Николай I

Николай I

Правление Николая I в некотором смысле оказалось всего лишь затянувшимся эпилогом восстания декабристов. Свободный от противоречивых импульсов Александра, Николай вернулся к методам своего отца: при нем ожила парадомания, усилилась полиция, ужесточилась цензура, вызывавшая такую ненависть при Павле.

Однако Николай сделал кое-что еще. Можно спорить, представляет ли он собой запоздалый апогей «просвещенного абсолютизма», завершил ли построение просвещенного абсолютистского государства, то есть доделал работу, начатую предшественниками в XVIII веке, опубликовав, например, кодекс законов и расширив сеть элитных школ для подготовки государственных служащих.

Во всяком случае, государственной деятельности Николая не хватало той струи оптимизма и уверенности, которые были присущи большинству монархов XVIII века. На нее в значительной степени влияла ситуация, сложившаяся в Европе вскоре после наполеоновских войн. В восстании декабристов император видел не отчаянное усилие задушенного гражданского общества, а результат подрывной деятельности заговора, охватившего всю Европу и нацеленного на уничтожение легитимной монархии, а также всех моральных и религиозных устоев. Императора особенно тревожило, что предательство укоренилось в дворянстве, в том сословии, на котором, собственно, и покоилась монархия. Николай внимательнейшим образом следил за ходом следствия, сам принимал участие в допросах и изучал доклады следователей. Секретарь следственной комиссии А. Д. Боровков получил от императора задание изложить в краткой форме взгляды бунтовщиков на современное положение империи. Документ хранился у царя, и тот часто ссылался на него. Не разделяя политические оценки декабристов, Николай в своей правительственной программе руководствовался их пониманием дефектов существующей системы.

Доклад Боровкова ясно свидетельствовал: хотя «правительство само вскормило молодежь свободомыслием, как материнским молоком», основная причина недавних волнений кроется буквально повсюду в недостатках системы: противоречащих друг другу законах; судах, работающих с ужасающей медлительностью; в административной системе, поощряющей высокопоставленных чиновников скрываться от ответственности за спиной императора; в тарифно-налоговой системе, делающей невыгодной честную торговлю и подрывающей купечество; в церковной системе, при которой доходы духовенства зависят от крестьян; в военной системе, не обеспечивающей резервами слишком большую и неуклюжую армию.

«Надобно даровать ясные, положительные законы, водворить правосудие учреждением кратчайшего судопроизводства, возвысить нравственное образование духовенства, подкрепить дворянство, упавшее и совершенно разоренное займами… воскресить торговлю и промышленность незыблемыми уставами, направить просвещение юношества сообразно каждому состоянию, улучшить положение земледельцев, уничтожить унизительную продажу людей, воскресить флот… исправить неисчисленные беспорядки и злоупотребления».

Чтобы справиться со всеми этими пороками, Николай создал такую систему, которую можно было назвать «Тревожной централизацией», усилив надзор центра за местной властью, увеличив число министерств, но также и тайных межведомственных комитетов, укрепив собственную канцелярию, что позволяло царю не только получать необходимую информацию, но и лично вмешиваться в дела чиновников. Получился не стройный авториторизм, а скорее беспорядочная свара соперничающих учреждений, в которую время от времени император вмешивался бы для наведения порядка. Инструментом вмешательства стало Третье Отделение Канцелярии его Императорского Величества, нечто вроде личной тайной полиции, продолжавшей и систематизировавшей традицию фискалов.

Не довольствуясь лишь репрессиями, Николай осторожно вводил собственноручно разработанную идеологию, которая должна была противостоять либерализму и национализму. Провозглашение принципов прежде всего явилось попыткой оживить чувство уверенности, поддерживавшее режим после побед 1812–1815 годов. Суть состояла в том, что Россия выстояла и победила там, где потерпели поражение более развитые и либеральные режимы, что союз престола, алтаря и народа дал империи силы отбросить наступление республиканизма и атеизма и спасти Европу, которой грозил внутренний распад из-за того же атеизма, республиканизма и воинствующего милитаризма.

Альтернативную идеологию Николая I еще в 1833 году сформулировал граф С. С. Уваров. При вступлении на должность министра образования он заявил: «Наша общая обязанность — обеспечить, чтобы образование народа осуществлялось в соответствии с высшим намерением нашего августейшего монарха в едином духе Православия, Самодержавия и Народности. Я убежден, что каждый профессор и учитель… использует все свои ресурсы, чтобы стать достойным инструментом правительства и завоевать его полное доверие».

Впервые с XVI века российская монархия попыталась распространять собственную, ясно сформированную идеологию. Проблема триады «Православие, Самодержавие и Народность» состояла в том, что одна из опор, церковь, обнищавшая, интеллектуально отсталая и зависящая от государства, была просто не в состоянии играть какую-то независимую политическую роль. Третья, народность, создавала еще большие трудности. Подразумевалось, что русские — основной народ империи — преданы алтарю и трону и всегда готовы принести себя в жертву. В отличие от западных народов, русские не разделены этнической или классовой борьбой, и 1812 год подтвердил, что именно это национальное единство помогло одержать победу над сильнейшим врагом и совершить то, чего не смогли сделать другие нации.

Но такая концепция создавала и немало осложнений, нежелательных для правителя многонационального государства. Например, если русские — государствообразующая нация, то почему среди чиновников так много немцев? Кроме того, если принимать концепцию всерьез, тогда получается, что народ, как и церковь, играет по крайней мере частичную роль в легитимировании монархии, а это Николай I решительно отвергал, так как в подобном допущении слышал приглушенное эхо революционных идей, вызвавших потрясение во многих европейских странах. Кроме того, основная масса русского народа при всем почитании монарха была далека от согласия и примирения с системой, базирующейся на крепостном праве, подушной подати и рекрутчине. С другой стороны, если не принимать народность всерьез, то зачем вообще упоминать о ней?

Оставался еще один столп — самодержавие. В последующие десятилетия самодержавие на практике стало единственной определяющей чертой российского государственного устройства и всей политики.

Для Николая I блага самодержавия лучше всего выражались в армии. «Здесь порядок, здесь строгая безусловная законность, никаких неуместных притязаний на знание всех ответов, никаких противоречий, одно логически проистекает из другого; никто не командует, не научившись прежде подчиняться; никто не становится впереди другого, не имея на то законной причины; все подчинено одной цели. У всего есть свое назначение. Вот почему мне так хорошо среди этих людей, вот почему я горжусь и буду гордиться честью называться солдатом. Я считаю, что вся человеческая жизнь — это всего лишь служба, потому что служат все».

Однако использование армии для подкрепления чувства уверенности катастрофическим образом сказалось на ее боевой готовности. Из наполеоновской эпохи так и не сделали должного вывода, который достаточно прост: современные армии, если покоятся на сильном чувстве национальной солидарности, в мирное время могут быть невелики, но во время войны должны быть способны к быстрой мобилизации; они могут быть достаточно большими и подвижными, маневренными, предоставляющими широкую инициативу младшим офицерам и даже рядовым солдатам. Такую доктрину проповедовал раньше Суворов, служивший при Екатерине II. Николай же предпочел вернуться к испытанной прусской системе тесного маршевого строя и отупляющей муштры.

Такая армия имела одно преимущество — производила приятное впечатление на парадном плацу, но была неуклюжей, неманевренной и негибкой на поле боя.

Таково же было и отношение Николая к верховенству закона, в котором он, подобно Екатерине, видел, главным образом, средство усиления монархической власти. Император поддержал работу по кодификации законов, для чего привлек Сперанского. Его работа достигла своей цели с публикацией в 1833 году «Полного Собрания законов Российской империи», систематизировавшего все законы, указы и декреты, выпущенные с 1649 года. Николай учредил также училище Правоведения, в которой готовили юристов для государственной службы: среди ее питомцев были многие, тогда еще юные чиновники, которые потом осуществляли реформы преемника Николая I. Царь уделял большое внимание профессионализму и продолжал практиковать посылку студентов за границу для продолжения учебы, несмотря на то, что иногда студенты возвращались с идеями, неприемлемыми для правителей России.

Николай был против крепостного права, так как видел, что его существование противоречит правлению, основанному на законе. Выступая в Государственном Совете в 1842 году, император сказал: «Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло… но прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным».

Следовательно, Николай ограничился попытками постепенного реформирования в этой области, создав несколько негласных межведомственных комитетов.

Тем не менее были предприняты серьезные мероприятия по улучшению образа жизни и способов ведения хозяйства государственных крестьян. Занимался этим министр государственных имуществ граф П. Д. Киселев. Крестьяне были объявлены «вольными хлебопашцами», их институты самоуправления получили поддержку. Началось движение к замене подушного налога земельным. Были составлены планы земельных наделов оптимальных размеров, обеспечивающих существование крестьянской семьи и исполнение обязанностей перед государством. Иногда даже отрезали землю у помещиков. В отдельных районах проводились серьезные мероприятия по улучшению медицинского обслуживания и распространению передового сельскохозяйственного опыта.

Своими мотивами реформа несколько напоминала программу создания военных поселений. Примечательно, что она страдала от тех же недостатков: коррупция и равнодушие властей часто сводили на нет все возможные для крестьян выгоды от благих замыслов. В 1840–1843 годах власти стали требовать обязательного выращивания картофеля для создания общественных продовольственных запасов на случай голода. Крестьяне отказывались заниматься малознакомой им культурой, что даже приводило к волнениям в некоторых губерниях. Впоследствии первоначальное намерение постепенно распространить реформу на крепостных крестьян сошло на нет, и в отношении к последним никаких улучшений не последовало.

Революции 1848 года в Европе, возвестившие о новом наступлении национализма и республиканизма, привели Николая в состояние почти панического ужаса. Поначалу император даже хотел отправить на Рейн армию, но министры отговорили его. Тем не менее Николай все же вмешался, желая подавить восстания в Венгрии и Дунайских княжествах. Внутри страны он воскресил практику Павла, ужесточив цензуру, запретив ввоз книг и затруднив выезд за границу. В университетах запретили преподавание философии и права, а логику и психологию передали в ведение богословов. Доступ в университеты резко ограничили, а выпускников сразу же отправляли на государственную службу, чтоб те не успели стать «на скользкую дорогу журналистики».

Правление Николая завершилось в 1855 году: основная дилемма, стоявшая полвека назад перед Павлом, так и осталась нерешенной. Россия не смогла перестроить империю таким образом, чтобы дать достойный ответ на растущую притягательность национализма в Европе после 1789 года. Российская империя опаздывала, и это опоздание ставило ее в опасное положение, что вскоре подтвердил исход Крымской войны. Для преодоления разрыва в культуре и мировосприятии между элитой и народом не было сделано ничего эффективного, к тому же появилась трещина между элитами и властью, чего раньше не было. Режим, упрямо цеплявшийся за идею самодержавия как талисман национального своеобразия, отступал, потому что больше уже не мог полагаться на поддержку даже тех, кто получил образование, чтобы служить этому режиму на самом высшем уровне.