Образование

Образование

В конце XVIII века официальная политика в области образования преследовала цели, определенные еще в период правления Екатерины II: для среднего и высшего уровня — подготовка кандидатов к государственной службе, для начального — обучение практическим навыкам и привитие религиозных и моральных принципов, хотя государственная система по-прежнему была отделена от церковной и основным текстом для изучения оставались екатерининские «Обязанности Человека и Гражданина».

Все общественные сословия, кроме крепостных крестьян, имели доступ ко всем уровням образования. Высшее образование строилось по немецкому образцу корпоративной автономии с обеспечением свободы исследования как в обучении, так и преподавании.

Эти принципы примечательны во многих отношениях и показывают, насколько серьезно Россия пыталась жить по стандартам великой европейской державы: самоуправляющиеся институты и дух свободного интеллектуального мышления оказались трудны для восприятия самодержавием, тогда как широкий доступ к образованию плохо совмещался с иерархически построенным обществом. Но закрытая элитная образовательная система уже была неприемлема для России. Служилая знать требовала постоянного пополнения молодыми людьми, поднявшимися снизу и получившими образование по высшим европейским стандартам. Как отмечал князь Карл Ливен, ректор Дерптского университета: «Там, где дворянство простирается от подножия трона с одного конца и почти погружается в крестьянство с другого, где каждый год многие из низших городских и сельских сословий вступают в ряды дворянства по достижении требуемого ранга в военной или гражданской службе, очень трудно организовать школы [на базе закрытого наследственного сословия]».

Несмотря на все трудности, Александр в «Предварительных правилах об общественном образовании» от 24 января 1803 года подтвердил принципы своей бабушки Екатерины II и даже расширил их, объявив о намерении учреждать школы не только на уровне уездов, но и в деревнях. Его планы вполне соответствовали меритократической точке зрения Екатерины: предусматривали связь всех уровней и возможность продвижения по вертикали с тем, чтобы способные дети из низших классов могли подняться до государственной службы. Ставилась цель поощрять в учениках стремление к учебе с тем, чтобы после окончания школы они продолжали идти дальше к развитию своих лучших качеств.

К существовавшим в начале царствования Александра университетам Москвы, Вильно и Дерпта добавились новые в Санкт-Петербурге, Харькове и Казани. Каждый университет имел самоуправление, хотя и находился под строгим надзором назначенного государством куратора. Ожидалось, что университеты будут помогать в распространении образования, подготовке учителей для школ и составлении учебных планов для учреждений более низшего уровня.

В первые годы новые университеты испытывали большие трудности: не хватало студентов, многие оказались плохо подготовленными, недисциплинированными и не заканчивали курс. Большинство первых профессоров приехали из-за границы и читали лекции на латыни или немецком. В 1814 году князь Кочубей доказывал, что лучше пригласить священников, чем немцев. Между русскими и иностранными преподавателями часто возникали конфликты: первые жаловались, что иностранцы равнодушны к студентам, вторые считали русских грубыми и необучаемыми. Давно утвердившиеся университеты, как Московский или те, которые опирались на поддержку местных властей, смогли преодолеть эти проблемы, но новые оказались крайне уязвимыми для финансового и официального давления. Некоторые подвергались нападкам за насаждение либерализма и атеизма.

К концу правления Александра стало ясно — ни наследие Просвещения, ни пыл «Библейского общества» не способны обеспечить процветание подлинно российских университетов. Его преемник, Николай I, относился к ним с подозрением и проявлял желание полностью подчинить университеты государству. Этому противился министр образования граф Уваров, благодаря стараниям которого был достигнут компромисс, выразившийся в «Университетском Уставе» 1835 года. Документ лишал университеты функции надзора за школами и запрещал внутренние суды, поддерживавшие дисциплину среди студентов. Профессора подлежали назначению министром образования.

Однако во всех других отношениях принципы Александра были сохранены: университеты сами избирали ректоров, утверждали учебные планы, проводили экзамены и выдавали дипломы. Уваров придерживался точки зрения, что только общее гуманитарное образование способно подготовить к службе государству на самом высоком уровне. Он хотел совместить европеизм с религиозно-моральным обучением и русским патриотизмом. Компромисс, достигнутый Уваровым, при всех трудностях продержался до 1848 года, когда европейские революции обострили страхи Николая перед худыми и голодными студентами.

Успехи университетов благотворно сказались на качестве поступающих на гражданскую службу и заложили основу для проведения реформ Александра II. В то же время эти успехи еще больше отдалили образованную элиту от массы населения. Чем дальше вниз, тем с большими проблемами сталкивалось образование. Планы Александра по содержанию деревенских школ оказались чересчур оптимистичными: ни у казны, ни у местных властей не оказалось средств даже для серьезного начала такой крупномасштабной кампании. В то время, когда Пруссия и Австрия уже расширили начальное образование до уровня небольших городов и сел, сельские регионы России довольствовались лишь скудной сетью церковно-приходских школ.