XLV.

XLV.

Тимофей Иванович Тутолмин.—Гр. П. А. Румянцев.—Г. Р. Державин.—Екатерина II.

Разскажу о чем было забыл и что мне вдруг вскочило в каморку памяти моей.

Тимофей Иванович Тутолмин, по жене своей близкий мне родственник — она была из роду Вердеревских, Тутолмин получил образование свое в царствование Елизаветы, в шляхетном кадетском корпусе в Петербурге.

В первую турецкую войну под начальством, при начатии кампании, фельдмаршала князя Голицына, а потом гр. Румянцева-Задунайскаго, Тутолмин, прекрасный собою, большаго роста мужчина, об уме его узнаем в следующем, командовал Воронежским гусарским полком, который до того был хорошо выучен маневрировать, что венгерцы, самою природою предназначенные быть в сем свете гусарами, но не более любовались, восхищались гусарами Воронежскаго полка.

Фельдмаршал гр. Румянцев-Задунайский, великий полководец своего времени, но в отношении ученья и щегольства солдат великий педант, хвастался всегда пред приезжавшими или присылаемыми к нему от Фридриха прусаками, посылая их смотреть ученье Воронежскаго гусарскаго полка. Прусаки восхищались, завидовали, что полк славно маневрирует; чесали с зависти себе уши, однако-же, и нехотя, но хвалили воронежских гусар.

Фельдмаршал гр. Румянцев-Задунайский любил и уважал Тутолмина.

Разсказывая быль, говорить должно правду, как было: Тимофей Иванович, умевший выучить полк, довесть его до желаемаго совершенства и годности в дело на поле битвы, сам до сражения был не большой охотник; полк его дрался храбро, отлично; турки узнавали воронежцев по желтым мантиям; бежали пред ними, но полковник, да простит мне блаженной памяти родственник, полковник Тутолмин в деле, в атаке находился всегда не там, где ему должно было находиться; он всегда был с полком, но всегда сзади, а не впереди гусар своих.

Три кампании служил Тутолмин, служил, можно сказать, отлично; полк его во всех делах покрыл себя славою. Фельдмаршал выжидал, не привыкнет-ли он к бою, не ободрится-ли и, наконец, сказал, ему:

— „Тимофей Иванович, вы уверены сколь много я уважаю вас, люблю и сколь мне будет прискорбно разстаться с вами. Не огорчайтесь, Тим. Иванович, я говорю вам дружески: вы не в силах преодолеть; вот вам всеподданнейшее письмо мое ея величеству, всемилостивейшей государыне. Она соизволит употребить вас на поприще службы гражданской; вы будете полезны и, уверяю вас, в непродолжительное время достигнете высоких чинов и удостоитесь приобресть высокое доверие монархини".