10. Петроград, начало декабря 1916 года

10. Петроград, начало декабря 1916 года

Миллионщику и "общественному деятелю", почетному члену высочайше утвержденного комитета помощи раненым и увечным воинам Коновалову была приятна роль благодетеля, но хотелось, чтоб о его милосердии говорили газеты. "Слишком большие вклады я делаю, да больно мало пишут о них", думал он, усаживаясь в авто. Проехаться по госпиталям, навестить раненых таким был его план на сегодняшнее утро. А потом газеты, газеты и газеты.

В сопровождении свиты, с непременным Гришей он через некоторое время уже входил в здание госпиталя Финляндского полка на Васильевском острове.

Попечитель, светские дамы-патронессы во главе с графиней Паниной, корреспонденты встречали его у входа. Гришин телефонный звонок не пропал даром. Этот бывший студент-белоподкладочник привык к подобным акциям своего шефа, знал, что делать. Он всегда устремлялся за Александром Ивановичем, предупреждал его желания. Гриша старался стать его тенью, знать о каждом шаге Коновалова, о его письмах, связях, намерениях. Это так ценилось охранным отделением.

В одной из палат Гриша встретился с глазами сестры милосердия. Из тысячи глаз он узнал бы их сразу. Первым желанием было подойти. Но глаза смотрели строго и неприветливо, они приказывали не подходить. "Почему она здесь? А как же ее мечта — петь? Куда делся Соколов? А может быть, они расстались?"

Чего бы он только не дал, чтобы эта женщина принадлежала ему. Он вспоминал их последнюю встречу. Тогда она не понимала его. Но, может быть, сейчас поймет? Ведь он поднялся очень высоко, и возможности растут с каждым днем.

Эта мысль заставила его сделать несколько шагов в ее сторону.

— Настя, какая неожиданность! Я так рад!..

Чтобы не привлекать внимание, Настя вышла в коридор. "О чем с ним говорить?" Она тоже вспомнила о том вечере в ресторане «Эрнест», о чувстве презрения, которое тогда испытала к нему. "Но ведь время идет, может, он теперь совсем другой, жизнь и не таких ломает?"

— Здравствуй, — сказала она просто. — Я смотрю, ты стал общественным деятелем… Уже близок к Коновалову… — В ее голосе прозвучала насмешка, но Гриша не почувствовал этого. Напротив, в ее словах он усмотрел другое: она заметила его продвижение, значит, оценила, поняла.

Коновалов и свита прошли мимо и стали спускаться вниз. Гриша откланялся. Сидя в машине Коновалова, он поймал себя на том, что не прислушивается к разговору, затеянному шефом с графиней Паниной, членом ЦК кадетской партии. Анастасия опять завладела им.