7. Реконкиста

7. Реконкиста

Мусульмане не захватили Астурию. Это горный район с сильно пересеченной местностью; там не было крупных населенных пунктов, а население жило бедно. Согласно распространенному преданию, по многим признакам легендарному, здесь скрывались после нашествия мусульман бежавшие знатные вестготы. Один из них, по имени Пелайо, встал во главе изгнанников и очень скоро организовал движение по отвоеванию (Реконкиста) утраченной территории. Фактически нет достоверных сведений об этом Пелайо. Имя его не готского происхождения; авторы небольших хроник (cronicoes), написанных в конце IX и в X в., стремятся возвести его происхождение, каждый на свой манер, к древним вестготским королям, с тем чтобы таким образом установить связь между горными воинами и «восстановлением» христианства в Испании. Живший в ту эпоху арабский писатель пишет, что речь шла о некоем галисийце. Уже в наше время один историк предположил, что это мог быть крестьянин, которому удалось выдвинуться среди своих собратьев в пору кризиса, последовавшего за уничтожением вестготского королевства. Другой историк, опираясь на окончание в имени, считает Пелайо выходцем из Астурии. Все, что можно сказать, — это то, что предполагаемое сопротивление со стороны вестготской знати свелось к возникновению местного очага независимости, сложившегося вокруг предводителя из числа тех же местных жителей.

Еще до 750 г. воины-берберы, находившиеся в северных районах (в частности, в Галисии), взбунтовались против арабов. Чтобы подавить мятеж, немногочисленные арабы призвали на помощь сирийские войска. Последовала длительная и ожесточенная гражданская война, в результате которой земли к северу от Доуру оказались полностью или почти свободными от захватчиков: жившие там берберы отправились на юг воевать с арабами.

Теперь испано-готское население этих районов смогло поднять голову и встало на сторону астурийцев в их противостоянии с маврами. Галисия стала одним из тех регионов, где борьба между маврами и христианами была наиболее ожесточенной и разрушительной. Данное обстоятельство повлияло на формирование некоторых социальных характеристик местного населения этой области, давшей начало средневековой Португалии.

Еще до конца VIII в., больше из-за ухода мавров, занятых междоусобными войнами, чем вследствие активной христианской «реконкисты», Пиренейский полуостров оказался разделен на две зоны, граница между которыми проходила примерно следующим образом: от Коимбры она шла по руслу реки Мондегу, затем через города Талавера, Толедо, Тудела и Памплона. Население этой территории не имело определенного постоянного единства, кроме церковного. Некоторые епархии (среди них епархии городов Порту и Брага) были покинуты епископами; однако, несмотря на это, католический культ там не прерывался.

Отдельные историки, среди них Алешандри Эркулану[16], воспринимали буквально некоторые фразы из хроник времен Реконкисты, в частности, той, которая приписывается Себастьяну, епископу Саламанки. В них говорится о том, что именно Альфонс I (предводитель астурийцев времен восстания берберов) постепенно отвоевал значительную территорию, куда входили вся Галисия, Минью, Доуру, а также часть современной провинции Верхняя Бейра, вырезав всех мавров и уведя с собой в Астурию всех христиан, которых встречал на пути. В этом — истоки известной теории «опустошения территории» (teoria do ermamento); если все мавры на этих территориях были уничтожены, а все христиане уведены, то земля здесь превратилась в одну большую пустыню, где общественная жизнь заглохла и вновь пробудилась лишь после окончательного присоединения этих территорий к новым христианским королевствам.

Позднее эта точка зрения была уточнена. Уход христиан на север можно объяснить потребностью в рабочей силе в тех землях, где возрождался феодальный строй готов. А кроме убитых и раненых всегда бывают и спасшиеся; сегодня нам известно, что даже напалмовые дожди или ковровые бомбардировки не могут стереть с лица земли народы, оказывающие сопротивление своему уничтожению. Средневековые войны не обладали большой разрушительной силой. Набеги устраивались только на те районы, где нажива могла оправдать расходы, и сам факт их повторяемости показывает, что местное население было крепко привязано к земле. При приближении солдат (порой это были мавры, порой христиане, но всякий раз они представляли себя в качестве освободителей) сельские жители, вероятно, поступали так, как это случилось в Коимбре: они бежали в горы, а потом возвращались и строили новые жилища, возобновляли посевы. Между тем трудности укрепляли стихийно возникавшие организации населения и органы управления.

О социальной жизни того времени известно очень мало, потому что в сохранившихся коротких повествованиях основное внимание уделено перечислению королей и их военным успехам. Однако есть свидетельства об ожесточенных социальных конфликтах между сервами и сеньорами. Тот же Себастьян из Саламанки (а кроме него еще хронист, названный Альбельдским, потому что, по-видимому, его хроника была написана в IX в. в монастыре Альбельды) рассказывает нам о восстании «либертинов» — потомков бывших рабов. Он пишет, что, взяв в руки оружие, они подняли кровопролитный мятеж против собственных сеньоров, однако были побеждены и «возвращены к своему прежнему рабству». Есть и другие ссылки на восстания низов против знати. В ряде случаев население восставало после присоединения территорий, на которых они проживали, к христианским владениям. Эти бунты не носили религиозного характера; нет пи малейшего признака глубокой приверженности жителей мусульманской вере. Но «реконкистадоры» не признавали уже укоренившиеся на местах соседские организации. Война преследовала одну цель: овладеть землями и всем, что на них находилось. Очевидно, идея крестового похода возникла лишь в соответствующую историческую эпоху (первый поход состоялся в 1096 г.). Существовал церемониал занятия территорий: cum cornu et albende de rege, то есть под звуки труб и с развернутым королевским стягом. Подобная торжественность не годилась для пустынных территорий; с другой стороны, ее нельзя считать пустой формальностью. Она олицетворяла установление религиозного, политического и социального господства: Евангелия над Кораном, нового христианского государства над гнетом сарацин, но также и сеньоров над сервами, сеньориального общества над обществом форальным.