Ассирийские вельможи, губернаторы, чиновники

Ассирийские вельможи, губернаторы, чиновники

Административно-военные функции в древнеассирийском государстве выполняли разного рода вельможи, как то: главнокомандующий (туртану), главный евнух (раб ша реши), главный казначей (масенну), главный виночерпий/кравчий (раб шаке), дворцовый глашатай (нагир экалли), главный визирь (суккаллу), главный судья (сартинну). Один и тот же ассирийский сановник мог совмещать как военные, так и гражданские функции. Крупные государственные мужи служили как в центре, при царском дворе, так и на местах — в провинциальных администрациях. В обязанности вельмож входила постройка фортов и смежной инфраструктуры. Один из таких примеров — усилия ассирийских провинциальных властей по улучшению водоснабжения Самарии. Среди каналов, пожалуй, не было равных каналу Синаххериба. Одна только часть этого сооружения — знаменитый акведук у Джервана — составляла 22 метра в ширину и 280 метров в длину. При сооружении акведука было использовано порядка 2 миллионов каменных блоков[101].

Вельможи возглавляли военные походы (когда царь по какой-либо причине в них не участвовал), а также локальные военные операции. За свои заслуги они получали лучшие земли — те, что орошались дождями и не требовали от владельцев особых трат на инфраструктуру; часто владения, полученные в награду, не облагались налогами. Самыми лакомыми считались земли в районе Харрана, выгодно отличавшиеся по природным характеристикам от заброшенных степных и полупустынных массивов, требовавших больших трудовых и материальных вложений.

Уровень грамотности среди вельмож и бюрократии был довольно высок: даже провинциальные чиновники знали базовые слоги и идеограммы и в случае необходимости могли, хоть и с некоторыми ошибками, написать письмо в центр. Но как на местах, так и в центре чиновники предпочитали пользоваться услугами писцов[102]. Писцы использовались как в мирной жизни, так и на войне, где среди прочего могли выступать переводчиками письменной (sepiru) и устной (targummanu) речи и, конечно же, парламентерами.

Где-то с середины IX века до н. э. на западной периферии Ассирии для писцов вполне обычным становится владение двумя языками: аккадским и арамейским. Столетием позже, когда были завоеваны земли за Евфратом, такой билингвизм становится нормой. И более того, арамейский язык в качестве средства межэтнического общения вытесняет аккадский. Его используют на огромных просторах — от Средиземного моря до пределов Манны и Мидии.

Многие царские придворные, выходцы из западных и прочих земель, помимо аккадского и арамейского не забывали и свой родной язык. Они зачастую привлекались как переводчики, дипломаты и переговорщики в тех регионах, откуда были родом. Так, известный по Библии главный виночерпий, владевший, само собой, арамейским и аккадским, помимо того разговаривал и на родном иудейском, пригодившемся при переговорах с защитниками осажденного Иерусалима.

Эффективность работы ассирийского чиновного аппарата в немалой степени достигалась тем, что управляющие провинциями должны были периодически предоставлять отчеты царю; кроме того, администрация на местах подвергалась контрольным проверкам, проводимым специальными чиновниками из центра.

Показавшие себя с лучшей стороны продвигались вверх по бюрократической лестнице, проштрафившиеся и несостоятельные смещались с должностей. Крупные чиновные лица и наместники были постоянно заняты при дворе либо находились в разъездах и походах, и поэтому их хозяйством (включая и прикрепленное к участкам население) заведовали управляющие.

В отличие от смутных времен, вельможи и губернаторы при Саргонидах уже не были столь независимы, однако периодически злоупотребляли своими полномочиями, чем вызывали царский гнев. Царь, к примеру, пишет придворному чиновнику Манну-ки-Ададу:

«...1119 годных к военной службе мужчин... были определены привилегированным лицам Дворца и вверены тебе на попечение. Так что же ты обращаешь их в свою собственность: кого-то определяешь в рекруты, других в колесничих, прочих снова во всадников, формируешь свои собственные войска?»

Далее идет строгий приказ:

«Пишу же тебе сейчас: ты послал многих из их числа на юг, на север и в прочих направлениях с разного рода поручениями; так вот — созови их, где бы они ни находились, они должны быть на месте уже перед приездом моего евнуха. Я сейчас же пошлю евнуха, чтобы сделал им смотр».

Доверенным лицом царя Саргона II был главный казначей Таб-шар-ашшур. В одном из документов он дает советы по переправе войск через полноводную реку, в другом сообщает о проведении смотра колесниц:

«...Утром 16 числа мне предоставят свои колесницы следующие вельможи — главнокомандующий, сартинну, визирь, дворцовый глашатай, главный кравчий, казначей и губернатор Кальху; всего 1 [...] колесниц, годных... Колесницы главного евнуха и наместника Ниневии... отсутствут; каковы будут повеления царя, моего владыки?»

Определенно Таб-шар-ашшур был лицом весьма авторитетным, коли царь назначал его проводить смотры высокопоставленных вельмож. Периодически он выезжал с какими-то миссиями на места (в земли Хабху, например) и запечатанную корреспонденцию от царя получал через полковых командиров, подчиненных главному евнуху[103]. Компетентность и авторитет Таб-шар-Ашшура оказались востребованными и при постройке новой ассирийской столицы Дур-Шаррукина — Саргон назначил его главным организатором строительства.

Советником Асархаддона был вавилонский ученый Бел-ушезиб. От него царь получал как астрологические прогнозы по исходу военных действий, так и практические рекомендации. Сначала шли указания более общего плана:

«Если царь написал своим войскам: “Завоюйте Маннею”, пусть так и будет, однако не следует отводить на это всю армию; нужна только кавалерия и специальные подразделения. Что касается киммерийцев, заявивших: “Маннеи в вашем распоряжении, мы останемся в стороне”, то это может оказаться ложью. Они — варвары, не признающие божьей клятвы и не чтущие соглашения».

Прежде всего хотелось бы отметить слово «написал» — оно говорит о том, что Асархаддон мог не участвовать лично в ряде военных кампаний. Несомненно, Бел-ушезибу хорошо была известна специфика ведения войны в гористой местности, к тому же не забыт был и опыт урартских кампаний. Интересно также отметить весьма настороженное и пренебрежительное отношение к киммерийцам как к варварам.

Далее в письме следуют более конкретные советы:

«Колесницы вместе с повозками нужно будет расположить в проходе. В это время кавалерия и спецвойска вторгнутся и опустошат маннейские земли. Затем они вернутся и займут позицию в проходе. В том случае, если после ряда подобных рейдов на открытые земли не последует нападения киммерийцев, можно будет выступить всей армией против маннейских городов».

В принципе, тут мы видим тактику «разведки боем», чтобы обезопасить себя от удара по двум направлениям — со стороны маннейских воинов и их созников, киммерийцев. Конница последних представляла бы значительную опасность на открытом пространстве при выходе из ущелья. В заключительных пассажах советник рекомендует царю обратиться к помощи лица, знающего страну Манна. Тот может указать пути из страны и внутрь ее. Наконец, Бел-ушезиб приводит и еще один прием сбора информации — перед выдвижением армии в страну противника необходимо заслать разведчиков, которые приведут языков.

Во главе администрации провинции стоял областеначальник, имевший ограниченные полномочия. Впрочем, в истории Ассирии бывали времена, когда воля своенравных областеначальников заменяла власть царя. Есть упоминания о могущественных губернаторах провинций, которые в период после Шамши-Адада V, до 745 года, даже вели от своего имени военные кампании[104]. Реформы Тиглатпаласара III положили конец этому своеволию.

Вторым по важности лицом в провинции был заместитель областеначальника шаниу (?aniu — «второй»). В ряды служащих среднего звена входили командиры полков и писцы. На низовом уровне административной деятельностью занимались «деревенские старосты», важной функцией которых был контроль за сбором урожая.

Провинциальные власти обязаны были постоянно рапортовать о состоянии фортов подконтрольной области, о результатах военных смотров; обеспечивать продовольствием местные войска, кормить военнопленных и депортируемых; отслеживать и рапортовать о передвижении чужих войск у границ, осуществлять локальные военные акции. Они обязаны были также организовывать людей по государственной повинности илку, обеспечивать требуемые центром продовольственные нормативы по зерну и соломе и прочие сборы. Когда те или иные города, общины или отдельные персоны освобождались царем от илку, груз ее мог перекладываться на плечи все тех же наместников, которым приходилось как-то выкручиваться, изыскивать средства и рабочую силу, но выполнять разверстанное свыше задание. К примеру, Саргон II, освободив от обязанностей илку горожан Ашшура, переложил налог на наместника Таб-цил-Эшарру, и тот уже вынужден был эксплуатировать людей, принадлежавших царскому дворцу[105].

Как уже отмечалось, отдельные вельможи являлись кепу (q?pu) — представителями царя за рубежом, в вассальных странах. В целях безопасности каждого кепу сопровождало, как правило, кавалерийское подразделение. Царские представители защищали интересы Ассирии в вассальных государствах, а также изучали военно-политическую обстановку в окружающих странах, к ним стягивалась вся информация по вверенному региону.