34. Человек, который искал свой путь

34. Человек, который искал свой путь

Устроился молодой рабочий сортировать картофель. Дело вроде бы простое: маленькие картофелины складывать в один мешок, а крупные — в другой. Но беда в том, что большинство картофелин были среднего размера. Через неделю приходит парень к начальнику и в сердцах швыряет на стол заявление об уходе.

— Все! Увольняюсь!

— Но почему? — Удивляется босс

— Решение за решением! Никаких нервов не хватит!

Из проповеди Билли Грэма

Выбор — штука непростая. Принятие решений — большая ответственность. Простой парень по имени Ерофей с ранней юности это усвоил. Родился и жил он в Греции, застав два века— 17 и 18. В конце 17-го родился, а в середине 18-го почил.

В детстве мальчик проявлял склонность к богословским наукам. Причем нравилось ему в христианстве именно многообразие востока и запада. Но человеку, родившемуся в Греции, просто на роду написано было выбрать восток. Мальчик же сомневался. Поэтому учил не только древнегреческий язык восточных отцов Церкви, но и на всякий случай латынь.

Потом наступил непростой для юноши выбор: жениться или избрать монашеский путь. Жениться интересно, да и родители уже невесту подыскали, а монашество кажется спасительней. Ну как тут выбрать?

Несколько лет не мог сделать выбор молодой человек. Склонялся к монашеству, но родителей ослушаться не хотел. Лишь молился. Ну, тут прямо как в дурном кино в ответ на молитвы… умирают оба родителя нашего Ерофея. Можно идти в монахи, ибо жениться теперь необязательно. Родители невесты, прослышав про такую эффективность моления юного предстоятеля, не рискнули испытать на себе силу его молитвы, поэтому юношу от помолвки освободили, а девицу спешно выдали замуж за другого.

Ерофей стал монахом и еще сильнее налег на учение. Один из богатых родственником, видя такое рвение, посулил спонсорскую помощь для изучения философии на Западе. И Ерофей вновь заколебался. Поехать на запад? Или уйти на Афон?

Пошел на святую гору. Там увлекся идеей мученичества. Ушел с Афона в Константинополь (на ту пору, собственно, уже Стамбул, ибо город был центром мусульманской Османской Империи). Надеялся Ерофей, что горячие турецкие парни зарежут его во время проповеди. Начал провоцировать мусульман, но те, как назло, не реагировали.

Еще поколебавшись, Ерофей решил попробовать продолжить образование. Ушел в Валахию, а оттуда наконец решился пойти на страшный Запад. Уехал аж в Венецию.

И все никак не мог понять, чему же посвятить свою жизнь.

Ученость к тому времени приобрел столь великую, что мало было ему равных. Но червь сомнения точил Ерофея: своим ли делом занимаюсь? Правильную ли дорогу избрал?

И снова перемена в судьбе. Ерофей возвращается на Афон и решает стать аскетом. Причем непременно перещеголять в аскетизме всех предшественников. У него получается. Постами и бдениями ученый муж превращает себя в человеческую развалину. Так что не может от слабости и болезней пройти без отдыха двести метров по ровной дороге.

И тут снова идея! А не принять ли предложение жителей острова Скопело и не стать ли там сельским учителем и местным батюшкой? Опять сомнение!

Ерофей прерывает суровую аскезу, уезжает на остров и восемь лет учит детишек и юношей в разных школах, исповедует, причащает прихожан и служит литургию.

И вот подходит старость. Не за горами смерть. А цель жизни так и не понята. Все в жизни попробовал Ерофей, а своего истинного призвания так и не нашел.

И тогда решил наш старец умереть подобно Господу. Т. е. среди разбойников, добровольно причтя себя к ним, облегчая их последнюю участь, проповедуя им Божью благодать.

Ерофей отправился на остров Юра — место пожизненного заключения тогдашних уголовников и встретил смерть там, среди злодеев, успев немного в деле проповеди. Но вдруг совершенно успокоившись— вот, наконец-то сделан верный выбор!

Именно поэтому Ерофей не вошел в историю под именем «Семьянин», «Афонский», «Константинопольский», «Валашский», «Венецианский», «Скопельский».

Истории он известен как Ерофей Юрский. Ибо единственное, что он успел сделать правильного в своей жизни — избрать место смерти.

* * *

Вот так иной, бывает, мечется всю жизнь. Меняет решения, свершает один нелегкий выбор за другим. И лишь под конец жизни находит то, к чему был призван.

Хорошо хоть так. Иные и до смерти не находят.