Фредерик СОНДЕРН -младший ОДИННАДЦАТЬ ПРОТИВ АТОМНОЙ БОМБЫ НАЦИСТОВ
Фредерик СОНДЕРН -младший
ОДИННАДЦАТЬ ПРОТИВ АТОМНОЙ БОМБЫ НАЦИСТОВ
Одним февральским утром 1944 года тяжело груженный железнодорожный паром «Гидро» двигался через неспокойные воды озера Тинше в Норвегии. Внезапно с нижних палуб послышался глухой гул взрыва. Накренившись, судно остановилось и через пять минут затонуло. А вместе с ним пошла ко дну и мечта Гитлера получить атомную бомбу. За этим взрывом кроется история об одной из самых сложных и важных диверсионных операций войны.
Еще в апреле 1940 года в международных научных кругах распространились слухи, что в Институте кайзера Вильгельма ведутся интенсивные эксперименты по расщеплению атомного ядра. Затем, в 1942 году, как раз когда основывался Манхэттенский проект, разведывательный отдел британского министерства военной экономики передал сногсшибательную информацию: нацисты отдали распоряжение норвежскому электрохимическому заводу «Норшск-Гидро» — крупнейшему в своем роде предприятию в мире — увеличить выпуск окиси дейтерия («тяжелой воды») с 3000 до 10 000 фунтов в год. Это могло означать только одну ужасную новость. Наши ученые открыли, что тяжелая вода являлась идеальным «замедлителем», который можно использовать при производстве урана-235. Так как союзники не имели тяжелой воды в достаточных количествах, а для налаживания ее производства требовалось не менее полутора лет, было решено вместо нее использовать в этом процессе графит. Теперь сообщение британцев подтверждало, что исследования в Институте кайзера Вильгельма продвинулись очень значительно.
Задача парализации работы «Норшск-Гидро» и уничтожения его хранилищ тяжелой воды была объявлена британским военным кабинетом вопросом высшей важности. Штаб военно-воздушных сил доложил, что бомбардировка указанного объекта, окруженного горами, для самолетов является задачей невыполнимой. Это была работа для коммандос.
Некоторое время назад группа участников норвежского Сопротивления захватила каботажное судно, пароход «Гальтезунд», и привела его через Северное море, постоянно рискуя наткнуться на мину и стать добычей подводной лодки, в Абердин. Один из этих людей уже имел опыт организации высокоэффективной ячейки норвежского подполья.
Эйнар Скиннарланд был немедленно вызван в штаб-квартиру частей специального назначения в Лондоне. Этот умный, атлетически сложенный человек был превосходным лыжником и отличным стрелком, что представлялось очень важным для выполнения предстоящей задачи. И уж совсем замечательным было то, что он жил всего лишь в нескольких милях от завода «Норшск-Гидро» уже многие годы и имел брата и друзей, работавших там на важных должностях.
В штаб-квартире сил специального назначения Скин-нарланд встретился с доктором Лейфом Тронстадом, человеком, наладившим крупномасштабное производство окиси дейтерия. Имея до войны много друзей среди немецких физиков-ядерщиков, доктор был самым информированным — из ученых не-немцев — человеком о состоянии процесса создания атомной бомбы в Германии; в 1941 году он был вывезен норвежским подпольем в Швецию, а оттуда переправлен в Лондон.
После беседы с Тронстадом у Скиннарланда спросили: возможно ли, по его мнению, вывести из строя «Норшск-Гидро»? Он стал со скандинавской неторопливостью объяснять ситуацию. Предприятие представляло собой массивное семиэтажное здание, построенное из стали и бетона. Оно и находившееся поблизости столь же прочное сооружение гидроэлектростанции высились на краю 1000-футового ущелья. Сам завод и все подступы к нему охранялись отборными немецкими подразделениями, а окружающие его горы были почти непроходимыми. Задача в самом деле была очень трудной.
— Но,— сказал в заключение норвежец,— нам бы, конечно, хотелось попытаться.
Скиннарланда отвезли в тренировочный центр частей специального назначения. Там его быстро научили пользоваться мощным коротковолновым радиопередатчиком, который умещался в маленьком чемоданчике; он также выучил радиокоды, совершил несколько тренировочных прыжков с парашютом и наконец получил последние указания. После этого Скиннарланда сразу же повезли обратно в Норвегию, чтобы он собирал всю доступную ему информацию о «Норшск-Гидро» и передавал ее в Лондон в ожидании прибытия группы поддержки.
Лунной ночью доставленный английским бомбардировщиком Скиннарланд высадился на парашюте в горах в двадцати милях от своего дома. Через брата он устроился работать на «Норшск-Гидро» — на сооружении новой плотины, возводимой в целях повышения мощности завода для увеличения выпуска тяжелой воды. С величайшей осторожностью Скиннарланд организовал агентурную сеть из своих самых надежных друзей, сообщавших ему различные сведения о заводе, которые он передавал британской разведке.
«Производство окиси дейтерия быстро возрастает,— вскоре доложил Скиннарланд,— и каждый месяц значительные ее количества отправляются кораблями в Германию».
Военный кабинет немедленно поручил командованию десантными операциями подготовить нападение десантно-диверсионного отряда на «Норшск-Гидро». Штабу командования десантными операциями со всем его опытом планирования самоубийственных акций предстояло проделать одну из самых сложных своих работ. Скалистые горы с неистово и непредсказуемо циркулирующими над ними воздушными массами делали Норвегию одной из самых неподходящих в Европе стран для парашютного или планерного десанта. Но, благодаря помощи доктора Тронстада, под руководством которого была возведена точная копия объекта и его внутренних частей, и подробным докладам Скиннарланда, операция «Суолоу», «Ласточка», была наконец спланирована.
Первыми для поддержки Скиннарланда и подготовки приема британских коммандос должны были высадиться четверо тщательно отобранных норвежцев, каждый из которых превосходно ходил на лыжах и происходил из той местности. Дважды бомбардировщик отвозил их, готовых к выброске, в Норвегию, но из-за непроглядной облачности был вынужден поворачивать обратно. Наконец одним октябрьским вечером они вновь погрузились в самолет и несколько часов спустя выпрыгнули с парашютами в темноту. Когда на следующее утро «ласточки» установили свое местонахождение, то выяснилось, что они оказались в труднодоступной горной местности в ста милях от района назначения. Два дня ушло на то, чтобы разыскать разлетевшиеся на парашютах контейнеры со снаряжением.
За следующие пятнадцать дней «ласточками» был проделан образцовый военный переход. На высоте четыре тысячи футов при постоянной минусовой температуре человек способен нести на себе не больше шестидесяти фунтов. Это означало, что ежедневно каждый из четырех норвежцев должен был три раза прошагать одним и тем же маршрутом, чтобы перетащить свой 120-фунто-вый груз. При этом их ежедневный рацион состоял из маленького кусочка сыра горсти крупы и четырех печений на каждого.
Наконец 9 ноября обеспокоенные офицеры в штабе планирования десантных операций услышали по рации долгожданный закодированный сигнал «ласточек». Четверо спустившихся на парашютах норвежцев находились уже вблизи «Норшск-Гидро», они установили контакт со Скиннарландом и были готовы к организации радиосвязи и установлению ориентировочных огней на земле, чтобы принять планеры с коммандос.
19 ноября с одного из английских аэродромов поднялись два бомбардировщика «Галифакс», каждый из которых тащил за собой планер, полный десантников. Несколько часов спустя один из агентов в Норвегии радировал, что бомбардировщики и планеры разбились, а их, экипажи погибли либо схвачены немцами.
Последующие новости были еще хуже. Немецкий офицер разведки, который осматривал обломки летательных. аппаратов, нашел карту, на которой была нанесена красная линия, проходящая через Веморк — городок, ще находился завод по производству тяжелой воды. Йозеф Тербовен, нацистский рейхскомиссар Норвегии, и командующий находящимися там немецкими войсками генерал фон Фалькенхорст срочно прилетели в Веморк, чтобы лично проверить охрану предприятия, а подразделения СС принялись прочесывать окрестности и производить аресты при малейшем подозрении в симпатиях к британцам. Однако из «ласточек» не был арестован никто.
В Лондоне офицеры штаба планирования десантных операций, чувствуя себя на грани отчаяния, начали свою работу заново. Идея использования планеров была отвергнута. В конце концов было решено сбросить на парашютах шестерых норвежцев, служивших в частях специального назначения, обучением которых, используя карты и макет завода, занялся доктор Тронстад. Между тем времени оставалось мало. «Ласточки» с заканчивающимся запасом еды и садящимися батарейками в радиостанции с трудом держались в своем «орлином гнезде» на высоте четыре тысячи футов. Они обитали в маленькой засыпанной снегом избушке и были вынуждены питаться оленьим мхом. Живший в нескольких милях от них Скиннарланд, рискуя угодить в лапы гестапо, раз в несколько дней выбирался в сумерки из своей крохотной хижины, вставал на лыжи и отправлялся на встречу со своими информаторами к Веморку.
Вскоре он передал почти неправдоподобную информацию о том, что немцы в силу каких-то причин решили, что коммандос направлялись не к самому «Норшск-Гидро», а к возводимой по соседству плотине. В результате на плотине разместили дополнительно сотню охранников, а на заводе только дюжину.
К концу декабря разработка операции «Ганнерсайд» была завершена. Шестеро норвежцев благополучно десантировались вечером на покрытый снегом лед озера Скрикен в тридцати милях к северу от укрытия «ласточек». После этого события стали развиваться очень быстро. Норвежцы — теперь их было одиннадцать человек — собрались в избушке «ласточек», и Скиннарланд сообщил последние сведения о расстановке часовых, времени их смены и о том, какие ворота завода были закрыты и как. Нападающим предстояло преодолеть крутой, поросший лесом склон длиной в несколько миль, спуститься в ущелье глубиной тысяча футов и пересечь бурный поток, после чего забраться на почти отвесную 1000-футовую скалу, чтобы оказаться у железнодорожной насыпи, тянущейся в сторону завода. В случае малейшей тревоги вся округа была бы мгновенно залита светом прожекторов.
27 февраля, в восемь часов, девять человек отправились на выполнение задания. Нагруженные мощными зарядами взрывчатки, они с невероятным трудом спустились по глубокому снегу на дно ущелья и начали еще более тяжелый подъем по скале. Иоахим, командир группы, то и дело посматривал на свои часы: отведенное на операцию время допускало небольшую задержку. Дюйм за дюймом преодолевая почти отвесный 1000-футовый утес, каждый норвежец понимал, что один неверный шаг будет означать смерть.
Добравшись наконец до вершины, они двинулись вдоль 500-футовой насыпи к заводу, гул работающих механизмов которого они уже слышали. Йоахим на последнем тихом совещании удостоверился, что каждый из его людей в точности знает, что должен делать. Первым предстояло идти тому, кто был вооружен моторными ножницами: на завод было решено проникнуть через ворота, запертые лишь на цепь и висячий замок. Вскоре послышалось лязганье перекусываемой стали, и остальные у насыпи замерли, прислушиваясь. Внутри по-прежнему все было спокойно, и норвежцы быстро проскользнули через открытые ворота. Группа из пяти человек, вооруженных пистолетами-пулеметами Томпсона, окружила казарму, в которой находились двенадцать немецких охранников — в случае тревоги норвежцам предстояло их всех перестрелять, когда те начнут выбегать.
Доктор Тронстад так хорошо проделал свою работу, что четырем подрывникам во главе с Йоахимом потребовалось всего несколько минут, чтобы найти кабельный тоннель, ведущий прямо в помещение, примыкающее к секции высокого обогащения. В темноте двое его людей отстали, но Йоахим вместе с третьим подрывником продолжали пробираться по лабиринту кабелепровода.
Часовой, охранявший это самое важное место предприятия, подняв глаза, вдруг увидел дула двух пистолетов и поспешно лег на пол — молча. «Он выглядел испуганным,— читаем мы в сухом отчете норвежцев об операции,— но вместе с тем смирным и послушным». Йоахим быстро обошел резервуары, основные трубы, механизмы и оборудование и прикрепил к ним взрывные заряды — как он это учился делать на макетах в Англии — в те места, где они могли нанести наибольшие повреждения. Вдруг раздался звон стекла — кто-то разбил окошко к ним в подвал, и Йоахим уже приготовился стрелять, но в последний момент узнал одного из своих потерявшихся людей, который быстро пролез к ним и с легкой дрожью в руках закончил установку зарядов.
Воя сирены, который он с тревогой постоянно ожидал, все еще не было. Йоахим проверил 30-секундные фитили и зажег их, после чего велел охраннику, норвежцу, спасаться. Отбежав на двадцать ярдов от двери подвала, они услышали взрыв, приглушенный толстыми бетонными стенами, но сотрясший землю под их ногами.
Когда завыла сирена и из казармы стали выскакивать сонные солдаты, Йоахим со своими людьми уже скрылся тем же опасным и немыслимым — для немцев — путем, которым они пришли. Тем временем тысяча фунтов драгоценной окиси дейтерия вылилась из развороченных резервуаров на пол и в сточные трубы завода.
Через считанные часы Николаус фон Фалькенхорст, немецкий командующий, был в Веморке. Осмотрев разрушения, он воскликнул:
— Черт возьми, это самая высококлассная диверсия из всех, с которыми мне приходилось встречаться!
После этого генерал начал отдавать приказы. В район была переброшена целая дивизия вермахта в 12 000 солдат. Горы принялись прочесывать лыжные патрули и низколетающие разведывательные самолеты, все дороги и тропинки были перекрыты, а гестапо и эсэсовцы обыскивали дома один за другим. Но никаких следов диверсантов найдено не было.
Пятеро из шести участников операции «Ганнерсайд» сразу же отправились на лыжах к шведской границе, где после невероятных трудностей оказались в безопасности, а затем были увезены обратно в Англию. Шестой, Кнут, и четыре «ласточки» остались, чтобы участвовать в действиях подполья, проскальзывая на лыжах мимо наводнивших округу патрулей Фалькеы-хорсга. А Скиннарланд вернулся в свою похожую на берлогу хижину, чтобы информировать Лондон о результатах взрыва и продолжал наблюдение за «Норшск-Гидро».
В конце 1943 года Скиннарланд радировал, что повреждения ликвидированы и завод возобновил выпуск продукции. После этого самолеты 8-й американской воздушной армии разбомбили электростанцию предприятия. Тогда немцы решили перевезти все установки и резервуары производства тяжелой воды «Норшск-Гидро» в рейх и разместить их под землей. Скиннарланд послал в Лондон запрос на разрешение потопить паром «Гидро», который должен был повезти в определенный день по озеру Тинше вагоны, груженные этими оставшимися емкостями с тяжелой водой. Разрешение быстро пришло, и Скиннарланд обратился за содействием к Кнуту, который занимался обучением боевых подразделений норвежского подполья за пятьдесят миль от него. Обзаведясь поддельными документами и прикинувшись работником «Норшск-Гидро», Кнут совершил разведывательное плавание на пароме, чтобы определить, где его лучше затопить, чтобы спасательные работы были невозможны. Перед самым отплытием парома к передней части его днища были прикреплены взрывные заряды с часовыми механизмами, и вскоре последние запасы окиси дейтерия нацистов оказались на дне озера Тинше. Немецкие эксперименты в области атомной энергии были практически остановлены.