Финансы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Финансы

«Глубоко озабоченные интересами государства и днем и ночью, мы стараемся установить то, что требует ситуация в важных пунктах, и в частности налоги и подати, без которых нет процветания», — писал Юстин I префекту провинции Африка Феодосию 1 марта 570 г. Ни в одном христианском государстве Средневековья не было столь крупных расходов, как те, которые требовались Византийской империи.

Первым из этих расходов была выплата жалованья (руга) чиновникам; в VI в. в Африке префект претории получал 100 литр золота (7 тысяч 200 номисм — золотых монет). Каждый из 414 чиновников его службы — 15–16 номисм, управляющие семью провинциями получали по 448 номисм каждый, а 50 чиновников, которые им помогали, — 160 номисм на всех. Они дополняли свое жалованье взиманием судебных издержек и денежными льготами. Высший чиновник, достигший вершины иерархии, мог получать в год к концу своей карьеры 1000 литр золота (72 тысячи номисм). Понятно, что для того, чтобы уравновесить свой бюджет, Византийское государство принялось продавать должности, об этом уже написано выше, позднее оно перестало платить чиновникам.

Военные расходы на сухопутную и морскую армию всегда были частично вынужденными, как на вооружение, так и на жалованье и организацию управления: экспедиционный корпус, который Никифор Фока отправил против Крита, включал элитные войска, подразделения кавалерии, морских стрелков и флот, состоявший из 1000 дромониев (военных кораблей), 200 различных кораблей, снабженных «греческим огнем», и 307 транспортных судов. Строительство и поддержание укреплений или линии крепостей также стоили очень дорого: длинная стена, построенная Анастасием, восстановленная и усовершенствованная Юстинианом, от Деркоса на Черном море до Селимврии в Пропонтиде, достигала 79 километров в длину.

Дипломатические расходы также были очень высоки: «У нас есть железо для наших врагов и золото для наших друзей», — говорил Маркиан, супруг Пульхерии, в случаях опасности для империи покупая таким образом союзников. Когда Никифор Фока решил покорить болгар, он послал 1500 литр золота в Киев, чтобы обеспечить совместные действия с русскими (964 г.). Алексей Комнин уступил Венеции пошлину размером в три номисмы, которую византийцы собирали с лавочек, хозяевами которых были жители города Амальфи, расположенного на территории империи, и отказался от налогов, которыми до того облагалась венецианская торговля пряностями в 31 греческом городе (1082 г.). К этим субсидиям и привилегиям, которые были излюбленным оружием византийской дипломатии и составляли большую часть скудного бюджета последних веков, когда императоры не могли больше рассчитывать на свою армию, нужно добавить издержки послов и расходы на гостеприимство. Подсчитано, что в 1436 г. сумма расходов на поездку в Италию, обратный путь и содержание византийских посланцев, которые были отправлены туда для обсуждения унии церквей, составила 271 тысячу дукатов. У греков не было больше средств, чтобы выдержать подобные расходы, и для проведения собора был найден город, который согласился одолжить 60–80 тысяч дукатов. Все послы или иностранные правители принимались на содержание Византийским государством с того момента, как они прибывали на его территорию. Это чрезвычайное гостеприимство приводило империю к большим издержкам. Алексей Комнин сложил в небольшом домике около дворца столько золота, серебра и шелковых тканей, что туда невозможно было войти. Затем он приказал, чтобы к нему привели Боэмунда, главу итальянских норманнов, который только что принес ему клятву. В восхищении Боэмунд вскричал: «Если бы эти богатства были моими, я был бы владыкой многих земель». И ему ответили: «Император дарит тебе все это уже сегодня». Многие другие крестоносцы отягчали таким образом бюджет государства. Алексей в 1096 г. даровал Петру Пустыннику 220 номисм, а также некоторое количество денег каждому из солдат. Позднее он принимал Годфрида Бульонского и его товарищей и вручил всем золото, драгоценные камни, вазы, шелковые ткани, лошадей, мулов, и затем каждый день, пишет хронист, он посылал армии крестоносцев столько золота, что только два, а часто и четыре человека могли его унести, также он посылал отдельные суммы, на которые кормили солдат. Впрочем, Алексей наблюдал за тем, чтобы с того момента, как крестоносцы оказались на территории империи, они не нуждались ни в чем и на каждой остановке находили припасы и посланников императора с богатыми подарками.

Другой статьей расходов было содержание императорского дворца, его постройка, расширение, содержание самого здания и его служителей, различные раздачи, что свидетельствовало о перемешивании традиций Римской империи и восточных дворов. Вениамин Тудельский, испанский еврей, в XII в. описал дворец Влахерны, императорскую резиденцию при Комнинах и Ангелах: стены и колонны там покрыты золотом и серебром, мозаики изображают сцены античных и современных войн. Мануил Комнин, недавно взошедший на трон из золота и драгоценных камней, был увенчан золотой короной, на него была возложена цепь из того же металла. Тридцать шесть других дворцов были построены императорами или их семьями в Константинополе или на азиатском берегу (Элетериу, Манганы, Герайу, Псамату, Аретон и др.). Важным пунктом в бюджете были лошади: византийцы очень любили лошадей. Каждый день семь лошадей запрягались для нужд императора. Называют одного патриарха, который содержал табун из пятисот голов. Соколы также были предметом особой заботы — с ними выезжали на охоту; молодой Андроник кормил четыреста птиц. Жена, мать, дети, братья, племянники и другие родственники правящего императора окружали себя целым двором больших или меньших размеров и содержали льстецов, писателей; кроме того, также они строили монастыри «для спасения своей души». Императрица Феодора обладала своим флотом, своим столом, своей службой, и когда она отправлялась на воды Пифии в Малой Азии, ее сопровождали патрикии, кувикулярии и четыре тысячи человек, которые были как минимум во время этого похода на ее содержании. Хронист подчеркивает, что в тот год она сделала много подарков церквям этого региона. В правление династии Комнинов в XII в. императорская семья занимала важное место: часть ее расходов могла быть покрыта доходами ее членов, которые принадлежали к земельной аристократии Малой Азии, но большую часть расходов нужно было покрывать за счет налогов в виде прямого пожалования, дарованных земель или назначений на высокие военные или гражданские посты. В последние годы существования империи было принято новое решение, позволяющее членам императорской семьи обеспечить свое содержание. Император уступил им все доходы с недвижимости, принадлежащей государству: Алексей Комнин дал своему младшему брату доходы с полуострова Кассандрия в Македонии, Исаак Ангел дал своему брату Алексею дворец Вуколеон в Константинополе вместе с портом, который приносил в день 4000 литр серебра. Немного позднее остров Корфу, который давал государству ежедневный доход в 1500 литр золота (108 тысяч номисм) был передан сестре Мануила Дуки Ангела, деспота Фессалоники и Эпира. Дворец также требовал расходов во время праздников и многочисленных церемоний, которые в нем проводились; экстраординарные праздники (по поводу коронации, рождения, победы), постоянные праздники (брумалии — карнавал в начале декабря, Рождество, Пасха, 11 мая — день основания Константинополя и др.), их сопровождали многочисленные пиршества (десять в Пасху), в которых всегда участвовал патриарх, духовенство, бедняки и родственники императора, а иногда, например в течение двенадцати дней празднества, которые предшествовали Епифании, каждый вечер в них участвовали все высшие духовные, военные и политические чиновники, представители иностранных держав и двенадцать бедняков. Этот роскошный ужин часто подавали в зале, который называли «залом девятнадцати лож» — он мог вмещать 228 гостей. Еду подавали на очень дорогой золотой и серебряной посуде, при этом использовалась многочисленная прислуга. Такой ужин, ко всему прочему сопровождавшийся музыкой, пением и танцами, стоил очень дорого. Нельзя забывать, описывая эту статью расходов, и то, что ежедневно съедал правитель, чиновники и приглашенные нахлебники. Вероятно, это требовало значительных расходов, потому что хронисты описывали аппетит Исаака II перед тем, как перейти к рассказу о качестве хлеба, дичи, рыбы и вина. Хотя они рассказывали и об умеренности Юстиниана, Фоки или Андроника I. Тяжелым бременем на бюджет ложились раздачи из казны: ежегодные подарки от императора в день основания столицы народу или сенату, а также раздачи, которые сопровождали пиршества. Константин Багрянородный роздал магистрам во время брумалий по 160 милиарисиев (серебряный милиарисий составлял двенадцатую часть золотой номисмы) и бархатное полотно каждому, анфипатам и патрикиям по 140 милиарисиев и полосатую мантию, протоспафариям по 120 милиарисиев и сиреневое полотно, спафарокандидатам по 80 милиарисиев и сиреневое полотно; манглавитам по его приказу чиновник, который руководил церемонией, давал 300 милиарисиев, великой этерии — 500, средней — 200 и фарганам — 200 милиарисиев. Во время восшествия на престол раздавалось тысячи эпикомпиев (полотняные мешочки), в каждом из которых было три золотых, три серебряных и три медных монеты, а начиная с правления Анастасия — по пять монет из каждого металла. Константин Багрянородный был особенно щедр в подобном случае, он раздал 200 литр золота (14 400 золотых номисм) церкви и двору, тысячи милиарисиев — гарнизону и гражданским чиновникам. После смерти Константина Мономаха Феодора избежала этого бремени, которое отягощало бюджет страны, утверждая, что она не восходит на престол, а берет на себя управление администрацией. Самым знаменитым в этой области остался Юстиниан II, который роздал в один год армии, народу, врачам, адвокатам, золотых дел мастерам и даже банкирам 7200 литр золота (518 400 номисм). Необходимо также учитывать и произвольные раздачи, они могли быть вызваны благочестием, хотя и не только им. Алексей III в XII в. роздал солдатам, которые пришли, чтобы провозгласить его императором, деньги, собранные для похода против болгарских валахов. Михаил Рангаве и его жена Прокопия своими пожертвованиями церквям, монастырям, отшельникам, сиротским домам, приютам, тюрьмам расточили казну, которую Никифор I с таким трудом восстановил в начале IX в. Михаил VIII повторил это в XIII в., расточив 600 кентинарий золота (4 320 000 номисм). «[Никифор Вотаниат] был таким великодушным, — сообщает хронист, — что безработные и бедняки столицы стали богачами». Константин IX Мономах прославился подарками двум своим любовницам — Склирене и молодой Алении, а также щедрыми дарами на основание церквей, Манганскому монастырю Св. Георгия и монастырю Неа-Мони на острове Хиос.

Еще одной важной статьей расходов Византийского государства была поддержка церкви, благотворительность и образование. Строительство Святой Софии стоило 320 000 литр золота (больше 23 миллионов номисм), поэтому некоторые застроенные участки были проданы их владельцами государству по завышенной цене, между 350 и 500 литрами золота. Юстиниан даровал этой церкви 365 земельных участков и годовой доход в 100 литр золота, Роман III Аргир в XI в. довел сумму на содержание до 180 литров, а еще через несколько лет она была еще раз увеличена Константином IX Мономахом. Василий I подарил Святой Софии целую область для того, чтобы оплачивать необходимое для храма масло, и еще одну — для содержания священников. Все императоры должны были преподносить церкви дары: сосуды для службы, украшения, церковное облачение и отделанные драгоценностями богослужебные книги. Святая София не была единственной церковью, построенной императором, только в самом Константинополе насчитывалось около 400 церквей и монастырей и еще гораздо больше в провинциях. Множество частных лиц тратили на церкви часть своего богатства и из своего религиозного рвения, и заботясь о создании для себя убежища, и желая славы, поскольку постройки носили их имена. Василий I построил или восстановил больше 100 церквей и монастырей, и ни один император даже в худшие для империи времена не отказывался от этой обязанности. В X в. Никифор Фока запретил строить новые монастыри и приюты и увеличивать богатство тех, что уже действовали, однако перед своим восшествием на императорский престол сам подарил своему другу монаху Афанасию средства, достаточные для основания небольшого монастыря на полуострове Афон, а позднее передал ему земли и доходы, позволившие этому монастырю стать крупным и по числу монахов (80), и по принадлежащему ему хозяйству. Константин VIII, следуя договору, который он заключил в 1027 г. с фатимидским калифом Аль-Захиром, обязался построить и содержать в Константинополе мечеть, а взамен восстановить в Иерусалиме церковь Воскресения Господня, разрушенную в 1009 г. по приказу Хакима. Содержание церквей и монастырей также осуществлялось при помощи многочисленных пожалований государства, которое освобождало их от некоторых налогов или даровало сумму, равную годовому содержанию. Доход солеварен в VII в. был передан церкви Св. Димитрия в Фессалонике. Алексей I Комнин в 1093 г. даровал монастырю Св. Иоанна Предтечи на острове Патмос из доходов Критского дуката 300 модий (мер) пшеницы и 24 номисмы в год, Иоанн II Комнин подтвердил эти привилегии, предоставленные его отцом, и добавил к ним еще 100 модий, также из доходов Крита, а Мануил I Комнин к 1145 г. подтвердил предыдущие дары и добавил к ним еще 200 модий пшеницы и 24 номисмы в год. В 1160 г. он подарил монастырю Елеусы (Милостливой Богоматери) в феме Струмица, в Македонии, годовой доход в 30 номисм из доходов провинции. С другой стороны, государство часто отказывалось от взимания некоторых налогов с религиозных учреждений, именно так Св. София была освобождена от части поборов, которыми были обложены принадлежащие ей 110 столичных мастерских. Но такие освобождения от налогов не всегда покрывали всю сумму поборов.

Расходы, которые требовались от государства на благотворительность, можно разделить на экстраординарные и постоянные. Первые могли быть вызваны землетрясением, пожаром, голодом, неожиданно холодной зимой, во время войн нужно было выкупать пленных, если их семьи не имели на это средств: «Каким бы ни было количество христианских пленных, вышедших из-под нашей власти, которых привезли русские: юношу или девушку выкупать за 10 номисм золотом и возвращать их назад, человека средних лет — за 8 номисм, а старика или ребенка — за 5 номисм», — было записано в одной из статей договора 944 г. между императором Романом I и Игорем, князем Киевским. Кроме того, нужно было выкупать рабов, так как со временем рабство считалось несовместимым с православным вероисповеданием. Мануил Комнин (1143–1180) практически опустошил казну, освобождая константинопольских рабов. Постоянные расходы на благотворительность имели разное предназначение: Исаак II превратил в гостиницу дом севастократора Исаака, расположенный в порту Сосфений, к югу от города. Там могли жить и питаться в течение нескольких дней сто человек — провинциальные чиновники или паломники. Император и члены его семьи основывали и содержали гостиницы, где бедные путешественники могли найти кров и ночлег, а также больницы, сиротские дома, богадельни, приюты, лепрозории разного размера, каждый год выделяя им суммы на содержание. При Юстине II для сиротских домов выделялась сумма в 443 номисмы. В начале X в. Лев VI и его брат Александр удвоили эту сумму. С другой стороны, освобождение от налогов, предоставляемое подобным учреждениям было столь же частым, как и даруемое монастырям. Многие богатые частные лица основывали монастыри и церкви, содержали, делали подарки приютам для стариков или больницам, которые, используя для своей выгоды императорское освобождение от налогов, заботились не только о спасении души жертвователей, но и уменьшали доходы государства. Мы увидим позже, когда будем говорить об образовании, что государство принимало финансовое участие и в этой сфере, оплачивая труд некоторых преподавателей. Нужно признать, что оно также выделяло значительные суммы, по крайней мере, на содержание дворцовой библиотеки, которая, по мнению хрониста Георгия Кедрина, насчитывала 33 500 книг.

Константинополь был самым богатым городом Средневековья. Если верить Роберу де Клари, амьенскому рыцарю, который принял участие в Крестовом походе вместе со своим сюзереном Гюго в начале XIII в., в столице греков было накоплено почти две трети всех богатств мира. Этот город очень дорого стоил казне. Статья оплаты публичных работ наверняка требовала огромных расходов, так как она включала в себя подвод воды по акведуку Валента, восстановленному при Юстине II. Константин V привез из Азии и с Понта, с островов Эллады и из Фракии 6900 рабочих и ремесленников; подобное повторялось в правление Василия I, Романа III Аргира, Андроника I и др.; содержание общественных водохранилищ, самые большие из которых находились у подножия холмов и были соединены друг с другом для того, чтобы доставлять воду в разные кварталы; содержание дворцовых водохранилищ, самое крупное из которых включало 366 колонн. Поддержание в рабочем состоянии водостоков, которые, имея туже глубину, что и портики площадей и улиц, должны были нести к морю отбросы, а также водостоков восьми общественных бань. Порты, которые снабжали город, огромные площади, окруженные портиками и украшенные колоннами, были также на государственном содержании. Это касалось и двадцати общественных мельниц, на которых работало 115 частных мельников и которые должны были обеспечивать снабжение столицы. Престол прочен только тогда, когда к нему благосклонен народ. Государство, кроме всего прочего, обеспечивало народу развлечения, самые привлекательные из которых проходили на ипподроме (скачки, борьба или представления с дикими зверями, театр и др.) перед 24 000 зрителей. Однако расходы на такие празднества были настолько велики, что постепенно количество праздников ограничилось двумя в год — 11 мая и 25 декабря.

К сожалению, невозможно установить уровень расходов государства, это недостаток имеющихся документов. Можно только предположить, что для столь обширной территории статья расходов на оборону, и в частности на армию, была самой тяжелой. Империя сокращала эти расходы, жертвуя многочисленными земельными участками, которые она уступала военнообязанным гражданам. Однако «военные земли» не давали достаточного количества солдат, поэтому государству пришлось вернуться к разорительной системе набора наемников. Армия стоила очень дорого, поэтому самые прославленные императоры часто были очень непопулярны, так, Никифора II Фоку (963–969 гг.), который отнял у арабов Крит, Киликию и Северную Сирию, ненавидели свои подданные и заклеймили хронисты.

Доходы Византийской империи делились на три части: доходы государства-собственника, которые оно получало с того имущества, которым владело, доходы с монополий и самые большие доходы — налоговые сборы.

Владения, принадлежащие Византийскому государству, постоянно уменьшались из-за регулярных дарений императоров, хотя параллельно шел процесс восстановления государственного фонда за счет конфискаций и завоеваний. Прежде всего, этот фонд включал в себя земли в окрестностях Константинополя, на которых производили, как пишет хронист XIV в. Никифор Григора, зерновые культуры, овощи, молочные продукты, вино, содержали животных, кроме того, эта государственная собственность давала работу нескольким тысячам человек. Государственный фонд включал также многочисленные владения в провинции: обрабатываемые земли, шахты, карьеры, солеварни, которые государство использовало напрямую или сдавало в аренду, как и многочисленные мастерские и лавки в столице и провинции.

Налоговые монополии, введенные в интересах казны, или монополии, введенные ради выгоды торговли или производства, распространялись на материальное обеспечение армии — вооружение и военную форму. Была административная монополия, которая, в частности, включала производство «греческого огня», которое требовало абсолютного сохранения тайны, и чеканку монеты, для того чтобы избежать фальшивых денег. Две непостоянные монополии, больше экономические, чем налоговые, могли быть средством получения дохода: монополии на пшеницу и шелк. Когда государство получало натуральный налог пшеницей, оно становилось крупным негоциантом, чего не существовало в раннюю эпоху, — оно могло обеспечивать одновременно изобильное снабжение и хороший рынок хлеба для населения Константинополя и провинциальных городов, оказавшихся в затруднительном положении. Государство могло создавать благоприятные условия для развития торговли и промышленности. За исключением нескольких видов ткани, в производстве которых нужно было сохранять качество, производство и торговля шелковыми тканями в Константинополе была свободной для цехов, и одежду из шелка можно было купить на рынке. Существовало и производство тканей, предназначенных для императора, для двора, для высших чиновников, а также для дружественных империи правителей и тех, кто настойчиво хотел этого добиться. В целом речь идет об очень выгодном для государства вложении капитала.

«Если земледелец покинул свое поле, но платит каждый год земельный налог в государственную казну, каждый, кто будет использовать его поле или собирать с него урожай, должен заплатить штраф вдвое», — написано в земельном кодексе VII в. Суть сказанного в том, что владельцем земли остается тот, кто платит за нее налоги. Это основной принцип византийского права, который сохранял государству его основной источник дохода — прямой поземельный налог и который логически развился до того, чтобы взимать налоги с соседних пустующих земель, взамен давая право получать доход с этих земель (система эпиболе, или «прикидки»). Этот земельный налог (demosios kanon) менялся в зависимости от выращиваемых культур, виноградников, пастбищ, оливковых деревьев, пахотной земли, а также зависел от качества земли (первый, второй, с ирригацией или без). Он включал древнюю аннону, натуральные поставки (зерном), которая начиная с VI в. выплачивалась деньгами и называлась синона, зависящая от числа быков, используемых при вспашке, энномиона, сумма которой менялась в зависимости от количества других животных, и капникона («дым», дом, семья) — подать, которой облагался очаг. В общей сумме поземельного налога нельзя не учесть дополнительные налоги, называвшиеся параколутемата, среди которых были: дикератон, то есть два кератия (двенадцатая часть номисмы) с каждой номисмы основного налога; гексафоллон, шесть фоллиев (фоллий — сорок восьмая часть номисмы) с номисмы, начиная с первых двух третей номисмы, при том что основная сумма налога всегда округлялась в большую сторону; синетейя — двенадцатая часть номисмы с первых пяти номисм основного налога, а дальше по возрастающей; суммы, превышающие 200 номисм, одинаково облагались дополнительным налогом в 9 номисм; и наконец, элатикон, выплачивающийся по прогрессирующей шкале (12 фоллий или двадцать четвертая номисмы с суммы между одной и пятью номисмами, половина номисмы с суммы до 10 номисм, одна номисма с суммы, превышающей 10 номисм). Такая система использовалась по меньшей мере с середины X в., она осталась основой расчета налогов, даже когда в середине XI в. ее пришлось приспосабливать к обесцениванию номисмы. Средняя сумма обложения земли налогом, которую должна была заплатить сельская община, была неизменной, она не зависела от случайностей. Так, в Македонии примерно в середине XI в. она могла составлять, в среднем, одну номисму с участка земли от 100 до 200 модиев (модий — примерно 800 кв. метров), включая налог с продукции (Н. Своронос). Тогда этот налог представлял собой примерно 10 процентов доходов парика (парик — примерно то же, что крестьянин-серв), без учета дополнительных и косвенных налогов. Кроме того, государство требовало некоторое число натуральных поставок для войск или для чиновников, которые ездили по империи, а также для рабочих рук на общественных работах (дороги, мосты, укрепления, строительство кораблей), что несколько раз приводило к значительным злоупотреблениям.

Облагаться налогом могли частные лица, светские или религиозные учреждения (монастыри, церкви и др.) и сельские общины (называвшиеся хория), члены которых были коллективно ответственными за уплату налогов. В 1271 г. некто Николай Мелиссин и его жена Анна купили у одного из париков, Михаила Архонтицы из деревни Дрянувена в Фессалии, хозяйство, включавшее пахотную землю, пастбища, фруктовый сад и виноградник, для того чтобы основать там монастырь. Все это хозяйство подлежало обложению налогом в две и треть номисмы: односельчане Михаила Архонтицы были обязаны, по предписанию, взять на себя выплату этой суммы, разделив ее между собой согласно их достатку и добавив ее к их собственным повинностям. Общая сумма налога, которым была обложена деревня Дрянувена, не изменилась. Никто в Византийской империи не мог избежать уплаты налога, кроме тех, кто получил персональное и всегда частичное освобождение, которое давалось как императорская привилегия. Византийский центральный кадастр представлял собой несколько больших реестров с перечислением всех земель и налогов, которыми они были обложены. Эти реестры обобщали региональные книги, которые велись финансовой администрацией (diokeseis), где отмечались все наделы и налогоплательщики: область, ее название, природные особенности, местонахождение, границы, площадь, парики и сумма их налогов, деревни и общины — единицы налогообложения (choria), занесенные в реестр (stichos), дальше шло название каждого надела, имя каждого налогоплательщика, тех, кто выделялся из общины (idiostata) и должен был платить свои собственные налоги; наконец, класмы («осколки»), покинутые участки, которые временно не были способны платить налоги. Эти провинциальные списки (exo kodikes) служили для составления специальных регистров, в которых, например, велась перепись военных земель, для составления копий или отдельных официальных отрывков (isokodika), которые могли быть переданы частным лицам как подтверждающие их право собственности или могли быть предназначены для налоговых служб и иметь отношение к делению внутри диоцеза. Среди кадастровых документов важное место занимали «практики», которые «были номинативными ведомостями, объединявшими, независимо от их местоположения, земельные наделы и другие хозяйства одного собственника, и напоминали современные хозяйственные реестры» (Н. Своронос). Эти очень подробные протоколы составлялись во время общих переписей фем, официальные выдержки из этих протоколов могли быть переданы частным собственникам. В финансовом управлении выделялись следующие округа: диоцез, который мог совпадать, а мог и не совпадать с фемой, им заведовал диикит, а затем практор; с XII в. — энория и, наконец, ипотагия, которая соответствовала территории, обложенной общим налогом (chorion). В XII в. ослабевшее государство прибегло к системе откупов, сборщиками налогов стали спекулянты. Сумма налогов устанавливалась в провинции эпоптами, которые обновляли фемные кадастры, перераспределяя налог с тех земель, которые были неспособны его вынести, и восстанавливая его на тех участках, где положение улучшилось. Им помогали местные эпопты, ортоты и анаграфы (позднее названные апографами), или счетоводы.

Налоги, которыми облагалось городское население, были непостоянными: хрисаргир — пошлина на торговую прибыль, отмененная Анастасием (491–518 гг.) и позднее замененная на простой торговый налог; аэрикон — учрежденный, видимо, Юстинианом, объект его остается непонятным; пошлины на наследство; и наконец, ценз — реальная пошлина на землю, взимавшаяся в городах. Жители городов в разное время были часто освобождены от прямых налогов.

Косвенные налоги для византийской государственной казны (demosion) были очень важным денежным ресурсом. Они включали в себя прежде всего таможенные пошлины и торговые налоги (kommerkion), которыми облагались все ввозимые и вывозимые товары. Следили за этим гражданские чиновники, называвшиеся коммеркиарии, действовавшие под руководством логофета геникона в границах таможенного округа (X. Антониадис). Сумма коммеркия составляла десять процентов от стоимости товара, но к этому нужно добавить пошлины, которыми облагались перемещения людей и товаров, средства, расходовавшиеся на транспорт (например, корабли облагались рядом налогов: за то, чтобы причалить, встать на якорь, за то, чтобы высадиться с корабля на берег, за то, чтобы хранить товары на складе, и т. д.), собственно налог со сделки (pratikion) — то есть за взвешивание, обмер и многое другое, — половину из которого платил продавец, а половину — покупатель. Сумма доходов оставалась значительной тогда, когда торговля империя была обширной, однако в начале XII в. Алексей Комнин снизил для пизанцев таможенную пошлину с десяти процентов до четырех, генуэзцы получили такую же привилегию уже к концу века и привилегию полного освобождения от пошлин в следующем веке (1261 г.): «Именно так, — писал Никифор Григора в XIV в., — латиняне ловко украли не только все богатства византийцев и почти все доходы от моря, но еще и все богатства, которые шли в казну правителя». Таможенные пошлины, которые взимались в Константинополе, приносили тогда грекам в целом 30 000 иперпиров (новое название номисмы), тогда как генуэзцы получали на другом берегу Золотого Рога в Галате 200 000 иперпиров. В косвенные налоги также входил и торговый налог, который платили коммерсанты, сумма его менялась в зависимости от рода занятий.

В противоположность четырем правилам, сформулированным Адамом Смитом, в Византийской империи косвенные налоги не были равны для всех из-за тех многочисленных льгот, которые предоставлял император; эти налоги не были фиксированы и менялись в зависимости от обстоятельств; они не повышались тогда, когда налогоплательщик мог платить больше; их повышение зависело от произвольного решения гражданских и военных властей, откуда проистекали многочисленные злоупотребления, которые приносили ущерб налогоплательщику и казне. Однако византийцы унаследовали от римлян принцип меняющегося налогообложения, при котором правитель мог увеличивать или уменьшать сумму налога в зависимости от требований момента.

Вне всякого сомнения, государственный бюджет учитывал ценность государственной должности, которую, по сути, подданные брали взаймы у государства за взнос некоторого платежа. Такую интерпретацию нужно дать осуждаемому, но всегда практикуемому принципу продажи должностей. Уже Петр Варсима, министр Юстиниана, в 542 и 547 гг. назначил на должности придворных младших офицеров тех, кто внес платеж в казну государства, он же увеличил число постов. Император Ираклий в 612 г., а затем в 619 г. сократил число чиновничьих постов в Константинополе, позволив назначение дополнительных кандидатов, если они вносили сумму, годовой платеж которой превышал ожидаемое жалованье. В X в. государство начало применять этот принцип: сумма ежегодного дохода, которая вносилась государством под видом жалованья чиновнику, достигала примерно восьми процентов, но нужно учитывать тот факт, что самые высокие должности, стоящие дороже, требовали от государства больших денежных расходов, потому что было необходимо платить более высокое жалованье, чем низшим чинам. Однако такое жалованье платилось в течение меньшего времени, так как для получения высокой должности был необходим преклонный возраст, и доход был пожизненным. Так, например, в случае со священником Ктеном, ставшим протоспафарием за сумму в 60 литр золота (4320 номисм), его годовое жалованье составило 1 литру (72 номисмы). Но так как он умер через два года после своего назначения, можно легко определить, кому пошла прибыль от его взноса.

Мы не знаем размера бюджета Византийского государства, суммы его доходов и расходов. Единственное сравнение, которое можно сделать, это сравнение с суммой доходов багдадского халифа Гаруна аль-Рашида (786–809 гг.), которая нам известна. Она составляла 530 миллионов серебряных дирхемов (больше 44 миллионов золотых динаров, примерно равных по стоимости номисме), не включая сюда натуральные налоги. Не нужно забывать, что арабская территория была больше, чем Византийская империя, и налоги там были тяжелее. Византийские хроники утверждают, что император Анастасий оставил перед смертью (518 г.) 23 миллиона номисм, Феофил и Феодора (856 г.) — 8 640 000 номисм, Василий II (1025 г.) — 14 400 000 номисм и что город Константинополь приносил империи в начале XIII в. чуть больше 44 миллионов номисм. Можно предположить, что весь бюджет империи в начале XI в. составлял 300 миллионов номисм (А. Андреадис) — это простое предположение о максимальной сумме.

Налоговая система Византии, которая осуждалась и в самой империи, и иностранцами как угнетающая и подверженная произволу, работала исправно и всегда эффективно. Так, у болгарских и русских князей, например, было намного больше бед, когда они хотели поднять налоги, при том что величина налога была меньше. Связано это с тем, что их финансовая и особенно налоговая организация оставалась на очень низком уровне. Вероятно, византийская казна поглощала значительную часть национального дохода. Процветание арабского халифата длилось очень недолго, несмотря на более высокие доходы, которые приносило непосильное налогообложение, а доходы Византийского государства оставались до самого конца высокими. Дело в том, что правительство Константинополя, в частности, смогло защитить мелких арендаторов, которые были налогоплательщиками. Иногда византийская администрация могла использовать методы, заключавшиеся в том, чтобы прикрепить статью доходов к статье расходов для того, чтобы помешать чрезмерному росту трат или чтобы профинансировать какую-то новую операцию. Василий I выделил из государственных владений категорию доходов для того, чтобы прикрепить их прибыль к расходам на императорский стол — убыточную статью в правление его предшественника Михаила III. Иоанн VI Кантакузин обложил налогом вино, продажа этого продукта была предназначена для финансирования реорганизации византийского флота. Но Андроник II Палеолог (1282–1328 гг.) распустил византийский флот и расходовал без счета деньги на восстановление многочисленных покинутых или поврежденных церквей, пострадавших во время латинской оккупации. Император всегда мог увеличить любую из многочисленных статей бюджета, не уменьшая остальные: неуравновешенность бюджета часто служила поводом для беспокойства, ее преодолевали срочными средствами (отмена подарков, уменьшение пособий армии и флоту), но вплоть до латинской оккупации (1204 г.) империя подвергалась только скоротечным финансовым кризисам.

Неизвестно место, где хранились запасы драгоценных металлов, скорее всего, это была государственная тайна. Историк и философ XI в. Михаил Пселл пишет, что Василий II собрал значительное сокровище, сохраняя уровень доходов и контролируя расходы: «Дворцовую казну он увеличил до двухсот тысяч талантов… Все, чем владели ивиры и арабы, кельты и скифы, все сокровища языческих стран, окружавших империю, он собрал воедино и вложил в царскую казну. Туда же он отправил и там хранил деньги, взятые у тех, кто против него восставал и был разгромлен. Когда же в специально построенных хранилищах не хватило места, он велел вырыть подземные лабиринты, наподобие египетских склепов, и в них спрятал немалую долю собранного. Сам он, однако, своими сокровищами не пользовался, и большая часть драгоценных камней, белых, называемых жемчугами, и многоцветных, не вставлялись в короны и ожерелья, а лежали сваленные на земле».