Панамериканская конференция

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Панамериканская конференция

Второй срок президентства Рузвельта был омрачен экспансионистскими планами Германии, Италии, широкомасштабным и ускоренным перевооружением армий этих стран, событиями в Испании. В Азии также быстро возрастала напряженность в международных отношениях. Поэтому глава Белого дома США после своего избрания заявил, что американский народ ждут великие испытания. Он стал больше уделять внимания вопросам внешней политики. В конгрессе по-прежнему продолжали раздаваться голоса о невмешательстве в европейские политические дела, хотя в печати и общественных кругах с тревогой обсуждали нарастание опасности войны. В октябре морской министр США Клод Свенсон предупредил Японию, что Америка готова вступить в любое морское соперничество, а на угрозы ответить адекватными мерами. США строили флот, укрепляли военно-морские базы на Тихом океане. Попытки Токио найти компромисс с Америкой и Англией были тщетны. 7 декабря 1936 г. газета "Асахи" самоуверенно заявила: "Вашингтонские и лондонские морские договоры теряют силу в конце этого года". В 1936 г. Япония в основном закончила ранее намеченные планы развертывания и перевооружения армии. В связи с этим военное ведомство разработало новый обширный план и получило одобрение правительства. Он был рассчитан на техническое оснащение армии, главным образом по линии авиации, бронетанковых и мотомеханизированных соединений и артиллерии. Военный бюджет на 1936-1937 гт. составил 508 млн йен. К концу 1936 г. в 20 японских дивизиях насчитывалось 371 тыс. человек, в то время как в войсках Маньчжурии, Кореи и Северного Китая, вместе взятых, — 163 тыс. человек22. Военные расходы Германии в 1936 г. составили 12,5 млрд марок. В сравнении с 1933 г. они выросли в 4 раза23. Перед президентом США стояла задача определения главных тенденций и внешнеполитической стратегии Вашингтона. По этому вопросу в стране шла политическая борьба и высказывались разные взгляды. Поскольку конгресс принял специальный закон о нейтралитете, Рузвельт обязан был следовать ему, хотя некоторые статьи не совпадали с его взглядами и не соответствовали изменившейся обстановке в мире. Неспокойная, раздираемая противоречиями Европа постоянно привлекала внимание президента. Наибольшее количество тревожных телеграмм Вашингтон получал из Берлина. Посол Уильям ДодДг по взглядам либерал, ненавидел нацизм, осуждал политику Гитлера. Он считал, что его внешнеполитические экспансионистские планы, воинственные заявления о ревизии Версальской системы угрожают независимости соседних с Германией государств. По его мнению, было необходимо объединение всех стран в интересах защиты мира и предотвращения войны. По-иному оценивал ситуацию в Европе посол У. Буллит. Потерпев дипломатическое фиаско в Москве, он развернул большую активность в Париже, уверовав в то, что Европу можно и нужно "умиротворить". Для этого необходимо прежде всего примирить Францию с Германией, направив последнюю по возможности в регион Восточной Европы. Тогда она может получить дефицитное сырье, расширить свое влияние, укрепить политические позиции и неминуемо столкнется с СССР. Буллит негативно относился к Версальской системе, считая ее несправедливой, выступал за ее пересмотр. Его симпатии были во многом на стороне побежденной Германии. Он любил посещать Берлин, в восторге был от Парижа и холодно относился к Лондону. 8 ноября Буллит, поздравив Рузвельта с избранием на второй срок, сообщал, что во Франции обеспокоены приближением войны в Европе. Многие посланники малых стран, отмечал он, возлагали большие надежды на США24. Они предлагали созвать международную конференцию с участием США. Но Буллит отвечал им, что в Вашингтоне еще хорошо помнили позорный провал экономический конференции в Лондоне летом 1933 г., инициатором и организатором которой были Соединенные Штаты. Обуреваемый идеей сближения Германии с Францией, Буллит продолжал придерживаться мнения, что немцам следовало развивать экономические отношения со странами Центральной Европы и балканскими государствами. Румыния могла бы поставлять свою пшеницу и нефть в Германию в обмен на машины и строительные материалы, Югославия, Венгрия, Болгария и Турция — продовольствие. Некоторые опасались установления экономического контроля Германии в этом районе, что могло привести к политической гегемонии и реализации старой идеи БерлиноБагдадского блока25. Однако, считал Буллит, такого хода событий не следовало опасаться. Более того, в этом случае вероятно более быстрое сближение Германии с Францией, ослабление разногласий между ними и замирение Европы. США могли бы дипломатически содействовать этим процессам. Рузвельту, полагал он, следовало прозондировать мнения послов26. 8 ноября 1936 г. Буллит сообщал из Парижа Рузвельту о его встречах с государственными деятелями, политиками Франции, а также со многими дипломатами. В центре внимания была проблема: как можно предотвратить наступление войны. Посол отмечал, что он никогда не наблюдал такой безнадежности и растерянности. Встревоженные посланники ряда малых европейских стран утверждали, что если президент не вмешается в дела Европы, в ней неизбежен военный конфликт, который может принести огромные разрушения. Вашингтон мог бы проявить инициативу созыва конференции европейских государств, но при условии ее основательной подготовки. Буллит убеждал президента Рузвельта в том, что наилучшим путем примирения Европы является сближение Франции с Германией, достижение согласия и устранение разногласий между ними посредством заключения экономического соглашения. Глава правительства Франции Леон Блюм и министр иностранных дел Ивон Дельбос не возражали Буллиту. Но с его идеей франко-германского сближения не был согласен американский посол У. Додд в Берлине. Поэтому Буллит предлагал отозвать Додда и вместо него назначить Хью Вильсона, являвшегося много лет посланником в Швейцарии. Он разделял взгляды Буллита об умиротворении Германии за счет ее экспансии в восточном направлении27. По прибытии в Париж Буллит немедленно приступил к претворению своих идей в жизнь. 24 ноября он вновь писал Рузвельту из Парижа о том, что беседы с французами, англичанами, бельгийцами и греками привели его к заключению о приближении войны в Европе, которая, вероятно, начнется весной или летом 1937 г., но скорее всего в 1938 г.28 "Война неизбежна, и Европа обречена на разрушение, если только президент Рузвельт не вмешается", — так считают многие европейские государственные деятели. Посол выражал надежду, что в инструкциях новому послу Джозефу Дэвису будет обращено внимание на твердость относительно предотвращения вмешательства России во внутренние дела США с помощью американской компартии, которая находится под контролем Москвы30. Касаясь гражданской войны в Испании, поставок Германией и Италией вооружения генералу Франко, Буллит писал, что после окончания войны в Испании Гитлер направит свои войска против Чехословакии, положение которой в этом случае станет трагическим. Париж, как и Москва, вряд ли окажут помощь Чехословакии. Таково было мнение и бельгийского посла во Франции. Никто не знает, отмечал Буллит, как спасти Европу от войны. Беда в том, с сожалением констатировал он, что между Германией и Францией нет признаков сближения. В случае возникновения вооруженного конфликта некоторые европейские города могут быть немедленно разрушены воздушными бомбардировками. Несмотря на это, Бул лит давал понять своим европейским собеседникам, что Америка не намерена проявлять активность в Европе и не следует рассчитывать на сотрудничество с ней31. Несколько дней спустя, 7 декабря, президент получил от Буллита еще одну телеграмму, в которой вновь говорилось об опасном положении в Европе, политическом кризисе, последствия которого трудно предсказуемы. Выход из этого он видел в примирении Франции с Германией с помощью Вашингтона. Исполняющий обязанности государственного секретаря У. Мур, находясь под впечатлением получаемой дипломатической корреспонденции, направил 26 ноября президенту Рузвельту меморандум о европейской ситуации. Он ссылался на адресованные Хэллу донесения посланника в Вене Джорджа Мессерсмита от 6, 9 и 16 ноября. В них подчеркивалась явная угроза войны. По мнению посланника, Великобритании необходимо время для вооружения. Россия превращается в сильную военную державу и готовится к защите от возможного нападения одновременно со стороны Германии и Японии. Народы ждут принятия мер по предотвращению войны32. С нарастанием напряженности в мире Рузвельт все чаще обращал свои взоры на Центральную и Южную Америку. И это не случайно. В августе 1936 г. Трояновский сообщал в Москву об активности Германии и Японии в Центральной Америке. Они стремятся завоевать рынки в Мексике, Никарагуа, Гватемале, создать там торговые предприятия. Ввоз германских товаров в Центральную Америку, за исключением Мексики и Кубы, вырос в 1935 г. по сравнению с 1934 г. на 260%33. И это в то время, когда Латинская Америка являлась безусловной зоной интересов и влияния США. Для них главной заботой была стабильность и подконтрольность политических режимов в странах региона, поддержание с ними благоприятных экономических взаимоотношений. Она представляла собой потенциальный весьма емкий рынок. Товарооборот США с государствами Латинской Америки и Карибского бассейна постоянно увеличивался. 21 мая 1936 г. советский полпред Уманский сообщал Литвинову, что внешнеполитическая энергия американцев сосредоточена на панамериканских делах. Заведующий южноамериканским отделом госдепартамента Дегган говорил ему, что активность японцев в Южной и особенно в Центральной Америке очень беспокоит США. Точно так же, как и рост экономической экспансии Германии в Южной Америке. К вопросу о включении Канады в панамериканские комбинации американцы относятся крайне осторожно, не желая раздражать англичан34. Политика Вашингтона в области национальной безопасности в этом районе состояла во включении латиноамериканских стран в орбиту внешней политики США, противодействии усилению враждебных сил в Западном полушарии, сохранении беспрепятственного судоходства по Панамскому каналу и доступа к сырьевым ресурсам региона, защите американских государственных и частных капиталовложений, обеспечении региональной солидарности в поддержку США на мировой арене. США стремились не потерять свое сравнительно привилегированное положение в Латинской Америке, сохранить экономическую и кредитно-финансовую зависимость от них стран этого региона. В январе 1936 г. президент обратился к правительствам латиноамериканских государств с предложением провести Панамериканскую конференцию. Идея встретила широкую поддержку у дипломатов Западного полушария. В Белом доме и особенно в госдепартаменте к ней тщательно готовились. Активно занимался этим заместитель госсекретаря Самнэр Уэллес. 1 декабря в Буэнос-Айресе начала работу внеочередная Панамериканская конференция, продолжавшаяся до 23 декабря35. Ее открыл президент США, выступив с большой программной речью, которая транслировалась по радио на все страны Западного полушария36. Это было первое официальное публичное внешнеполитическое заявление президента после его избрания. Рузвельт много говорил о тревожной ситуации в мире. На столь представительном форуме государственных деятелей и дипломатов прозвучал его призыв к объединению стран Западного полушария в целях совместного обеспечения мира и безопасности народов. Он обратился к участникам конференции с вопросом: могут ли республики Нового Света помочь Европе избежать войны? И сам же ответил: "Да, я уверен, что могут". Далее он заявил, "что мир нельзя просить, его можно обеспечить только общими усилиями". Выразив опасения в связи с тревожным развитием международных событий, он предупредил, что безумные силы могут пустить в ход оружие. "Даже если Америка и не будет вовлечена в войну, она будет от нее страдать". Президент призвал к предотвращению войны всеми средствами, к проведению взаимных консультаций между странами в целях общей безопасности. Комментируя речь Рузвельта, американская печать отмечала, что она явилась предупреждением тем южным странам, которые заигрывали с фашизмом. Делегация Сан Доминго внесла предложение о создании Лиги наций американских стран, члены которой обязаны совместно оказывать сопротивление агрессии, направленной против любой страны Западного полушария, а также против интересов и намерений госдепартамента. 5 декабря с большой речью на конференции выступил госсекретарь США К. Хэлл. Он заявил, что основная ее задача — избавление Западного полушария от войны. Для этого необходимо, чтобы каждое государство готовило и организовывало свой народ к сопротивлению в случае агрессии, выполняло принятые мирные соглашения, проводило общую политику нейтралитета, придерживалось и укрепляло международное право, верно было соглашениям, заключенным между государствами с целью поддержания порядка в мире (пакт Бриана — Келлога). Закончил он свое выступление призывом: пусть страны Западного полушария послужат примером защиты сил мира, демократии и цивилизации37. Хэлл также предложил придерживаться принципов взаимоотношения между государствами, одобренных на конференции в Монтевидео, последовательного проведения политики доброго соседа, выполнения принятых международных обязательств по укреплению мира. Он предложил создать постоянный межамериканский консультативный комитет с целью поддержания и обеспечения мира на всем Западном полушарии, призвал принять совместные меры по сохранению нейтралитета стран американского континента и заключению соответствующих соглашений, признать принципы международного сотрудничества, недопустимость разрыва договоров односторонними действиями, снизить таможенные барьеры. Эти меры должны относиться не только к странам Западного полушария, но и государствам других континентов. 7 декабря Хэлл предложил проект резолюции конференции, в которой предусматривалось создание постоянного панамериканского кон сультативного комитета для проведения всеми американскими республиками общей политики нейтралитета, по примеру недавно одобренного конгрессом США законодательства по этому вопросу. Делегация США активно выступала за создание постоянного комитета министров иностранных дел стран Западного полушария, которые должны были периодически собираться на совещания и следить за выполнением пактов и соглашений. США представили также проект договора о нейтралитете, предусматривавшего введение эмбарго на вывоз оружия в воюющие страны. Иначе говоря, США стремились усилить свое влияние во всем Западном полушарии, распространить принятый закон о нейтралитете на весь американский континент. Вокруг этой идеи развернулась дискуссия. Выявились разные подходы. Поэтому была принята общая декларация о консультациях государств и способах действий в случае угрозы извне. Главным итогом конференции было одобрение идеи взаимопомощи стран Западного полушария, которая нашла воплощение в принятии нескольких важных совместных документов о сотрудничестве по поддержанию мира. Подводя итоги конференции в Буэнос-Айресе, госдепартамент с удовлетворением отмечал ее положительное значение. В задачу форума входило укрепление и усовершенствование механизма сохранения мира и устранение причин, ведущих к войне, принятие мер к защите Западного полушария в случае возникновения войны, подтверждение принципов либеральной торговой политики, расширение культурных связей между американскими республиками. Участники конференции провозгласили принцип: национальная безопасность каждой американской республики должна стать приоритетом для всех. Любая угроза со стороны неамериканской державы миру и безопасности какой-либо страны Западного полушария вызовет общую озабоченность всех других республик. Была выражена солидарность с политикой нейтралитета, одобрено движение за устранение барьеров в торговле между странами и ликвидацию экономических причин войны. Предусматривалось увеличение обмена профессорами и студентами. Была одобрена идея строительства панамериканской шоссейной магистрали с юга на север. В заключении итогового документа подчеркивалось, что в то время как отношения между великими европейскими державами характеризовались противоречиями и опасениями, представители американских стран встретились в атмосфере полного доверия и взаимопонимания38. Конференция также объявила интервенцию в любую американскую страну актом, подлежащим осуждению. Был одобрен дополнительный протокол о недопустимости вмешательства прямо или косвенно во внутренние дела любого государства. Рузвельт был доволен результатами конференции. Она подтвердила действенность провозглашенной им политики "доброго соседа", способствовала повышению престижа США. Президент выступал на этом высоком форуме представителей латиноамериканских стран как признанный высокочтимый лидер всего Западного полушария. Он авторитетно заявил и заверил всех о готовности США защищать безопасность народов Нового света, призвал к объединению и совместным действиям всех стран американского континента. Дипломатии США удалось декларировать общность интересов американских стран в случае внешней угрозы. Панамериканская конференция продемонстрировала единение стран Западного полушария под эгидой США. Политика "доброго соседа", таким образом, дала положительные результаты, так как участники международного форума одобрили обширную программу, разработанную госдепартаментом в области экономического, политического и в случае необходимости военного сотрудничества стран Западного полушария под эгидой США. Белый дом по существу заявил о верности принципам доктрины Монро и идеям политики "доброго соседа". Это убедительно и торжественно прозвучало как в знаменитой речи президента Рузвельта при открытии конференции, так и в докладе государственного секретаря Хэлла. Американская дипломатия использовала тревожное развитие событий в мире с целью объединения государств в интересах защиты их независимости и суверенитета. США выступили в роли гаранта их безопасности от угрозы извне. Престиж Вашингтона возрос, его влияние в международных делах увеличилось, причем не только в Латинской Америке, которая становилась надежным тылом и союзником. Условия проникновения тоталитарных государств в Латинскую Америку ухудшались, а позиции США становились более благоприятными для превращения ее в сферу приложения капитала и рынок сбыта товаров. Советское полпредство внимательно наблюдало за внешнеполитическими акциями правительства США в Центральной и Южной Америке, в частности за подготовкой и проведением конференции в Буэнос-Айресе. Когда речь Рузвельта транслировалась по радио во всем Западном полушарии, полпред Трояновский 1 декабря писал Литвинову: "Самым больным местом для Соединенных Штатов является положение Латинской Америки", и не удивительно, что "и президент и госсекретарь нашли возможным поехать в Буэнос-Айрес на Панамериканскую конференцию для того, чтобы улучшить и закрепить свою позицию в этой части Америки, которая находится явно под угрозой быть втянутой в орбиту фашистского влияния"39. На следующий день советник полпредства КА. Уманский также направил депешу в НКИД. Панамериканская конференция, писал он, — серьезный этап к подрыву изоляционистской политики. Рузвельт будет добиваться в конгрессе обеспечения для США южноамериканского гинтерланда, не допуская проникновения туда новых соперников (Японию, Германию), усиления законодательства о нейтралитете, представления президенту права одностороннего эмбарго40. Он, возможно, прибегнет вновь к идее созыва мировой экономической конференции. Не исключен с его стороны новый широкий миротворческий жест. 11 декабря полпред в Бельгии Е.В. Рубинин информировал М.М. Литвинова об определенном воздействии на политические круги Европы не только сближения Германии, Японии и Италии, но и речи Рузвельта на Панамериканской конференции41.

25 декабря Литвинов писал Трояновскому: "Панамериканский конгресс доказывает, что в пределах своей компетенции Рузвельт будет отходить от навязанной ему изоляционистской политики. В случае осложнений в Европе и на Дальнем Востоке отношение Рузвельта к нам будет определяться общеполитическими интересами, а не вопросом о долгах"42. Советская пресса сдержанно комментировала выступление Рузвельта. "Правда" подчеркивала его призыв к объединению против агрессоров, а "Известия" отмечали положительное отношение американской прессы к речи президента. О реакции германских газет посол Додд записал в дневник: "Берлинская пресса заняла враждебную позицию по отношению к конференции в Буэнос-Айресе. Особенным нападкам подверглись речи Рузвельта в Буэнос-Айресе и в Рио-де-Жанейро, предостерегающие от пагубных последствий, к которым могут привести действия диктатур, присвоивших себе право покорять другие страны"44. Дипломаты США в европейских столицах стали выяснять возможности созыва международной конференции под эгидой США. Но некоторые из них опасались отрицательного отношения к этой инициативе Берлина и Рима. Посол Роберт Бингхэм писал Рузвельту из Лондона, что конференция в Буэнос-Айресе наглядно и убедительно показала, как далеко США готовы идти в области сотрудничества с латиноамериканскими республиками в деле защиты мира в Западном полушарии. Вашингтону следовало бы заявить о своем намерении сотрудничать и в других частях света. Многие хотят знать, какой вклад США могли бы внести в сохранение мира в Европе45. Заметим, что этот вопрос обсуждался сразу же после оккупации Германией Рейнской зоны. Но в госдепартаменте в тот критический период пришли к выводу, что такой шаг преждевременный. Между тем 26 августа "Нью-Йорк Тайме" опубликовала телеграмму журналиста Артура Крока, предлагавшего после президентских выборов собрать международную конференцию с участием короля Великобритании, Сталина, Муссолини, Гитлера, президента Франции Лебрена, представителей Китая и Японии и ряда других государств. В госдепартаменте и Белом доме отнеслись резко негативно к этому предложению. После же успешного проведения Панамериканской конференции вновь широко стала обсуждаться идея форума по европейским и азиатским проблемам. Сам президент проявил к ней интерес, но американские послы в европейских столицах предупреждали Рузвельта, что Европа — это не Латинская Америка, и успех конференции сомнителен. Посол в Польше Джон Кэдахи, поздравив Рузвельта с большим успехом международной встречи в Буэнос-Айресе, отметил, что спустя две недели воздействие ее итогов на европейскую ситуацию в значительной степени ослабло. В дипломатических кругах нередко интересуются намерениями Рузвельта в отношении Европы. В этой связи многое зависит, по его мнению, от Великобритании, дипломатия которой пытается сдерживать Германию путем умиротворения. В общем Кэдахи призывал к осторожности при принятии дипломатических жестов в отношении Европы46. Предупреждение было обоснованно, так как Европа находилась в состоянии политического кризиса. Гитлер ввел войска в демилитаризованную зону. Муссолини оккупировал Эфиопию. Война в Испании приняла международный характер. Германия, Италия и Португалия поставляли вооружение генералу Франко, Советский Союз — республиканцам. Англия и Франция занимали нейтралитет. Лига наций бездействовала, передав испанские дела в Комитет по невмешательству. Лев Троцкий, покидая в декабре Европу и направляясь в Мексику, писал: "Европа, раздираемая глубокими противоречиями, погружалась в пучину всеобщей катастрофы". 13 ноября 1936 г. посол Роберт Бингхэм, поздравив Рузвельта с успешным его избранием президентом, сообщал о беспокойстве в Лондоне относительно состояния дел с международной торговлей и готовности британских лидеров обсудить вопрос об англо-американском сотрудничестве. В палате общин в честь Бингхэма был дан обед. Председательствовал Остин Чемберлен, тосты за посла предложил премьер-министр и лидер оппозиции Эттли. Как в официальных, так и в неофициальных кругах говорили о желании улучшения отношений с США, урегулировании проблемы долгов, получении в США кредитов ввиду нараставшей напряженности в Европе. Англия заинтересована в сближении с Америкой и расширении с ней торговли47. 7 декабря 1936 г. У. До м направил из Берлина телеграмму Рузвельту, в которой говорилось о ситуации в Европе: Гитлер способен захватить все, что только он пожелает, и вместе с дуче установить контроль над Испанией, что приведет к подрыву позиций Франции и Англии48. В тот же день Буллит информировал Рузвельта, что он установил конфиденциальные отношения с Л. Блюмом и И. Дельбосом и они готовы искать пути примирения Франции и Германии, устранения экономических барьеров, налаживания финансового сотрудничества и сокращения вооружений. 20 декабря Буллит разговаривал по телефону с Рузвельтом и послал ему конфиденциальное письмо. Посол вновь убеждал президента в том, что единственная возможность сохранения мира в Европе — это достижение взаимопонимания между Францией и Германией. Все больше людей начинают осознавать, что за 24 часа Германия воздушными бомбардировками может разрушить Париж, а французские самолеты — все города Рура. Война принесет неисчислимые беды и страдания, а единственным победителем ее будет Сталин49. Англичане, итальянцы и русские, отмечал посол, не хотят франко-германского примирения. Все свои усилия сам Буллит прилагает к всемерному поощрению идеи франко-германского сближения. И он просил Рузвельта при встрече с французским послом в Вашингтоне Андре де Лаболуе, германским послом Гансом Лютером и британским послом Роналду Линдсеем подчеркнуть важность этого примирения для сохранения мира в Европе. Нежелательно, чтобы британская дипломатия препятствовала сближению Парижа и Берлина. Если на франко-германских переговорах обозначится прогресс, тогда США смогут выступить с общей декларацией, предварительно проконсультировавшись с правительствами Франции, Германии и Великобритании50. Политические цели Буллита были направлены на то, чтобы примирить крупные европейские государства и изолировать СССР. Идея не была новой. Она получила отражение в документах Локарнской конференции в 1925 г. Как известно, в июне 1933 г. представители Великобритании, Германии, Франции и Италии встретились и договорились между собой относительно устранения разногласий путем переговоров. Но соглашение так и не было подписано. Слишком сильны были противоречия между державами. Идея Буллита привлекла на некоторое время внимание президента, но вскоре он усомнился в реальности ее претворения в жизнь и не ошибся.

Германская дипломатия в это время поддерживала идею проведения международной конференции с участием США. В частности, она выдвигалась Ялмаром Шахтом. Однако в Белом доме не были уверены в ее успехе, ибо для конференции отсутствовали подходящие условия. Ведь Германия потребовала бы возврата колоний, а в случае неудачи форума вина будет возложена на Америку51. Поэтому госдепартамент отклонил это предложение, как несколько поспешное. В официальных кругах США реально оценивали ситуацию на европейском континенте. Они видели раскол Европы, наступление политического кризиса, глубину разногласий между странами. Германия и Италия все больше расширяли свое влияние, в то время как Англия и Франция заметно уступали им. В Вашингтоне предпо читали придерживаться нейтралитета, ожидая дальнейшего развития отношений, в том числе и с Москвой. Принявшая международный характер гражданская война в Испании поставила перед Белым домом вопрос — какую занять позицию. Общественность США и в определенной степени Латинской Америки ожидала ответа. Госдепартамент считал необходимым распространить закон о нейтралитете и на Испанию. Посол Буллит проявлял повышенный интерес к событиям в Испании. Узнав, что советское правительство заявило о выходе из Комитета по невмешательству, он сразу же встретился с министром иностранных дел франции И. Дельбосом и спросил о его позиции. Министр сообщил ему, что действия Советского Союза обусловлены желанием поддержать престиж коммунистического движения и попыткой побудить Францию к вмешательству в испанские дела. Но все это безрезультатно, ибо ее позиция неизменна, она придерживается абсолютного нейтралитета и невмешательства в войну в Испании. "Как вы знаете, я абсолютно против вмешательства..."

52, — заверил он Буллита. 19 октября заместитель госсекретаря С. Уэллес выступил в Нью-Йорке перед Ассоциацией внешней политики с докладом, в котором отметил, что правительство США намерено соблюдать одобренный конгрессом закон о нейтралитете53. В декабре правительства Великобритании и Франции предложили Соединенным Штатам присоединиться к Комитету по невмешательству или выразить ему моральную поддержку. Вашингтон отказался это сделать. 5 декабря французский посол в США в беседе с помощником госсекретаря У. Муром высказал пожелание, чтобы США выступили в роли посредника в национально-революционной войне. Его поддержал британский посол. Однако четыре дня спустя заведующий европейским отделом Дж. Данн информировал послов, что США не будут брать на себя никакой посреднической роли и не предпримут никаких шагов в отношении урегулирования вооруженного конфликта в Испании54. В испанском вопросе США, придерживаясь нейтралитета, фактически действовали заодно с Англией и Францией, которые заявили о невмешательстве в дела Испании под предлогом того, чтобы не допустить эскалации конфликта и перерастания его в общеевропейскую войну. Американский историк Р. Даллек в своих исследованиях внешней политики и дипломатии США в 30-х годах справедливо писал об их отношении к войне в Испании: "Для Рузвельта вопрос состоял в том, чтобы действовать заодно с вопиюще близорукой англо-французской политикой по предотвращению войны в Европе"55. 15 декабря У. Мур предложил президенту продлить закон о нейтралитете и распространить его на Испанию. Для этого было необходимо предварительно обсудить и согласовать все вопросы с председателем сенатского комитета по иностранным делам К. Питтмэном и главой комитета палаты представителей по иностранным делам Самуэлем Мак-Рейнольдсом.

В начале января 1937 г. Мур представил Рузвельту конкретные предложения относительно законодательства о нейтралитете. В течение года их изучали помощник госсекретаря по экономическим вопросам Фрэнсис Сайер, юридический советник департамента Грин Хэкворт и сотрудник Карлтон Сэ. Они представили проект резолюции о нейтралитете с учетом опыта гражданской войны в Испании57. Президенту предоставлялись дополнительные полномочия по претворению в жизнь закона о нейтралите те. Рузвельт разделял точку зрения госдепартамента, который быстро разработал законопроект и представил его президенту. 5 января 1937 г. Рузвельт выступил по этому вопросу на пресс-конференции, а 6 января законопроект рассматривал сенат. Он запрещал экспорт оружия и амуниции в Испанию. В тот же день билль был обсужден и одобрен. "За" проголосовал 81 сенатор, воздержались 12. В палате представителей резолюция была одобрена подавляющим большинством: 406 ее членов высказались "за", один "против" и 22 воздержались58. 8 января Рузвельт утвердил новый закон о нейтралитете, распространив его на Испанию. Спустя несколько дней, 25 января 1937 г., Рузвельт направил письмо Н. Томасу, в котором отмечал, что госдепартамент с полного его одобрения занял определенную позицию по поводу невмешательства США в испанские дела, запрета экспорта оружия. Это было сделано, сообщал президент, до того, как европейские государства приняли решение в отношении испанских событий. США действовали независимо, руководствуясь духом законодательства о нейтралитете59. 9 января 1937 г. полпред А.А. Трояновский в письме М.М. Литвинову отмечал, что США проводят изоляционистскую политику. С большой поспешностью конгресс принял поправку к акту о нейтралитете в связи с событиями в Испании60. Принятый закон был на руку интервентам — Италии и Германии. Франко, комментируя действия США, заявил, что американское "законодательство о нейтралитете, прекращающее экспорт военных материалов обеим сторонам, быстрота, с которой оно было принято и осуществлено, являются жестом, который мы, националисты, никогда не забудем"61. Посол Бауэре назвал действия Вашингтона «сотрудничеством с державами "оси" в войне за уничтожение демократии в Испании»62. 1 мая 1937 г. конгресс принял новый закон о нейтралитете. Сохраняя на неопределенное время основные положения предшествующих законов, он устанавливал на два года так называемый принцип "плати и вези". Это положение законодательства США о нейтралитете ущемляло интересы неагрессивных стран, так как они зачастую не располагали ни достаточными наличными финансовыми средствами для немедленной оплаты закупок военных материалов, ни крупным собственным флотом для перевозки купленных материалов. Распространение действий закона о нейтралитете на страны, где шла гражданская война, лишало республиканское правительство возможности закупать американское оружие. Лидеры многих государств были удивлены, так как только что на Панамериканской конференции президент публично твердо заявил, что США готовы поддерживать силы, выступившие против нарушителей мира, и ответственны за обеспечение безопасности народов. Однако занятая Белым домом позиция это не подтвердила. Как информировал 19 января наркома Литвинова советник полпредства К.А. Уманский, конгресс поспешно, без обсуждения одобрил законопроект эмбарго на оружие в Испанию, что "было одной из первых крупных внешнеполитических ошибок Рузвельта после его избрания на второй срок"64. Собственно и Рузвельт впоследствии с горечью признался послу Бауэрсу, что США совершили ошибку, распространив статьи об эмбарго на гражданскую войну в Испании65. Американская политика нейтралитета в отношении испанских событий объективно была выгодна Германии и Италии. Американский историк Бэзил Раух, исследуя внешнюю политику США, с огорчением констатировал: "Администрация Рузвельта в течение трех лет официально равнодушно наблюдала за медленной агонией испанской республики, за героической и трагической судьбой испанского народа, который первым поднял оружие против Гитлера".