Чиновники

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Чиновники

Императорская доктрина было основанием политического и административного управления Византийской империей. Поставленный Богом во главе государства, император был живым законом, его воля не могла быть ограничена, она простиралась на всех и вся, даже на церковь, и все были его подданными или слугами, вплоть до того, что одно слово douloi обозначало и тех, и других. Священный дворец был одновременно частным местом обитания императора и его семьи, его личного штата и военной свиты и центром управления: все государственные должности были с ним связаны. Любой гражданский чиновник имел ранжированное дворцовое звание. Император, таким образом, управлял через агентов, связанных с ним более или менее почетной дворцовой должностью, и мог поручить какую-либо административную функцию служителю своего дворца, так же как он передавал управление правительством по своему выбору любому человеку, принадлежащему к чиновничьему аппарату или к императорской свите. Система управления в Византии заимствована у восточных монархий древности через эллинистические государства и Рим периода императора Августа. Итак, Византия была централизованным государством, в котором импульс из императорского дворца мог предписывать волю империи всему проживающему на ее огромной территории населению, несмотря на его этническое разнообразие и разность интересов.

Слуги василевса и одновременно слуги государства или общественных интересов (koinon), чиновники создавали единый корпус. Они получали приказы от императора, которые должны были тщательно выполнять, под угрозой тяжкого наказания, поскольку они обладали, даже если поручение было единовременным, частью государственной власти: «Вот почему… — предписывает Лев VI в конце IX в., в одной из своих новелл, — данный нам нашими предшественниками [речь идет о Юстиниане I и Василии I] закон предписывает самое тяжелое наказание — когда ошибка карается смертной казнью — тем, кто был назначен сборщиком государственных налогов… если они осмеливались увеличивать собираемое сверх суммы, установленной законом. Ввиду того, что мы признаем чрезмерно жесткий характер подобного закона, который карает виновных подобным наказанием, мы отвергаем применение подобного наказания по ряду законов, и мы приказываем, что каждый, кто будет уличен в подобном преступлении, если он совершил его впервые, будет наказан тем, что он должен отдать вдвое от той суммы, которую он собрал несправедливо. Если он упорствует в своих действиях, он возмещает ту сумму, которую он собрал несправедливо, вчетверо и будет с позором изгнан с той службы, которую ему доверили. Отныне таким будет наказание за подобные преступления». Другое постановление того же императора определяет, что «тот, кто позовет хирурга для этого преступного действия [кастрация], чтобы он произвел свои действия, если призвавший входит в список людей на службе у императора, то он будет, прежде всего, вычеркнут из этого списка, а затем подвергнется штрафу размером десять литр золота, которые он должен внести в государственную казну, после чего он наказывается ссылкой сроком на десять лет».

Все чиновники были связаны с императором клятвой, которую они торжественно приносили, произнося следующие слова: «Клянусь Господом Всемогущим, Его единородным сыном Иисусом Христом, Господом нашим, Святым Духом, Марией, святой и славной Богоматерью, непорочной, четырьмя Евангелиями, которые я держу в руках, святыми архангелами Михаилом и Гавриилом, что я сохраню совесть чистой по отношению к нашим божественным и благим владыкам, Юстиниану и Феодоре, что я буду нести верную службу ради них, исполняя те поручения, которые были даны мне их любовью. Я охотно приму любые трудности и тяготы, которые принесет мне моя должность, которую мне доверили в интересах империи и государства. Я нахожусь в лоне святой, кафолической, апостольской Божьей Церкви, ни под каким видом ни в чем я не буду противостоять ей, и, всей полнотой моей власти, я не позволю никому делать этого. Я также клянусь, что действительно ничего никому не дал и не дам за то, что получил должность, которую мне доверили, или для того, чтобы добиться покровительства; что я не обещал и не соглашался на отправление чего бы то ни было из провинции ни главным префектам, ни знаменитым личностям, которые возглавляют управление, ни их окружению и ни кому другому, для того, чтобы добиться одобрения императора; что я получил свою должность, если можно так выразиться, без какой-либо платы, и могу, таким образом, казаться незапятнанным в глазах подданных наших святых императоров, оставаясь довольным тем содержанием, которое мне назначило государство…» Таким было обязательство, которое принял на себя в VI в. префект претории Иллирия. Он распространял это обязательство на весь административный персонал, который подчинялся ему, он обещал старательность и бескорыстие в сборе налогов, справедливость и правосудие, перед тем как перейти к заключительной части: «И если я не исполню всего, что обещал, то пусть я буду наказан страшным приговором нашего великого господина, Бога, и нашего Спасителя, Иисуса Христа, на этом и на том свете, судьбой Иуды, проказой Гиезия [мошенник из Библии], ужасом Каина, пусть меня подвергнут тем наказаниям, которые предусматривает закон любви Божией». Эта клятва верности римского происхождения в V в., вне всякого сомнения, стала настоящим религиозным действием, оставаясь таковым до самого падения империи. Обычная формулировка в XIV в. звучала так: «Я клянусь Богом и святыми Евангелиями, славимым и животворящим крестом, святой Богоматерью Одигитрией, всеми святыми, что я буду для нашего правителя и императора могущественного и святого N. (имя императора) верным слугой в течение всей моей жизни, верным не только на словах, но и в делах, которые совершают добрые слуги для своих хозяев. И я таким буду не только по отношению к нему самому, но и по отношению к величию, которое он имеет и будет иметь. Я друг его друзей и враг его врагов, я никогда не буду сам готовить никакого замысла, а также не приму участия и не соглашусь ни с чьим замыслом против его друзей и против его величия. Я не совершу ни измены, ни злонамеренного действия, я разоблачу перед императором любые направленные против него заговоры и назову имена ответственных за них. Верный и истинный слуга императора, я буду им, если он будет править счастливо, точно следуя истине и не уклоняясь от нее, настолько, насколько истина действительно требует быть настоящим слугой, верным своему господину. И, если по воле Божьей с императором случится несчастье или он будет изгнан, я буду сопровождать его, разделю его страдания и подвергнусь тем же опасностям, что и он, вплоть до самой смерти и в течение всей моей жизни». Эти написанные клятвы обновлялись с избранием нового императора, складывались в архивы дворца и вносились в списки. Вероятно, с VIII в. патриарх Константинополя и прелаты церкви были принуждены приносить такие же клятвы (Н. Своронос).

Порядок набора чиновников не менялся. От них требовалось больше общих знаний, чем собственно образованности, от искусства писать письма до риторики, но особенно было важно знание юриспруденции. Экзамен был очень трудным; поэтому высшие чиновники, кроме нескольких исключений, были всегда просвещенными людьми. В этом списке фигурируют все известные крупные историки. Они получали образование в университете, так было в те периоды, когда он существовал в Константинополе, а если не в упиверситете, то за свой счет у частных учителей. В принципе доступ к высшим должностям был открыт всем подданным империи: уроженцы провинций скромного происхождения, приехавшие в Константинополь как ученики, могли поступить в канцелярии как простые служащие и достигнуть вершин иерархии. Иоанн Каппадокийский, всемогущий министр Юстиниана, начал свою карьеру в канцелярии министра армии в VI в., Никифорица — евнух, Пселл, Ксифилин, Лихуды, Иоанн Мавропод в XI в. — это все личности одаренные и амбициозные, чье происхождение остается темным, они прошли все ступени власти. Алексей Апокавк в XIV в., простой писец в канцелярии доместика схол Востока, достиг того, что вытеснил своего начальника и, несмотря на свою некомпетентность, последовательно занимал должности паракимомена, управляющего налогами, мегадуки (глава флота) и префекта столицы. Тем не менее достаточно рано могущественные семьи крупных собственников захватили все высшие должности в империи, и после XII в. даже самые высокие посты занимали родственники и союзники правящей династии. Настоящий класс чиновников сформировался именно таким образом. Писцы и даже монахи могли занимать гражданские и военные должности. Монах Феодосий в конце VII в. стал верховным логофетом, в некотором роде министром финансов, а в начале следующего века эту должность занимал диакон Святой Софии, который также стал командующим флота. Вторжение духовенства в управление государством стало особенно частым в XIV и XV вв.

Все должности приобретались за деньги, несмотря на законы, а император Лев VI даже установил тарифы, которые варьировались в зависимости от звания, от того, полагалось ли жалованье, разрешался ли доступ в Хрисотриклиний. Эти суммы, которые соответствовали для кандидата, как отмечают А. Андреадис и П. Лемерль, пожизненному помещению капитала, естественно, увеличивались из-за поборов канцелярии, ведающей всеми назначениями и повышениями. Случай, рассказанный Константином Багрянородным, способен пролить свет на операции, которые проделывало государство. Старый священник по имени Ктен, несравненный певец, обладал большим богатством. Он хотел стать протоспафарием, сановником очень высокого ранга, для того, чтобы иметь право носить epikoutzoulon, торжественную мантию, и право сидеть в Лавсиаке, зале, расположенном рядом с тронным залом, где собирались чиновники либо для того, чтобы быть принятыми императором, либо для того, чтобы участвовать вместе с ним в какой-либо церемонии. Места в этом зале были особо выделены для каждого класса чиновников. Жалованье протоспафария составляло одну литру золота, цена получения должности — двенадцать — восемнадцать литр. Ктен предложил внести сорок литр, но император считал, что совершенно невозможно, чтобы священник стал протоспафарием. Тогда Ктен предложил еще передать драгоценности и мебель общей ценой около двадцати литр. Фаворит императора, патрикий Самона, стал посредником, и Лев VI уступил. Через два года Ктен умер. Пагубная привычка набирать чиновников таким образом продолжалась непрерывно, есть упоминания, что в середине XII в. император торговал должностями, «как торгуют фруктами на рынке». Чтобы оценить сумму финансовых операций, которые проворачивало государство, нужно знать, что в одном только Константинополе было несколько тысяч чиновников.

Император Никифор III Вотаниат, окруженный сиянием, сидит, украшенный властными знаками, на троне, который поддерживают две персонифицированные добродетели: Истина и Правосудие. Справа и слева, в придворных одеждах, четыре главных помощника власти, два евнуха и два «бородатых», то есть представители двух категорий высшего чиновничества: протовестиарий, ответственный за вестиарий, то есть за гардеробную и казну, препозит каниклий, или чернильницы, который проверял и заверял самые торжественные императорские указы, декан, чиновник высокого ранга в канцелярии, и великий примикирий, глава императорских канцелярий. Так на миниатюре начала XI в. изображена реальность центральной власти.

Вступлению в должность предшествовала ритуальная церемония, более или менее торжественная, самой важной частью которой было преклонение перед императором. Во время этой церемонии новоиспеченный чиновник получал свои парадные одежды, цвета и орнамент которых менялся в зависимости от праздника: ректору в IX в. предписывались белое одеяние и покрывающая плечи накидка с рукавами, головной убор, украшенный розами. Все парадные одежды были вышиты или вытканы золотом. Мода также имела значение. Так, со временем одеяния стали менее развевающимися, богаче украшенными, усыпанными жемчужинами и драгоценными камнями. Головной убор, шапочка с полями, появившаяся в XIV в., имела свой фасон как основное отличие для каждого звания.

Каждая должность предполагала жалованье и подарки, которые император делал в некоторые дни. Все звания, даже не предполагавшие исполнения каких-либо функций, приблизительно с XI в. давали право на жалованье. Выплата этих денег сопровождалась торжественной церемонией в неделю, которая предшествовала празднику Входа Господня в Иерусалим (Вербное воскресенье). «Устанавливался большой стол, десять локтей в длину и четыре в ширину, — пишет Лиутпранд из Кремоны, посол императора Оттона I, который присутствовал при этой церемонии в 950 г. — Стол был покрыт кошельками, полными золотых номисм, на каждом из них стоял знак, который указывал на того человека, которому этот кошелек предназначался. Эти люди начинали в строгом порядке проходить один за другим перед императором: их последовательно вызывали, согласно званию их службы. Первым вызывали ректора дворца, на плечи (а не в руки) которого клали мешки с золотыми монетами и четыре скарамангия (церемониальные мантии). После него к столу подходили доместик схол и друпгарий флота, первый из которых стоял во главе сухопутной армии, а второй — во главе морской. Они имели равный ранг и получали тоже количество номисм и скарамангий. Но полученного было слишком много, чтобы нести его на плечах; не без труда, с помощью свиты, они тащили полученное. Затем принимали магистров, которых было двадцать четыре, каждому из них выдавали по двадцать четыре литры золота и два скарамангия. Следующий разряд, который подходил к столу, — патрикии, каждый из которых получал по двенадцать номисм и одному скарамангию. У тех, кто подходил за ними, я уже не знал титулов, как и не знал число получаемых ими монет. Отвечая на вызов, перед столом проходила бесконечная толпа протоспафариев, спафарокандидатов, китонитов, манглавитов, протокаравов, каждый из которых, согласно своему званию, получал семь, шесть, пять, четыре, три, две или одну литру золота. Начинавшаяся на пятый день Вербной недели и длившаяся по четыре часа в день, церемония повторялась и на шестой, и на седьмой день. Что же касается тех, чье жалование было меньше, чем одна литра золота, то они получали его не от императора, а от паракимомена. Церемония выдачи длилась всю неделю перед Пасхой». Как мы видим, этот принцип сохранился и в XI в. Номофилакс, или «комментатор законов», преподаватель права, получал каждый год из рук императора четыре литры золота и одну пурпурную мантию, кроме того, он имел право на натуральное довольствие. Впоследствии из-за плачевной экономической ситуации в империи жалованье стали платить нерегулярно, и провинциальные чиновники возмещали свои убытки за счет тех, кто платил налоги.

Изменение и развитие административной организации, а значит, и сословия чиновников Византийской империи, — это результат происходивших изо дня в день без заранее обдуманного плана попыток приспособиться к постоянно меняющейся жизни в различных регионах, из которых состояла империя. Гибкость этих попыток противоречила самому духу имперской доктрины.

В IV в. Константин реформировал систему, введенную Диоклетианом, который за век до этого военизировал гражданские должности. Некоторые высшие чиновники, ответственные перед императором, управляли службами, главы которых, зависевшие от них, группировались в иерархические разряды. Отныне гражданские и военные власти были разделены, управление состояло из двойной иерархии. Кроме единственного префекта претории Восток, остальные префекты преторий стали региональными чиновниками и утратили свои военные компетенции. Их функции были распределены между новыми главами служб. Магистр оффиций управлял хозяйством императора при помощи нескольких канцелярий (скринии), он также возглавлял дворцовую стражу (схоларии). Также магистр оффиций отвечал за арсеналы, почту и полицию государства. Квестор священного дворца вместе с подчиненными ему канцеляриями готовил законы и рассылал их; он представлял законодательную власть императора, и «его знание права, правоспособность его слов должны были быть таковыми, что никто не мог критиковать» (Кассиодор) то, что рассматривалось как мысль повелителя. Финансовое управление делилось на две независимые службы: службу священных щедрот и службу частного имущества. Первой из них управлял комит, который заведовал той частью казны, которая наполнялась путем взимания налогов, предназначенных на расходы. Функцией комита была выплата императорских подарков армии, чиновникам, послам и иностранным правителям. Он контролировал таможню, разработку шахт, государственное производство и чеканку монеты через многочисленных комитов и прокуроров. Частное имущество также управлялось комитом, которому подчинялись комиты императорских владений в Африке и Каппадокии, и комитом частных щедрот, в частности ответственным за традиционные подарки, которые делались церквям. Препозит священной спальни (sacrum cubiculum), евнух, был управляющим императорскими покоями. Со своим прямым подчиненным, примикирием священной спальни, который также имел звание паракимомен («тот, кто спит возле императора»), и с целой армией камергеров, препозит занимал важное место во дворце, а в некоторых случаях, например при коронации, вообще выходил на первый план. Главы пяти служб составляли часть собрания, государственного совета и верховного суда, который включал в себя, кроме них, некоторое число постоянных членов, которые назывались комиты конситории. В их работе им помогали представители важной организации нотариев (schola notariorum), которых возглавлял примикирий.

Провинциальная администрация в последние годы IV в. делилась, как мы это уже видели, на четыре префектуры: Восток, Иллирик, Италия и Галлия. На подчиненных им территориях префекты имели всю полноту имперской власти: они составляли законы, их судебные приговоры не подлежали обжалованию, они управляли императорской почтой, общественными работами, натуральными поставками и даже образованием. Они платили жалованье и денежное содержание, они набирали армию и заботились об арсеналах. В их канцелярии, каждая из которых имела свои функции (налоги, военный бюджет, арсеналы, общественные работы), было множество служащих (sciniarii), государственных чиновников, так, например, у префекта Африки в VI в. таких чиновников было около четырехсот.

С правления Константина военные компетенции префектов были переданы магистрам милитум (magistri militum), которые набирались из кадровых военных. Этим магистрам подчинялись дуксы, командовавшие провинциальными войсками. В иерархии дворцовых званий магистры милитум шли после префектов преторий и префекта города Константинополя.

Гражданские чиновники, как и военные, получали, согласно их чину, титулы, связанные с их обязанностями. Титулу всегда предшествовало упоминание службы. Со временем все титулы, раздававшиеся слишком великодушно, обесценились и были заменены для высших чиновников новыми названиями. Так, в VI в. титул clarissimus (lamprotatos) все еще носил префект города, но не сенаторы, зато его начали получать главы канцелярий и городские служащие; титул spectabilis (peribleptos), когда-то принадлежавший только высшим чиновникам (комиту Востока, например), теперь давался управляющим провинциями; иллюстрий (endoxotatos) — титул высших чиновников, ставший одновременно и титулом тех, кто оставил свою должность; титул tnagnificus (megaloprepestatos) давался консулам и патрикиям, он соседствовал у них с другими титулами, отдельно его носили младшие чиновники; gloriosus (endoxotatus), созданный в V в., остается титулом дворцовых чиновников. Вплоть до правления Юстиниана самое важное звание — это консул, но оно предполагало слишком тяжелые повинности, так как каждый, кто получал эту должность, должен был устроить за свой счет зрелища, а в первую неделю января раздавать деньги народу. В свое первое консульство, в 521 г., Юстиниан раздал таким образом восемь миллионов литр. Вскоре остался всего один постоянный консул — император, он получал этот титул с восшествием на престол. С VII в. эту церемонию перестали поддерживать, и консулат, надолго забытый, был упразднен два века спустя.

Шестой век в меньшей степени представляет собой период глубоких преобразований, чем думают многие. Их вводит в заблуждение собрание законодательных актов Юстиниана, которое было лишь этапом административной реорганизации, задуманной властью, всегда чувствительной к конкретной ситуации в империи. Центральная администрация разделилась: имперский казначей вышел из-под контроля комита священных щедрот, комита частного имущества заменили два его подчиненных, логофет войск и комит конюшни, службы императорской палаты выдвинулись вперед, и император мог доверить гражданские и военные функции любому по своему выбору. Так, например, Трибониан был одновременно магистром оффиций и квестором. Провинциальной администрацией всегда управляли комиты местных дел: диоцез Египет был упразднен, августал Александрии стал простым наместником, а пять независимых провинций, которые непосредственно сменили префектуру претория Востока, управлялись в обеих сферах — гражданской и военной — дукой, который чаще всего избирался из числа дворцовой знати. Его войска обеспечивали одновременно защиту области и поступление налогов, выполняли полицейские функции. Заботы о защите территорий, захваченных в Италии и Африке, от лангобардских и берберских вторжений привели к тому, что византийские власти окончательно изменили эти две провинции, передав их под военное управление. Они стали называться экзархатами, а возглавлявшим их экзархам с конца VI в. предоставлялась вся полнота финансовой и правовой деятельности, контроль за общественными работами и защитой территории, что делало их правителями, подобными герцогам в их герцогствах. Сицилия сохранила свое особое правительство, переданное под власть патрикия. С этого времени титул патрикия стал одним из высших в иерархии.

Сокращение богатств и территорий, которому подверглась империя из-за аваро-славянских, арабских и болгарских вторжений, привело к новым административным реформам между VII — концом XI в.: сакелларий, глава сакеллиона, личной казны императора, заменяет комита священных щедрот и комита частного имущества. Три созданные ранее финансовые канцелярии префектуры претория: префектура армии (stratiotikon), общих финансов (genike trapeza) и частных финансов (idike trapeza) — стали независимыми, главы этих служб назывались логофетами. К ним нужно добавить и четвертого — главу государственной почты (логофет дрома), он получил часть компетенций магистра оффиций, у которого остались только придворные функции. Остальные его функции были распределены между доместиком схол, главой корпуса стражи, квестором, который возглавлял канцелярии, служащим просьб и служащим церемоний. Почти все они раньше были подчиненными крупных чиновников. Степень административной децентрализации центральной власти проявляется в новом делении территории на фемы. Фема, которая сначала, возможно, была «армейским корпусом, состоящим из солдат, записанных или занесенных в военные списки», а затем вообще военным корпусом, в VIII в. стала «армейским корпусом, размещенным в провинции, и, наконец, самой провинцией или военным и административным округом, где размещался армейский корпус» (А. Пертузи). Существовавшие раньше специальные части, которые носили такие исторические названия, как Опсикий или Вукеларий, передали их тем территориям, к которым были прикреплены. Другие административные фемы (Армениак, Анатолик и др.) получили свои названия от военных корпусов, которые их занимали. Изменения, закрепленные этой глубокой реформой провинциальной администрации, были расценены теоретиками имперского абсолютизма как ограничение власти императора, который передал часть своих гражданских и военных полномочий стратигам, стоявшим во главе каждой фемы. «Императоры сузившейся и искалеченной как на востоке, так и на западе Византии, которые наследовали Ираклию [610–641 гг.], и не знали больше, где и как осуществлять свое могущество, раздробили на мелкие части свое командование и свои большие военные части, отказываясь от прародительской латыни, ради того, чтобы предпочесть греческий», — пишет Константин Багрянородный. Военное выражение этой реформы управления провинциями, вероятно, было обусловлено необходимостью их защиты, но также и их экономическим и социальным развитием, как это будет видно ниже, в связи с понятием идеальной Римской империи.

Проведенная административная реформа повлекла за собой важнейшие изменения в иерархии: отныне дворец взял верх над всем управлением, больше нельзя было отделить звание от службы, с которой носитель этого звания был связан. Из сборника титулов, где они расположены по старшинству, составленного в конце IX в. Филофеем, артиклином, дворцовым чиновником, обязанности которого были связаны с соблюдением протокола императорских пиршеств, можно извлечь достаточно полную картину титулов и должностей обычных для той эпохи. Нужно знать, что в Византии ни те, ни другие не были наследственными и зависели только от воли императора. Так, указаны получатели пожалований императора: проедр и дука Фессалоники, Никифор Вотаниат, фамилия семьи которого появилась последней; или патрикий, имперский протоспафарий и стратиг Сицилии Прокопий, последнее — его должность; или магистр, проконсул, имперский протоспафарий и логофет дрома Иоанн; или протопроедр, протовестиарий и доместик схол Востока Андроник Дука и др.

Пожизненные звания жаловались путем передачи некоторых знаков: известны два параллельных разряда — те звания, которые предоставлялись «бородатым людям», и те, которыми правитель награждал евнухов. Среди первых, вслед за самыми высокими званиями, такими, как цезарь, нобилиссим, куропалат, которые оставались прерогативой членов императорской фамилии, патрикии зосты — звание, которое жаловалось придворным дамам, магистр, вестиарий, проконсул (анфипат) и патрикий; можно выделить звания бюрократического аппарата — бис-консул, или дисипат, консул, или ипат, веститор, силенциарий, чьей задачей было поддержание порядка в присутствии императора, эпо-эпарх-стратилат. Кроме того, существовали звания, раздача которых приносила государству значительные суммы в виде платежей. Носители этих званий получали ежегодное фиксированное жалованье (протоспафарий — старший воевода, спафарокандидат, спафарий — воевода, стратор — его задача сопровождать императора во время конного выезда, кандидат — охранник императора, императорский мандатор — посланник). Звания евнухов были также связаны с начальным взносом за них и предполагали получение жалованья — это звания проедра, или главы сената, вестарха (начальника над вестиариями), вестиариев и патрикиев, впрочем и «бородатые люди», то есть не евнухи, могли носить эти звания примикирия, остиария («привратник»), спафарокувикулария, кувикулария (евнух императорской опочивальни), нипсистария (ответственный за подготовку для императора бассейна, где император мыл руки, и золотого кувшина для воды).

Должности, которые жаловались устно, предполагали власть над целым разрядом и легко переходили от одного человека к другому. Их закрепили за собой главы крупных светских администраций.

В столице за евнухами сохранялись в основном дворцовые функции паракимомена (главный императорский спальничий), протовестиария (он осуществлял надзор над личными вестиариями императора, гардеробной и казной), прислуживающего за столом пинкерна (виночерпий), папии (комендант, или привратник Большого дворца). Некоторые должности были личными, как, например, василеопатор, который имел всю полноту административной власти, севастофор, ректор (должность, которая приносила большой доход), синкел (эта духовная должность постоянного помощника и советника патриарха), служащий церемоний и, наконец, должность августы.

Основными службами столицы были следующие.

Императорская канцелярия, в ней служили ее глава — протоасикрит, задачей которого было редактирование и переписывание набело императорских актов, кроме того, он имел судебные и законодательные функции, его секретари, препозит чернильницы, который контролировал содержание императорских актов и в специальных местах ставил на них знак достоверности.

Государственная почта и отделение внешних сношений — главой был логофет дрома, которому помогали протонотарий, хартулярий дрома, ответственный за налоговый аспект почтовой службы, episkeptitai, заведующий теми отраслями, из которых служба извлекала прибыль, устные переводчики и др.

Отделение финансов состояло из имперского сакеллария — контролера государственных финансов, который был представлен в каждом секрете (отдел) нотариями и мандаторами. Наряду с логофетом геникона (главная казна), который управлял всеми налоговыми службами империи вместе с хартуляриями, контролировавшими кадастровые списки, в него входили эполтисы фем, которые их проверяли, диойкиты — сборщики налогов, коммеркиарии — сборщики коммеркиона, десятипроцентной торговой пошлины с продажи товара, oikistikos, чьи функции мало известны, — служащий куратории (управление) императорских областей, и контролеры воды, в чью задачу входил контроль за распределением воды из акведуков и взимание водной пошлины. В состав этого отделения входил также логофет стратиотикоиа (армия), ответственный за набор и финансирование армейских частей, который вел военные податные списки, хартулярии фем (провинциальные войска) — эти должности были подчинены стратигам, хартулярии тагмы (наемные войска), которые также занимались податными списками, легатарии, которые, возможно, были полицией, опционы, которые выдавали жалованье солдатам, и т. д. Служащий сакеллиона, или сакеллия, отвечал за государственную казну, императорские нотарии были хранителями книг центральной канцелярии, протонотарии фем были ответственны за гражданское управление фем — все они подчинялись стратигу, но отчеты отправляли непосредственно в Константинополь. Зигостат контролировал вес и содержание золота в имперской монете. Существовали также metretai, обязанности которых остаются неизвестными, и ксенодохи, xenodochoi (содержатели гостиниц), gerokomoi (ответственные за старческие приюты) и хартулярии больниц. Служащий общественного вестиария и императорские нотарии отвечали за вооружение флота, также были должности кентарха (офицер), легатария и exartistes, который отвечал за морской арсенал Константинополя. Служащий эдикона имел особую казну, из которой он платил, в частности, жалованье сенаторам, именно в этой казне хранились драгоценные вещи (золото и шелк), вместе с ним служили императорские нотарии и архонты ergodosia (императорских мастерских). Великий куратор управлял частным владением императора, впоследствии он был заменен экономом благотворительных учреждений, ему подчинялись протонотарии и нотарии, кураторы дворца, кураторы областей и др. Также были должности куратора Манган (императорское владение), орфанотрофа, главы большого сиротского приюта св. Павла в Константинополе, ему подчинялись хартулярии, аркарий (казначей) и кураторы.

Отделение судебных дел было представлено в Константинополе эпархом города, юрисдикция которого распространялась на гражданские и уголовные дела. Он принимал апелляции из других судов, причем его решения не могли быть оспорены никем, кроме императора. Кроме того, эпарх наряду с полицией участвовал в городском управлении (контроль за торговлей, продовольственными запасами, ценами, объединениями ремесленников, иностранцами, зрелищами и нравами). У эпарха был помощник — симпон, также ему подчинялись логофет преторий (и их тюрем), судьи районов (судьи первой инстанции четырнадцати районов Константинополя), два протоканкеллярия с их канкелляриями (канцелярии), центурион (глава войск), четыре эпопта города (контролеры кадастров), экзархи (главы различных объединений ремесленников), нотарии, которые составляли целую корпорацию, двенадцать гейтониархов (главы городских кварталов), буллоты, которые прикладывали печать эпарха на проверенный товар, и, наконец, параталассит (таласса — значит «море»), чьей обязанностью был контроль за торговыми судами в константинопольском порту. Судебная власть была также представлена квестором, который занимался делами, связанными с подделкой документов, и семейным правом, также он следил за жителями провинций, пришедшими в столицу, и вплоть до X в. квестор составлял императорские новеллы (законы). Ему помогали антиграфы, переписчики и другие, а также приписанные как помощники к судам эпарха и квестора судьи (криты), которые могли быть назначены судьями фем. Препозит петиций рассматривал прошения, отправленные лично императору, иногда он отвечал на них сам. Среди других чиновников, в обязанности которых могли входить судебные функции, можно назвать мистика, мистографа, ипата, кенсора, экзактора и тесмофилакса.

Димы, группировки ипподрома, на которые делилось население Константинополя. Управлялись они димархами, которым помогали девтеревонты (вторые), хартулярии и нотарии, поэты и композиторы приветственных возгласов и песен, предназначенных для церемоний, в которых они участвовали, и гейтониархи (главы пригородных округов). Также в димы входили возничие разных рангов и рядовые члены, называемые, вероятно, димотами.

Охрана дворца обеспечивалась прежде всего этерией (корпус), состоящей из нескольких контингентов, в основном иностранного происхождения, которыми командовал этериарх, манглавитами, телохранителями императора, вооруженными дубинами, а кроме того, саблями и секирами, и императорскими частями, которыми командовал протоспафарий или катепан, а также тагмами.

Тагмы — ударные армейские части, состоящие из профессиональных солдат, которые стояли гарнизонами в столице или в соседних провинциях: схолы, которыми командовал доместик, затем их стало двое (доместик схол Востока и доместик схол Запада), ему подчинялся офицер, называвшийся топотирит, хартулярий, комиты, доместики низших рангов, проексем и унтер-офицеры; экскувиты (Востока и Запада), которыми командовали два доместика, под их руководством находились топотирит, хартулярий, скрибоны (командиры полков), протомандаторы, мандаторы, легатарии, знаменосцы и унтер-офицеры, которые назывались sinatores; «бдение», или арифма, выполнявший специальные задачи: защиту дворца, охрану ипподрома, когда он закрыт, и мест, где проходили суды (командовал этим корпусом друнгарий, а затем великий друнгарий, ему помогали топотирит, хартулярий, аколуф, комиты, командиры полков, кентархи, знаменосцы и унтер-офицеры); иканаты, корпус, созданный Никифором I как личная гвардия для своего сына в 809 г., в него входили дети самых знатных семей. Во главе этого корпуса стоял доместик, которому подчинялся целый штат офицеров и унтер-офицеров, по составу напоминающий арифму; афанатои («бессмертные»), которые имели ту же ступень иерархии, и малоизвестные сатрапы и варвары. Старшие офицеры, которые раньше временно назначались в оперативное командование, начиная со второй половины X в. сохраняют право на эту функцию: стратопедархи Востока и Запада, генералы армий, которыми иногда были евнухи, гоплитархи или архегеты, командиры пехотинцев во время армейской операции или в обширном регионе империи, и их подчиненные, таксиархи, которые командовали подразделениями из тысячи пехотинцев.

Три большие тюрьмы Константинополя — Нумера, Преторий и Халки — были соответственно под унравлением доместика, эпарха и комита (доместик) стен.

Штат императорских конюшен и вспомогательных служб состоял из протостратора, главы императорских конюшен, ему подчинялись страторы, хранители колесниц и другие офицеры. Логофет войск контролировал скотоводческие центры Малой Азии и снабжение армии лошадьми и вьючными животными, когда она находилась в походе, в его подчинении были протонотарий, диойкиты (сборщики налогов), комиты, которые занимались животными и др.: комит стойла надзирал за конюшнями Константинополя и Малагины в Вифинии, во время войны он отвечал за обоз (контролировал запасы ячменя, погонщиков мулов) при помощи двух хартуляриев, одного в Константинополе, а другого в Малагине, эпикта, который заботился о внешнем виде лошадей и мулов, сафраментария, офицера малагинской конюшни, где также находились четыре комита, четыре синтрофа, унтер-офицеры, которые во время похода надзирали за мулами и их погонщиками, и начальник амбаров. Доместику оптиматы, корпуса погонщиков мулов, подчинялись топотирит, хартулярий, кентархи и один протоканкелларий, как в больших тагмах.

Флот Константинополя, или плоймон, возглавлял друнгарий, в его службу входили топотирит, хартулярий, протомандатор и мандатор, комиты, которые командовали эскадрами и могли быть прикреплены к морским базам (Э. Арвейлер), кентархи, командиры отдельных кораблей, и комит этерии, который мог возглавлять охрану друнгария.

Церковь может рассматриваться как одна из самых крунных государственных служб, тесно, как и другие службы, связанная с «хозяином дома» — с императором. Доказательство этого можно найти в письме, написанном между 1394 и 1397 гг. константинопольским патриархом Антонием Василию Дмитриевичу, князю Московскому, запретившему молиться за византийского императора во время русской православной литургии, несмотря на то что московский митрополит всегда назначался константинопольским патриархом: «Благороднейший великий князь Московский и всея Руси, во Святом Духе дорогой сын нашего мерности [титул патриарха] Василий. Наша мерность молит нашего Господа Вседержителя даровать твоему благородству [титул, который носил князь] милости, мира, своего сострадания, здравия души и тела, исполнения твоих чаяний, свое благословение, все блага и твое спасение… Мне донесли некоторые речи, которые были произнесены благородством твоим по поводу моего могущественного и святого василевса и самодержца, эти речи меня опечалили. Ты мешаешь, сказали мне, митрополиту [Московскому] поминать на сугубых ектениях [во время службы] Божественное имя василевса, — это немыслимо, и ты говоришь: „У нас есть Церковь, но у нас нет императора, и не верим, что он когда-нибудь будет“, — что совсем не хорошо: святой василевс занимает более важное место в церкви, чем другие начальники и местные правители, так как во все времена василевс укреплял и усиливал веру в Бога по всей земле, василевсы созывали Вселенские соборы, они обеспечивали выполнение правил, установленных Божественными и священными канонами, касающихся истинных догм и жизни христианина, давая им силу закона, они вели многочисленные войны против ересей, императорские декреты установили вместе с синодами порядок старшинства среди архиереев, разделение их епархий и разграничение их пределов, вот почему они имеют столь важное положение в церкви. Даже если, с позволения Божьего, варварские народы окружили византийские владения, император еще и сегодня получает то же посвящение от церкви, удостаивается того же положения, тех же молитв, помазанием Божьим он стал василевсом и самодержцем ромеев, то есть всех христиан, и повсюду всеми патриархами, митрополитами и епископами поминается имя василевса одновременно со всеми христианами, это недоступно ни одному начальнику, ни какому другому властителю. Могущество василевса настолько велико, что даже латиняне, которые никак не связаны с нашей церковью, дают ему тот же самый титул и показывают то же подчинение, как и тогда, когда они были едины с нами, тем более такую же почтительность должны изъявлять и православные христиане. В самом деле, христиане не должны пренебрегать императором из-за того, что языческие народы окружили территорию византийских владений. Напротив, это должно послужить для христиан источником образования и мудрости: если великий василевс, владыка и глава Вселенной, тот, кто обладает таким могуществом, подвергся подобному бедствию, какими могут быть страдания правителей маленьких территорий или глав слабых народов. Когда твое благородство и твои земли переносили многочисленные несчастья, нападения и завоевания безбожников [имеются в виду монголы], мы не пренебрегли из-за этого твоим благородством, напротив, наша мерность и святой император тебе написали, следуя древнему обычаю, и мы даровали тебе в наших письмах, извещениях, голосом наших послов, титул, который носили великие князья, твои предшественники. Нет ничего хорошего, мой сын, в том, что ты сказал: „У нас есть церковь, но нет императора“, так невозможно для христиан иметь церковь и не иметь императора, так как Империя [то есть государство] и церковь образуют единое сообщество, которое невозможно разбить. Василевсы, отвергнутые христианами, это те, кто впал в ересь, те, кто вели яростную борьбу против церкви, те, кто вводили дурные догматы, чуждые учению апостолов и святых отцов. Мой могущественный и святой самодержец, по воле Божьей, верен православию, он является защитником церкви, воюет за нее и охраняет ее, невозможно, чтобы священник не молился за него во время службы. Послушай же главу апостолов Петра, в первом из апостольских посланий он пишет: „Бога бойтесь, царя чтите“, он не говорит „царей“, для того чтобы было понятно, что речь идет не о тех, кто там и здесь у разных народов называет себя василевсом, а об одном василевсе, что значит: всемирный правитель — один. Я пишу, мой сын, твоему благородству, чтобы посоветовать тебе…» Конец письма отсутствует. Итак, церковное руководство восстанавливает значимость императора, и администрация патриархата, иерархия которого включена в иерархию священного дворца, смешивается с администрацией патриаршей церкви Константинополя, Святой Софии, которая через Августатион соединена с дворцом.