§ 2. РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
§ 2. РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
Екатерина II, вступив на престол, получила в сущности довольно обостренные отношения между Россией и Польшей. С одной стороны, создалось традиционное право вмешательства русской власти в отношения польского правительства к православным элементам страны. С другой стороны, как бы в силу известной традиции установилось, что польское правительство и шляхта оказывали сильнейшее сопротивление самым настойчивым и справедливым представлениям русского правительства. Екатерина в отношении всех соседних государств установила твердый и национальный курс политики. В связи с этим она не прочь была усилить свое государство за счет слабого соседа. Для нее вопрос о православии сразу стал боевым вопросом, дававшим притом благовидный предлог вмешательства в польские дела. К этому присоединились мелкие пререкания на почве неисполнения поляками договора 1686 г. Общие политические виды Екатерины, прикрываемые религиозным вопросом, подсказывали идеи избрания в случае смерти престарелого Августа III такого лица, которое соответствовало бы видам России. Когда умер король, Екатерина немедленно нашла подходящего кандидата в лице стольника Литовского графа Станислава Понятовского. Он был ей слишком хорошо известен еще по Петербургу, когда она была великой княгиней. Такому выбору способствовали не только политические соображения и знание неустойчивого характера этого кандидата, но и были личные симпатии к нему со стороны Екатерины. Когда стал вопрос о выборах, русский посол в Польше немедленно объявил мнение своего правительства, что для блага Польши, в целях сохранения золотой вольности, русское правительство настаивает на избрании природного поляка, причем подсказан был и кандидат. Подкуп гетмана Браницкого, примаса Любенского и мн. др. сделали остальное. Параллельно с тем русская дипломатия настаивала на улучшении положения православных. Поляки выбрали Станислава Понятовского (1764 г.). Но в вопросе о положении православных выказали единодушие, и присяга нового короля ничего не прибавила к разрешению этого вопроса. Это дало повод русскому полномочному послу кн. Репнину продолжать свои настояния по этому вопросу, прибегая уже к угрозам. Впрочем, этот дипломат был занят более общими политическими вопросами, сам довольно мягко относился к католицизму и прибегал к вопросу о диссидентах, т. е. о разноверцах только тогда, когда это вызывалось дипломатическими соображениями. В этом отношении Екатерина была дальновиднее своего министра. Но Репнин мог констатировать сильный энтузиазм, поднимавшийся каждый раз на сейме, когда ставился вопрос о диссидентах, хотя бы в самой мягкой форме.
Между тем в среде православных в то время тоже замечается сильное возбуждение. В лице архиепископа могилевского Георгия Конисского православные и национально настроенные белорусские элементы получили упорного борца не только за православие, но и за национальное дело. Чувствуя поддержку в Петербурге, Конисский вел себя настойчиво. С согласия Екатерины он явился к королю (1765 г.) и произнес сильную речь, излагающую притеснения православных. В то же время Репнин и дипломаты соседних держав сделали польскому правительству соответствующее представление в самой категорической форме. Требования православных белорусов по существу не шли очень далеко, и даже для шляхты-белорусов они не шли дальше желания иметь право на избрание в низшие должности и на сейм, затем в устранении мелких различных обид. Но даже и эти требования казались фанатически настроенной шляхте чрезмерными. Среди нее поднялось сильное возбуждение. Католические епископы, в том числе краковский, известный Солтык, начали сильную агитацию в стране. Сейм 1766 г. открылся при крайне неблагоприятных условиях для православных. На сейме раздались речи, наполненные пламенной защитой католицизма и изуверством против всех, инаковерующих. Религиозный фанатизм поднялся до высших пределов. В нем принимала участие и та партия, которая до сих пор считалась русской партией и во главе которой стояла обширная и влиятельная фамилия князей Чарторыйских. Видя безуспешность своих официальных представлений и общее возбуждение против православных и их защитницы — России, Репнин от угроз перешел к делу. На короля надежд также не было, потому что он был бессилен и потому что он оказался двоедушен и изменял своей покровительнице под влиянием тех или других соображений. Репнин нашел сторонников из числа лиц, недовольных королем. На одних подействовал подкупом, на других оказала воздействие соблазнительная мысль стать у власти. Репнин образовал две конфедерации из противников короля. Одну — в Торуне, а другую — в Слуцке. Мотив этих конфедераций был политический: они были направлены против короля, потому что он оказался под влиянием Чарторыйских, а последние успели провести некоторые реформы, правда, еще незначительные, в управлении государством.
Эти стремления Чарторыйских показались шляхте опасным нарушением ее исконных вольностей, посягательством на изменение излюбленного строя. Ненависть к королю и Чарторыйским собрала под знамена конфедерации большое количество шляхты. Во главе литовской конфедерации стал большой противник Станислава Августа Карл Радивил, известный под именем Panе Kochanku. Это был очень крупный вельможа, имевший огромную партию в Литве, ибо никто не кормил шляхту лучше, чем он. Для подкрепления конфедератов, Репнин ввел в Польшу солидный русский отряд. Вся Польша оказалась в руках конфедерации. В Радоме собрался сейм, составленный из числа конфедератов. Репнин отстранил вопрос о низложении короля, заставил его самого примкнуть к конфедерации, к общему изумлению. Но когда начались заседания сейма и когда Репнин поставил ряд требований относительно диссидентов и самого способа решения дел, то все же на сейме оказалась довольно сильная оппозиция. Впрочем, Радом был окружен русскими войсками, затем в имения противников России были поставлены войска, а когда это плохо помогало, то Репнин приказал арестовать Солтыка, киевского епископа Залусского и краковского воеводу Ржевусского. Арест произвел должное действие и сейм утвердил акт свободного вероисповедания греческой веры и признание политических и гражданских прав за ее представителями.
Но насилие над свободой сеймовых решений, нанесенное полякам оскорбление, вызвали сильное возмущение среди тех, которые видели для себя, однако, большое горе в том, что были даны права диссидентам, а не в том, что усиление русского влияния и русское вмешательство превращали Польшу в зависимое государство. Поляки странным образом мирились с вмешательством русского посла в их государственные дела, охотно из партийных целей готовы были пользоваться русскими войсками, но не могли только мириться с вопросом о равноправии диссидентов. Здесь, конечно, имели значение не только соображения политические, но и соображения национального и религиозного характера. Епископ каменецкий Адам Красинский в м[естечке] Баре Подольской губ. составил (1768 г.) конфедерацию в целях добиться отмены постановлений 1766 г., т. е. конфедерацию против России. Конфедераты были исполнены фанатизма. Но они неожиданно для себя встретились с восстанием украинских крестьян и казаков, которые кровью залили всю Украину. Озлобление было обоюдное. Ненависть конфедератов обратилась на короля и объявила его низложенным. Для поддержания порядка русские войска были введены в Польшу. Поставленный во главе русских войск Суворов по частям разбивал конфедератов. Так как в Варшаве были русские войска, ибо на этот раз король опять перешел на сторону русских, то конфедераты пробовали украсть короля. Но это предприятие оказалось неудачным. Пока шла эта борьба, три соседние державы сговорились между собой относительно раздела Польши. В 1772 г. раздел уже был совершившимся фактом, причем Россия заняла Восточную Белоруссию, т. е. нынешние губернии Могилевскую и Витебскую. Русская дипломатия потребовала, чтобы собравшийся в Гродно в 1773 г. сейм добровольно подтвердил уступку занятых областей Россией. Подкуп, угрозы и пассивность депутатов сейма привели к тому, что русские требования были удовлетворены. Тот же сейм подтвердил прежнее устройство Польши, избираемость королевского достоинства непременно из числа поляков, свободу прав православия и диссидентов, некоторое облегчение в положении крестьян и установил при короле постоянный совет, имеющий характер министерства.