Павел I (1796–1801)

Павел I (1796–1801)

Павел выбрал второй вариант. Он откровенно не любил свою мать и находил явное удовольствие в провозглашении ошибочности всей ее практики увеличения привилегий. Во всех сферах, особенно в армии, император насаждал послушание, дисциплину и распорядительность. «Пруссомания», охватившая в конце XVIII века многие дворы Европы, коснулась и его, выразившись в увлечении четким строем и безупречной выучкой. Во Франции XVII века воинская муштра велась как средство усиления боеготовности солдат; при Павле боевая подготовка получила совершенно иное назначение, став способом прославления монарха как символического героя, воплощения строгого социального порядка, во главе которого, как казалось Павлу, стоит он сам. Каждый день на протяжении всех лет правления император проводил — всегда в одно и то же время, в 11 часов, — смотр войск, несущих службу в мрачном Михайловском замке.

Павел настаивал, чтобы и дворяне участвовали в смотрах и посвящали себя службе, особенно военной, несмотря на теоретическое освобождение. Отличившихся награждал орденами и крепостными, тех же, кто уклонялся от исполнения долга, унижал и наказывал. Особенно пострадала от его авторитаризма гвардия: привыкшая к службе при одном из самых элегантных дворов в Европе, она превратилась всего лишь в одно из подразделений, занявших место на мрачном плацу.

Павел стабилизировал монархию, издав весьма недвусмысленный Закон о наследовании, согласно которому трон переходил к старшему наследнику мужского пола, и ясно определил условия осуществления регентства. Он тоже принял на себя, с большим рвением, чем любой монарх с XII века, роль религиозного лидера. После того, как остров Мальту захватил Наполеон, Павел принял звание Великого Мастера Ордена мальтийских рыцарей, воспользовавшись этим случаем, чтобы показать себя в образе доблестного защитника христианства от агрессивного атеизма Французской революции. Речь шла не столько о православии, сколько о христианстве в целом, и впервые российский монарх возглавил универсальную религиозную миссию. Павел надеялся, что новый Орден мальтийских рыцарей послужит примером доблести и возродит в дворянстве идеалы служения государству, а именно, самопожертвование, долг и дисциплину.

Чтобы изолировать Россию от заразы Французской революции, Павел запретил ввоз книг и журналов и даже в нарушение всей предшествующей практики закрыл границы для российской знати, имевшей обыкновение завершать образование за рубежом. Император широко пользовался услугами секретной службы, тайной экспедиции, доставшейся в наследство от матери, чтобы установить слежку за теми из дворян, кто подозревался в оппозиции. Хотя император и не отменил Жалованную грамоту дворянству, но аннулировал многие ее положения: распустил местные дворянские собрания, выборные органы уступили место назначаемым сверху. Земельные владения облагались налогом, было отменено освобождение дворян от телесных наказаний, и теперь в определенных обстоятельствах их подвергали порке.

В вопросе о крестьянстве Павел проявлял непоследовательность: раздавал земли с крестьянами своим фаворитам, как это делала его мать, но в то же время ограничил продажу крепостных без земли и определил максимальное количество дней в неделю, когда помещик мог требовать от них работы на себя.

Сам Павел был человеком строгим и щепетильным до мелочей, подверженным периодическим вспышкам гнева, которые подтверждали имевшие широкое хождение слухи о его умственной неполноценности и психической неуравновешенности. Несомненно, император отличался непоследовательностью, но безумие, если это было именно оно, отражало объективное положение российской монархии, с ее большими претензиями на власть и ограниченными возможностями применения этой власти.

Унижения, символические и реальные, которым Павел подвергал гвардию и дворянство в целом, вызывали раздражение и недовольство. В 1801 году придворная группа, возглавляемая графом Паленом, генерал-губернатором Санкт-Петербурга, добилась согласия наследника, Великого князя Александра, на устранение императора. Устранение закончилось убийством, на которое Александр согласия не давал и которое тяжким бременем легло на его совесть.