Глава девятая
Глава девятая
Трагедия семнадцатого конвоя обозначала, что морские операции в Баренцевом море не только принимают дотоле невиданный оборот, но и перемещаются все дальше на восток, на внутренние советские морские коммуникации.
У командования Северного флота еще до войны сложилось убеждение, что в случае втягивания Советской страны в разгоравшийся военный конфликт может возникнуть необходимость в защите собственных дальних морских коммуникаций.
Так оно и произошло. Уже в первую военную зиму на сороковой год странами западного блока готовились к исполнению планы высадки десантов на северном побережье Норвегии и Финляндии и захвата Мурманска.
Командование Северного флота уже в июле 1941 года стало создавать возле Новой Земли и в Карском море базы флота, склады, устанавливать береговые батареи, минные заграждения. Когда грузили тяжелые орудия и боеприпасы к ним, чтобы они могли стрелять с Диксона, думалось: зачем везти их в такую даль, дотянется ли сюда война?
Первая военная зима в этой зоне прошла относительно спокойно. Изредка залетали воздушные разведчики, дозорные корабли иногда замечали не только перископы, но и плывшие над водой подводные лодки.
Зимние конвои прошли без существенных немецких атак.
Перевод немецких тяжелых кораблей в северные норвежские порты, сосредоточение в них новых подводных лодок с опытными экипажами, разгром семнадцатого конвоя не оставляли никаких сомнений, что вскоре последуют и другие набеги немецкого флота.
Надвигающуюся морскую войну ощущало не только командование Северного флота, ее предвидело и Верховное Главнокомандование. Стали предприниматься меры по усилению боевой мощи Северного флота, хотя сделать это в грозной обстановке лета сорок второго года было нелегко.
Беломорская флотилия за счет вновь построенных и переоборудованных из судов гражданского флота и перемещенных из других бассейнов получила бригаду траления.
Две подводные лодки — минные заградители, называемые «ленинец» — пришли в Полярное. Они могли также стрелять торпедами.
Наиболее существенное пополнение ожидалось за счет Тихоокеанского флота. Сначала с востока вышли два «ленинца», за ними четыре «эски».
Они прошли почти кругосветный путь: через Тихий океан в США, потом на юг к Панамскому каналу, а затем северной Атлантикой к Полярному. Одна лодка — Л-16 — не дошла до цели, чей-то подводный корсар недалеко от Сан-Франциско торпедировал ее, весь экипаж ушел на дно с кораблем.
Подкрепление намечалось и за счет надводных кораблей. Северным морским путем из Владивостока в Полярное было приказано перейти лидеру «Баку», эсминцам «Разумный», «Разъяренный» и «Ревностный».
Усиливались воздушные силы флота. Ставка Верховного Главнокомандования передала Северному флоту авиадивизию ПВО, авиадивизию резерва Верховного Главнокомандования, другие подкрепления. Число самолетов должно было удвоиться.
Для защиты Мурманска и судов в порт должны были прибыть сто зенитных пушек.
История семнадцатого конвоя преподала суровый урок взаимоотношений с союзниками.
Обе воюющие стороны не только не спускали глаз с морских просторов Арктики, но и держали в той зоне наготове весьма значительные морские и воздушные силы.
Немецкое морское командование в Норвегии выдвинуло на исходные позиции 12 подводных лодок с самыми опытными экипажами, чтобы расставить их на пути очередного конвоя. 225 бомбардировщиков и торпедоносцев ожидали на аэродромах Норвегии команды взмыть в воздух и лететь над морем к каравану судов.
Операция по уничтожению семнадцатого конвоя еще не закончилась, шли поиски рассеявшихся по океанским просторам судов, когда морской генеральный штаб в Берлине утвердил 13 июля план новой набеговой операции на очередной конвой и во внутренние советские воды за Новоземельскими проливами. Намечалось снова послать туда отряд тяжелых кораблей.
За детальной разработкой плана и подготовкой кораблей следил в Киле командующий военно-морской группой «Север» генерал-адмирал Карлс. Адмирал Шнивинд — командующий эскадрой тяжелых кораблей в Норвегии — и командующий немецкими подводными силами в Арктике адмирал Шмундт в деталях разрабатывали план операции. Германское морское руководство все более склонялось к мысли, что удар по конвоям и по боевым кораблям союзников надо наносить еще восточнее, куда не забираются ни английские авианосцы, ни авиация дальнего действия.
Разведка ориентировала, что выход следующего конвоя отложен на неопределенное время, поэтому операцию решили провести в два этапа. На сухопутных фронтах германские войска все еще одерживали большие победы. Флотскому командованию нужна была очередная крупная акция, которая могла поднять престиж германского флота, показать миру, что он есть, боеспособен и готов драться с союзниками за морское господство, что он не уступает своих позиций в войне ни перед сухопутными, ни перед воздушными силами.
Так возник план операции «Вундерланд» — «Страна чудес».
В арктических морях восточнее Новой Земли намечалось разгромить конвой русских судов. Японцы сообщили своим союзникам, что из Владивостока на Северный флот вышел отряд боевых кораблей. Ему надо было помешать дойти до цели. Мир должен знать, что хозяином вод в Арктике становится германский флот.
В рейд в советские арктические моря наметили тяжелые крейсеры «Шеер» и «Лютцов» и до полудюжины подводных лодок. Но «Лютцов» стоял на капитальном ремонте. Плыть в ледяные просторы за Новой Землей должен был «Шеер».
Сначала вышли в море пять подводных лодок. Им предписывалось разведать обстановку, осмотреть границу льдов, узнать, свободен ли проход севернее мыса Желания, встать на позиции на маршруте «Шеера», чтобы показывать ему путь, не прибегая к радиопереговорам. Когда станет очевидно, что операция идет по плану, подлодки должны были напасть на одиночные суда и на береговые посты по западному побережью Новой Земли, отвлечь внимание русского морского командования.
«Шеер», забравшийся в самую дальнюю узость Вест-фьорда, где он стоял тихо уже второй месяц, 16 августа покинул стоянку и вышел в море. Лишь через несколько дней разведка сообщила, что «Шеер» из фьордов Норвегии исчез.
Более недели корабль не удавалось отыскать. Английская миссия в Архангельске сообщила, наконец, командованию Северного флота об исчезновении «Шеера». По флоту передали оповещение стоять настороже, быть готовыми к неожиданному появлению рейдера, искать его и морскими дозорами, и воздушной разведкой. К северной оконечности Новой Земли приказали выйти двум подводным лодкам. О возможном появлении корабля на внутренних морских путях в Арктике поставили в известность руководство Главсевморпути.
«Шеер» шел по чистой воде севернее мыса Желания. Впереди виднелись ледяные поля и торосы. Дежурившая в условленном квадрате подводная лодка ориентировала, что путь свободен. Германский радиоцентр оповестил командира крейсера, что к проливу Вилькицкого с востока идет караван из девятнадцати транспортов и четырех ледоколов. «Шеер» изменил курс на восток, к Северной Земле.
Зимовщики советской полярной станции на мысе Желания рано утром 25 августа увидели корабль, шедший из Баренцева моря. Свои базы и посты о нем не оповещали. Не было сомнения, что это чужой корабль. Вскоре с него полетели снаряды. Селение заполыхало, сгорели жилой дом, метеостанция, дом летчиков, склад, но радиоаппаратура уцелела.
Радист лишь передал, что станция обстреляна кораблем, все горит.
В командовании пришли к мысли, что станцию обстрелял потерянный «Шеер», но ошиблись, это сделала немецкая подводная лодка.
В середине августа от Новой Земли в Нарьян-Мар шел караван небольших судов. Буксирные пароходы «Комилес» и «Комсомолец» вели две баржи, на которых находились грузы и рабочие Нарьян-Марского порта. Немецкая подлодка обнаружила их невдалеке от острова Матвеева. Всплыв, подводники выпустили торпеды по близко идущим судам. Пароход «Комилес» и две баржи с людьми и имуществом потонули, пароход «Комсомолец» с повреждениями выбросился на берег, и лишь буксир «Норд» ускользнул от пиратов.
Утонуло более 300 человек, выловили из воды и спасли только 23 пассажира.
После этого трагического случая прошло несколько дней. За это время не однажды доносились сигналы об атаках немецкими подводниками береговых селений и постов по западному побережью Новой Земли и нападениях на суда. В Малых Карамкулах — на юге Новой Земли — подлодка обстреляла небольшую маневренную базу полярной авиации, повредила два гидросамолета, подожгла два склада и три дома. У входа в Белушью губу, у острова Междушарский, торпедами был отправлен на дно транспорт «Крестьянин». Две подводные лодки у губы Белушья вступили в артиллерийский бой с двумя тральщиками. Еще через день подлодка выпустила торпеды по сторожевому кораблю «Литке», но промахнулась.
Эти сообщения невольно наводили на мысль, что немецкие подводники вышли на охоту за судами, которые в те дни конвоями плыли из Архангельска и возвращались обратно. Морской сектор западнее Новой Земли привлек к себе повышенное внимание, стало казаться, что немцы затевают там что-то очень серьезное.
К тому же в последних числах августа германские самолеты совершили несколько массированных налетов бомбардировщиков на Архангельск, они сбросили 10 тысяч зажигательных и 48 фугасных бомб, набросали мины у острова Мудьюгского.
Можно было подумать, что противник усиливает удары не только в связи с возможными новыми конвоями союзников, но и по каким-то другим причинам, которые пока не угадывались.
И только обстрел полярной станции на мысе Желания навел на мысль, что разбойничает «Шеер». Такое суждение приняли как обоснованное, оно долго бытовало даже в послевоенных публикациях.
На самом деле всю эту шумиху устраивали подводные лодки, они постоянно отвлекали внимание на западные воды у Новой Земли.
А «Шеер» все еще шел на восток, его точное место пока никто не засек. Провожавшие его от Вест-фьорда до Медвежьего четыре эсминца вернулись назад, а он резал воду вблизи льдов. Новая Земля осталась далеко позади, по курсу должны быть остров Уединения и пролив Вилькицкого.
Подводная лодка, обязанная дежурить в той зоне и сообщать на «Шеер» о льдах и о советских судах, не появлялась.
С корабля спустили на воду самолет, он полетел вперед по курсу искать чистые, безо льда, морские просторы. Не дойдя ста миль до острова Уединения, рейдер повернул назад. Он не рискнул пробиться через льды к цели.
Подводная лодка встретилась на курсе на обратном пути. Она сообщила, что караван судов не обнаружен.
«Шеер» повернул на юг, надеясь на свободных ото льда просторах найти советские суда. От островов «Известий ЦИК» он взял курс на северо-восток, к архипелагу Норденшельда. Рейдер пробивался к проливу Вилькицкого, где надеялся застать караваны.
Однажды самолет-разведчик, который был у него на борту, разглядел караван из десяти судов, но в тумане не определил направления движения.
Неожиданно из-за облаков вынырнул советский самолет-разведчик. Летчик не ожидал, что далеко в наших водах обнаружит крупный вражеский корабль. Намереваясь получше его разглядеть, пилот снизился и полетел к незнакомцу. Зенитные орудия корабля несколькими выстрелами сбили его. О «Шеере» летчик донести не успел.
23 августа адмирал Шнивинд сообщил командиру «Шеера», что береговая станция Диксона весьма активно ведет радиопереговоры с судами в Карском море, а четыре ледокола и двенадцать транспортов идут с востока. Самолет с «Шеера» отыскал возле пролива Вилькицкого десять транспортов. Они пришли с запада и стояли на якорях, ожидая прихода каравана с ледоколами с востока. Более тридцати судов собирались в зоне, куда крейсер мог прийти без особого труда. Целый день рейдер крутился возле острова Русского, выясняя обстановку и выбирая себе дальнейший путь.
В очередной раз поднялся его разведывательный самолет, горючего у него оставалось на пределе. После этой разведки командир «Шеера» намеревался идти на прорыв к судам у пролива Вилькицкого. Но из-за густого тумана самолет возвратился, сел неудачно, попал в аварию.
Командир «Шеера» в пролив идти не рискнул, стал курсировать возле островов, ожидая, когда русские суда сами выйдут к нему.
Около полудня 25 августа с крейсера заметили советское судно. Ледокол «Сибиряков» шел с персоналом и оборудованием для новой полярной станции на северной оконечности Северной Земли.
На «Шеере» подняли американский военно-морской флаг и потребовали, чтобы «Сибиряков» подошел ближе. Однако капитан судна Качарава ультиматум не принял, прибавил ход и сообщил по радио на Диксон, что его преследует незнакомый крейсер под американским флагом.
«Шеер» открыл огонь из орудий главного калибра. Второй залп достиг судна.
Четыре 11-дюймовых снаряда взорвались на «Сибирякове», последнее его орудие вышло из строя, пароход тонул. В эфир понеслась радиограмма, что судно горит, экипаж покидает его, прощается…
«Сибиряков» затонул, с ним на дно ушли 84 человека команды и полярников. Уцелела только одна шлюпка, в нее спустились 19 человек, в их числе и раненый капитан. Катер с рейдера подошел к шлюпке и заставил русских моряков перейти к себе на борт. Один из них воспротивился, его застрелили. Остальные оказались в плену.
Теперь уже, без сомнений, «Шеер» обнаружился.
Он прошел в сторону пролива Вилькицкого в поисках караванов и кораблей, но попал во льды. Пост на мысе Челюскин заметил его, передал радиограмму.
Рейдер повернул к устью Енисея. Командир крейсера искал, как возместить неудачу с попыткой разгрома русских караванов и боевых кораблей. Он задумал подойти к Диксону, обстрелять его из орудий, высадить десант в 180 человек, сжечь постройки и сооружения, взять в плен гарнизон, захватить трофеи и документы.
Ночью на 27 августа осторожно приближался к внутренней гавани порта Диксон. Наблюдательный пост обнаружил его примерно в трех милях от берега. Сигнал боевой тревоги рассыпал защитников Диксона по постам, орудиям, дальномерам, приборам управления огнем.
Через семь минут тяжелые орудия «Шеера» обрушили снаряды на постройки Диксона и по оказавшимся в порту судам «Дежнев», «Кара» и «Революционер». Береговые батареи 152-миллиметровых пушек, корабельные орудия разных калибров ответили пирату. Подошел он довольно близко, поэтому снаряды орудий даже небольшого калибра долетали до цели. «Дежнев» отошел от причала и, не прекращая стрельбы, стал ставить дымзавесу. Ему повредило два малокалиберных орудия, дальномер, при обстреле погибли 7 и были ранены 22 моряка. Серьезно пострадавший корабль до конца одолел маршрут, пока поставил закрывавшую порт дымзавесу, а затем укрылся в бухте Самолетной, где командир вывел его на мелководный плес и посадил днищем на грунт.
Стрелял по «Шееру» и пароход «Революционер», но в него тоже попал вражеский снаряд, загорелась командирская каюта, пожар охватил часть верхней палубы. Судно тоже укрылось за дымзавесой.
Два снаряда 152-миллиметровых пушек разорвались на «Шеере». И он поспешил уйти в море.
Через полтора часа он вернулся, опять повел обстрел. Но ему в корму попал 152-миллиметровый снаряд, начался пожар. Выставленное крейсером облако дыма скрыло «Шеер» от стрелявших. Ни разгромить Диксон, ни высадить десант не удалось. «Шеер» повернул обратно, пошел к Земле Франца-Иосифа, где намеревался встретиться с подводной лодкой и через нее выйти на связь со своим штабом. Однако лодка, посчитав корабль за советский, при его приближении ушла на глубину.
Командиру «Шеера» ничего иного не оставалось, как передать в свой штаб радиограмму: он просил разрешения уйти к Шпицбергену, но ему приказали обстрелять Амдерму.
Капитан 1-го ранга Меендисен-Болькен размышлял, как ему поступить с выполнением этого приказа. Теперь русские точно знают о нем, непременно отыщут на маршруте, вышлют на перехват подводные лодки и самолеты. Отбиваться от них будет нелегко.
Командир рейдера приказ не выполнил, ушел в Норвегию, встал на стоянку на своей базе, за что ему было выказано высочайшее неудовольствие.
Задуманный германским морским штабом второй набег на арктические коммуникации в Карском море рейдеров «Шеер» и «Адмирал Хиппер» и трех эсминцев пришлось отменить. Замыслы надводного рейдерства в советские арктические моря отпали. Их заменили посылкой в Карское море двух подводных лодок на дежурство на караванных путях и плотным минированием западных подходов к Новой Земле, всех Новоземельских проливов и горла Белого моря.
Новый надводный минный заградитель «Ульм», погрузив на борт 260 мин, вышел в море, чтобы заминировать фарватеры по западному берегу северного Новоземельского острова, но восточнее острова Медвежьего его встретили три английских эсминца и потопили. Больше минзаги посылать сочли неблагоразумным.
Эсминцы выставили минные заграждения вдоль мурманского берега и от Канина Носа к Новоземельским проливам. Тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» в охранении четырех эсминцев, взяв на борт 96 неконтактных мин, вышел к северо-западному побережью Новой Земли. Со второй половины пути эсминцы повернули обратно, а крейсер выставил семь банок минных заграждений. Подводные лодки заминировали Маточкин Шар и подходы к Югорскому Шару.
Серьезных потерь на этих минных полях пока не случалось.
Корабли экспедиции особого назначения, покинув Владивосток, шли Татарским проливом на довольно приличной скорости. Головным вспарывал буруны флагман «Баку», замыкал колонну кильватерного строя эсминец «Ревностный».
В узостях и на отмелях корабли на скорости так тянут воду под себя, что иногда судно перестает слушаться руля. Навстречу боевым кораблям полным ходом двигался транспорт «Терней». Командир «Ревностного» не обратил внимания, что после трех прошедших в кильватер кораблей и встречного транспорта подводные потоки устремились резко на сближение со встречными судами, потащили его корабль влево. Когда он заметил опасное сближение, было уже поздно: «Ревностный» и «Терней» коснулись один другого. Форштевни у обоих основательно повредило.
«Ревностный» не утратил плавучести, мог идти и дальше своим ходом, но командир экспедиции капитан 1-го ранга Обухов принял решение вернуть корабль обратно во Владивосток: впереди был нелегкий маршрут с возможными штормами, на пути неизбежно окажутся льды, рисковать кораблем он не мог.
В первом Курильском проливе у северного берега острова Шумшу стояли на якорях два японских эсминца. Советские корабли прошли у них перед глазами.
Вечером пришли на Камчатку, встали в Авачинской бухте.
Пополнившись горючим и пресной водой, через четыре дня отплыли дальше. В предпоследний день июля вошли в бухту Провидения. Здесь предстояла двухнедельная стоянка: чтобы пройти через Берингов пролив и ледяные поля и торосы за ним, надо было ждать ледокол «Микоян», который возвращался из США.
Стоянка в бухте Провидения оказалась непредвиденно долгой. Впереди по курсу ожидались плотные льды. «Разъяренный» еще на переходе из Петропавловска поломал один винт. Пришлось менять обычные винты для скоростного хода на другие, с короткими лопастями и из более ломкого металла, чтобы в случае касания о льдину не повредить гребные валы. Без дока, без возможности поднять корму на обсушку моряки под водой сняли штатные винты и заменили их временными.
Но стоять больше расчетного времени пришлось по другой причине.
Через ледовые поля и торосы в Беринговом проливе и на запад от него по Восточно-Сибирскому морю кораблям без ледокола пройти было более чем сомнительно.
«Микоян» привел за собой три груженых транспорта.
После короткой совместной стоянки в бухте Провидения отряд кораблей и судов отплыл к Берингову проливу. Впереди шел ледокол «Микоян», который вел капитан Хлебников, за ним боевые корабли, замыкали кильватерную колонну три доверху груженных парохода.
Берингов пролив прошли без помех. Повернули на запад. Операционная зона Тихоокеанского флота осталась позади, дальше предстояло плыть в водах, за которые полагалось отвечать Северному флоту, но в этих восточных ледяных просторах ни корабли, ни самолеты Северного флота появляться в то время не могли. Только оперативный контакт с судами Главсевморпути да посты на островах извещали об обстановке. Время от времени самолеты полярной авиации облетали эти огромные, мало изведанные просторы.
От мыса Дежнева до пролива Лонга шли в сплошных льдах, ледяные поля и мелкое крошево прижались к самому материку. Временами пробитый «Микояном» проход тут же затягивало плавающим льдом, громоздились торосы, воздвигали пирамиды льда с двухэтажный дом, крошили друг друга. Грохот, разносящийся по округе, заглушал даже шум судов.
Однажды льды стали сжимать корпус «Разумного», казалось, ни борта, ни пилерсы, ни шпангоуты не выдержат. Ледокол повернул к нему на выручку, лед стал еще более сжиматься, скрежет по кораблю пошел угрожающий, кое-где в обшивке появились трещины. С «Разумного» просигналили, чтобы ледокол отработал назад. Он очистил большую полынью, лед вскоре заполнил ее, оттянулся, сбавил напор на корабль.
За проливом Лонга вышли на чистую воду, вблизи берегов летние ветры раздвинули довольно широкий проход. Справа сверкали белизной полярные льды.
Благополучно дошли до бухты Тикси.
После тяжелых льдов поневоле приходилось остановиться на ремонт корпусов. Однако на местном судоремонтном заводе Главсевморпути их не приняли. Пришлось ждать несколько дней, пока командование флота через Москву решало эту проблему с руководством Главсевморпути.
После ремонта снова пошли курсом на запад. У пролива Вилькицкого их встретил ледокол.
Зашли на Диксон. Полярники и моряки рассказали о недавнем набеге «Шеера». Порадовались, что непредвиденные задержки в бухте Провидения и Тикси отвели их от встречи с рейдером, который после ориентировки японцев ждал встречи с ними у этого пролива. Опасность миновала.
На Диксоне сняли винты ледового перехода, поставили штатные и на полной скорости двинулись к Карским Воротам.
Шли ходко, хотя и осторожно. О немецких минах штаб флота сориентировал. Воды эти считали уже своими. Командирам они были знакомы.
Наконец, ранним утром 14 октября 1942 года приблизились к Кильдину, к Кольскому заливу. Навстречу под флагом командующего флотом показался «Гремящий». Переход завершился. Северный флот пополнился тремя кораблями.
Все более частые и продолжительные плавания немецких надводных кораблей и подводных лодок в восточной части Баренцева моря и за Новой Землей, в Карском море, попытки блокировать минными постановками западные Новоземельские бухты и проливы, подходы к Белому морю в августе и сентябре 1942 года должны были, по замыслу немецкого морского командования, показать советскому Северному флоту и его союзникам, что конвои, если они вновь попытаются пройти в Архангельск и Мурманск, ждет участь семнадцатого.
7 сентября из Исландии вышел восемнадцатый конвой. Через полярные моря в советские порты отправились 39 транспортов, спасательное судно и танкер. В караване шли три тральщика для советского флота и два эскадренных танкера для подпитки кораблей охранения и некоторых судов.
В ближнем охранении каравана плыли 17 кораблей: два эскадренных миноносца, два противовоздушных корабля, четыре корвета, три тральщика, четыре траулера, две подводные лодки.
На этот раз встреча конвоев — восемнадцатого, шедшего на восток, и возвращающегося на запад четырнадцатого — была назначена в 60–80 милях от Новой Земли. Караван конвоировали авианосная группа — авианосец, 2 эсминца, ударная — легкий крейсер и 16 эсминцев. Всего в охранение выставили 42 корабля.
У норвежских берегов заняли позиции 7 английских и 4 советские подводные лодки. На путях в Баренцево море дежурила в квадратах и плыла армада союзников почти в сотню вымпелов.
Немецкая агентура и на этот раз заблаговременно известила свое командование о готовящемся выходе конвоя. Подготовленный еще летом план удара по конвою с санкции фюрера Редер утвердил и приказал привести в действие по его команде.
По курсу конвоя выставлялось три группы подводных лодок по четыре лодки в каждой. На северных норвежских аэродромах ожидали приказа на вылет 92 торпедоносца и 133 бомбардировщика.
11 сентября, на пятые сутки после выхода конвоя из Исландии, штаб Северного флота получил от своей разведки достоверное донесение, что отряд немецких тяжелых кораблей «Шеер», «Хиппер» и «Кёльн» в сопровождении шести эсминцев перешел на север Норвегии, бросил якоря в Альтен-фьорде.
Для встречи восемнадцатого конвоя Ставка Верховного Главнокомандования основательно подкрепила воздушные силы Северного флота.
Самолеты постоянно бомбили вражеские аэродромы Луостари, Лаксельвен, Алакурти, Кемиярви. Десять неприятельских самолетов разбили на земле и четыре уничтожили в воздухе.
Конвой резал волны Норвежского моря, растянувшись вширь десятью колоннами, прикрытый кораблями охранения. Над палубами судов висели аэростаты заграждения.
Позади остались Норвежское и Гренландское моря, вблизи по курсу — проход между островом Медвежий и Шпицбергеном и воды Баренцева моря.
Временами показывались вражеские подводные лодки, наблюдали за ним, но на дистанцию торпедной атаки не сближались. Воздушные разведчики тоже прилетали, фотографировали, но, не дожидаясь, пока взлетят самолеты с авианосца, поскорее убирались восвояси.
Наиболее удобные места для атак кораблями и подводными лодками конвой уже прошел, а немцы его не тронули.
Командование Северного флота пыталось разгадать замысел противника. Может, удар нанесут, когда конвои встретятся? Или когда тяжелые корабли союзников повернут с обратным конвоем? Или атаки начнутся возле входа в Белое море? Один за другим вставали неясные вопросы. Склонившись над картами, Головко, Кучеров, начальник оперативного отдела штаба капитан 1-го ранга Румянцев, его заместитель Иванов искали на них ответы, хотели понять, в какой операционной зоне немцы намереваются нанести удар.
Самолетам-разведчикам приказали следить за Альтен-фьордом, не сводить глаз с крейсерских сил, как только они двинутся в путь, докладывать в прямой эфир.
Немецкие подводные лодки передвинулись еще дальше к востоку. Будут ли они атаковать или опять станут наблюдать?
Наконец, напряженному ожиданию пришел конец.
Английская миссия в Полярном оповестила, что 13 сентября примерно сорок торпедоносцев дважды атаковали конвой. Потоплено десять судов.
Не повторялась ли трагедия семнадцатого? Тогда и впрямь угрозы немцев превратить дно Баренцева моря в кладбище боевых кораблей и транспортов с военными грузами станут реальностью.
У командования флота эти сведения вызвали сомнения. Во-первых, флотская разведка не засекла вылет такого числа самолетов. Только через полтора часа после того, как бомбовозы якобы вторично атаковали конвой, около 17 часов две группы «юнкерсов» взяли курс в его сторону. Во-вторых, вскоре англичане поправились, что погибло не десять, а два транспорта. Но и это известие не внесло полной ясности, поскольку от конвоя пришло донесение, что на подходах к острову Надежды утоплены танкер и транспорт, причем погибшим называется советский пароход «Сталинград».
Прошли еще сутки. Конвой плыл на восток. Дважды торпедоносцы и бомбардировщики атаковали караван. По сообщениям, от атак пока не пострадало ни одно судно. Английские истребители с авианосца сбили семь немецких самолетов.
Истинное положение в конвое все еще не прояснилось. Запрет на радиопереговоры не давал нужную информацию, она была весьма скудна и противоречива.
К концу дня 15 сентября конвой вышел на траверз мыса Святой Нос и плыл в 470 милях к северу. Это 40-й меридиан, отсюда следовало повернуть строго на юг, к Белому морю. Но курс конвоя не менялся, и английские и немецкие подлодки тоже плыли на восток. Тяжелые германские корабли стояли в Альтен-фьорде. Время для их выхода почти ушло. Все очевиднее прояснялось, что атаковать конвой будут на подходах к Белому морю.
При атаках 13 сентября погибло 12 судов. Потоплены советские транспорты «Сталинград» и «Сухона». Пароходы «Петровский» «Комилес», «Тбилиси» шли в конвое. Половину погибших транспортов добили и отправили на дно корабли конвоя. Правда, и враг понес большие потери: утоплены три подводные лодки и сбито 27 самолетов.
В ночь на 18 сентября плывущий в Архангельск восемнадцатый и взявший обратный курс к Исландии четырнадцатый конвои встретились невдалеке от Новой Земли. Ударная группа эскорта — авианосец, крейсер, 12 эсминцев и две подводные лодки повернули назад, охранять обратный конвой. К непосредственному охранению восемнадцатого присоединились эсминцы «Куйбышев» и «Урицкий» — они ходили галсами в поисках подводных лодок, — а «Гремящий» и «Сокрушительный» плыли параллельным курсом.
На пути четырнадцатого конвоя немцы выставили 18 подводных лодок. Им удалось потопить три транспорта, но столько же подлодок легло на дно моря. В охранение вошли советские сторожевики, тральщики, акваторию над морем утюжили гидросамолеты. Новоземельская база послала на поиски вражеских подлодок сторожевые катера и тральщики.
Сразу после встречи с ударным отрядом кораблей союзников конвой повернул на юго-запад, ко входу в Белое море. Немецкие подлодки у Новой Земли его упустили, но неотрывно следили «юнкерсы».
В море — шторм: то низко плывущие темные тучи, то снежные заряды закрывают временами и небо, и горизонт.
Караван взял курс на Архангельск. Впереди — самое опасное место — горло Белого моря. Там немцы постараются нанести по конвою самый чувствительный удар.
Рано утром 18 сентября к Канину Носу подошел весь конвой — около 80 вымпелов, в центре плыли 28 судов с военными грузами. Армада кораблей и судов полезла в это игольное ушко. Простейший расчет показывал, что немцы не могли не воспользоваться представившимся случаем разгромить восемнадцатый конвой.
Над транспортами в небе повисли аэростаты заграждения. Плывущая махина обрела еще более внушительный вид.
Немецкое командование планировало атаковать конвой одновременно и самолетами, и подводными лодками. Подлодки подобрались с двух сторон на исходные позиции. Корабли охранения их обнаружили и распугали глубинными бомбами. А у самолетов случилась задержка из-за погоды, низкий туман не позволил им прилететь вовремя. В половине одиннадцатого с кормовых углов плывущие суда атаковали торпедоносцы, а с правого борта, от Кольского берега, свалились из поредевших облаков бомбардировщики. Все способное стрелять на кораблях и на судах оборонялось лавиной огня и металла. Советские эсминцы стреляли по вражеским торпедоносцам дистанционными гранатами из орудий главного калибра. Дробью рассыпавшаяся шрапнель встала сплошной завесой. Одолеть огненную полосу торпедоносцы не смогли.
Корабельные орудия стреляли так интенсивно, что стволы не успевали остывать, их обматывали мокрой ветошью, через мгновения она высыхала и начинала чадить. Потом, уже на базе, пришлось стволы некоторых орудий менять.
Только в американский транспорт «Кентукки» попала торпеда. Пароход вывалился из общего строя, повернул назад. Экипаж бросил его, на шлюпках и плотиках спешил побыстрее отойти от поврежденного судна. Обезлюдевший транспорт добили из орудий и потопили эскортные корабли англичан. Это было единственное судно, погибшее на пути от Медвежьего до Архангельска. Пятнадцать вражеских самолетов поглотило море, шесть из них сбили эсминцы Северного флота. Два с половиной часа не умолкали орудия и пулеметы, атаки одна за другой следовали с разных сторон. Конвой отбивался, он шел строем, не теряя охранения. Советские самолеты оберегали его на оставшемся пути и на непредвиденной стоянке у Мудьюга из-за штормовой погоды.
Вражеские самолеты не оставляли конвой в покое. Командующий флотилией приказал одному из тральщиков, рискуя кораблем, переправить лоцманов на суда. В ночной темени, при 8–9 баллах шторма, лоцманов высадили на транспорты, они повели суда по фарватеру в Двину. Только три судна, капитаны которых не захотели ждать лоцманов и сами пошли в устье реки, сели на мель. Их остались охранять корабль ПВО, эсминец «Куйбышев» и несколько тральщиков.
Немецкие бомбардировщики еще несколько раз пытались атаковать суда на переходе и у причалов в Архангельске. Но успеха не добились.
Чтобы воспрепятствовать налетам «юнкерсов» и торпедоносцев, только за темное время 21 сентября советские самолеты бомбили аэродромы Алакуртти, Лаксельвен, Лоустари, Рованиеми, Кемиярви, Хёйбуктер, Наутси.
Севшие на мель пароходы сняли с грунта и ввели в порт. Все суда каравана стояли в Архангельске под разгрузкой, когда летчики люфтваффе принесли к городу свой бомбовый груз. Сначала 25 бомбардировщиков, а 29 сентября 53 бомбовоза сбросили на город 10 тысяч зажигательных, 50 фугасных и 550 осветительных бомб. Архангельск снова охватило огненное пламя, многие строения сгорели.
До цели не дошло 13 транспортов, лишь один из них погиб в советской операционной зоне.
Эпопея восемнадцатого конвоя завершилась. Для судов с грузами от союзников впереди были новые испытания.
Шел к концу 1943 год. Вести о поражениях германской армии стали привычными.
После набега «Шеера» в воды восточнее Новой Земли, не принесшего ожидаемого разгрома каравана русских судов и отряда идущих с Тихого океана боевых кораблей, германское морское командование намеревалось основательно подкрепить пошатнувшийся авторитет своих надводных сил.
Выходить в схватку с линейными силами союзников, не будучи основательно прикрытыми с воздуха, по-прежнему не рисковали. А воздушные силы отказались вести даже дальнюю морскую разведку: самолетов не хватало, фронты ненасытно пожирали и машины, и экипажи.
Конвой из Исландии готовился к выходу в северные советские порты. За ним стали внимательно наблюдать. Календарь отсчитывал первые дни декабря 1943 года. Конвой обнаружили, когда он шел курсом на северо-восток, намереваясь пройти возле Медвежьего.
Пять эсминцев вышли в море на разведку. «Шарнхорст» изготовили к выходу. В северных широтах стояла полярная ночь, светлого времени, в течение которого можно было бы вести артиллерийский бой, набегало не более 45 минут. Это очень узкое окошко и намеревались использовать немцы.
В море бушевал штормовой ветер. Самолеты с норвежских аэродромов взлететь не могли. И все же морское командование рискнуло на проведение операции. Рождественским вечером «Шарнхорст» в сопровождении эсминцев вышел из Альтен-фьорда.
Рано утром 26 декабря командир линкора контр-адмирал Бей послал эсминец в разведку. Но корабли конвоя, в их числе и три крейсера, вскоре обнаружили немецкий линкор на экранах своих локаторов, пошли на сближение. Как только стали рваться снаряды, линкор на всех парах бросился наутек. За ним погнались четыре эсминца, не отставали и крейсера.
Плывший в 125 милях юго-западнее английский линкор «Дьюк оф Йорк» в сопровождении крейсера и четырех эсминцев обнаружил «Шарнхорст» и кинулся ему наперерез.
Около пяти часов вечера он дал первый залп из 14-дюймовых орудий. «Шарнхорст» изменил курс и прибавил скорость. Казалось, он уходит. В седьмом часу вечера с корабля подали сообщение, что его обстреливают с расстояния 10 миль. Через шесть минут была отправлена прощальная радиограмма.
Линкор «Дьюк оф Йорк» сделал 77 залпов. Два крейсера и эсминец бросились в атаку, выпустили 55 торпед. Прошло еще полтора часа. Неподвижный линкор взорвался и затонул. Из 2000 человек экипажа спаслось 36.
Линейный немецкий флот понес еще одну невосполнимую потерю.