§ 4. ОТРАЖЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА

§ 4. ОТРАЖЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА

Благоприятная для дворянства русская политика не могла его вполне удовлетворить, ибо оно не могло примириться с лишениями государственности и с потерей прав политических. С другой стороны, послабления со стороны русской политики давали возможность видеть слабость русского правительства и вливали в умы надежду на возможность борьбы с ним. Русская власть не искала опоры в крестьянстве, удовлетворив только одну его потребность — успокоив его в религиозном отношении. Последствия такой политики сказались при первом же случае, когда русская власть в крае оказалась в тяжелом положении.

Классы населения, стремившиеся к политической свободе, не были довольны русским режимом. Свободная Польша в ее прошлом стала представляться им тем идеалом, к которому нужно стремиться, а свобода Польши представлялась единственной возможностью добиться свободы и в Белоруссии, и в Литве. Эта платформа сплачивала местные национальные элементы, литовские и белорусские, с поляками и ранее полонизованными земляками. Неудивительно поэтому, что всякий призыв к свободе Польши находил себе сочувственный отклик среди многочисленных белорусских элементов населения. Повторяем, что такими элементами были не только поляки, жившие в нашем крае, не только полонизованные белорусы, но и белорусы национально настроенные и даже не потерявшие связи с православной религией. В 12-м году и в 30-м году участие белорусов в польском деле сказывалось значительно сильнее, нежели участие в 1863 г[оду], когда объединение с Россией сделалось уже более прочным.

В 12-м году, как известно, герцогство Варшавское примкнуло к Наполеону и поддерживало его в войне с Россией. Одушевление было очень велико, ибо поляки рисовали себе розовые надежды на восстановление Польши в пределах 1772 г. Это воодушевление немедленно передалось в Белоруссию и Литву. С появлением французских войск в Польше там образовалось новое правительство, Варшавская конфедерация. Войска «великой армии», придя в Белоруссию, встретили в высших классах ее общества и в городах самый радушный прием.

Польская генеральная конфедерация своим лозунгом поставила идею воскрешения родины. Когда французы появились в Литве и Белоруссии, в Вильне было образовано временное правительство, немедленно примкнувшее к польской генеральной конфедерации. В составе этого правительства мы видим виднейших представителей дворянства. Тут мелькают имена Александра Сапеги, Александра Ходкевича, Игнатия Тышкевича, Адама Хребтовича, Карла Прозора, Гавриила Огинского и мн. др. По мере движения французов родовитое дворянство объявило о своем присоединении к конфедерации. Одно из первых заявлений сделали дворяне Брест-Литовска, Белостока, Минской губ. и др. местностей. В каждой губернии образовались свои временные правительства, объединявшие свою деятельность с литовским правительством, учрежденным в Вильне. Надо заметить, что тогда все еще сознавали национальное различие между поляками и белорусами и правительство Вел[икого] кн[яжества] Литовского со своими воззваниями обращалось к национальному чувству Белоруссии, взывало к народности Польши, Литвы и Белоруссии объединиться для создания единого свободного государства. Надо признать, что руководимое главным маршалом Станиславом Солтаном временное правительство проявило огромную энергию. Оно создало правительственный аппарат, оно издало закон о поветовых сеймиках, о городских собраниях и устройстве городов, оно рассылало воззвание с призывом к свободе. Немало труда ему пришлось понести по устройству финансов и продовольствия, т. к. это дело было связано с продовольствием французской армии, по устройству белорусско-литовского войска и национальной гвардии.

Временное литовское правительство в общем опиралось на сочувствие всех слоев населения. Даже белорусское крестьянство тормозило отход русских войск и не позволяло им уничтожать припасы. О городе и дворянстве, о его воодушевлении к грядущей свободе и говорить не приходится. Две местные газеты отражали тогдашнее настроение белорусского общества. Этими газетами были издававшиеся в Вильне «Курьер польский» и «Минская газета». Обе — на польском языке. Всякий успех французской армии вызывал чувство радости в тогдашнем обществе. Особенно усердствовали жители Минска. Здешнее местное правительство во главе с Каменским и Манюшко встречали французов за две мили от города. Во всех городах устраивались торжества и праздники в честь Наполеона и его войск. В Минске была даже поставлена на одном из таких праздников сочиненная Ходзько пьеса «Освобождение Литвы или переправа через Неман». В исполнении ее принимали участие кн. Радзивилл, Манюшко и др. представители высшего тогдашнего общества. По случаю занятия французами Москвы везде были торжества. В Минске президент города Ходзько произнес перед многочисленным собранием речь, в которой он говорил о притеснениях от России и о той радости, которую испытывают поляки и литовцы (т. е. белорусы), сыновья одной матери Польши, при мысли об освобождении края от русских.

Такое настроение, можно сказать, было всеобщим. Другим крупным городом, где проявлено было особое усердие к французам, был Могилев. Здесь французы нашли большое сочувствие не столько в полонизованном населении, сколько в белорусском и православном. Целый ряд крупных в губернии лиц оказался в числе ярых сторонников французов. Среди них мы на первом плане видим местного православного епископа Варлаама, иеромонаха Ореста, по-видимому и остальное духовенство довольно охотно шло за своим владыкой и только немногие оказали сопротивление. Владыка, как и другие власти города, принесли Наполеону присягу, в церквах поминалось его имя. По разным случаям в Могилеве были устроены торжества и говорились речи с приветствием освободителям от «наших хищников». Такую речь говорил президент города Лускин, а в Смоленске такую же речь произнес бывший литовский обозный Прозор. И здесь была учреждена народная гвардия и вообще высший класс выказал большое угодничество перед французами.

Настроение умов в 12 году характеризует нам отношение известной части белорусского общества к русскому владычеству.