Дипломатия и разведка

Дипломатия и разведка

Во внешней политике ассирийские государственные мужи использовали богатый арсенал.

Заключались многочисленные договоры — как с зависимыми государствами, чтобы закрепить их преданность сюзерену, так и с равноправными партнерами[174]. Второй стороной в ассирийских договорах выступали страны, племена и даже отдельно взятые месопотамские города (Вавилон, Ниппур и т.д.). Заключение договоров сопровождалось разного рода магическими и ритуальными действиями, зачастую — установлением памятных стел. Нарушение договора со стороны зависимого субъекта грозило ему полной потерей независимости, увеличением дани, угоном жителей в плен.

Важным дипломатическим способом были династические браки. Они являлись средством для удержания иноземных правителей в союзе с Ассирией, обеспечения их активной поддержки или, как минимум, нейтралитета. Таков, например, брак дочери Саргона и правителя Табала; позже, видимо, Синаххериб стал тестем египетского номарха Шешонка; наконец, общеизвестен факт выдачи дочери Асархаддона замуж за скифского царя Партатуа. С другой стороны, и чужеземные царевны не раз становились супругами ассирийских царей (знаменитая Шаммурамат, жена Синаххериба Накья, иноземные царевны в гаремах).

Еще одним гарантом верности и мирных отношений являлся институт заложничества. В заложники ассирийцы брали как рядовых граждан, так и представителей царских родов.

Практиковалось и предоставление убежища. Ассирийские монархи обычно с распростертыми объятьями привечали при своем дворе царственных беглецов из других государств. Последние являлись резервом проассирийских марионеток на престолы в зависимые царства. Особенно часто бежали в Ассирию царственные особы из Элама.

Неотъемлемой частью внешней политики были посольства и переговоры. Посольства стран, искавших поддержки Ассирии, являлись с разного рода дарами, подчас довольно богатыми, но если их интересы шли вразрез с ассирийскими планами — они уходили ни с чем. Выступали инициаторами переговоров и сами ассирийцы — часто это происходило во время военных операций. В Ветхом Завете описывается, как Синаххериб во время осады Иерусалима велел своим военачальникам обратиться к вельможам, войску царя иудейского и жителям города на их родном языке. Многими исследователями это рассматривается как первый в истории зафиксированный образец пропаганды среди вражеских войск. Огромное значение и значительный масштаб приобрели мирные переговоры в правление Ашшурбанипала. В принципе, иначе и быть не могло. Дело в том, что Ассирийская империя в его правление достигла максимальных размеров и для удержания в покорности завоеванных территорий требовалась не только военная сила, но и усилия дипломатии. К тому же достижение военного превосходства требовало повышенного напряжения сил, но не всегда приносило полный эффект. Во многом благодаря дипломатическим усилиям Ашшурбанипалу удалось внести разлад в ряды участников грозного восстания Шамашшумукина. Сохранились имена некоторых ассирийских послов, причастных к достижению успеха, — это Шамашбалатсуикби, Кудурру, Набу-ушабши, военачальник Бел-ибни. В начале же правления Ашшурбанипала зарекомендовал себя на дипломатическом поприще раб-реши Набу-шарру-уцур.

Переговоры велись компетентными лицами самых разных рангов. От имени государства их вели цари, царевичи, царевичи-престолонаследники, царские чиновники: абаракку, рабшакку, послы, гонцы (мар шипри), начальники поселений. Послы прибывали по двое, часто со свитой из шести — восьми человек, обычно вооруженной, с караванами ослов, мулов, верблюдов с дарами.

Ассирийские чиновники, связанные с дипломатической службой, знали многие языки. Так, административный аппарат был укомплектован «писцами ассирийскими» и «писцами арамейскими». На первых порах, как и повсюду в Междуречье, использовалась клинопись. Но к 700 году она была вытеснена арамейским алфавитом[175]. В одном из разведдонесений Асархаддону фигурирует писец-манней, снимающий «допрос» с перебежчиков-маннеев и мидян и оформляющий «с их слов протокол».

Неотъемлемыми «глазами и ушами» как ассирийской дипломатии, так и ассирийской армии была разведка. Документы ассирийского царского архива донесли до нас разведданные и корреспонденцию времен Тиглатпаласара III, Салманасара V, Саргона II, Синаххериба, Асархаддона и Ашшурбанипала. Ассирия располагала мощнейшей агентурой в покоренных ею странах и за рубежом, что позволяло ей предупреждать различные волнения и выступления. До и во время военных действий навстречу противнику высылалось множество шпионов (daj?lu), которые собирали сведения о численности и местонахождении вражеского войска[176].

Разведку, как правило, возглавлял наследный принц, что видно на примере Синаххериба, рапортовавшего своему отцу Саргону II:

«Царю, моему господину, — твой раб Синаххериб....

Уккийцы писали мне: “Царь урартский как пошел в страну Гамир, так войско его было полностью перебито. Сам он и наместники его с войсками их засели [в......]. Два областеначальника [......] пришел [......], захватил [......], пусть не приходит; [наместни] ки (?) страны его [......], которые установлены (?) [......]” [Тако] ва весть уккийцев.

Ашшуррисуа писал мне: “Весть об урартском [царе]: То, что я писал прежде — это так. У них была большая резня. Теперь страна его успокоилась. Великие его ушли каждый в свою страну. Каккадану, его туртану, схвачен. Царь урартский сам находится в [области] Уазаун”. Такова весть Ашшуррисуи.

Набу-ли, наместник города Хальсу, писал мне: “Я писал гарнизонам крепостей, что на границе, относительно вести об урартском царе. Как он пошел в страну Гамир, (так) войско его было полностью перебито. Перебито трое великих его с войсками их. Сам он бежал и вступил в свою страну. К лагерю его они еще не подошли”. Такова весть Набу-ли.

Мусасирский [правитель], его брат и его сын пошли приветствовать царя урартского. Гонец хубушкийского [правителя] также пошел приветствовать его. Так сообщают мне все гарнизоны крепостей, что на границе.

Письмо, которое принес из Табала Набу-ли, начальник дома Ахат-абиши, я отправил к царю, моему господину».

Как мы видим, информация добывалась из разных источников, как легальными путями (свои гарнизоны на границе), так и окольными, нелегальными (Ашшуррисуа, пребывавший в Кумме, и его люди)[177]. Один из провинциальных наместников, Ашшур-дур-пания, руководил деятельностью разведчиков в горах:

«...Мои разведчики в горах захватили информатора, следовавшего из Аргиштиани в Арийе...»[178]

Сотрудники ассирийской разведки подчинялись строжайшей дисциплине: за малейший промах их выгоняли со службы. В пример этому приводится письмо все того же Ашшуррисуа:

«Я жалуюсь, как пес! Пусть господин мой вернет меня на мою должность... Я бегал, как сын, для твоего отца, и для тебя... я бегал».

Ассирийская разведсеть, несомненно, была мощной, но и ее противники старались на этом поприще. Соглядатаи и двойные агенты пытались выведать информацию и в стольных городах, и в походных лагерях непосредственно во время кампаний. Об одном из таких субъектов предостерегает своих подчиненных Саргон II, указывая ни за что не пускать его в лагерь.