1

1

В комитете по обороне при Кабинете министров, в комнате Первого морского лорда в Адмиралтействе и за большим квадратным столом в зале слежения за субмаринами в «Цитадели» за Уайтхоллом люди склонились над морскими картами. По мере поступления информации они наносили на карты линии, тянувшиеся из шести различных точек на северном побережье Европы к Арктическому океану. Одна из линий — самая жирная — обозначала продвижение на 8-узловой скорости большого конвоя PQ-17, который четыре дня назад вышел из Хвал-фьорда; следующие две линии обозначали продвижение на северо-восток эскортных кораблей коммандера Бруми и крейсерской эскадры контр-адмирала Гамильтона, торопившихся согласно диспозиции занять свои места в походном ордере конвоя. Четвертая линия демонстрировала путь кораблей флота метрополии адмирала Товея, а пятая, которая, впрочем, довольно быстро обрывалась, — движение фальшивого конвоя «Группа X». Наконец, шестая линия обозначала путь конвоя QP-13, отошедшего от российского побережья и двигавшегося в западном направлении.

Если бы мы в это же самое время смогли перенестись в оперативные центры немцев в Киле, Нарвике, Кеми и Берлине, то заметили бы, что на аналогичных германских картах пока что нет никаких отметок — за исключением нескольких флажков в районе острова Ян-Майен, где крейсировали субмарины адмирала Шмундта из «Стаи ледяных дьяволов». До сих пор немцы не обнаружили никаких следов движения кораблей союзников.

30 июня в 3 часа 15 минут дня, когда затянутое туманом небо расчистилось, моряки с эскорта Бруми заметили суда конвоя; через полтора часа эсминцы Бруми охватили по периметру колонны каравана, которые, несмотря на плохую видимость, шли почти в идеальном порядке, строго выдерживая заданное расстояние между кораблями. Было довольно холодно.

Немцы начали подумывать о том, что конвой готовится выйти в море, несколько дней назад, когда радиообмен между стоявшими на якоре судами в Исландии неожиданно прекратился, в то время как в Мурманске он многократно усилился. Кроме того, они обратили внимание на то, что разведывательные полеты англичан над Тронхеймом, где стоял «Тирпиц», участились; равным образом они участились над всей территорией северной Норвегии. 28 июня и на следующий день в немецкие штабы стали поступать сведения от воздушной разведки люфтваффе об обнаружении кораблей английского флота за пределами территориальных вод Исландии. Плохие погодные условия не позволяли немцам провести основательную разведку водного пространства между Исландией и островом Ян-Майен, а также пространства Кольского залива и побережья у Мурманска. По этой причине они засекли двигавшийся на запад конвой QP-13 только 30 июня — когда он уже почти достиг острова Медвежий и находился в 180 милях от мыса Нордкап. Немцы решили предоставить возможность расправиться с QP-бомбардировочной авиации, а затаившиеся в фьордах надводные корабли использовать для уничтожения более ценной добычи — каравана PQ-17, который, как они были убеждены, уже отошел от побережья Исландии и двинулся в сторону России. По прошлому опыту они знали, что конвои серии PQ и QP встречаются и расходятся курсами к востоку от острова Ян-Майен. Эту точку ветераны союзнических конвоев называли «смертельным перекрестком»¹.

Таким образом, германские надводные корабли должны были оставаться на своих базах еще как минимум сутки. В первой половине дня 1 июля по телетайпу состоялся активный обмен мнениями между адмиралом Шмундтом и генерал-адмиралом Карлсом, в результате чего адмирал Шмундт получил «карт-бланш» на использование подводных лодок для операций против конвоя PQ-17 — до подхода надводных сил флота. В распоряжении Шмундта находились 10 субмарин, готовых атаковать корабли конвоя PQ-17, как только они подойдут к острову Ян-Майен[16]².

30 июня крейсерские силы прикрытия и эскорт коммандера Бруми получили по радио тревожный сигнал, проливавший свет на положение в Мурманске. В результате постоянных немецких бомбежек, как докладывал старший британский офицер в Мурманске, треть города почти полностью выгорела, в результате чего штаб-квартиру представителя британского флота перенесли в пригород. Британский представитель не рекомендовал кораблям конвоя заходить в мурманский порт, так как считал, что противовоздушная оборона там поставлена плохо. Адмиралтейство немедленно отбило конвою радиограмму, предлагая ему следовать в Архангельск. Потом адмирал Товей получил из Уайтхолла следующее послание:

«Авиаразведка Тронхейма не удалась — погодные условия 1 июля для аэрофотосъемки не подходят. Так как „Группа X“ немцами из-за тумана не обнаружена, отвлекающего эффекта она, по-видимому, иметь не будет. Если вы хотите, чтобы мы продолжили игру с „Группой X“, отошлите радиограмму со словом: „Повтор“»³.

Через некоторое время после этого от Товея была получена радиограмма, содержавшая одно только слово: «Повтор». Это означало, что командующий флотом метрополии настаивает на продолжении игры с фальшивым конвоем⁴. Настроение на американских кораблях царило боевое. «Судя по всему, наши моряки отнюдь не прочь подраться. Два молодых капитана из нашей эскадры улыбаются до ушей, хотя у ветеранов прошлой войны отношение к предстоящему боевому столкновению с немцами более сдержанное». Из стоявшего в кают-компании радиоприемника доносился голос Ноэля Коварда, исполнявшего песню «Гордость Лондона», что не мешало шифровальщикам делать свою работу. В тот день лейтенант Фербэнкс, продолжавший составлять подробный отчет для своего адмирала, записал:

«Наши „морские волки“ постоянно наблюдают за англичанами, делая на их счет критические замечания. По мнению „стариков“, времена превосходства английского флота над всеми другими давно прошли. Это утверждение является предметом постоянных дискуссий. Наши никак не могут взять в толк, почему передовые когда-то военно-морские силы в настоящее время отстают по многим техническим показателям от американского флота. Конечно, все можно списать на трудности военного периода и нехватку людей и материалов, но это, если разобраться, ответ неполный. К примеру, у англичан точность стрельбы, контроль за ведением огня, умение справляться с повреждениями судов оставляют желать много лучшего. Это не говоря уже о том, что у них определенно не хватает морской авиации, что стало причиной ряда досадных неудач, которых вполне можно было избежать. Конечно, они продолжают оставаться великими моряками, чьи предки вписали в историю флота блистательные страницы, однако всякий, кто что-нибудь понимает в морском деле, может сказать, что средства ведения войны на море, которыми они обладают, нуждаются в замене»⁴.

1 июля примерно в 2.30 дня было отмечено первое появление противника. В тумане с кораблей услышали приглушенный шум моторов неприятельского самолета. Корабль ПВО «Папомарес» включил радар, начал поиск и обнаружил немецкий разведчик, догонявший конвой с тыла. В скором времени он завис у моряков над головой, и все увидели, что конвой преследует огромный 4-моторный «Фокке-Вульф-200». Пилоты, сообразив, что их заметили, развернули самолет и улетели прежде, чем зенитки успели открыть огонь. Через час средства радиоперехвата конвоя засекли активный радиообмен между самолетом и побережьем Норвегии. Как ни странно, коммандер Бруми при этом известии испытал облегчение. Кончились, наконец, долгие часы ожидания, и появилась хоть какая-то определенность. Главное, можно было сделать известные послабления в режиме радиомолчания. Бруми считал, что для безопасности конвоя возможность пользоваться средствами связи важнее попыток скрыть его местонахождение. Получив в смысле радиообмена определенную свободу действий, Бруми приказал кораблям конвоя настроиться на частоту его эсминца, после чего в 3 часа 30 минут послал радиограмму в Уайтхолл:

«Один самолет преследовал PQ-17 в положении 71° 11 мин. северной широты, 05° 59 мин. восточной долготы»⁵.

Потом Бруми снова нарушил радиомолчание и отослал куда более пространные радиограммы в Адмиралтейство, Гамильтону, Товею и главному адмиралу Исландии, поставив их в известность, что два корабля конвоя получили повреждения к северу от Исландии и вынуждены были повернуть назад. Кроме того, он сообщил, что танкер эскорта по-лучил пробоину в носовой части и что он, Бруми, предлагает в этой связи заменить его на танкер «Алдерсдейл», приписанный к конвою QP.

Эти довольно пространные радиограммы позволили немцам окончательно удостовериться в том, что они имеют дело именно с конвоем PQ-17. Хотя отправленное радистом «Фокке-Вульфа» послание из-за блуждания по различным штабам достигло плавучей штаб-квартиры адмирала Шмундта только через десять часов (!), он в 5.40 вечера получил известие о конвое с приемопередающей станции в Киркенесе. Немецкие радисты сообщили, что в 3.30 с конвоя была отправлена радиограмма, где говорилось об обнаружении самолета-разведчика. Последовавшие вслед за ней радиограммы в Адмиралтейство и по трем другим адресам позволили немецким специалистам запеленговать передающую корабельную радиостанцию и с большой степенью точности установить местоположение конвоя[17]⁶.

Первой субмариной, заметившая конвой, была U-456 капитан-лейтенанта Макса-Мартина Тейхерта; примерно в 3.30 дня он увидел около двадцати пяти торговых судов и по крайней мере четыре эскортных эсминца, которые чуть позже устремились за ним в погоню, поражая его субмарину глубинными бомбами. Это продолжалось так долго, что он сумел отправить радиограмму об обнаружении конвоя только после полуночи. Мог бы и раньше, но осторожничал. Именно осторожность сделала Тейхерта одним из надежнейших командиров субмарин из флотилии адмирала Шмундта. Кстати сказать, именно Тейхерт торпедировал «Эдинбург» двумя месяцами раньше. Но пока U-456 соблюдала из осторожности радиомолчание, другая находившаяся на патрулировании подводная лодка U-255 капитан-лейтенанта Рейнхарта Рехе заметила на горизонте силуэты судов и через полчаса после того, как конвой заметил Тейхерт, передала по радио в Нарвик следующее сообщение:

«Легкие силы противника находятся в точке АВ.7166».

Это означало, что U-255 засекла конвой на расстоянии 60 миль от острова Ян-Майен. Это был первый доклад, который получил Шмундт от морских сил, дислоцировавшихся в этом районе. Сказать по правде, Шмундт был здорово удивлен, что конвой успел так далеко продвинуться на восток. Рапорт с приемопередающей станции в Киркенесе подтвердил присланное Рехе сообщение. В скором времени после того, как Рехе отослал радиограмму, британский эсминец «Лимингтон» заметил его и послал радиограмму на «Кеппел»: «Одна субмарина на 233° на расстоянии десяти миль». Теперь британцы знали, что их преследуют не только самолеты, но и подводные лодки.