В годы Первой мировой
В годы Первой мировой
В 1914 г. Россия вступила в войну против Германии и Австрии. 12 декабря 1914 г. Николай II в Большом Кремлевском дворце принял представителей московской общественности. От имени евреев Москвы к императору обратился с речью общественный раввин. Проникновенно звучали под сводами парадного зала слова Я. И. Мазе: «В 12-м году прошлого столетия, как засвидетельствовал нелицеприятный суд истории, предки наши обнаружили особенную преданность России и ее Скипетру. И мы счастливы видеть, что и теперь, когда вновь происходит „битва народов“, еврейский народ идет по стопам своих предков 1812 года, проявляя храбрость и самоотверженность в святом деле защиты Царя и Отечества.
Имею счастье доложить Вашему Величеству, что Московская еврейская община устроила лазарет, при котором образовано отделение для выздоравливающих… Принято также широкое попечение о вдовах и сиротах наших единоверцев, павших на поле брани, а также о еврейском населении местностей, пострадавших от военных действий. В то же время члены общины участвуют своими взносами в общих учреждениях, преследующих те же цели. В дополнение ко всему изложенному мы уполномочены правлением общины передать Вашему Величеству 15 000 рублей на нужды армии и флота».
И это были не только слова. При непосредственном попечении раввина были образованы лазареты для раненых, московская община внесла щедрые вклады на нужды армии и флота и постоянно оказывала помощь вдовам и сиротам погибших на войне. В московскую хоральную синагогу на имя раввина постоянно приходили сведения о раненых евреях в московских госпиталях и просьбы военных врачей. В одном из писем от 20 сентября 1914 г. значилось:
Московскому общественному раввину Я. И. Мазе Лазарет при московском градоначальнике
В лазарете Московского градоначальства в здании Резерва Московской Столичной помощи для раненых воинов находятся на излечении два нижних чина иудейского вероисповедания: Абрам Юсек Гримберг и Мовша Юхадис, изъявившие желание пользоваться еврейским столом, вследствие сего прошу не отказать в распоряжении о доставлении означенным нижним чинам просимой ими пищи.
Заведующий лазаретом полковник Штанков
Московские газеты ежедневно печатали списки награжденных воинов, и в них всегда были еврейские имена. Награды находили героев войны в госпиталях. 31 декабря 1914 г. в московском лазарете при фабрике Белова градоначальник Москвы генерал-майор Андрианов вручил медали на Георгиевской ленте вольноопределяющемуся Бернштейну Хаиму Исааковичу, уроженцу Варшавы, и Гольденблюму Яйзику Менделевичу, уроженцу Львова.
Московская община взяла опеку над ранеными евреями, находившимися в лазаретах и госпиталях Москвы и окрестных губерний. 27 марта 1915 г. в московскую хоральную синагогу пришло благодарственное письмо из земско-фабричной больницы Наро-Фоминского района. Старший врач писал: «Подтверждая получение для солдат-евреев, находящихся на излечении в госпиталях вверенного мне Наро-Фоминского р-на, 20 фунт, мяса, 5 фунт, сахара и 10 фунт, сельди; прошу Хозяйственное правление принять мою благодарность за присланные продукты».
Я. И. Мазе, упомянув о евреях, проживавших в районах военных действий, не предполагал, что в следующем, 1915 г. еврейское население будет по приказу главнокомандующего выселено из родных мест и толпы обездоленных беженцев станут искать прибежище в Центральной России. Черта оседлости фактически прорвалась в 1915 г.; евреи-беженцы заполняли дороги, ведущие в глубь страны. Эти годы отмечены резким увеличением еврейского населения в Московской губернии и активной деятельностью многочисленных общественных учреждений — Общества просвещения евреев (ОПЕ), Московского отделения Общества охранения здоровья еврейского населения (МОЗЕН), Общества ремесленного труда (ОРТ) и Еврейского общества помощи жертвам войны (ЕВОПО). Национальные общественные организации стали активно помогать беженцам; их расселяли в пригородах и на окраинах Москвы — в Малаховке, Салтыковке, Перловке, Марьиной Роще, Давыдкове, Черкизове, Коптеве и также создавали «очаги» в городах Центральной России, арендуя помещения для жилья, устраивали людей на работу, открывали столовые и детские дома. Национальные газеты и журналы тех лет полны объявлений о найме сотрудников для работы с беженцами: «Московскому Обществу помощи жертвам войны нужны знакомые с делом помощи беженцам сотрудники в качестве уполномоченных в губерниях Центральной России и секретарей при местных комитетах».
Собранные из различных источников деньги распределялись по губерниям, где открывались базы для приема и обустройства несчастных людей. В повседневной жизни появилось новое слово «очаг», такое название получали детские учреждения — детский сад в сочетании с начальной школой. Адрес московского Еврейского общества помощи жертвам войны — Маросейка, Космодамианский пер., 10, кв. 4 (ныне Старосадский) — был хорошо известен в провинции. В обзоре деятельности комитета этого общества в городе Курске за 1915–1916 гг. указывалось: «Пребывание детей в очаге делает их неузнаваемыми: исчезают запуганность и забитость, появляются резвость, веселье, укрепляется организм и восстанавливается здоровье детей, расшатанное в тяжелых скитаниях».
Для обустройства беженцев требовались значительные средства. Призывая московских евреев к активной помощи обездоленным людям, раввин Яков Мазе со свойственной ему страстностью напоминал о многовековой традиции: «Весь еврейский народ — это странник с факелом в одной руке и с Торой в другой… При народном бедствии то, к чему призывают, — не жертва и не пожертвование. Не жертва потому, что на жертвы способны лишь герои; не пожертвование потому, что пожертвование дается или людьми слабыми, или с целью отделаться от навязчивых просьб. Это — платеж долга, и потому все без изъятия должны участвовать в самообложении».
В Москве постоянно проходил кружечный сбор в фонд помощи. Московская еврейская община объявила 2, 3, 4 октября 1916 г. «днями самообложения», обязывая членов общины вносить дополнительные средства. В синагогах, еврейских учреждениях висели плакаты, призывающие к активному участию в благотворительной акции: «Самообложение — путь к устройству беженцев на новых местах; самообложение — основа наших культурных и экономических учреждений, участвуйте в самообложении; платите сообразно своему доходу; самообложение — показатель нашей общественной зрелости! Помните о самообложении!».
Состоятельные члены Московской еврейской общины активно поддерживали благотворительные программы. В 1916 г. известная чайная фирма «В. Высоцкий и Ко.» пожертвовала в распоряжение московского Еврейского общества по оказанию помощи больным и раненым 10 000 рублей. После смерти Л. С. Полякова в 1914 г. Хозяйственное правление еврейской общины возглавил глава фирмы Давид Высоцкий, и под его руководством 13 апреля 1916 г. прошло собрание торгово-промышленной группы по оказанию содействия жертвам войны. Помощь евреям-беженцам оказывали многие русские люди, о чем с волнением в феврале 1916 г. говорил депутат Думы Н. М. Фридман: «На этом темном фоне еврейского гнета выделяется одно бытовое явление — отношение русского населения внутренних губерний к евреям-беженцам. Эти евреи-беженцы, чуждые по языку, по религии, по внешнему виду, прибывшие с далеких окраин, встречали гостеприимство и помощь. Русские женщины, русская молодежь встречали их в городах внутренних губерний, устраивали питательные отряды, приискивали им помещение. Перед нами открылась благодарная душа великого народа, своим здравым чутьем понявшего, что это не враги народа, а несчастные люди, пострадавшие от войны».
В Москве по инициативе князя Е. Н. Трубецкого проходили благотворительные программы в пользу пострадавших от войны евреев.
9 апреля 1916 г. прошел первый концерт в пользу беженцев в Большом зале Консерватории; в добром деле участвовали лучшие артисты и писатели России: М. Н. Ермолова, А. Н. Нежданова, А. И. Южин, К. С. Станиславский, А. Н. Толстой; из Петрограда приехал А. М. Горький, которого восторженно приветствовал весь зал. Корреспондент «Нового восхода» сообщал читателям: «Вся двухтысячная толпа встала, как один человек, то был трогательный знак уважения и благодарности к знаменитому писателю, смело поднявшемуся на защиту евреев». Концерты неоднократно повторялись в 1916 г. В предреволюционные годы еврейское население Москвы переживало подъем.
В 1916 г. в город приехал поэт Хаим Бялик. Его поэтические вечера проходили во многих залах города, заполненных до отказа. По инициативе Я. И. Мазе был основал детский фонд им. Бялика для издания детской литературы на еврейском языке. Правление фонда находилось в доме 9 по Армянскому переулку. Московский раввин направил поэту восторженную телеграмму: «Привет тебе, великий писатель новой еврейской литературы! Могучая лира досталась тебе. В ней слились отголоски пророков, певших нацию, влюбленную в своего Б-га, сила талмудической агады, смелая фантазия каббалы, поэтическое чувство хасидизма, обличавшего позор страха и отчаяния, и, наконец, озарение новой культурой, мечта народа-скитальца, замыслившего исторический возврат».