ГЛАВА 3 Восточная Римская империя и восстановление экономики и общественной жизни в Западной Европе с V по X в. – Заселение новых земель и сельскохозяйственное производство. – Раздел имущества и классовый состав сельского населения в Восточной Европе

ГЛАВА 3

Восточная Римская империя и восстановление экономики и общественной жизни в Западной Европе с V по X в. – Заселение новых земель и сельскохозяйственное производство. – Раздел имущества и классовый состав сельского населения в Восточной Европе

В продолжение шести первых столетий этого периода Восточная Римская империя со столицей в Константинополе являлась убежищем для цивилизации и потому смогла создать такую систему организации труда, которая была стабильнее и мощнее любой другой. Эта империя была лучше защищена своим географическим положением и армией, систему организации которой она почти полностью унаследовала от Римского государства и усовершенствовала сама, и потому в течение тысячи лет отражала все нападения варваров, а ее изумительная жизнестойкость позволяла ей залечивать раны после поражений. Когда вражеский меч отсек от империи ее земли в Африке, в Сирии, на Дунае и на Западе, а позже и в Египте, Сирии и Палестине, на Дунае, сосредоточение сил на меньшей территории помогло империи стать крепче. В течение 600 лет она успешно оборонялась от тьмы и разрушения, временами приходила в упадок, но каждый раз возрождалась в блеске нового процветания, и самый замечательный из этих периодов возрождения продолжался более 300 лет, с VIII (когда были разгромлены арабы) по XI в. (когда империя потерпела тяжкое поражение от турок-сельджуков при Манцикерте (Маназкерте). Цивилизация Восточной Римской империи, изысканная и утонченная, дала ей силы в достаточной мере окультурить варварское население Востока, стать учительницей варваров Запада и избежать анархии, с которой постоянно должен был бороться Запад. В ней раньше, чем где-либо еще, был вновь создан народ истинно эллинского типа – не единый по происхождению и языку, как у эллинов, но по меньшей мере объединенный общими политическими и религиозными учреждениями, полный горячей любви к своей стране и жаждавший славы и величия для своего государства. Под заботливой властью сильного и просвещенного правительства, которому служил хорошо организованный корпус администраторов, и под защитой мощной религиозной и военной системы Восточная Римская империя стала поощрять восстановление и развитие всех видов экономической деятельности.

Один из византийских императоров X в. писал: «Для сохранения государства нужны две вещи – сельское хозяйство и военное искусство». По этой причине заселение опустевших сельских местностей и поощрение приезжающих осваивать эти земли крестьян-переселенцев стало одной из первоочередных забот для византийцев, которые так же, как римляне, считали землю основным источником богатства и власти. Восточная империя могла по праву гордиться тем, что решила эту задачу гораздо раньше Запада. Этот успех был достигнут благодаря методам освоения земель, которые она по большей части получила в наследство от Рима и продолжала применять со скрупулезной точностью. В фемах (провинциях) были основаны многочисленные военные поселения, где жили солдаты, которые возделывали выделенную им за несение военной службы землю (позже такая система успешно применялась в России – казачьи войска и военные поселения. – Ред.) в порядке военной службы. Империю возрождали даже члены христианских еретических сект – манихеи, якобиты, пав-ликиане, которых переселили из Армении и Малой Азии во Фракию и в Грецию. В VII в. 12 тысяч сирийских авантюристов из Ливана – мирдиты – были поселены во Фракии, Пелопоннесе и Эпире. При необходимости освобождали рабов, как сделал один император для заселения пустовавших земель Южной Италии. За 500 лет во всех европейских округах империи были размещены тысячи колонов варварского происхождения. Некоторые из них были германцами, например готы во Фракии и в Иллирии, гепиды, герулы и лангобарды в Паннонии между Дравой и Савой; некоторые семитами – арабы и египтяне, другие – персы, армяне и аланы – были арийской расы. При необходимости обращали в христианство пленников тюркского происхождения, и те тоже становились хлебопашцами. Например, в Мессении возле Наварина (Пилоса) поселили аваров, в Акарнании, в окрестностях Акциума – булгар, в Восточной Македонии – 14 тысяч тюрок и других тюрок – вокруг озера Охрид. Но большинство переселенцев, занятых в сельском хозяйстве, состояло из славян. Только в одном случае Юстиниан II поселил 70 тысяч пленных славянского происхождения в бассейне реки Стримон (Струма) и в Восточной Македонии.

Часть Фракии тоже была заселена варварами-славянами, которые дали Византии великого императора Василия I Македонянина. Они переселялись с севера, из-за Дуная целыми племенами и родами, и за 500 лет славян стало так много, что они ассимилировали армян, персов, тюрок и азиатских греков, которые тоже были переселены в этот край. В VI в. было время, когда Македония называлась Славенией (Словенией). Южная Фессалия, область Пинда, Аттика и в первую очередь Пелопоннес вновь наполнились людьми благодаря этим славянским колониям, и именно по этой причине один из императоров в X в. признал, что вся Морея (Пелопоннес) стала славянским округом. Также было на юге Италии. Византия совершила великий труд – переплавить в единый народ этих колонистов, которые еще не имели национального сознания, и эллинизировать их, обратив в православие. От этого слияния многих различных народов родилась обновленная молодая греческая нация, и в это же время снова забил источник сельскохозяйственного труда. Существует множество свидетельств того, что в X в. Византийская (Восточная Римская) империя снова была одной из самых населенных стран континента.

Так поощрялось возделывание земли и развитие сельскохозяйственного производства. Доля заброшенных земель уменьшилась, и императоры энергично боролись за возделывание владельцами сельских имений (своих земель). В первую очередь они объявили, что землевладельцы, которые оставляют свои земли без обработки, должны отказаться от этих земель. Затем, в VI в., была установлена эпибола – дополнительный налог с землевладельцев на пустующие земли. Владельцы пахотных земель стали ответственны за уплату налогов и с невозделанных земель брали очень большой налог, чтобы хозяева были вынуждены обрабатывать их. Эпибола просуществовала до X в. и даже была снова введена позже. Но возрождение сельского хозяйства на Востоке произошло в основном благодаря труду гражданских и военных поселенцев, а не из-за этих принудительных мер. В мирной теперь империи земледелие очень скоро принесло огромные выгоды, и государство и землевладельцы – крупные и мелкие – с одинаковым усердием начали пожинать плоды своих трудов. После нескольких периодов упадка империя – а внутри ее в первую очередь Фракия, Македония, Фессалия, Греция и Южная Италия – действительно достигла богатства и процветания, особенно с VIII по XI в., христианский Восток возродил традиции греческой и римской сельскохозяйственной науки. В X в., который для имперского Востока был золотым, а для Запада железным, были написаны трактаты о земледелии и скотоводстве. Многие более совершенные виды земледелия, за которые мы обычно воздаем хвалу арабам, – например, ирригация, улучшенные методы лесоводства, выращивание винограда и технических растений – на самом деле имеют сирийско-византийское происхождение. (Дикие арабские кочевники, громя культурнейшие регионы Восточной Римской империи, Сасанидского Ирана и Северо-Западной Индии, постепенно многое усвоили (и присвоили). Затем эти достижения (точнее, остатки от погрома) попали в диковатую еще Западную Европу. – Ред.) Именно Византия при императорах Исаврийской династии дала миру первый образец земельного кодекса (Nomoi georgikoi) и заложила основы мудрого административного управления сельским хозяйством.

Нигде сельскохозяйственное производство не было таким высокоразвитым и таким сбалансированным, как в Восточной Римской империи. Византийские провинции, земля которых тогда сохраняла гораздо большую часть своего растительного покрова, чем теперь, – особенно Динарское нагорье, Балканы (Стара-Планина), Пинд, Лукания и Калабрия – были покрыты отличными лесами. Князья и аристократы имели великолепные парки, в лесах заготавливали дерево для построек. На Черном море и Адриатике, в Эгейском и Ионическом морях процветало рыболовство. Повсюду были хорошо развиты свиноводство и овцеводство, особенно в лесных местностях и на нагорьях. Крупный рогатый скот разводили на равнинах Фракии, Мёзии, Македонии, Беотии, Элиды, Мессении и Южной Италии. Императоры и крупнейшие землевладельцы считали для себя делом чести иметь племенных жеребцов и выращивать лошадей беговых и армейских пород; особенно знамениты были кони из Фракии и Пелопоннеса. Греческий мед полностью сохранил свою прежнюю славу. Фракия, Македония, Фессалия, Мессения, Апулия, Сицилия и Кампания оставались богатейшими житницами Европы. Ни одна христианская страна не могла соперничать с Восточной империей в отношении плодовых садов, и из империи активно вывозили на продажу миндаль, лимоны, апельсины, фиги и виноград, выращенные на островах Эгейского моря, в континентальной Греции и в Южной Италии. Ароматные лесбосские, самосские, греческие и сицилийские вина были знамениты на весь мир. Восточная империя была также на первом месте по культивированию красящих растений и лекарственных трав, а также по выращиванию шелковицы и разведению шелковичных червей. Именно сельскохозяйственное производство давало ей большую часть того богатства, которое в Средние века вызывало у всех восхищение и зависть.

Это экономическое возрождение упрочило в Восточной империи римский принцип собственности – частную собственность, на которую ее владелец имеет все без исключения права, а количество общей собственности – государственной и коллективной – постоянно уменьшалось. Земельные владения императора и казны, приобретенные в результате завоеваний, конфискаций, лишений наследства и перехода незанятых земель к государству, были часто очень обширными; но их становилось меньше из-за беспредельной щедрости императоров по отношению к церкви и постоянной раздачи земельных участков военачальникам и солдатам. Вначале городским общинам (города и курии), а затем и бесчисленным сельским общинам, объединенным вокруг поселков – центров своих округов (metrocome), – эти поселки стали преемниками прежних городов – стало очень тяжело отстаивать свою землю от изобретательного казначейства и (причем в первую очередь) от духовенства и крупных землевладельцев. Тем не менее благодаря энергии и упорству общины сумели сохранить часть тех общих лесов, полей и лугов, которые были очень нужны для беднейших масс сельского населения.

Несмотря ни на что, земля очень быстро сосредоточивалась в немногих руках. Крупные имения увеличивались еще больше, что шло на пользу церкви и аристократии. Восточно-римское духовенство, которое было очень богатым уже в IV в., безмерно увеличило свои земельные богатства в раннем Средневековье благодаря набожности князей, аристократов и иных верующих, а также путем захвата земель у беззащитных общин и индивидуальных владельцев и с помощью умного управления своим имуществом.

Патриархаты, 57 митрополичьих кафедр, 49 архиепископств, 54 епископства, бесчисленные монастыри, часовни, молельни, церкви и даже простые «лавры», то есть жилища отшельников, получили свою часть выгоды от этого огромного расширения церковных владений, собственники которых имели огромные привилегии; притом эти владения освобождались от части государственных налогов и были непереходящими и неотчуждаемыми. Духовенство даже ухитрилось получить для церкви право взимать с крестьян сборы (каноны) деньгами и натурой, и были составлены подробные списки этих сборов, называвшиеся бревиарии или полиптиха. Богатство церкви постоянно увеличивалось. Иногда оно употреблялось для полезных дел – религиозной пропаганды, благотворительности или для прогресса наук и искусств, но и для обеспечения праздной и роскошной жизни церковной касте, которая утверждала, что правила церкви запрещают ее служителям заниматься ручным трудом. Богатство только укрепляло фанатизм и жажду власти в этом сословии, которое всегда стремилось создать в государстве свое государство и уклониться от налоговых и военных обязанностей, лежащих на гражданском населении. Лучшие императоры, исаврийские и македонские, так хорошо осознавали эту опасность, что принимали энергичные меры против расширения крупных церковных владений, запрещали частным лицам передавать имущество в руки священнослужителей и монахов, отбирали у духовных лиц имения, которыми те завладели незаконно, запрещали им приобретать недвижимость и пытались обложить церковные имения налогами на общих основаниях, передав часть из них в ведение светских властей и раздав эти земли военным. Византийское государство на словах хранило верность прежнему принципу: церковь – только временная хранительница земель, которыми она владеет, и правительство имеет право брать из этого огромного хранилища для нужд общества сколько захочет и когда захочет. Но в действительности это государство очень заботилось о том, чтобы сохранить хорошие отношения с грозной и могучей церковью, и потому часто закрывало глаза на то, что делало духовенство. В результате церковь смогла забрать в свои цепкие руки большую часть земель империи. Так были созданы огромные имения – например, те, которыми владели 62 византийских монастыря. Монастырь Неамони, где было 500 монахов, владел пятой частью острова Хиос; монастырь Патмос владел всем одноименным островом и еще землями на Крите; три знаменитые монашеские общины на горе Афон обогатились множеством даров, в том числе земель; а прославленное аббатство Монте-Кассино имело поместья по всей Южной Италии, и его настоятель был равен князьям Беневенто, Капуи и Спо-лето. Церковные имения были крупными центрами земледелия и имели большой штат, куда входили администраторы, инспекторы (sacellarii), сборщики налогов, казначеи (logothetai), управляющие (oeconomoi) и дьяконы. Центральные здания таких имений были обнесены крепостными стенами, кроме того, в имениях были больницы, гостиницы, погреба и ремесленные мастерские, вокруг которых жили населявшие эту церковную землю колоны.

Наряду с крупными церковными имениями после того, как закончился кризис V–VI вв., возникли крупные имения аристократов. Это увеличение собственности светских владельцев происходило по мере того, как высшие гражданские и военные должностные лица – экзархи и стратеги, вскоре объединенные под общим названием архонты, – учились извлекать выгоду из своей административной власти и начинали видеть для себя пользу и почет в том же, в чем их видели главы знатнейших местных семей и богатые землевладельцы (plousioi, potentes, dynatoi), чье влияние на общественную жизнь их имений было очень велико. Высшие чиновники, обогащенные дарами влиятельных особ, не только забрали в свои руки государственную власть, но и стали наследственными собственниками пожалованных им земель. Они увеличивали размеры своих владений и число зависимых от них людей, заставляя тех, кто находился под их управлением, принимать их покровительство или просить о нем и становиться их клиентами. А влиятельные особы стремились прибавить официальное господство и права, которые оно дает, к фактической власти над жителями своих имений. Постепенно на Востоке так же, как на Западе, образовалась территориальная знать, власть которой была основана на владении крупными имениями, называвшимися massae, которые начиная с царствования Льва VI (IX в.) выделялись в земельном реестре как отдельный разряд земельных владений. Земельные владения аристократов постоянно увеличивались в результате брачных союзов, покупок, захвата государственных и общинных земель или малых владений, а также за счет расширения территорий, находящихся под покровительством, которое легко превращалось в зависимость для мелких землевладельцев, оказавшихся в долгах или вынужденных искать покровительства; в итоге в руках аристократов оказалось почти столько же земли, сколько у церкви. Императоры боялись тех последствий, которые разрастание этих крупных имений знати могло оказать на их собственную власть и на общество в целом, и потому прилагали особенно большие усилия, чтобы замедлить этот процесс; в особенности это относится к императорам Исаврийской и Македонской династий. Исаврийцы в VIII в. в своем Земельном кодексе запретили покровительство и объявили недействительным незаконный захват земли у мелких владельцев. Македонцы запретили отчуждение имений более мелких владельцев с их согласия в пользу крупных землевладельцев, объявили недействительными договоры, заключенные в результате обмана или насилия, и даже отменили в связи с этим действовавшее сорок лет предписание признавать насильственные захваты земли законными. Они снова запретили покровительство и объявили недействительными все приобретения, которые нанесли ущерб государству или военным поселенцам, получившим землю в дар от него. Императоры стойко защищали интересы центральной власти и средних слоев общества, которым угрожали мятежи знатнейших аристократов.

В то время, когда происходила эта борьба, казалось, что аристократия вот-вот будет сломлена. Но аристократы, воспользовавшись политическими кризисами и слабостью власти при некоторых императорах, восстановили свое могущество. Им не удалось, как западным феодалам, стать независимой силой; у них никогда не было ни такой же иерархии, ни характерных для Запада понятий «феодальный договор», «сюзерен», «вассал», «феодальная повинность», и они официально остались зависимыми от центральной власти. Однако к концу раннего Средневековья они добились почти полного суверенитета в своих поместьях. Крупный византийский землевладелец был господином в своих землях и имел право судить живущих на них крестьян. Правительство добивалось выполнения своих указов через него, и он постоянно старался стать из представителя императора кем-то вроде местного князя. Покровительство и благодарность обеспечивали ему клиентов, а благодаря пожалованию земель, которое применялось в империи повсюду, он имел даже вассалов. Он продолжал захватывать земли тех мелких владельцев, которые отказывались стать его клиентами, и даже приводил с собой на службу императору отряд солдат и офицеров, из которых в X в. образовалось новое сословие рыцарей (kaballarioi), которым знатнейшие аристократы предоставляли земли в обмен на военную службу.

Таким образом, византийские аристократы, хотя и не имели политической независимости, в полной мере обладали той социальной и экономической властью, которую давало обладание землей и значительным числом подданных или вассалов. Не только в Малой Азии, которая была главным средоточием аристократии, но и в европейских провинциях знатнейшие князья – например, Фоки, Склиры, Ботаниаты, Дуки, Комнины, Палеологи, Враны и Кантакузины – имели огромные земельные владения. Иногда эти земли представляли собой много отдельных имений, иногда – один земельный массив. Уже в V в. знатная госпожа по имени Паула была хозяйкой города Никополя (у совр. города Превеза. – Ред.) в Эпире. Через 500 лет после нее один знатнейший византийский аристократ имел не меньше 60 имений и в них 600 быков, 100 упряжек для плугов, 880 лошадей и 18 тысяч овец. Знатная женщина по имени Даниэлис только в Пелопоннесе имела восемьдесят massae; у нее были огромные стада скота и целая армия рабов, 3 тысячи которых она могла освободить одним росчерком пера. Когда она отправлялась в путь, то брала с собой 300 носильщиков для своих носилок. У нее были огромные запасы денег, дорогой посуды и драгоценных украшений. Короче говоря, она, видимо, была настоящей царицей Морей. Такие люди, как евнух Василий (очевидно, имеется в виду первый министр нескольких византийских императоров IX в. евнух Василий Лекапен, внебрачный брат императора Василия Болгаробойцы, которого брат-император в конце концов отстранил от власти, как опасного соперника в управлении страной, и сослал в монастырь. – Пер.) и Симеон Ампелий, в ту эпоху были так же знамениты, как в наши дни американские миллионеры. В этом мире знатнейших можно было обнаружить гордых, честолюбивых, буйных князей, ученых мужей, хороших администраторов, выдающихся полководцев, а порой даже пламенных патриотов, воодушевленных религиозными и монархическими идеалами. Это была истинная элита, которая намного превосходила аристократию Запада по уровню культуры, уму и политическому таланту. Византийские аристократы предпочитали жить, если это позволяли их придворные или военные обязанности, в своих имениях и надзирать за работой своих крестьян среди своих вассалов и солдат, в окружении целой толпы слуг. Их дома с большими комнатами и отдельной женской половиной – гинекеем представляли собой наполовину дворцы, наполовину крепости, были изящно украшены, просторны и очень красивы; в этих домах хозяева охотно соблюдали закон гостеприимства и были щедры к своим гостям. Именно дома они выставляли напоказ всю свою роскошь – вышитые одежды, золотые блюда, драгоценные камни, эмали, ценнейшие шелка, столы, которые гнулись под тяжестью кушаний, конюшенные дворы, полные породистых лошадей и прекрасных повозок. Умственные наслаждения они любили не меньше, чем радости охоты и путешествия, упоение боя или гордость быть правителем. В общем, они были очень одаренным сословием, которому не хватало только открытости, высокой нравственности и прямодушия.

Низшая знать тоже жила в своих имениях, средних или малых по размеру и обеспеченных всем необходимым на хорошем среднем уровне. Эти землевладельцы добивались процветания своих имений собственными стараниями и трудом малого числа слуг, причем работали тяжело и экономили на всем, на чем могли. Таких «деревенских дворян», как Кекавмен (годы рождения и смерти неизвестны, автор (предполагаемый) трактата о военном искусстве XI в. «Стратегикон». – Ред.), автор очень любопытных «Воспоминаний», в Восточной империи было совсем не мало. Они имели большие семьи, горячо любили землю и получали с нее хорошие доходы. «Выращивайте зерно, виноград и скот, и будете счастливы», – любил говорить мудрый Кекавмен. Этим людям была не по вкусу жизнь при дворе; настоящее удовольствие они получали от семейной жизни, от хозяйских трудов в своих сельских имениях и от прочных добродетелей – почитания Бога и благотворительности. Именно это сословие аристократов, состоявшее из высшей и низшей знати, было вторым после церкви по активности в жизни общества.

Несмотря на усиление земельного могущества церкви и знати, мелкие свободные хозяйства продолжали существовать, и в Восточной Римской империи им удавалось выжить гораздо легче, чем на Западе, – в значительной степени благодаря уравновешенности византийского общества. Наряду с городской буржуазией, которая владела более или менее крупными участками земли в пригородах, в империи существовал и целый средний класс свободных деревенских жителей, владельцев земельных участков, которые по-прежнему имели в собственности значительную часть земель страны. На первом месте среди них были солдаты (stratiotai), которым государство пожаловало как феодальное владение или бенефиций участки земли из своих владений или из завоеванных или конфискованных поместий, а за это наложило на них и их потомков-мужчин обязанность нести военную службу. На Пелопоннесе было около 3 тысяч таких феодальных владений, а всего в империи их в X в. насчитывалось 58 тысяч. Эти маленькие поместья оставались собственностью государства, но мелкие военные держатели наделов имели право пользования своей землей и могли либо обрабатывать ее сами, либо управлять ее обработкой. Держатель терял свое поместье, только если переставал выполнять свои воинские обязанности, был приговорен к наказанию за позорное преступление или плохой обработкой уменьшил стоимость своей земли. Этим людям было запрещено отчуждать свои поместья, но они могли передавать их членам своей семьи и, по сути дела, имели права собственности на свои земли.

Следующими после землевладельцев-военных были другие мелкие свободные собственники – те, кто имел в своей полной собственности вещи, сады, поля, виноградники и луга, из которых извлекали выгоду в одиночку, или при помощи колонов, или же в союзе с издольщиками, которые получали треть того, что производилось в поместье. Эти собственники были обязаны платить налоги государству, десятину церкви, а иногда еще и несколько сборов местным знатным людям. Они имели право пользоваться общими лесами и пастбищами и, объединяясь в сельскохозяйственные общины, сами управляли своими делами на общих собраниях и через своих старшин (primates) под контролем императорских инспекторов. Государство высоко ценило их как самых послушных налогоплательщиков и лучших солдат и защищало от незаконных захватов имущества и от насилия со стороны чиновников и высшей знати. Если у такого собственника возникали трудности, мешавшие ему спокойно пользоваться своей землей, государство предоставляло ему юридическую помощь и прилагало много сил, чтобы вернуть тому человеку несправедливо отнятое имущество. Оно предоставляло таким владельцам право преимущественной покупки (protimesis) при продаже имущества, принадлежавшего людям их же сословия, и даже обеспечивало передачу их земель, если не было прямых наследников, родственникам по боковой линии (cognates). В ходе долгой борьбы императорской власти несколько раз удавалось спасать эти два сословия – военных бенефициариев и мелких свободных собственников – от непрекращающихся посягательств духовенства и аристократии. Исаврийские и македонские императоры успешнее остальных восстанавливали и частично освобождали от угнетения свободную собственность, а потому она просуществовала на Востоке на 400 лет дольше, чем на Западе. Лишь гораздо позже, после бесчисленных бедствий, неискоренимое упорство крупнейших светских и церковных землевладельцев взяло верх над сопротивлением мелких независимых собственников земли, и только в XI в. большинство держателей военных бенефициев пожелали стать вассалами крупнейших земельных аристократов. Свободные же крестьяне гнулись под тяжестью государственных налогов, жили под постоянной угрозой со стороны своих могущественных соседей, часто были в долгах, не имели ни капитала, ни кредита. Они были не в состоянии преодолеть кризис производства и повысить доходность своих земель. Поэтому они обнищали, превратились в класс «бедняков» (penetes) и один за другим были вынуждены смириться сначала с потерей свободы своей земли, а затем с потерей собственной свободы. От многочисленного среднего класса, который 500 лет был мускулами государства и лучшим орудием сельскохозяйственного труда, уцелел лишь малый остаток.

К концу раннего Средневековья подавляющее большинство сельских жителей Восточной империи были колонами или крепостными. В то время, когда мелкие свободные землевладельцы постепенно слабели и наконец покорились, многочисленные вначале формы свободного труда тоже исчезали одна за другой. Наемные или поденные сельскохозяйственные рабочие (mistotai), которые в V и VI вв. еще нанимались на работу в крупные и даже малые поместья за плату (misthos), быстро исчезли при новом состоянии общества, когда землевладельцы стали предпочитать услуги более прочно привязанных к месту земледельцев и удерживать работников долгосрочными договорами на своей земле и в зависимости от себя. По этой же причине все реже и реже оказывались нужными фермеры-арендаторы и свободные издольщики, связанные с владельцем земли временным договором аренды, по которому ему выплачивали за аренду половину или треть дохода с земли. Они так же, как поденные рабочие, были вынуждены уйти в города или пополнить ряды колонов и крепостных.

Правда, в это же время стало исчезать и сельское рабство. Хотя время от времени таких рабов приобретали у работорговцев и государственная власть временно терпела это, этот вид рабства был дискредитирован кампанией, которую вели против него во имя христианской церкви и достоинства человеческого рода епископы, монахи, императоры, знатные люди и мыслители – наследники гуманистической или религиозной традиции IV в. К тому же результаты труда рабов были намного хуже, чем других видов труда. Законы империи запрещали свободным людям добровольно идти в рабство и позволяли рабам вступать в брак со свободными людьми, при этом заключение такого брака само по себе становилось освобождением от рабства; кроме того, они освобождали рабов, вступивших в ряды духовенства, и тех, кто поступил в армию, запрещали продажу рабов и признавали за ними право на личную собственность. Законодательство поощряло освобождение рабов и увеличивало количество таких освобождений. Рабами теперь могли быть только домашние слуги. Но и при том, что законы уничтожили все различия между вольноотпущенником (libertus) и свободнорожденным человеком (ingenuus), очень мало людей, родившихся в рабстве, сумели добиться полной свободы; правда, она не дала бы им никаких средств стать действительно экономически независимыми. А вот толпы колонов и крепостных (adscriptitii) очень увеличились за счет бывших рабов.

Нужно сказать, что этот слой колонов и рабов состоял из очень разных элементов. Там были впавшие в нужду мелкие свободные землевладельцы, наемные сельскохозяйственные рабочие, издольщики, фермеры-арендаторы, освобожденные рабы – всех их вынуждали заключить на жестких условиях договор о зависимости от землевладельца, если они желали добывать себе пропитание, обрабатывая землю. Сословие колонов, которое уже сформировалось в последние века существования Римской империи, включило в себя большинство населения в Восточной Римской империи и становилось все многочисленнее, поскольку его пополняли новые люди – несостоятельные должники, бродяги, которых закон прикреплял к имениям, неимущие бедняки, безземельные чужаки (advenae), посмевшие поселиться на чужих землях, военнопленные, распределенные между государственными и частными имениями. Колонов записывали в реестры, чтобы государство могло взимать с них положенные налоги. В хозяйстве землевладельца в перечнях инвентаря числятся хозяйственные книги для каждого имения. Колоны, поселенные на земле, обрабатывали ее, не имея на нее никакого права, и платили значительную часть доходов с этой земли ее владельцу как cens, то есть подать, а также сборы деньгами и натурой, которые назывались каноны. Но за это они получали право постоянного пользования землей, которую возделывали; это право они могли передать или оставить в наследство.

Тем не менее внутри сословия колонов выделились две категории земледельцев. Те, кто входил в более любимую властями категорию, в первые столетия Средних веков продолжали называться колонами, обладали большинством прав свободных граждан – например, могли свободно заключать брак независимо от места жительства, имели все права мужа и отца и право составлять завещание. Менее любимые земледельцы-полурабы, известные под названиями adscriptitii и enapographoi (что означает «приписанные». – Пер.), которые очень скоро были включены в сословие крепостных (servi rustici или paroikoi), уже имели помехи или значительные ограничения в отношении брака и передачи другим лицам своих земельных наделов и личной собственности, при этом увеличилось число их обязанностей, они были прикреплены к земле, но не имели никаких гарантий, что господин не переселит их в другое место. Постепенно и колоны, несмотря на запреты, включенные в Сельский кодекс (VIII в.), потеряли право покидать поместье. Они приблизились по положению к «приписанным» adscriptitii, и в течение IX и X вв. эти две категории колонов слились в один класс крепостных. Тогда и появилось классическое крепостное право с его характерными признаками – обязанностью земледельца жить на данном участке земли и возделывать его и обязанностью землевладельца не прогонять такого пользователя с земли и не повышать платежи. В Восточной империи в конце раннего Средневековья еще оставались земледельцы, стоявшие выше крепостных, – колоны, которые назывались mortitai. Их положение было до некоторой степени похоже на положение западных вилланов. Они сохранили часть прав свободного человека: могли уйти со своего земельного надела, у них нельзя было отобрать землю, которой они пользовались в течение 30 лет и больше, и они платили собственнику земли только десятую часть урожая. Но такие земледельцы составляли незначительное меньшинство в сравнении с огромной массой крепостных, называвшихся paroikoi, и почти все жители сельских округов принадлежали именно к этой второй категории. Крепостные должны были выплачивать фиксированные сборы и выполнять строго определенные повинности – и все же ничто не мешало господину незаконно увеличить это лежавшее на них бремя или жестоко обращаться с ними. Более того, они были обязаны работать на барщине, то есть возделывать господские земли, а также выполнять иные повинности, в том числе являться с телегами для перевозки господских грузов.

На Востоке преобразования в сельскохозяйственном труде были такими же, как на Западе, и были вызваны действием тех же самых социальных и экономических сил. Но исчезновение мелких свободных собственников земли здесь было далеко не таким быстрым и полным, и возникновение крепостного права компенсировалось исчезновением рабства. У крепостного права тоже были противовесы – право земледельца на постоянное пользование наделом и стабильность сельской жизни. В остальном мы имеем мало данных о материальных и моральных условиях жизни земледельческого населения Восточной Римской империи. Похоже, что они были очень разными в разные периоды – очень тяжелыми в первые 200 лет раннего Средневековья и более легкими и сносными в его остальные 300 лет. Эти условия также зависели от землевладельца. Как правило, крестьяне-арендаторы в церковных и государственных имениях были лучше защищены и имели привилегии, которые вряд ли существовали на землях аристократов. Византийские крестьяне иногда селились по нескольку семей рядом, создавая деревню (choria), иногда жили поодиночке на фермах и хуторах (aroi, argiridia), иногда же обитали в укрепленных поселках (castra), откуда люди и скот каждое утро выходили на поля. Они довольствовались домами из грубо сложенных камней, глины или тростника. Основой их скудного питания, помимо хлеба, были молоко, сыр, овощи и фрукты; к этому они добавляли рыбу и, когда могли, немного мяса. Их умственный кругозор был узок. Главным в их жизни были религия, суеверия, необходимость добывать себе хлеб насущный и заботы семейной жизни. Крестьяне были довольны такой судьбой, если им не приходилось слишком тяжело страдать от войн и природных бедствий и от алчности казны и землевладельцев. В Византии именно их дисциплинированный труд под руководством государства, осознававшего свою роль опекуна, гарантировал порядок и спокойствие в обществе, а также способствовал освоению земель и росту производства, которые обеспечивали экономическое доминирование Восточной Римской империи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.