26. Перемены в культуре

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

26. Перемены в культуре

Конец лирики и рождение истории

Так же как и политическая жизнь, развитие культуры подвергалось бурным изменениям.

Литературное творчество (за исключением монастырского) на протяжении всего XIII в. было исключительно изустным. Поэзия служила для пения, а пение, сопровождаемое музыкой, должно было оживлять танцы. Тысячи простых и искренних песен собраны в песенниках (кансионейру), и это позволяет нам сегодня познакомиться с творчеством самых ранних португальских поэтов. Первый в хронологическом порядке — некий Паю Суариш ди Тавейрош, родившийся в 1141 г., в начале правления Афонсу Энрикиша.

До середины XIII в., вероятно, не было различий между поэзией культурных людей и народной поэзией. «Песни о друге» (cantigas de amigo), называемые так, поскольку в них лирическая героиня обращается к возлюбленному, имеют народное происхождение и, возможно, представляют собой соединение христианской, мусульманской и иудейской традиций, возникших в древние времена: народные деревенские и морские темы в Галисии выражаются в форме харджи, арабской песни, усвоенной евреями. Большой оригинальностью отмечен этот период галисийско-португальской лирики, не имеющей аналогов в литературе других европейских стран.

Но чистота и лиризм этой поэзии нарушаются после гражданской войны 1245— 1247 гг. Афонсу III, проживший много лет во Франции, привез с собой любовь к провансальской поэзии, более изысканной, галантной, рафинированной и манерной. Господствующими темами становятся теперь не рассветы, сельские паломничества, источники, лодки, напоминающие о море, а куртуазная любовь, то есть галантные и полные условностей дворцовые ухаживания с некоторым элементом эротизма. Это так называемые «песни любви» (cantigas de amor), в которых мы уже слышим мужской голос, обращенный к возлюбленной. Легкость, с которой эта новая мода распространилась (не вытеснив полностью прежней поэзии, которая продолжала культивироваться даже при дворе), возможно, связана со значительным обновлением господствующего политического класса в ходе революции.

Сочинения такого рода в целом многочисленны. Сегодня их известно более двух тысяч. Создается впечатление, что все сочиняли стихи. Сами короли были поэтами; авторство одного стихотворения приписывается Саншу I, а Диниш I был превосходным поэтом, так же как и его дед Альфонс X, автор знаменитых «Песен о Деве Марии» (Cantigas de Santa Maria). Но вдруг, почти внезапно это поэтическое щебетание прекратилось, и поэзия вновь проявила признаки своего существования на значительно более позднем этапе, во времена «Всеобщего кансиопейру» (Cancioneiro Geral), опубликованного в 1516 г., но включающего творчество всей второй половины XV в. Это неожиданное молчание совпадает с окончанием царствования Диниша I, умершего в 1325 г., и представляет собой загадку, объяснения которой пока не найдено.

В этот период имеются признаки строгого контроля за нравственностью: законы, запрещающие совращение, супружескую неверность, проституцию, поэтическое бродяжничество (ваганты, клирики-жонглеры были приравнены к бродягам). Также, вероятно, произошли большие изменения в составе придворных; восшествие на престол Афонсу IV означало триумф антиаристократической партии, как мы уже говорили. Вероятно также, что огромное духовное влияние, которым пользовались тогда францисканцы и доминиканцы, имеет какое-то отношение к закату поэзии; это был период расцвета обоих орденов. Их воодушевляло глубокое и драматичное религиозное чувство, воплощенное, например, в образах «Черного Христа» из Коимбры или «Мертвого Христа» из Музея им. Машаду ди Каштру, хотя они являются несколько более поздними. И возможно также, что существует связь между упадком лирики и новыми экономическими условиями. Связи по морю с внешним миром оживились, общеобразовательный уровень вырос, и культурная деятельность отныне означала «читать и писать», а не «петь и слушать», как это было ранее. Это была культура в большей степени потребляющая, чем творящая, и то, что потреблялось, было в основном импортировано из-за рубежа: рыцарские романы артуровского цикла (то есть совокупность легенд о короле Артуре и его рыцарях, защищающих Британию; исторические факты, лежащие в основе этих легенд, датируются примерно 1200 г.[69], а формирование легенды завершается к 1300 г.).

Рыцарские романы долго были в моде и являлись любимым чтением дворян и мещан, выучившихся читать и мечтающих стать дворянами. Нуну Алвариш, родившийся около 1360 г., был воспитан на этих книгах, особенно на истории Галаада, одного из сподвижников короля Артура.

С любовью к рыцарским романам совпадает появление первых сочинений исторического характера — «родословных книг». Именно знатные люди выступают их авторами или заказчиками, стремясь возвысить свой род и утвердить превосходство своего сословия. Это они отвоевали землю от мавров, это они помогли королю стать королем. Легко понять такое стремление к самооправданию в эпоху, когда знати угрожала нищета и растущее политическое влияние буржуа. Первой родословной книгой действительно литературного характера стала так называемая «Родословная книга графа дона Педру». Этот дон Педру — незаконный сын короля Диниша, один из многих знатных сеньоров, которых победоносное движение сына плотника из Бежи отдалило от двора и вынудило жить почти в изгнании. Его произведение позволяет видеть, как в родословных книгах зарождался жанр исторической хроники. Кстати, тот же Дон Педру инициировал составление «Всеобщей хроники Испании» (1344), первой большой хроники на португальском языке. Любопытно наблюдать аристократическое происхождение жанра, который в дальнейшем, столетие спустя, приведет к творению Фернана Лопиша, высшей точке развития культуры народного характера в Португалии.

Устное творчество

Не всякое устное творчество имело счастье быть собранным и зафиксированным в письменной форме. Это произошло с творчеством придворным, но не затронуло то, то рождалось в народной среде, в деревнях, на ярмарках, на кораблях. Известно, что жонглеры и менестрели развлекали народ поэтическими повествованиями о чудесах, героях, житиях святых, но ничего из этого не записывалось. Есть только одно исключение, хотя и очень важное, потому что оно показывает, что одним из воспевавшихся в народе героев был король Афонсу Энрикиш. Предание было зафиксировано в прозаической форме монахами Санта-Круш в Коимбре, поддерживавшими на протяжении длительного времени что-то вроде культа первого короля. Родилось это предание, скорее всего, в первой половине XIII в. и еще сохранило отзвуки социальной борьбы той эпохи. Вот какую программу и политическое завещание передает граф Энрики будущему основателю независимой Португалии:

Будь товарищем фидалгу, и соблюдай их права, и почитай конселью, и делай так, чтобы сохраняли свои права как великие, так и малые.

И ни из-за просьб, ни из алчности не отступай от справедливости, ибо если отступишь хоть на одну пядь, то на другой же день отнимется от тебя на целую сажень в сердце твоем.

Итак, сын мой, имей всегда справедливость в сердце твоем, и будут с тобой Бог и твои люди.

Таким образом, король выступает как арбитр между двумя силами — фидалгу и конселью. Равновесие между этими силами и называется справедливостью. И если правитель отступит от справедливости, то потеряет и Бога, и поддержку людей, как это случилось с Саншу II.

Религиозная культура. Готический стиль

Религиозная культура развивалась в то время в монастырях, и особенно важна деятельность двух из них: Алкобаса и Санта-Круш в Коимбре. Именно в монастыре Санта-Круш учился один из самых выдающихся деятелей той эпохи — святой Антоний, который родился в Лиссабоне в конце XII в. и которому была уготована удивительная судьба. Он был миссионером на севере Африки, затем отправился в Италию, где познакомился с Франциском Ассизским. Последний, хотя и являлся противником схоластического богословия, был так поражен новой, горячей и человечной теологией португальского монаха, что избрал его в качестве преподавателя теологии для своего молодого ордена. Проповеди Антония в итальянских и французских городах производили глубокое впечатление. Через год после смерти (1231) он был объявлен церковью святым. Краткие изложения некоторых его проповедей были записаны, и отдельные фразы позволяют понять сенсационное впечатление, которое они вызывали. Большой успех в народе проповедей Францисканцев заключался в их социальном содержании, в осуждении богатства и превознесении смирения. Нашему святому приписывается, например, такая реплика, обращенная к богачам, одетым в ярко-красные наряды по моде той эпохи: «Ваша одежда красна не от краски, а от крови бедняков!»

Другая крупная фигура того периода также связана с церковью, но по иным причинам. Это Петр Испанский, сын лиссабонского врача (в то время почти все врачи были евреями), глубокий знаток арабской науки и гениальный популяризатор, книги которого на протяжении последующих поколений служили основой преподавания, а значительно позднее, после изобретения книгопечатания, были изданы многократно и во многих странах. Одна из его самых знаменитых работ — Thesaurus раирегит («Сокровище бедняков»), задачей которой было сделать медицину доступной каждому. Другой его труд, Summula logicae («Начала логики»), имел целью изложить логику в таких простых выражениях, чтобы поняли даже дети. Еще и сегодня в некоторых учебных заведениях применяются его мнемонические приемы допустимых форм силлогизма (barbara, celarent...), изобретенные в этой книжке семьсот лет назад. В 1276 г. Петр Испанский был избран папой под именем Иоанна XXI.

Влияние церкви проявляется и еще в одном важном явлении XIII в.: переходе от романского стиля к готическому. Первые готические церкви были построены для новых религиозных орденов, францисканцев и доминиканцев, обосновавшихся в Португалии около 1220 г., то есть в период большой социальной напряженности. Новые ордены, прежде всего францисканцы, возникли именно в этой обстановке. В итальянских городах великие (maggiori) противостояли малым (minori), как и в Португалии. Франциск Ассизский назвал членов своего братства «младшие братья, минориты», то есть поставил их на сторону простого народа. Очень немногое известно об их деятельности в Португалии во время народных волнений, так как сами эти волнения, социальная борьба простолюдинов игнорировались португальскими историками. Но они были на стороне народа, вызывая этим живейшее сочувствие простых людей и возмущение епископов, которые называли их лжепророками, ворами, вредными для мира людьми и старались не позволять им обосновываться в крупных населенных центрах и даже публично проповедовать. Легко понять, насколько опасными казались их проповеди, когда читаешь, что проповедовал один францисканец в Лиссабоне в 1384 г., когда кастильцы только сняли осаду города. Он защищал тезис, согласно которому все совершенство христианства состоит в милосердии, а быть милосердным означает просто-напросто не позволять другим жить в нищете. Далее он иллюстрировал эту мысль примерами хорошо известной спекуляции богатых на голоде бедняков во время осады. Народ слушал его с «плачем, рыданием, пролитием многих слез и воздымая руки к небу».

Вместе с новым религиозным духом пришло и новое архитектурное выражение — «готический стиль». С XIII по начало XV столетия в Португалии были построены многие десятки готических монастырей и церквей. Новое веяние распространилось на всю территорию страны, но его популярность была гораздо большей на юге, где значительную роль играли народные слои, чем на севере, где сохранялось сильное влияние крупных сеньоров. В северных районах важнейшие готические памятники расположены в немногих крупных городских поселениях: это Гимарайнш, Ратиш, Барселуш, Виана, Вила-ду-Конди, Порту. Значительные произведения готического стиля создаются на юге: церкви Св. Франциска в Сантарене и Эштремоше, Св. Клары в Сантарене и Коимбре, Св. Доминика в Элваше.

С мощным расцветом церковного зодчества совпадает развитие гражданского строительства; к этому периоду относятся почти все португальские средневековые замки, могучие стены и башни которых возникали на месте примитивных оборонительных сооружений предыдущей эпохи. Это один из периодов наиболее активного строительства в стране, что служит еще одним признаком экономического процветания. Росла численность мастеровых: зодчих, каменщиков и каменотесов, кузнецов, стекольщиков, столяров, резчиков, ювелиров, заполнивших города. Любопытная деталь — название и расположение запасного выхода из замков (явление, отмеченное не только в Португалии). Главные ворота замка выходят в сторону поселения — это porta da vila («городские ворота»). Но в задней части замка есть другой выход, позволяющий сразу оказаться в поле, если проход через город представляется невозможным, это и есть porta da traigdo (букв, ворота предательства). «Предательством» было народное восстание, страх перед которым всегда присутствовал. «Ворота предательства» неоднократно использовались во время революции 1383—1385 гг.