Правосудие

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Правосудие

«То, что нравится правителю, — имеет силу закона» — эта фраза, приписываемая Ульпиану, римскому юристу начала III в. н. э., вошла во время кодификации в «Дигесты», или «Пандекты», утвержденные Юстинианом. Одновременно этот император в одной из статей своего «Кодекса» поместил исторически неверный принцип, который гласил, что римский народ законом окончательно передал свою власть императорам. Начиная с IV в., когда Константину было присвоено исключительное право трактовать законы, воля императора стала в империи единственным источником права. Некоторую роль, как и в прошлом, продолжают играть обычаи, но они не могут соперничать ни с законами, ни со здравым смыслом. Это последнее понятие, выделяемое отцами церкви, было окончательно закреплено позднее при Юстиниане. Итак, император — высший судья, судить — это его первостепенная обязанность, и, добавляет «Эпанагога», кодекс IX в., в предисловии, главы различных служб судят на основании его полномочий. В случае апелляции он может пересмотреть приговор: путь подачи жалобы или прошения императору открыт для любого человека, богатого или бедного. Этот путь позволяет каждому, кто страдает от несправедливости, взывать к нему, это правило, обнародованное новеллой Льва VI Мудрого, всегда оставалось в силе. С другой стороны, следуя доктрине античного Рима, любой чиновник, представитель верховной власти, руководит судом, компетенция которого простирается на административные споры и на уголовные дела. В целом правосудие в империи не являлось отдельной службой, хотя, конечно, известны отдельные должности, исключительно с судебными функциями. Именно так объясняет комментатор конца XII в. Феодор Вальсамон: «высшие чиновники [Константинополя и провинции], которые возглавляют суды, не обязаны знать все законы в совершенстве, их функции совсем другие; поэтому если некоторые из решений обязаны своему появлению их некомпетентности, то для них это простительно», но когда речь идет об их помощниках, это не так, потому что они — «профессиональные юристы, которые отвечают за выносимые приговоры».

Функцию судьи император исполнял двумя способами: решениями, принимаемыми с советом — консисторией, — который получал апелляции из всех судов империи, и рескриптами, отвечавшими на запрос или жалобу магистрата или частного лица. Магистр оффиций начиная с V в. обладал судебной властью над всеми службами дворца. В юрисдикции квестора от имени императора находилось рассмотрение апелляций. Более широкой юрисдикцией обладали префекты преториев. Так, Анастасий в начале VI в. доверял пост префекта претория Восток выдающимся юристам. Правители провинций, прежде всего гражданские, а затем и военные (дуки или экзархи), после административной реформы (VI и VII вв.) проводили публичные судебные заседания в окружении заседателей в главных городах своих округов, где они принимали апелляции нижестоящих судов. Но сторона, которая требовала возмещения какой-либо денежной суммы имела намного больше шансов выиграть процесс, если она обещала канцеляриям дуки треть от этой суммы (можно привести один пример провинции Египет). Тем не менее в раннюю эпоху у императоров было две заботы: чтобы правосудие было регулярным, а судьи — компетентными и неподкупными, самые известные выходили из корпорации адвокатов.

Исчезновение крупных служб в VII в. и изменение управления повлекли за собой значительные перемены в работе судебной власти. Эпарх, префект Константинополя, стал главным судьей империи, koiaistor, который до реформы надзирал за перемещающимся населением, переполнявшим столицу, значительно расширил свою компетенцию, поскольку получил право предавать суду императора управляющих провинциями. В императорском суде функции следователя и представителя обвинения отправлялись сакелларием, главой канцелярий и императорской казны, исполнение приговора было доверено эпарху Константинополя. Сам император исполнял непосредственные функции верховного судьи, а для решения некоторых дел он создавал чрезвычайные суды: в 802 г., например, пишет хронист Феофан Исповедник, Никифор I во дворце Магнавры собрал и возглавил комиссию, задачей которой было проверить права тех, кто утверждал, что добился освобождения от налогов в правление императрицы Ирины (797–802 гг.), и заставить платить тех, кто вышел за рамки предоставленных прав. Иногда император судил лично. Так, Лев Армянин в палате Лавсиак наказал эпарха, который отказался судить случай прелюбодеяния; Михаил II приказал искалечить турмарха Сицилии, который похитил монахиню; Феофил каждую неделю принимал жалобы, когда въезжал на лошади в церковь Влахерны. В любом случае, явная непоследовательность правосудия, безусловно подверженного произволу, которая длилась эти два века переходного периода и волнений, привела к реорганизации аппарата правосудия Василием I и его сыном Львом VI. Независимость судей от имперских агентов и аристократии достигалась тем, что они получали достаточное жалованье, но от судей требовалось хорошее знание права, клятва всегда служить истине и письменное заверение приговоров их собственной подписью. Существовавшая раньше консистория, или совет императора, преобразовалась в имперский суд (basilikon kriterion). Он состоял из высших чиновников и главным образом представлял собой суд для апелляций и кассаций. Koiaistor, который раньше назывался квестор, отныне возглавлял суд, который занимался, в частности, случаями подделки документов, делами наследования, завещаниями и брачными делами. Он по-прежнему осуществлял надзор за жителями провинций, приехавшими в Константинополь, и возглавлял крупную канцелярию, состоящую из секретарей высоких рангов, хранителей печати и писцов. Его власть еще увеличилась в XI в. Две других сферы юрисдикции, казалось, тогда обрели свой окончательный статус: судьи Велума (велум — занавесь из ткани, завешивающая дверь в тронную залу), которые занимались спорами, возникавшими по вопросам старшинства; судьи ипподрома, в чьи функции входили процессы по общему праву между дворцовыми людьми. Можно было быть одновременно судьей и в том, и в другом дворцовом суде; так, Михаил Атталиат, хронист, который составил для Никифора Вотаниата историю последних правителей македонской династии, носил в 1087 г, двойной титул судьи Велума и ипподрома.

В провинции службы, подчиняющиеся стратигу, включали в себя канцелярии хартулярия, в чьи задачи входило решение военных вопросов, и протонотария, ответственного за гражданские дела, претора, или крита (судья), который осуществлял дела гражданской юрисдикции (процессы по общему или административному праву), по уголовному праву и имел дисциплинарную власть над всем гражданским или военным персоналом, который выделялся стратигу. В конце X в. и в XI в. гражданским судам (krites) были переданы в подчинение дела военной юрисдикции. Помощниками правосудия оставались адвокаты (synegoroi), объединенные в корпорации, которые должны были гарантировать возраст, почтенность и знания, и нотарии, или табуларии. Устав, составленный под руководством эпарха Константинополя в X в., определял, какие качества требуются адвокатам и каковы условия их принятия в коллегию: «Табуларий не может быть избран без обсуждения и голосования примикирием и другими членами коллегии табулариев. Необходимо, чтобы он блестяще знал законы, чтобы у него был великолепный почерк, чтобы он не был ни болтуном, ни наглецом, не обладал вредными привычками, но чтобы его характер внушал уважение, чтобы его суждения были здравыми, чтобы он обладал одновременно образованностью и умом, чтобы он был красноречив и имел правильный стиль письма — качества, без которых ошибки, которые могут исказить содержание или пунктуацию текста, легко ему помешают. Если табуларий был когда-либо уличен своим начальником в нарушении закона и письменных инструкций, издаваемых властями, то те, кто выступят в его пользу, будут нести ту же ответственность. <…>

Кандидат должен знать наизусть сорок глав из учебника [„Прохирона“ Василия I] и знать шестьдесят книг „Василики“ [также Василия I]. Он должен обладать общим высоким уровнем культуры, без которого он может совершать ошибки, составляя свои акты, и нарушать стиль документов. Ему необходимо предоставить время, чтобы он мог наиболее полно подтвердить свои физические и интеллектуальные способности. Кандидат составляет документ во время заседания, прямо перед членами коллегии, для того, чтобы гарантировать им отсутствие любых досадных неожиданностей с его стороны. Если, несмотря на эту предосторожность, так случится, что его уличат в ошибке, то кандидата лишат этого места. <…>

Вот как действуют во время выборов. После показаний свидетелей и экзамена кандидат предстает, одетый в мантию, перед очень известным префектом вместе с группой табулариев и примикирием, которые клянутся, призывая Бога и благословения императоров, что ни благосклонность, ни интриги, ни какие-либо соображения родства или дружбы не имели значения для того, чтобы именно этот кандидат занимал эту должность. Важны только его добродетели, его образованность, его ум и его всесторонние способности. После этой формальности действующий префект доверяет префектурному суду выбор кандидата, который станет с этих пор частью коллегии табулариев и будет считаться одним из них. Выходя из суда, он отправляется в ближайшую от его дома церковь, в присутствии всех табулариев, одетых в мантии, он снимает свою мантию, надевает стихарь и получает благословение молитвой священника. Все табуларии, одетые в свои мантии, сопровождают его, примикирий лично держит кадило и выпускает оттуда дым на нового избранника, который несет перед ним в руках Библию. Этот дым ладана, который возносится прямо к Господу, символизирует пути правосудия, по которым должен будет идти новичок. Именно в этом торжественном одеянии избранник получит должность, которая ему досталась, а затем он возвращается назад, чтобы пировать и радоваться со всеми присутствующими» (Ж. Николь).

Адвокаты и нотарии (их двадцать четыре) занимались своей деятельностью в Константинополе, но неизвестно, кто исполнял соответствующие функции в провинции. И первые, и вторые могли научиться своей профессии либо проходя в течение нескольких лет практику у адвоката или нотария, либо изучая курсы преподавателей, за которыми пристально наблюдали обе корпорации. Константин Мономах реорганизовал в 1045 г. изучение права так, что никто не мог быть избран в корпорацию адвокатов и нотариев без одобрения номофилакса (хранитель законов) — должность, которая была только что создана.

Эти разумные меры и традиционная организация правосудия привели из-за сутяжничества законников, которые стремились затянуть любой процесс, к значительным задержкам в судопроизводстве. В 1166 г. Мануил I, для того чтобы упростить процедуру суда хотя бы в Константинополе, создал четыре судебных отделения, которые были подчинены великому друнгарию виглы, который стал компетентным в вопросах гражданского судопроизводства, главе общественных судов, ответственному за дела уголовного и дисциплинарного характера, протоасикриту, главе императорской канцелярии, и дикайдоту, которого, возможно, можно отождествить с квестором. Каждое отделение имело равное число заседателей и адвокатов и должно было проводить судебные заседания не меньше трех раз в неделю. Но желание ускорить получение решения судебных процессов закончилось тем, что возникала опасность невозможности предоставить необходимые гарантии правосудия как истцу, так и ответчику. Риск был таким же и в императорском суде. Мы видим, что при Мануиле I сокращаются случаи, когда император вмешивается в дело, особенно когда процесс носит политический характер. Михаил Глика был приговорен к ослеплению за то, что опроверг сочинение императора, увлекавшегося астрологией. Наконец, были созданы чрезвычайные суды (судья ипподрома и Велума по гражданским делам, логофет дрома — по уголовным) для того, чтобы вести процессы между подданными империи и иностранцами, такими как венецианцы, которым были дарованы значительные торговые привилегии.

Беспорядок в управлении правосудием в провинции был очень велик из-за количества юрисдикций и запутанности процедуры. Гражданские судьи, дуки фем по примеру императора и судьи из Константинополя принимали участие в процессе. В 1084 г. во время тяжбы монахов Лавры с Афона и брата Алексея I Комнина из-за владений на полуострове Кассандра (Халкидика) император назначил судьей Михаила Родиоса, судью ипподрома, который приступил к расследованию дела на месте. Нужно отметить, что доступ к профессии адвоката стал свободным, например, служащий сам мог хорошо защитить свое дело в суде. В провинции правосудие вершилось гражданскими или духовными судами. Трое судьей составляли гражданский суд — председатель и два заседателя. Для духовного суда было достаточно двух судей. Стороны представали перед судом либо в сопровождении адвокатов, либо без них, после консультации с законником из тех, которые толклись на подступах к зданию суда. Канцелярия суда составляла акты, касающиеся приговоров, завещаний, продаж и покупок. Духовные суды с XIII в. получили право выносить приговоры даже для решения светских дел тех, кто оказывался перед ними: «Все, кто этого хочет, служащие и гражданское население, могут прибегнуть к помощи церкви для разрешения их тяжб» — написано в акте патриарха Григория XI (1371 г.). Именно в это время светское правосудие было в полном упадке, судьи не были на высоте положения в своем деле — обычно они торговали правосудием. Жадные адвокаты позволяли себя купить и, предавая, покидали своих клиентов. Писатель Николай Кавасила рассказывал Димитрию Кидонису: «Что плохо, так это то, что я нуждаюсь в законниках, и я должен их себе раздобыть. Но увы! Найдя их, я изложил им свое дело и уже раскаялся в этом… Короче, ты знаешь их решения, правосудие, судей, ты знаешь, насколько они настроены продаться другой стороне, причем за сумму действительно небольшую».

Из-за многочисленных жалоб в 1296 г. Андроник II основал суд из двенадцати судей, которые избирались из представителей высшего духовенства и светских сановников, которые должны были выносить свое решение единодушно, их приговор подлежал немедленному исполнению даже императором. Хорошо принятый, этот суд исчез, вероятно, во время гражданской войны, в которой Андронику II противостоял его внук Андроник III (1321–1328 гг.). Последний после своей победы, поддерживаемый Иоанном Кантакузином и Алексеем Апокавком, предпринял реорганизацию государственного устройства. Следуя двойному принципу, который использовал его предшественник, он создал новый высший суд над всеми судами, состоящий из неподкупных людей, и предоставил церкви значительное положение в светских судах. В 1329 г. новый суд, состоящий из четырех юрисконсультантов, двух священников и двух мирян, верховных судей ромеев, был сформирован. Будучи разъездными судьями, они могли лишить власти любой суд, а их приговоры не имели права апелляции. По истечении восьми месяцев высшие судьи были изобличены в служебных нарушениях, они без всякого стыда принимали подарки, иногда даже от обеих сторон. Виновные были наказаны ссылкой, но сама судебная система продолжала существовать в том же виде до самого падения империи, меняясь только по практической необходимости: четыре судьи не могли участвовать во всех провинциальных процессах, поэтому приговор одного из них стал считаться достаточным. Потом была учреждена должность местного верховного судьи, подчиненного верховным судьям Константинополя, затем особых верховных судей, как, например, в Фессалонике, в Морее и на Лемносе. Отныне управление правосудием было централизованным, упрощенным и унифицированным, но находилось под надзором и под контролем церкви. Суд высших судей возглавлял епископ, часто участие в процессе принимал и второй епископ, поддерживая, противодействуя или замещая суд. Духовный суд, который находился в юрисдикции патриархата, играл все более и более важную роль. Те же изменения были отмечены и в провинции, где духовные суды обладали значительным влиянием. Официальным итогом этого, так сказать, захвата византийской церковью отправления правосудия стало назначение Мехмедом II в 1453 г. ответственным за гражданское судопроизводство греческого населения Геннадия Схолария, константинопольского патриарха: он был верховным судьей при последнем византийском императоре.

Управление судопроизводством в церкви всегда являлось важной обязанностью и патриархов, и епископов. Затянутое и децентрализованное исполнение судебных обязанностей церковью, вынуждавшее использовать специальный персонал, без четких отличий между судопроизводством государства и собственно церковным правосудием, могло привести только к тому, что церковные судьи обладали колоссальными знаниями в своей сфере. В патриаршем суде хартофилакс возглавлял дисциплинарное отделение и мог налагать на духовенство епитимьи и даже отлучать их от церкви. В гражданском суде он судил споры между священниками, а также участвовал в процессах, которые касались духовенства, особенно когда речь шла о завещаниях и наследстве, а это были самые распространенные дела. Ни один священник не мог благословить брак, не получив свидетельство хартофилакса об отсутствии каких-либо канонических препятствий для союза, уточняет Симеон Фессалоникийский, теолог XV в. Кроме того, хартофилакс исполнял функции значительного юридического советника, и с середины XIII в. ответы на те вопросы, которые ему задавали, становились для судов прецедентами. Епископальное правосудие в лице митрополита было автономным. Начиная с правления Юстиниана оно занималось гражданскими и уголовными делами священников епархии. Это касалось любых случаев, связанных с представителем духовенства или касавшихся дел, связанных с их компетенцией (брак, завещание). Епископским судом проводились и бесплатные заседания, если обе стороны соглашались прибегнуть к его правосудию. Епископский суд мог вмешаться, если с ним советовались, в местное судопроизводство или в императорский суд для того, чтобы предоставить или защитить какое-то дело, которое было ему доверено. В трудных случаях митрополиты советовались с патриархом, который посылал им настоящие рескрипты, становившиеся прецедентом. Таким образом, постепенно духовное судопроизводство, ограниченное по своему принципу духовными судебными делами, распространило свое влияние и на светский суд.

Изначально применявшийся в Византии уголовный кодекс по сравнению с римскими карательными мерами отличался неоспоримым смягчением наказаний, что вызвано влиянием христианства. Смерть как наказание применялась только в делах, связанных с убийством, прелюбодеянием, занятием колдовством, казнь на кресте была отменена. Самыми тяжелыми наказаниями были ссылка (например, в Крым), заключение в монастырь, штраф и конфискация имущества. Однако в то же время Юстиниан ограничил право предоставлять приют, которое защищало гостей церкви, теперь оно действовало только для невиновных, частных розничных торговцев и рабов, с которыми грубо обращались. Начиная с VII в. под влиянием восточных обычаев, принесенных в империю турками, арабами, персами и сирийцами, у которых они были с древности, жестокие наказания были введены и в империи: у императора Юстиниана II был отрезан нос, Ирина ослепила своего сына, позднее Михаил Палеолог, — для того чтобы наказать своего секретаря Мануила Оловола, который сочувствовал судьбе законного наследника престола Иоанна IV Ласкариса, ослепленного и находящегося в заключении, — приказал отрезать Мануилу язык и губы, а затем ослепить его, пишет хронист Георгий Пахимер. Калечение в качестве наказания чаще применялось в последние годы существования империи. Казнь бичом также была частой, ей подвергались самые высшие чиновники: эпарх был казнен бичом по приказу Константина V в 766 г., такой же казни публично подвергли великого логофета Георгия Акрополита после его спора с Феодором II Ласкарисом в 1256 г. Заключение в монастырь или в крепость, налагаемое из политических соображений, сделало знаменитыми Принцевы острова в Мраморном море, которые получили свое название, потому что служили местом ссылки свергнутых императоров или правителей императорской крови, острова были местом ссылки и для нарушителей общественного права. Изменение длительности наказания, наложенного на виновных, было милостью, которую мог даровать василевс, что всегда было возможно. Оно могло быть даровано и по праву приюта церкви, применявшей его к мошенникам и злоумышленникам, для того чтобы исправить их наказанием и способствовать их моральному восстановлению. Для того чтобы избавиться или сократить злоупотребления, порожденные подобной практикой, Мануил Комнин постановил, что обвиняемые, которым церковь предоставила приют, должны исполнить свое духовное наказание, а затем должны быть сосланы в далекую провинцию или заключены в монастырь. Пытки использовались редко, так как им обычно подвергали только рабов, за исключением особых случаев (прелюбодеяние, налоговое мошенничество, оскорбление величия). Судебный поединок и «Божий суд», которыми пользовались на Западе, оставались исключениями. Хронист Георгий Акрополит писал, что конный поединок был предписан Михаилу Палеологу, которого обвиняли в подготовке заговора против императора: обвиняемый был побежден, но продолжал настаивать на своей невиновности настолько, что ему предложили пройти испытание каленым железом. Против этого он начал возражать, заявив, что речь идет о варварском обычае, которого нет в законах, и один из судей, епископ Филадельфийский, с ним согласился.

Византийские тюрьмы не были местом, где виновные должны были отбывать наказание, это были дома, в которых содержали обвиняемых перед тем, как они должны были предстать перед судом, а также преступников перед наказанием. Таким образом, число их было невелико, настоящим местом заключения служили монастыри, — последнее место между светским и духовным судопроизводством.