События в Европе 1935 г. и Дальневосточные проблемы

События в Европе 1935 г. и Дальневосточные проблемы

События в Европе находились в тесной связи с развитием международных отношений на Дальнем Востоке. Избрав политику территориальных захватов в Северном Китае, Япония одновременно разрабатывала планы против Монгольской Народной Республики и Советского Союза в ожидании благоприятной обстановки в Европе. Полпред в Токио К.К. Юренев писал в отчетном докладе за 1934 г., что "Япония ориентировалась на дружбу с Польшей и особенно с Германией, наблюдая с большим интересом и тревогой за успехами нашей международной политики". Односторонний отказ Германии от статей Версальского договора и введение всеобщей воинской обязанности произвели большое впечатление на правительственные круги Японии, у которых возросли надежды на то, что в ближайшем будущем значительные силы и внимание СССР будут привлечены к границам Запада. Председатель верхней палаты парламента принц Ф. Коноэ и бывший министр иностранных дел, депутат верхней палаты Иосидзава не могли скрыть радости по поводу ожидаемых осложнений в Европе60. А глава внешнеполитического ведомства Хирота в беседе, улыбаясь, сказал полпреду Юреневу, что в Европе "становится шумно и беспокойно"61. Экстремисты Японии продолжали призывать к войне против СССР. В 1935 г. в генеральном штабе японской армии считали возможным ограничиться захватом только Приморья. Для проведения наступательных операций предполагалось перебросить из Японии в Маньчжурию дополнительно дивизии. План "Оцу" был утвержден начальником генерального штаба Японии маршалом Канином, а в марте — императором Хирохито62. Бывший военный министр Японии генерал С. Араки в апреле утверждал, что если война начнется, то ее нужно вести как можно быстрее. Генерал С. Хаяси в мае заявил, что первые пять или двенадцать месяцев войны решат ее конечный исход. Военные требовали увеличения расходов на армию и расторжения Вашингтонского договора о соотношении сил на море. Военный министр С. Хаяси 7 февраля в парламентской бюджетной комиссии нижней палаты заявил, что "чрезвычайное время продолжается". В печати обсуждались вопросы возможной войны. В начале года Япония активизировала свою политику в отношении Монгольской Народной Республики. Целью Токио, отмечал полпред К. Юренев, являлось желание японских властей «выйти на наши важнейшие дальневосточные пути и угрожать Забайкалью и Приморью, видя при этом в войне завершение "тяжбы" с СССР»63. 19 февраля от него поступила еще одна телеграмма: "В Японии имеются влиятельные, настроенные агрессивно против СССР группы"64. Несколько ранее японский посол в США Сайто выступил в Чикаго с речью антисоветского характера65. Он утверждал, что Япония оккупировала Маньчжурию с целью положить там конец советской пропаганде против Японии66. К. Юренев заявил протест. Трояновский, выступая в Филадельфии, показал несостоятельность подобных утверждений, назвав Японию воинственной страной67. По этому поводу в японской и советской печати развернулась острая полемика, она была усугублена дискуссией на правительственном уровне. На слова В.В. Молотова, что Япония ведет себя в Китае как дома, немедленно последовала реакция Токио. Министр иностранных дел К. Хирота в речи в парламенте обвинил СССР в быстром росте вооруженных сил, которые угрожают Маньчжоу-Го68. 18 и 27 февраля полпред Юренев обсуждал с министром Хирота сложившуюся ненормальную ситуацию в отношениях двух государств69. Он обратил внимание на постоянные инциденты в районе государственной границы СССР, аресты советских граждан на КВЖД, нарушение режима ее работы, открытые призывы в печати к войне против СССР. В Японии наблюдается рост военных ассигнований, численности армии и вооружения. Он предложил заключить пакт о ненападении и совершить "крутой поворот к улучшению взаимоотношений между странами". Вопрос подписания пакта, как известно, неоднократно ставился советским правительством перед Токио70. Но тщетно. Хирота говорил о желательности получения Японией нефти с южного Сахалина, эксплуатации там нефтяных месторождений, в чем было очень заинтересовано морское министерство. Он предлагал обменяться мнениями по вопросу рыболовной конвенции и урегулировать ряд других проблем в отношениях между двумя государствами. По его мнению, надо было предварительно решить назревшие спорные вопросы и только после этого приступить к переговорам о заключении пакта о ненападении. Хирота указывал также на рост вооруженных сил СССР на дальневосточных границах, предлагал сократить их обеим сторонам на советско-маньчжурской границе. Обмен мнениями не привел к положительным результатам71. В этой обстановке советское правительство продолжало укреплять обороноспособность на Дальнем Востоке. В январе 1935 г. заместитель наркома обороны М.Н. Тухачевский с трибуны VII съезда Советов заявил о необходимости надежного обеспечения западных и восточных границ, переброски значительного количества войск по Транссибирской магистрали72. Не случайно военные ассигнования по государственному бюджету в 1934 г. резко возросли, причем в значительной степени за счет расходов на усиление Красной Армии на Дальнем Востоке. 2 февраля 1935 г. в связи с активизацией экспансионистской политики Японии в отношении Монгольской Народной Республики заместитель наркома иностранных дел Б.Е. Стомоняков сделал заявление японскому правительству о заинтересованности СССР в неприкосновенности территории МНР с точки зрения защиты советских границ73. Одновременно советское правительство предпринимало шаги к ослаблению напряженности на Дальнем Востоке и нормализации отношений с Японией. В целях разрядки напряженности в этом регионе Москва решила пойти на уступки и покончить с переговорами о продаже КВЖД, длившимися около двух лет. Железная дорога была построена Россией в 1903 г. Протяженность ее составляла 2500 км. Это был торговый путь, способствовавший экономическому развитию Дальнего Востока. В отношениях с Японией советское правительство проявляло терпение и уступчивость, оно стремилось к устранению поводов к осложнению советско-японских отношений. Руководствуясь этими соображениями, в мае 1933 г. СССР сделал предложение Японии и Маньчжоу-Го продать Китайско-Восточную железную дорогу. Однако японо-маньчжурская сторона в переговорах занимала неуступчивую позицию. На дороге к тому же происходили аресты советских граждан. Переговоры зашли в тупик. Они возобновились только в начале 1935 г. В январе и в конце февраля министр Коки Хирота в беседе с полпредом К. Юреневым сказал, что пакт не является единственным способом урегулирования японо-советских отношений. Необходимо сначала устранить все спорные вопросы, а именно — продлить срок разведывательного бурения на Северном Сахалине, договориться о рыболовных концессиях, урегулировать возникшие осложнения на границе путем создания пограничных комитетов, а потом поговорить "нужен пакт или нет"74. Советской дипломатии удалось найти сравнительно благоприятный выход из тяжелого положения, в котором находились советско-японские отношения в течение всего 1934 г. В марте 1935 г. переговоры о продаже КВЖД были завершены и подписано соглашение с властями МаньчжоуГо при посредничестве Японии. Дорога была продана за незначительную сумму — 140 млн йен. Между тем эксплуатация КВЖД играла важную роль в экономике края: она почти на 700 км сокращала путь до Владивостока и заметно разгружала забайкальско-дальневосточный участок Транссибирской магистрали. 11 марта 1935 г. в Токио состоялось парафирование договора полпредом Юреневым, маньчжурским посланником Тингом и министром Коки Хирота. За два дня до этого, 9 марта 1935 г., Литвинов информировал Трояновского о том, что переговоры с Японией о КВЖД закончены, договор отредактирован и скоро будет парафирован, а затем подписан75. Действия Японцев против Внешней Монголии — захват монастыря и озера на границе следует рассматривать как попытку политически подчинить себе Внешнюю Монголию. Дипломатия Чан Кайши в этих условиях направлена на улучшение отношений с СССР, и одновременно он намерен договориться с Токио. Заключение соглашения о продаже КВЖД свидетельствовало о миролюбии и уступчивости советского правительства, для которого было очевидно, что японские власти так или иначе постараются установить контроль над КВЖД. Понимая это, оно своевременно предложило Японии купить эту железную дорогу. После некоторых колебаний Токио дал согласие на ведение переговоров, сам ход которых отражал борьбу в официальных кругах вокруг политики в отношении Советского Союза. Дипломатия Москвы не проявляла поспешности. Она терпеливо выжидала, наблюдая за поведением японской стороны. Оценивая ситуацию, полпред К.К. Юренев образно писал в отчетном докладе за 1935 г., что "в течение 1933 года и, пожалуй, начала 1934 г. призрак войны носился над нашими переговорам о КВЖД"76. И далее он констатировал: "Переговоры сыграли огромную положительную роль. Мы выиграли более двух лет — срок весьма большой, учитывая ситуацию"77. 15 марта Литвинов в интервью московским корреспондентам японских газет М. Маруяма и Кобаяси отметил, что наконец-то достигнуто урегулирование одной из сложнейших дальневосточных проблем, и далее заявил о готовности вступить с Японией в переговоры относительно частичного сокращения и отвода от границы вооруженных сил с учетом географического положения страны78. Интервью было опубликовано во многих японских газетах с одобрением акта продажи КВЖД и надеждой на улучшение отношений между двумя странами79. Одновременно Литвинов направил телеграмму японскому министру иностранных дел Коки Хирота, в которой выражалось желание продолжать плодотворное сотрудничество с целью устранения поводов к конфликтам и укрепления дружеских отношений в интересах всеобщего мира80. Нарком внешней торговли А.П. Розенгольц также дал интервью корреспонденту японских газет "Токио ас ахи" и "Осака асахи" М. Маруяма, выразив надежду на то, что продажа КВЖД окажет благотворное влияние на развитие экономических отношений между двумя странами. Поэтому руководство Наркомвнешторга командировало в помощь торгпредству в Токио комиссию в составе коммерческих и технических экспертов во главе с председателем Всесоюзного общества Техпромимпорт Ф.Г. Киселевым. Советское правительство было готово увеличить экспорт товаров в Японию. В то же время торговым организациям было полезно также ознакомиться со многими предметами японского экспорта, учитывая высокий технический уровень ряда отраслей японской промышленности81. Министр Хирота подтвердил приверженность принципам урегулирования спорных вопросов мирным путем посредством переговоров. Японский посол в Маньчжурии и командующий Квантунской армией генерал Минами заявили, что успешное завершение переговоров о передаче КВЖД укрепляет перспективы мира и устраняет одну из причин конфликтов на Дальнем Востоке. Ведущие японские газеты "Ници-ници", "Асахи" и "Цюгай Смогио" в передовых статьях подчеркивали политическое значение соглашения о КВЖД, привели выдержки из заявления Литвинова и из речей Юренева и Хирота от 23 марта. Общественность страны согласна была с заявлениями Литвинова и Юренева о "возможности дружественного разрешения всех вопросов, существующих между СССР и Японией". Командующий дивизией Вакаяма, охраняющей восточную линию КВЖД, призвал народы СССР, Японии и Маньчжурии расширять и применять на практике дух примирения, проявленный при передаче КВЖД82. Председатель верхней палаты принц Коноэ 4 марта в беседе с Юреневым предложил расширить демилитаризованную зону между СССР и Японией, что дало бы возможность переговоров о заключении пакта о ненападении83. Однако этого не произошло. Экстремисты были недовольны интервью Литвинова. Японская дипломатия стала думать о том, как похоронить идею о создании демилитаризованной зоны, равно как и проект пакта о ненападении. Спустя два дня после подписания соглашения министр Хирота, отвечая в комиссии нижней палаты на вопрос представителя "Кокумин Домей" Киси Мамору касательно Северного Сахалина, ответил, что ему еще не ясно, собирается ли советское правительство его продать Японии, и что существуют также некоторые неурегулированные проблемы с лесными и нефтяными концессиями. Когда наступит такое время, трудно сказать. Во время встречи с полпредом Юреневым министр спросил о том, насколько серьезно заявление Литвинова84. В это время в английской палате лордов состоялись прения о положении на Дальнем Востоке. Глава лейбористской оппозиции Марлей приветствовал заявление Литвинова от 14 марта о возможности обеими странами отвода части вооруженных сил на Дальнем Востоке. Это имело бы жизненно важное значение. Лорд Лотиан (либерал) высказал мысль о желательности достижения соглашения между Китаем, США, СССР и Англией85. Вашингтону вовсе были не безразличны отношения между Советским Союзом и Японией. Оценивая политику США в этом регионе, полпред Трояновский писал Литвинову: "До тех пор пока сами США не почувствуют, что им грозит опасность более или менее осязательная на Дальнем Востоке или в отношениях с Европой, их внешняя политика будет сдержанной в отношениях с нами"86. Время показало правоту этих слов. 1 апреля представитель министерства иностранных дел Японии Амо заявил журналистам о сосредоточении интересов Японии в Восточной Азии. На практике это означало следующее: Азия должна быть сферой интересов Японии, так же как Западное полушарие — США. В Вашингтоне не были согласны с провозглашенным принципом, напоминающим доктрину Монро. Если в 1934 г. становилось все более ясно, что в апреле устами министра иностранных дел Японии было выдвинуто требование установления контроля над Китаем, то в 1935 г. претензии японских лидеров расширялись и распространились уже и на другие страны Восточной Азии. В сложившейся ситуации возросло значение и роль Советского Союза в дальневосточной политике. Осмысливая кризисную ситуацию и неудачу в советско-американских переговорах о долгах и кредитах, состоявшуюся продажу КВЖД и несбывшиеся прогнозы о войне Японии с СССР весной 1935 г., американский посол в Токио Грю 5 апреля направил государственному секретарю Хэллу большой меморандум, в котором попытался вскрыть причины и сдерживающие факторы, побудившие Японию отказаться от нападения на СССР87. Он отмечал, что в течение трех лет японская армия готовилась к вторжению на территорию советского Дальнего Востока, но все же вынуждена была отложить эту акцию. Внешнеполитические планы Токио не осуществились в силу прежде всего интенсивной подготовки Советской России к войне на Дальнем Востоке, установления советско-американских дипломатических отношений, вступления СССР в Лигу наций, заключения Кремлем пактов о ненападении с западными соседями. Япония же была занята освоением природных ресурсов Маньчжурии. Но, по мнению Грю, она не может быть спокойна, пока Россия владеет Владивостоком, Приморьем и Восточной Сибирью до оз. Байкал. Касаясь развития советско-американских отношений и провала переговоров о долгах, посол отмечал, что Советы потеряли выгоды, которые они могли бы получить от американской моральной поддержки на Дальнем Востоке. Японское правительство сильно опасалось возможности советско-американского сближения и союза, но отсутствие "его ослабило советское влияние и привело к усилению Японии". Оккупация японцами Маньчжурии была оценена в Вашингтоне как шаг, направленный против интересов США в Китае. Но они не хотели обострять отношения с Японией, не имели возможности перейти к активным действиям, рассчитывали, что со временем действия Японии приведут к обострению отношений с Советским Союзом, возможно, к военному столкновению и ослаблению Японии, которая станет искать посредничества США. Однако время прошло, а эти надежды не оправдались. Генконсул в Сан-Франциско М. Галкович писал в мае 1935 г.: после нашего приезда в Сан-Франциско "все политически заинтересованные во внешнеполитических делах американцы откровенно высказывали свое мнение о неизбежности советско-японского столкновения в ближайшее время"88. В начале 1935 г. они ожидали военного конфликта, сомневались в продаже КВЖД японцам, воспринимая происходившие переговоры об этом как маневр советской дипломатии с целью выиграть время. Однако продажа состоялась, что вызвало некоторое разочарование. Американцы потеряли уверенность в том, что Япония в скором времени будет втянута в войну на севере. Сами США не были заинтересованы в войне с ней, но были недовольны ее экспансией в Китае. Это затрагивало их экономические интересы. Они предпочитали, чтобы Англия оказывала сопротивление японцам в Китае, так как она имела гораздо бблыние там капиталовложения. В Сан-Франциско шли дискуссии о характере отношений с Англией, ее флоте на Дальнем Востоке, целесообразности сотрудничества с ней, его формах и масштабах. Одновременно президент Рузвельт всемерно поощрял создание сильного военно-морского флота. Конгресс его поддерживал. В марте 1935 г. было решено построить дополнительно несколько военных баз на Тихом океане — на островах Оаху, Гавайях, Мидуэй. США открывали воздушные линии: Сан-Франциско—Гавайи, Гавайи—Мидуэй—Вэйк—Гуам, Манила— Кантон, Окленд—Гавайи. Адмирал Стерлинг призывал к обеспечению безопасности островов на Тихом океане. Оценивая внешнеполитическое положение СССР, Грю обращал внимание на неблагоприятно складывавшуюся ситуацию не только на Дальнем Востоке, но и в Европе, ибо Германия быстро вооружалась. "Это опасно для Советов", — отмечал посол. Советскому правительству нужно примирение либо на Западе, либо на Востоке. "Если Россия, — писал он, — окажется втянутой в войну в Европе, то Япония без сомнения воспользуется случаем, чтобы захватить Приморье и прочее. Она уже делала это прежде и попытается сделать снова"89. Таким образом, по словам американского посла, планы Японии в отношении Советского Союза не изменились. В Токио просто решили отложить их осуществление на некоторое время, видимо, до наступления благоприятного момента, чтобы использовать удар по СССР с запада для нападения на востоке. Большие надежды возлагались в этой связи на Германию. Отметим, что такого же мнения придерживался и советский полпред в Токио К.К. Юренев. В тот же день, 5 апреля, когда Грю составлял свой меморандум, полпред сообщал Литвинову, что определенные военно-политические силы в Японии возлагают большие надежды на войну Германии против Советского Союза. По их мнению, она предоставит ей возможность нанести одновременно удар на Дальнем Востоке90. Рассматривая связь событий в Европе и на Дальнем Востоке, Юренев писал Литвинову, что от заключения Восточного пакта о взаимопомощи во многом зависит дальнейшее развитие отношений с Японией и особенно вопрос о сокращении вооружений91. С мнением полпреда нарком был согласен. Собственно именно эти проблемы больше всего беспокоили и волновали его как одного из инициаторов системы коллективной безопасности. 7 апреля Литвинов с сожалением констатировал, что проект Восточного пакта под угрозой срыва, так как Германия и Польша отказались в нем участвовать. В сложившейся ситуации он предложил немедленно заключить договор о взаимопомощи с Францией, предвидя на этом пути немалые трудности и препятствия со стороны противников коллективной безопасности.