грома» — налета с зажигательными бомбами на один из крупнейших немецких городов, запланированного на конец января или начало февраля 1945 года с участием английских бомбардировщиков «Ланкастер» и американских «Б-17».

Во-первых, «Удар грома», последовавший как ответ на продолжающиеся удары по Британии ракет «Фау-2», послужил бы для поднятия духа английского населения. Во-вторых, такая акция привела бы к деморализации среди немецких граждан. И, наконец, такая яркая демонстрация воздушной мощи стала бы дополнительным козырем на предстоящей Ялтинской конференции между Черчиллем, Рузвельтом и Сталиным. Вот как были сформулированы эти намерения в служебном меморандуме Королевских военно-воздушных сил: «Главные цели налета состоят в том, чтобы поразить врага в самое чувствительное место за уже частично рухнувшей линией фронта, чтобы предотвратить использование города в качестве узла сопротивления при дальнейшем наступлении союзников. Вместе с тем, это наглядно покажет русским, когда они придут сюда, на что способна бомбардировочная авиация союзников».

В качестве возможных целей рассматривалось несколько городов, и среди них — Дрезден и Берлин, причем Дрезден стоял далеко не первым в списке, так как он был скорее историческим, чем промышленным центром.

К этому времени население Дрездена увеличилось за счет беженцев с 600 тыс. до 1 млн. Беженцы жили в ветхих хижинах и различных времянках на окраинах города. В этой же зоне содержались и военнопленные союзников, часть из них разместили в помещении брошенной скотобойни. Кстати, среди пленных был будущий великий американский писатель-фантаст Курт Воннегут, который позже с леденящими душу подробностями опишет бомбардировку Дрездена в своем знаменитом романе «Бойня № 5».

Ялтинская конференция, начало которой было отложено, открылась 4 февраля 1945 года и закончилась И февраля. 3 февраля, действуя без поддержки англичан, американская 8-я воздушная армия предприняла два бомбовых налета одновременно на Берлин и Магдебург. Писатель Александр Макки говорит в своей книге «Дрезден, 1945, геенна огненная»: «Главные причины для совершения воздушного налета на Берлин за один день до начала Ялтинской конференции были скорее политическими: требовалось показать русским, что, несмотря на недавние неудачи в Арденнах, Соединенные Штаты Америки по-прежнему являются сверхдержавой, владеющей оружием страшной разрушительной силы».

Таким образом, поставленные цели были достигнуты на примере Берлина. Почему операция «Удар грома» все же была проведена два дня спустя после завершения Ялтинской конференции, остается тайной и по сей день.

Налет несколькими волнами бомбардировщиков был осуществлен в ночь на 13 февраля и днем 14-го. Две волны из 1299 «Ланкастеров» с грузом бомб в 3906,9 т вылетели из Англии 13-го. Это был вторник на масленичной неделе, и улицы Дрездена заполняли толпы людей в праздничной одежде, ходивших по магазинам или просто гулявших. В десять часов вечера над городом появились первые «рождественские елки», как в то время называли светящиеся зеленым светом сигнальные бомбы, сбрасывавшиеся перед началом бомбометания для отметки целей. Никакой противовоздушной обороны в городе не было, лишь сирены воздушной тревоги возвестили о начале налета.

Жители устремились в бомбоубежища и погреба и оставались там, пока самолеты королевских ВВС, выложив «ковер» из зажигательных бомб, не улетели.

Через 15 минут, когда все стихло, люди вышли из убежищ и повсюду увидели огонь. В Альтштадте пламя охватило Исторический музей. Огромное количество его экспонатов уже было вынесено из здания и ожидало транспортировки из города перед приходом Советской армии, среди них находилась и большая коллекция фарфора. Все эти сокровища были погружены в специальный грузовик, стоявший рядом с музеем, и, хотя первый налет ущерба им не нанес, автомобилю с бесценным грузом вскоре суждено было погибнуть.

Из обуглившихся зданий, лишившихся крыш и потолков, вздымались к небу снопы пламени, которое стало стремительно распространяться по городу, гонимое западным ветром.

А на подходе была вторая, куда более внушительная волна бомбардировщиков. В 1:22 ночи опять завыли сирены. К тому времени на улицах было полно людей, оставивших свои дома после первого рейда. Проспекты, парки, все открытые места были буквально запружены жителями Дрездена, пытавшимися как-то скоротать остаток ночи подальше от пожаров.

Шарлотта Манн, интервью с которой приводится Александром Макки в его книге, вспоминает: «Впечатление было такое, словно огонь лился прямо с небес. Там, где было до этого темно, вдруг взмывало вверх пламя… Когда я оглянулась и посмотрела на центр города, то увидела там сплошное море огня. И тогда все ринулись на окраины, чтобы попасть на открытое пространство».

Маргрет Фрайер, которую несколькими часами раньше допрашивали в гестапо и которая просто чудом избежала отправки в концлагерь, теперь оказалась в настоящем огненном аду.

«Из-за сыпавшихся отовсюду искр и бушевавшего везде огненного урагана я сначала ничего не могла рассмотреть, — вспоминала она. — Настоящий адов котел ожидал меня в городе: улицы не было, лишь каменные завалы приблизительно в метр высотой, битое стекло, рухнувшие балки и воронки. Я попыталась сбить искры с моего пальто, хлопая по ним рукой, но это было бесполезно. В полной растерянности я остановилась, и тут кто-то позади меня крикнул: «Снимай пальто, оно уже загорелось!». В таком пекле я этого даже не заметила. Я сорвала с себя пальто и бросила его…

И вот прямо перед собой я снова увидела людей. Они истошно кричали и отчаянно жестикулировали, а затем — к моему крайнему ужасу и изумлению — я увидела, как один за другим они попадали на землю. Мне в первые мгновения показалось, что их застрелили, мой ум просто не в состоянии был понять, что же происходит на самом деле. Сегодня мне уже известно, что бедняги стали жертвами нехватки кислорода. Они потеряли сознание, а затем превратились в пепел…

Жуткая жара… Я стою, но со мной что-то происходит, все кажется таким далеким, и я не могу больше нормально видеть и слышать. Это также были последствия кислородного голода. Шатаясь, я кое-как сделала с десяток шагов, и вдруг мне удалось вдохнуть свежий воздух…»

То, что спасло ее, было холодным зимним воздухом, стремившимся на смену подымавшимся вверх раскаленным воздушным массам; он сильным потоком прорвался в огненный ад центра Альтштадта, где температура поднялась до 1800 °C. Песчаник, из которого в Дрездене были, построены многие здания, начинает менять свою структуру и рассыпаться при 700 °C:

Этот холодный воздух создал своего рода всасывающую вихревую воронку, в которой обрушились некоторые обгоревшие и ставшие чрезвычайно хрупкими коробки зданий.

Маргрет Фрайер продолжала, спотыкаясь, брести вперед, затем забралась в какой-то автомобиль, но тут же ей приказали выходить, потому что машина тоже загорелась.

«Повсюду мертвецы, мертвецы и только мертвецы, — рассказывала она. — Некоторые совершенно черные, как уголь. Другие совсем целехонькие, лежащие, словно во сне. Женщины в фартуках, женщины с детьми, сидящие в трамваях, как будто они только что задремали. Много женщин, много юных девушек, много детей… солдаты, которых можно было распознать лишь по металлическим бляхам от ремней, и почти все были обнаженными. Некоторые сбились в группки, вцепились друг в друга, словно это могло помочь им выжить.

Из некоторых завалов торчат руки, ноги, размозженные черепа… Большинство тел выглядит, как будто их надули воздухом, с желтыми и коричневыми пятнами на коже. На некоторых еще тлела одежда… Мое лицо представляло собой сплошную массу волдырей, так же, как и руки. Глаза могли, смотреть лишь через узкую щелочку, поскольку веки вздулись от ожогов, все тело было изрыто маленькими черными ямочками…» — так описала события страшной ночи эта чудом выжившая женщина.

Натиск огня был настолько силен, что рушились даже каменные строения. Почти все дома лишились крыш и превратились в своего рода гигантские печи, изрыгавшие огромные огненные шары и едкий дым. Перегретый воздух распространялся на несколько километров ввысь и вширь над объятым адским пламенем городом. На высоте около 7 тыс. м небо представилось экипажам бомбардировщиков в виде огромной порозовевшей чаши, перевернутой под ними вверх дном, а их машины начало бросать из стороны в сторону поднимавшимися потоками раскаленного воздуха.

Тысячи людей были раздавлены обломками рухнувших зданий, задохнулись или сгорели заживо. Почти все дома были заполнены беженцами, и поэтому количество жертв росло с каждой минутой. К этому времени зарево пылающего города было видно на расстоянии в 75 км. Ветер дул с запада, и это заставляло оставшихся в живых устремляться в поисках спасения или на обширные заливные луга в пойме Эльбы, или на юго-восток, где находился Гроссер Гартен — место сбора беженцев, или на юг…

Утренний свет не мог пробиться сквозь толщу дымного покрова. А на рассвете с базы «Кинг Клиффе» в Норт Эмтоишире в воздух поднялась третья волна, состоявшая из 1300 американских бомбардировщиков и 900 истребителей типа «Мустанг» и «Тандерболт». Населению Дрездена в этот момент открылась картина страшных последствий невиданной дотоле катастрофы.

Анна-Мария Ваэманн, уцелевшая после бомбардировки больницы в Фридрихштадте, рассказывала следующее: «В то время, как мы с трудом преодолевали огромные завалы из рухнувших стен и крыш, вокруг нас продолжали падать обгоревшие остовы зданий. Чем ближе подходили мы к городскому центру, тем страшнее были разрушения. Местность походила более на ландшафт кратера, чем на город, а затем мы увидели первых мертвых. Обгорелые или обуглившиеся трупы, сжавшиеся до половины обычных размеров. О, Боже милостивый! На Фрайбургской площади мы заметили машину «скорой помощи», в которую санитары готовились погрузить носилки с пострадавшим, несколько человек сидело на земле. Но почему они не двигались? Подойдя поближе, нам все стало ясно. Все они, включая санитаров, были мертвы. Их легкие лопнули от ударной волны».

Ничто не могло возвестить о начале третьего, дневного налета. Все сирены воздушной тревоги были уничтожены бомбами или огнем. Но на этот раз зажигательных бомб не сбрасывали. Теперь главной целью было убить как можно больше тех, кто еще не погиб.

Следующий рейд — четвертый — произошел вечером, и под бомбежку попали окраины. Но железнодорожные мастерские, вагонное депо, автомобильный мост и промышленный комплекс остались невредимыми, хотя по всем военным законам именно они должны были стать объектом бомбардировок, а не музеи и жилые кварталы.

Назавтра, как это обычно бывает после каждого большого пожара, пошел дождь, превративший город-призрак в море грязи, обломков и наполовину утонувших трупов.

А вот что говорится о жутких последствиях этой варварской акции в найденном позже дневнике семьи Даниэльс: «Сначала мертвецов в фургонах перевезли для похорон на окраины Дрездена. Затем останки кремировали в Альтмаркте. Раскопки, поиски и погребения заняли несколько недель, и все это время существовала опасность возникновения эпидемий. Мы выжили просто чудом. Какой это был кошмар! Родители остались живы, а их дети погибли, но чаще осиротевшие дети бродили в поисках трупов родителей. Для них жизнь теперь потеряла всякий смысл. Мы радовались тому, что все мы живы и находимся вместе. Когда закончится война, все, что нам нужно будет сделать, — это снова все отстроить».

После зверских бомбардировок большинство держав немедленно высказали свое возмущение. Один из британских ученых заявил: «Если сегодня мы разбомбили Дрезден, то что помешает «Люфтваффе» точно так же поступить с Оксфордом или иными историческими или культурными центрами союзнических государств? Бомбы в Дрездене падали на статуи, картины, памятники архитектуры. А это сокровища, принадлежащие всему человечеству».

Дрезден был восстановлен, но, как и Роттердам, который нацисты сровняли с землей, он никогда больше не будет одним из самых прекрасных городов мира. Прежний Дрезден умер вместе со 135 тыс. своих жителей в самой страшной огненной катастрофе, сотворенной рукой человека.