Столкновение интересов стран на Дальнем Востоке

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Столкновение интересов стран на Дальнем Востоке

Неудовлетворительное состояние советско-американских отношений оказывало влияние на позицию СССР и США при обсуждении ими положения как в Европе, так и на Дальнем Востоке. Их интересы в этих регионах не всегда совпадали. Перед отъездом из Москвы в отпуск посол Буллит нанес визит Литвинову с целью узнать, как оценивает нарком ситуацию на Дальнем Востоке. В его сообщении о том, что Япония собирается совершить нападение на Внешнюю Монголию, Литвинов усомнился. На пути в США Буллит информировал дипломатические круги Европы о том, что в ближайшие шесть месяцев Япония нападет на Владивосток. По его словам, советско-японская война была близка. Будучи летом в Берлине, Буллит в беседе с американским послом Домом сказал, что России не следует защищать Владивосток. На это Додд заметил, что Россия не потерпит, если Япония лишит ее доступа к Тихому океану, и окажет сопротивление. Официальный Вашингтон внимательно следил за развитием событий на Дальнем Востоке. Равно и советское правительство пристально наблюдало за дипломатией государств в этом регионе, особенно США и Англии в Китае. Каждое из них не намерено было уступать своих позиций Японии. Американское и британское правительства рассчитывали на сотрудничество с Советским Союзом, но на выгодных для себя условиях. Для внешней политики Японии было характерно расширение ее экспансии в Северном Китае. В Токио собирались установить контроль над пятью китайскими провинциями: Хэбей, Чахар, Шаньдун, Шанси и Суйюань. Однако сопротивление со стороны нанкинского правительства и местных китайских милитаристов не позволили это осуществить. Поэтому Японии удалось подчинить лишь демилитаризованную зону в Хэбейской провинции и создать так называемое "Восточно-Хэбейское антикоммунистическое автономное правительство" с центром в Туанчжоу. Вторым ее направлением являлось поддержание напряженности на маньчжурской границе путем многочисленных пограничных конфликтов с целью формирования у населения веры в неотвратимость войны с Советским Союзом и подготовки общественного мнения к решению вопросов относительно увеличения финансирования перевооружения армии. В Токио стремились создать впечатление перед всем миром, что Япония достаточно сильна, чтобы одновременно действовать как против Китая, так и других стран, в частности СССР и Монгольской Народной Республики. С этой целью японское военное командование, поддерживая напряженность на советской государственной границе с Маньчжоу-Го, увеличивало численность армии, проводило ее модернизацию. В штабе Квантунской армии разрабатывали военные планы вторжения на территорию Советского Союза. Летом 1935 г. военный министр генерал Тэудзиро Хаяси совершил инспекционную поездку в Маньчжоу-Го, побывал в штабе Квантунской армии и на советско-маньчжурской границе. В интервью корреспондентам он заявил, что Квантунская армия исправно несет полицейские функции и обеспечивает национальную оборону. Но поскольку советские войска на границе превосходят японские, необходимо увеличить военный бюджет страны. Далее он отметил, что переговоры о заключении пакта о ненападении между Москвой и Токио продолжались долго, но безрезультатно, умолчав при этом по чьей вине48. Как известно, в 1927 и 1933 г. советское правительство предлагало Японии заключить такой договор, но из Токио последовали отказы. Японская дипломатия предпочитала занять такую позицию, которая обеспечивала Токио полную свободу действий. 5 августа 1935 г. генерал Хаяси ушел в отставку. Его заменил Есиюки Кавасима, продолжавший прежний курс военной политики. Японская пропаганда преднамеренно изображала нарастание опасности от северного соседа. Подобные утверждения экстремистов оказывали соответствующее влияние на общественность страны.

Общая численность японской армии в то время составляла 345 тыс. человек. В собственно Японии дислоцировалось 13 дивизий, 2 кавалерийские бригады, общей численностью 225 тыс. человек, в Корее — 30 тыс., а численность японской армии в Маньчжурии в конце 1935 г. составляла 114 тыс. человек49. Военно-воздушные силы Японии в целом сильно отставали от авиации передовых стран. Правительство проводило ускоренное техническое перевооружение армии, формировало механизированные дивизии, увеличивало гарнизоны в Маньчжурии и Северном Китае. Морское ведомство официально объявило о большой программе строительства военного флота. Военное командование организовывало инциденты на советской границе. 1 июля полпред в Токио К.К. Юренев направил министру иностранных дел К. Хирота ноту протеста по поводу пограничных конфликтов (1 мая, 3, 16, 23 и 26 июня). В ноте говорилось: "Ответственность за последствия ляжет на японо-маньчжурские власти"50. Полпред заявил о согласии на ведение переговоров о создании пограничных комитетов по урегулированию конфликтов. Между тем Хирота реагировал сдержанно и прохладно. С его стороны позитивных шагов не последовало. В сентябре военное министерство опубликовало памфлет о международном положении и политике Японии. В нем указывалось, что все разговоры о заключении двустороннего советско-японского пакта о ненападении бессмысленны, если Советский Союз не отведет свои войска с Дальнего Востока. В октябрьском номере журнала "Нихогн Хиори" была опубликована статья, предлагавшая сократить советские вооруженные силы в этом районе. Япония выступила также против присутствия советского военно-морского флота в тихоокеанских водах. На предложение советского полпреда о желательности заключения пакта о ненападении министр Хирота высокомерно ответил: когда имеется ряд нерешенных вопросов, а СССР держит большую армию на границе, "думать о пакте не приходится"51. Министр предлагал сначала разрешить неурегулированные проблемы касательно рыболовных концессий, нефтяных промыслов, пограничных инцидентов. К тому же он выдвинул идею о создании "демилитаризованной зоны", создании специальных пограничных комитетов. Однако когда Литвинов заявил о готовности вступить в переговоры с Японией по поводу частичного сокращения и отвода от границы вооруженных сил, Хирота спросил, насколько это заявление официально и возможно ли вообще это сделать ввиду сложности проблемы. Военные, констатировал Хирота, недовольны заявлением Литвинова52. Ноты протеста советского правительства не оказывали на Токио почти никакого воздействия, а неоднократные предложения о нормализации отношений и подписании пакта о ненападении не воспринимались положительно японским правительством. Торговля между двумя странами находилась на очень низком уровне. Для осуществления своих внешнеполитических планов Япония стремилась найти стратегических союзников в Европе в лице Германии, Италии и Польши. Японская дипломатия вела в это время секретные переговоры в Берлине, искала пути расширения с ней политического и экономического сотрудничества. 5 июля 1935 г. американская газета "Балтимор Сэн" опубликовала статью об усилении контактов Германии с Японией и оправданном опасении СССР по поводу возможной внешней агрессии. Гитлер, писала газета, неоднократно заявлял, что Германия — "защитник Европы от большевизма", а Япония рассматривала Советский Союз как основное препятствие для ее притязаний в Азии. Пока между ними еще не подписано соглашение, но оно уже подготовлено. И в Берлине обсуждается вопрос, можно ли Варшаву считать достаточно надежным союзником. В это же время "Джапан Тайме" выпустила специальное приложение о японо-германской дружбе. В нем министр иностранных дел Хирота писал: "Япония и Германия являются естественными друзьями дела и сердца"53. 26 октября 1935 г. полпред Я.З. Суриц телеграфировал из Берлина в НКИД: "Японо-советские пограничные инциденты вызывают все большее внимание у немцев и используются прессой для антисоветских выпадов и оправдания японской политики"54. 19 ноября 1935 г. американский посол Додд посетил советское полпредство и беседовал с Я.З. Сурицом о положении.» на Дальнем Востоке, наступлении Японии в Северном Китае. Додд высказал разумную мысль, что если бы США, Великобритания и СССР заявили протест Токио, агрессия в Северном Китае могла бы быть предотвращена. Полпред согласился, но когда он сказал о намерении сообщить об этом в Москву, Додд поспешил предупредить, что он выразил только свое собственное мнение55. Летом командующий японской армией в Северном Китае генерал Ода потребовал подавить антияпонские выступления, вывести эту часть страны из-под юрисдикции гоминдановского правительства, создать там автономное государство, объединявшее пять провинций. Проблема Китая и японо-советские отношения активно обсуждались на совещании японского правительства в составе премьер-министра, министров иностранных дел и финансов, военного и морского министров. Было решено превратить Северный Китай в особую зону. При этом в политических и военных кругах Японии происходила борьба двух точек зрения. Некоторые выступали за концентрацию сил на проведении территориальной экспансии в Северном Китае, другие — за активизацию политики против СССР и Монгольской Народной Республики. Представители же делового мира предпочитали сначала экономически освоить Маньчжурию. Об этом говорили полпреду К.К. Юреневу президент нижней палаты парламента Уэхара, член верхней палаты граф Соедзюма. То же самое было сказано советнику полпредства Н.Я. Райвиду руководителем концерна Окура-Кадоно и членом директории компании "Мицубиси Като"56. 13 июля в беседе с полпредом Юреневым принц Ф. Коноэ сообщил, что, по его сведениям, долго длившиеся среди высшего командования армии споры о том, куда направить экспансию — в Китай или против СССР — закончились соглашением: сначала расширить экспансию в Северном Китае, а затем только выступать против СССР57. В пользу этого решения высказалось большинство, хотя группа экстремистов, возглавляемая генералом Садао Араки, продолжала выступать за экспансию в первую очередь против Советского Союза58. Многие политики и представители делового мира считали, что Китай как рынок, источник сырья и сфера приложения капиталов для Японии более важен, чем советский Дальний Восток. Как отмечал полпред Юренев, они учитывали также, что экспансия в Китай встретит меньшее сопротивление59. Примечательно, что летом 1935 г. японский посол в СССР Отта по прибытии в Токио сделал доклад министру Хирота, а 19 августа выступил перед сотрудниками внешнеполитического ведомства. Он говорил о серьезных положительных экономических и военных сдвигах в СССР, изменениях в соотношении сил на Дальнем Востоке и рекомендовал усилить военные приготовления в Маньчжурии, одновременно заключив пакт с СССР о ненападении. Общественность страны на протяжении двух недель обсуждала эту проблему в печати. Интерес к ней особенно возрос после заявления посла Ота. "Я считаю, — сказал он, — что между Японией и СССР нет такого вопроса, который нуждался бы в разрешении военной силой. СССР в любое время готов заключить пакт о ненападении, если Япония согласна с этим. По этому вопросу я имею свою точку зрения, но я должен был работать согласно инструкциям моего правительства"60. Необычно откровенное для дипломата заявление вызвало недовольство в правительственных сферах, поставив в затруднение министра Хирота и особенно военных, ибо их точка зрения о перспективах советско-японских отношений была опровергнута послом. В сложившейся ситуации для Москвы важно было нормализовать отношения с Китаем, попытаться найти пути сближения с ним, договориться о взаимопонимании по вопросу противодействия расширявшейся японской экспансии. Советская дипломатия и ранее неоднократно предпринимала такие шаги. Еще в 1934 г. в Нанкине полпред Д.В. Богомолов вручил правительству Чан Кайши проект договора о ненападении. Однако оно не проявило интереса к нему. В 1935 г. позиция Нанкина не изменилась. Главным препятствием явилась Япония, которая отказалась от подписания такого пакта. Более того, в Токио заявили, что при подписании китайским правительством договора о ненападении с СССР Япония будет рассматривать это как недружественный акт. 19 октября 1935 г. полпред Д.В. Богомолов в беседе с Чан Кайши спросил его, правда ли, что японское правительство требовало от китайского правительства признания Маньчжоу-Го и заключения военного союза против СССР. Чан Кайши ответил, что японское правительство неофициально ставило первый вопрос и предлагало в общей форме заключить военный союз против большевизма. Переводчик Чан Кайши Кунг это подтвердил. Он сказал, что японцы действительно имели в виду заключение военного союза против советского государства. "Японцы говорят, что не могут начать войну против СССР, не обеспечив китайский фронт, поэтому им необходимо иметь на Севере такое правительство, на которое они могут положиться, а Чан Кайши они не верят"61, — доверительно поведал Кунг полпреду. У китайского народа большая ненависть к японцам, и он "заставит любое правительство воевать против Японии"62. Это учитывал и Чан Кайши при определении внешнеполитического курса в отношении Японии. По поручению своего правительства Д.В. Богомолов заявил о желании улучшить советско-китайские отношения путем заключения торгового договора и пакта о ненападении. Чан Кайши согласился с этим предложением, но добавил, что он хотел бы как командующий китайской армией иметь секретное военное соглашение с СССР. В случае положительного ответа следовало бы обсудить его содержание63. Для Нанкина это было очень важно. Принятие предложения руководителя гоминдана означало фактически взятие СССР на себя односторонних обязательств, так как Китай уже находился в состоянии войны с Японией. Тем не менее советское правительство 14 декабря 1935 г. согласилось конкретно обсудить предложение Чан Кайшиб4. Спустя некоторое время, 28 декабря, Б.С. Стомоняков, излагая позицию советского правительства по данному вопросу, писал Д.В. Богомолову: "Мы исходили при этом из целесообразности поддержания усиливающегося в Китае течения за оказание вооруженного сопротивления против японской агрессии. Мы готовы оказать посильную поддержку Китаю, если бы он действительно вступил в освободительную войну против Японии"65, В письме выражалось сомнение в том, настал ли подходящий момент, чтобы связывать себя столь серьезным соглашением с Чан Кайши об оказании взаимной помощи. Возможно, что это лишь маневр Нанкина для выигрыша времени в надежде изменения соотношения сил в пользу Китая. Вместе с тем следует учитывать, что Чан Кайши все же может попытаться договориться с Японией, используя переговоры с Москвой для давления на Токио. Нужно было выяснить, как он представляет себе пакт о взаимопомощи, определить обязательства обеих сторон, какими он располагает вооруженными силами, каковы его планы защиты Китая, в чем конкретно должна состоять помощь со стороны Советского Союза, каковы его намерения в отношении вооруженных сил КПК и создания единого фронта с коммунистами против Японии66. Заместитель наркома иностранных дел предупредил полпреда о желательности выяснения всех этих вопросов перед заключением пакта о взаимопомощи. Встретившись с Чан Кайши, Д.В. Богомолов обратил его внимание на ряд вопросов, связанных с возможностью заключения соглашения о взаимной помощи67. Но глава нанкинского правительства стал говорить о недопустимости существования армий отдельных политических партий внутри государства, о том, чтобы компартия признала центральное правительство, а ее армия приняла участие в войне против Японии, причем желательно посредничество СССР. Полпред отклонил последнее предложение, заявив, что это внутреннее дело Китая. В ходе беседы Чан Кайши не сказал ничего конкретного о своих планах борьбы против Японии, формах и размерах военного сотрудничества Китая и СССР. На вопрос, когда же китайское правительство хотело бы получить помощь от СССР, Чан Кайши ответил: в случае попытки японцев захватить Монголию, Суйюань или Шаньси. Затем он спросил мнение полпреда, как к советско-китайскому соглашению отнесутся правительственные крути Англии. В Лондоне договор может вызвать недовольство. Британское правительство уже разрешило уехать своему послу из Нанкина на полгода в отпуск. Чан Кайши дважды упомянул, что Япония требует переговоров, Китай должен идти на них, ибо она сильна. Но "если мы, заметил он, придем к соглашению с вами, все наши переговоры с Японией теряют смысл"68. Это было сказано отнюдь не случайно. Д.В. Богомолов понял намерения Чан Кайши, который хотел использовать СССР для оказания воздействия на политику Японии и китайскую компартию, занятие ею позиции сближения с гоминданом и признание центрального правительства. Его меньше интересовали проблемы заключения торгового договора и пакта о ненападении. Кроме того, 19 декабря 1935 г. Чан Кайши в беседе с Богомоловым высказал пожелание достичь сотрудничества между СССР, Англией и Китаем на Дальнем Востоке69. Но это было труднодостижимо в силу различия интересов этих государств. В Нанкине внимательно наблюдали и учитывали возникшие серьезные американо-английские разногласия в отношении Китая. Как Лондон, так и Вашингтон были заинтересованы сохранить свои позиции в Китае и найти компромисс с Токио. На первом плане у США были экономические интересы.

В конце марта 1935 г. Национальный Совет по американской внешней торговле неофициально направил в Китай экономическую комиссию. Возглавил ее известный специалист Камерон В. Форбс. Ей было поручено изучить природные ресурсы Китая, уровень развития промышленности и торговый рынок, перспективы участия американского капитала в китайской экономике. Она провела в стране семь дней. Форбс встречался со многими государственными деятелями и представителями деловых кругов. Комиссия проделала большую работу по обследованию страны, ознакомилась с ее экономической жизнью, составив объемистый доклад, в котором был изложен обширный план экономической реконструкции. Американский капитал, заявил им Чан Кайши, может принять участие в строительстве железных дорог, предприятий, шахт, играть важную роль в развитии экономики страны. Китай произвел на членов комиссии большое впечатление, особенно на самого Форбса. По возвращении в США он встретился с высшими чиновниками госдепартамента, министерств финансов, торговли и военного департамента, выступил на съезде предпринимателей с докладом, который был опубликован. Форбс предложил создать кредитную корпорацию для Китая. Эта идея официально была одобрена. При содействии банкира Томаса Ламонта Форбсу удалось созвать совещание пятнадцати представителей крупнейших концернов, таких, как "Дженерал Электрик Компани", "Международная телефонная и телеграфная корпорация", "Юнайтед Стейтс Стил Продактс Компани", "Стандарт Вакуум Ойл Компани". Форбс рассказал об огромных возможностях для американской торговли. Участники встречи договорились о создании подкомитета под руководством Кларка Н. Майнора — президента "Дженерал Электрик". Ему предстояло изучить план создания "Чайна Кредит Корпорейшен". Но претворение этой идеи в жизнь было сопряжено с большими трудностями. Госдепартамент сомневался в возможностях создания предлагаемой корпорации из-за сложной ситуации в Китае. В частности, заместитель госсекретаря Вильям Филлипс заявил, что он пессимистически относится к этому70. Госдепартамент не поддержал план Форбса. Великобритания имела в Китае крупные капиталовложения — около 300 млн ф. ст., занимала ведущие позиции в его экономике. Поэтому британские политики начали серьезно задумываться над последствиями японской экспансии, о сохранении своих позиций в Китае. В Лондоне склонны были найти компромисс с Токио и договориться с Китаем. Британская дипломатия полагала вполне возможным выступить в роли посредника между Токио и Нанкином. В июле 1935 г. Лондон объявил о посылке в Китай миссии во главе с Лейт-Россом для ознакомления с экономическим и финансовым положением страны71. Миссия сначала посетила Токио, где японцы выдвинули британским эмиссарам два условия: признание политического контроля Японии в Северном Китае и открытие дверей в английских колониях для японских товаров. За это Великобритания получала бы гарантии своих инвестиций в Китае. Англичане не согласились с этим. В Нанкине Лейт-Росс предложил китайскому правительству провести денежную реформу и присоединиться к стерлинговому блоку. Эти предложения вызвали недовольство со стороны США, стремившихся включить юань в долларовую зону. Суть американо-английских разногласий состояла в том, что Вашингтон и Лондон пытались поставить Китай в большую финансовую зависимость от них.

Анализируя политику Англии в отношении Японии, заведующий Восточным отделом НКИД Б.Н. Козловский, опытный дипломат и знаток Дальнего Востока, писал советнику полпредства в Токио Н.Я. Райвиду, что вполне возможно временное соглашение между Великобританией и Японией. Свидетельство тому — поездка британского эмиссара Лейт-Росса в Китай и Японию, которому предлагали признать захват Японией Маньчжурии при условии согласия приостановить дальнейшее продвижение японцев в Китай. "В Англии, несомненно, имеются круги, которые были бы готовы пойти на соглашение с Японией путем признания за ней ее позднейших захватов в Северном Китае и во Внутренней Монголии, если бы удалось получить гарантию приостановить дальнейшую японскую экспансию в Китае", — отмечал Козловский. Но Япония не собиралась никому давать такой гарантии. Она планировала установление господства над всем Китаем и мечтала в будущем о контроле над Юго-Восточной Азией73. Следя за развитием дальневосточных событий, политикой и действиями Японии, в Вашингтоне не могли не видеть расширения Японией экспансии в Северном Китае. Это вызывало беспокойство. Серьезные разногласия между США и Японией проявились не только в отношении Китая, но и в вопросе о военно-морских силах в Тихом океане. Японское правительство настаивало на их равенстве. Переговоры на конференции в Лондоне по морским вооружениям оказались безрезультатными. Токио заявил о намерении денонсировать договор, заключенный в ноябре 1922 г. Вашингтон занял твердую и непримиримую позицию. Для упрочения своего положения в районе Тихого океана США объявили программу ускоренного строительства военно-морского флота, который должен превосходить флоты других государств. Ее поддерживали конгресс, представители делового мира и общественность страны. Поэтому с приходом Рузвельта в Белый дом военные ассигнования на создание мощного флота стали заметно возрастать. В соперничестве с Японией США рассчитывали на взаимопонимание и сотрудничество со стороны Великобритании и Франции, которые имели колониальные владения в Азии и на Тихом океане. Для США Япония становилась основным соперником на Дальнем Востоке и на Тихом океане, в частности в вопросах морских вооружений. Близилось время денонсации договора. 31 мая 1935 г. американский посол в Токио Грю призывал свое правительство к проведению более активной политики. Он подчеркивал решимость Японии избавиться от ограничений Вашингтонского договора, так же как Германия намерена покончить с ограничениями Версальской системы. Япония, отмечал посол, пытается создать флот такой мощи, чтобы установить "непревзойденную власть над Восточной Азией"74. Важно провести морскую конференцию, которая могла бы стать сдерживающим фактором для Японии. Вскоре Вашингтон поручил послу в Лондоне Бингхэму начать переговоры с английским правительством по созыву морской конференции. В августе по этому вопросу началась дипломатическая переписка с Парижем и Римом. Наблюдая за действиями госдепартамента, дипломатия Токио дала понять, что она не отступит от занятых ранее позиций и будет возражать против любого соглашения, направленного на ограничение морских вооружений75. Рузвельт лично следил за ходом подготовки конференции. 14 сентября в Белом доме состоялась встреча представителей госдепартамента, военноморского ведомства и заинтересованных лиц. Госдепартамент доказывал, что надо созвать конференцию именно в 1935 г. "Любая конференция в будущем может быть созвана лишь при больших уступках Японии". С этим не был согласен адмирал Стэндли. Он считал, что поспешность в данном случае не нужна. Однако Рузвельт попросил ускорить созыв конференции. Если Япония ее сорвет, тогда можно будет заключить договор с Англией. Такое поручение было дано американскому посольству в Лондоне. С англичанами была достигнута договоренность о созыве конференции 2 декабря 1935 г. Но Япония выдвинула ряд возражений. Она предложила уничтожить линкоры, авианосцы и крупные крейсеры, на что Рузвельт не согласился. Это привело к обострению американо-японских противоречий. "Нью-Йорк Тайме" писала: "Япония ползет в Северный Китай. США против этого. Вообще она не радует своим поведением Вашингтон"77. Накануне рождества председатель сенатского комитета по внешним сношениям Кий Питмэн сделал важное внешнеполитическое заявление. Он отметил, что военные лидеры Японии намерены установить господство над всем Китаем. Более того, они мечтают о захвате Западного побережья США, Мексики и Южной Америки. На конференции морских держав в Лондоне японская делегация потребовала равенства ее флота с американским. Если Япония овладеет Китаем, она превратится в самую могущественную державу в мире. Об этом должен знать американский народ. США обязаны занять твердую позицию в отношении Японии. 22 декабря 1935 г. выступление Питмэна было опубликовано в "Правде". В сложившейся ситуации вопрос об отношениях между Японией и Советским Союзом привлекал многих дипломатов. 25 ноября поверенный в делах Румынии в Вашингтоне при встрече с советником полпредства Сквирским проявил интерес к планам Японии и дальневосточной политике США, англо-советским отношениям. Он спрашивал, возможен ли мир на Дальнем Востоке78. Трояновский был осторожен относительно предсказаний войны с Японией. Его высказывания официальные лица в Вашингтоне воспринимали недоверчиво, так как они расходились с информацией Буллита. Советский полпред обычно указывал, что экспансия Японии в Китае неминуемо будет задевать интересы США, приводить к потере их престижа в Китае. Это не нравилось. 29 ноября полпред А.А. Трояновский имел продолжительную неофициальную беседу с заведующим дальневосточным отделом госдепартамента США Стэнли К. Хорнбеком, известным экспертом по Китаю. По словам полпреда, это был "один из наиболее серьезных крупных чиновников государственного департамента и к его словам следует прислушиваться"

79. Собеседники обменялись мнениями о положении на Дальнем Востоке и в Европе. Хорнбек сказал, что США пока не решили вопрос о характере демарша в связи с действиями японцев в Северном Китае, Англия пассивна, англо-американского сотрудничества на Дальнем Востоке пока не предвидится, полезно бы присоединение СССР к договору 9 держав. Следовало бы поставить вопрос и об административной целостности Китая. Трояновский с некоторым удивлением воспринял мысль о договоре, который был почти забыт, от него фактически уклонялись Америка и Англия. Касаясь политики Японии, Хорнбек заявил, что если она нападет на Филиппины, США будут их защищать вооруженной силой. Если же Япония начнет войну против СССР и будет иметь успех, Америка окажет вооруженную помощь СССР. "Это было бы в интересах Америки, ибо, победив СССР, Япония дралась бы затем с Америкой", — заметил Хорнбек. Таким образом, представитель госдепартамента изложил стратегию США в отношении войны, которая сводилась к тому, чтобы выжидать, наблюдать и на завершающем этапе принять решение в интересах Америки. С. Хорнбек констатировал, что несмотря на серьезность ситуации в Китае, ни Америка, ни Англия не намерены отказываться от торговли с Китаем. Делегация во главе с Форбсом, посетившая Китай, изучала потенциальные возможности США в Китае. Америка ведет военные приготовления и укрепляет военные базы на Филиппинах и в Тихом океане с целью оказания в будущем сопротивления японской экспансии. В заключение Хорнбек отметил, что в Америке хотят знать о позиции Советского Союза на Дальнем Востоке80. Так, 2 декабря профессор Чикагского университета Самуэл Хартер посетил полпредство в США. Он интересовался внутренним положением и внешней политикой Советского Союза, особенно на Дальнем Востоке, его позицией в случае нападения Японии на Внешнюю Монголию. Харнера беспокоили советско-американские отношения, неудача в переговорах о долгах, история с конгрессом Коминтерна, состоявшимся летом в Москве. Сквирский подробно разъяснил позицию советского правительства по затронутым вопросам81. В середине декабря полковник Слаутер из дальневосточного отдела военного департамента и бывший военный атташе в Китае полковник Драйздел в беседе с поверенным в делах полпредства Б.Е. Сквирским констатировали, что США не намерены реагировать на события на Дальнем Востоке; пусть это делают англичане, у них в Китае большие капиталы82. Беседы Б.Е. Сквирского с американцами дали ему основание телеграфировать 17 декабря Литвинову о повышенном интересе в правительственных, военных и дипломатических кругах Вашингтона к политике СССР на Дальнем Востоке. Многие рассчитывали на втягивание Советского Союза в вооруженный конфликт. "Инциденты на нашей границе и границе Внешней Монголии, — отмечал он, — способствуют такому настроению... Положение на Дальнем Востоке начинает вызывать более напряженный интерес в Вашингтоне"83. В это же время и американское посольство в Москве проявило интерес к положению на Дальнем Востоке. 15 декабря поверенный в делах американского посольства в Москве Лой Гендерсон обратился в НКИД с просьбой проинформировать его о положении на Дальнем Востоке. Заведующий 3-м отделом А.Ф. Нейман сообщил о пребывании в Москве делегации Монгольской Народной Республики. Гендерсон сказал, что госдепартамент хотел бы знать о позиции Советского Союза в случае нападения на Монголию. Нейман ответил, что нет никаких оснований проявлять беспокойство о Дальнем Востоке, где происходят переговоры о рыболовной конвенции. На вопрос Гендерсона об отношении СССР к пакту 9 держав, Нейман ответил, что этот пакт показал полную неэффективность. Приостановление агрессии на Дальнем Востоке зависит от решимости китайского правительства и действий участников договора 9 держав, от выполнения ими взятых обязательств84. Примечательно, что 2 декабря китайский посол в Москве Янь Хойцин в беседе с Литвиновым говорил о желательности присоединения СССР к договору 9 держав, гарантировавшему целостность Китая. Нарком ответил, что такое присоединение было изначально исключено специальной статьей договора. Голландия и Португалия не имели дипломатических отношений с СССР, следовательно, невозможно его присоединение. Вопросами безопасности Китая, справедливо отметил нарком, следовало бы заняться Лиге наций и участникам договора 9 держав.

Оценивая внешнюю политику Японии, советское полпредство в Токио в годовом отчете за 1935 г. пессимистически отмечало, что в следующем году Япония "будет оставаться действующим вулканом с двумя неизвестными — когда произойдет большое извержение и куда потечет поток лавы"86. Что касается обстановки на Дальнем Востоке и позиции США, то, как отмечалось в докладе НКИД 22 декабря 1935 г. главе правительства В.М. Молотову, расчеты Вашингтона на обострение отношений Москвы с Японией, близкую войну с ней не оправдались. США не хотели идти навстречу внешнеполитическим миролюбивым инициативам советского государства. Американская дипломатия предпочитала ограничиваться наблюдениями за происходящими событиями в Европе и Азии, сохраняя за собой свободу рук. У администрации Рузвельта не было заранее продуманных и серьезных намерений к сотрудничеству с СССР в деле укрепления мира, в сдерживании экспансионистских намерений Германии на западе и агрессивных действий Японии на востоке. США не собирались также идти на компромисс по ряду существовавших между двумя государствами проблем. Они вовсе не собирались уступать в чем-либо. Их позиция была обусловлена в значительной степени предубеждениями и стереотипами, получившими довольно широкое распространение в госдепартаменте и унаследованными еще от долгих лет непризнания. 1935 г. принес много разочарований в советско-американских отношениях. По большинству вопросов, за исключением торгового соглашения, не удалось достигнуть положительного решения. Дипломатические переговоры нередко принимали острые формы. Более четко определился характер разногласий, в первую очередь по вопросу долгов и кредитов, в области идеологии и по ряду других. Начало года обозначилось заявлением госдепартамента о прекращении переговоров по долгам и взаимным претензиям, несостоятельным обвинением советского правительства в невыполнении "джентльменского соглашения" Рузвельта — Литвинова по финансовым вопросам, вследствие чего наступила критическая ситуация в отношениях между Москвой и Вашингтоном. Летом произошло еще одно обострение в связи с состоявшимся конгрессом Коминтерна в Москве. Госдепартамент выразил протест, усмотрев в этом будто бы нарушение соглашения о пропаганде и невмешательстве во внутренние дела друг друга. Принятие конгрессом США закона о нейтралитете являлось своего рода ответом на политику коллективной безопасности, проводимую советским правительством. Осенью советско-американские отношения оказались в неудовлетворительном состоянии. Между сторонами не было взаимопонимания и доверия. Это констатировали Трояновский и Буллит, не видя выхода из создавшейся тупиковой ситуации. Будущее ничего хорошего не обещало. Ожидалось нарастание неспокойствия в мире, о чем свидетельствовала разразившаяся итало-эфиопская война.