А. Г. Латышев Бухарин — известный и неизвестный[75]

В работе Коммунистического Интернационала Бухарин с самого начала его существования принимает руководящее участие. Бухарин участвует в подготовке созыва и работе I конгресса, входит в состав советской делегации, избирается в Исполнительный Комитет, куда переизбирается на всех последующих конгрессах. На II конгрессе Коминтерна Бухарин выступает с докладом о парламентаризме, обосновывая принципиальную позицию коммунистов против позиции социал-демократии, попутно выступая против «антипарламентских тенденций» в среде сторонников Коминтерна. На III конгрессе Бухарин принимает участие в дебатах по тактическим вопросам, борется с Леви, Гортером, «Германской Коммунистической рабочей партией», дает отпор «робко-оппозиционным» противникам нэпа в рядах РКП (выступление по докладу Ленина). На IV конгрессе Коминтерна Бухарин выступает с большим теоретическо-политическим докладом по «программному вопросу», разбирает выдвинутые проекты, подытоживает теоретический крах 2-го Интернационала (в теории государства, в теории крушения, кризисов, перехода от капитализма к социализму), ставит проблему нэпа и для других стран, ставит вопрос о так называемых «национальных типах» социализма… На V конгрессе Бухарин опять выступает по программному вопросу (в связи с рядом обозначившихся среди отдельных группок теоретических уклонов), при обсуждении тактики Германской компартии 1923 выступает против правого уклона ее руководства (Брандлер, Радек, Тальгеймер); ведет борьбу против Бордиги. В 1925-м (май) им написаны директивные тезисы Коминтерна по аграрно-крестьянскому вопросу, а также письмо ИККИ к германской ультралевой. Позднее — тезисы об уроках английской стачки, ряд тезисов по китайскому вопросу и т. д. Одновременно он принимает самое активное участие в повседневной руководящей работе Исполкома (1926–1927 гг.).

(БСЭ. М., 1927. Т. 8. С. 274–275.)

I

Личность Н. И. Бухарина — теоретика партии, крупного идеолога, экономиста, одного из самых уважаемых в свое время руководителей нашей страны, сложна и противоречива. Конечно, его жизнь заслуживает внимательнейшего изучения. Но и в отдельных направлениях деятельности Бухарина раскрывается его неординарная личность, помогая понять всю сложность политического сознания этого человека.

Как актуально звучат в наши дни следующие выводы Бухарина: «Мы подаем удивительно однообразную идеологическую пищу. Не в том смысле я говорю, что она, эта пища, наварена по одному коммунистическому рецепту. Это последнее очень хорошо, и, вообще говоря, чем больше такое единство, тем лучше. Но дело в том, что у нас позабывается и здесь об интересах потребителя: потребитель получает частенько штампованные параграфы и циркуляры, написанные с таким скучнейшим однообразием, что от них непривычного человека начинает прямо тошнить.

Говорили раньше, будто если зайцу хорошо нажимать на хвост, то он спички зажигать будет. Теперь вносят поправку и утверждают, что при соответствующем обращении с этим заячьим хвостом его владелец может научиться подбирать цитаты. Но, пожалуй, даже заяц взбунтуется, если все время, и днем и ночью, его будут кормить одним и тем же идейным материалом.

Коммунистическая идеология имеет гораздо больший охват, чем один вопрос о снижении цен, как ни важен этот последний вопрос. А коммунисты и рабочие вообще — это не ходячие абстракции, они живые люди, с плотью и кровью. Ничто человеческое им не чуждо. Они страдают, радуются, сражаются, любят, живут, умирают. Каждый из них есть и личность, а не статистическая средняя на двух ногах, не индекс, не параграф и не абзац резолюции по текущему моменту».

Обращаясь к различным высказываниям Н. И. Бухарина, ловишь себя на мысли — какой глубокий ум стоит за ними! Но как же тогда совместить слова В. И. Ленина о Бухарине («он никогда не учился») с возникающим перед нашим взглядом обликом чрезвычайно способного, прекрасно образованного, владеющего в совершенстве несколькими иностранными языками эрудита? Ответ, как мне кажется, однозначен — в энциклопедических знаниях Николая Ивановича не было систематизированности.

Вспомним, как серьезно учился Ленин с первого класса гимназии. А вот что пишет Н. И. Бухарин в своей автобиографии — с детства его страстью было чтение, причем бессистемное, «как попало»: «В гимназии (1-я Московская) учился все время почти на пятерках, хотя не прилагал никаких к этому усилий, никогда не имел словарей, всегда «списывал» наспех «слова» у товарищей и «готовил» уроки за 5—10 минут до прихода учителей… Поступив в университет, использовал его, главным образом, или для явок, или для того, чтобы произвести какой-нибудь теоретический «налет» на семинаре какого-либо почтенного либерального профессора».

Следует подчеркнуть, что прозвучавшую позже ленинскую оценку Бухарина как «ценнейшего и крупнейшего теоретика партии», однако с оговоркой, что его теоретические воззрения с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть «нечто схоластическое», что Бухарин «никогда не понимал вполне диалектики», следует воспринимать по самому высокому счету, так, как воспринимаем мы другие слова Ленина: «Нельзя вполне понять «Капитала» Маркса и особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса 1/2 века спустя!»

В наши дни ученые разного профиля вновь изучают труды Н. И. Бухарина, чтобы ответить на сложные вопросы: например, был ли практически возможен вариант коллективизации, предложенный Бухариным, — с более низкими темпами, но без репрессалий, с продуманной налоговой политикой?

II

Автору этих строк как историку-международнику ясно, что именно Бухарин в ряду наших руководителей давал наиболее верные оценки перспектив развития капитализма. В то время как Г. Зиновьев, И. Сталин, Л. Троцкий характеризовали во второй половине 20-х годов капитализм как все более «разлагающийся» и «расшатывающийся», Н. Бухарин неуклонно высказывал мысль о больших потенциальных возможностях капитализма, об осуществлении им такой национализации, которая позволит ему и увеличить прибыль, и поднять заработную плату части рабочего класса, а это, как показало дальнейшее мировое развитие, временно снимает остроту классовых противоречий. После V конгресса Коммунистического Интернационала (1924 г.) Н. Бухарин отмечал определенное повышение устойчивости капитализма, советовал дать «более осторожную формулировку процесса распада капитализма». На VI конгрессе (1928 г.) он выступил против включения в программу Коминтерна положений о «пределах» капиталистического развития и воспроизводства. Прозрение?..

Показательно отношение руководителей нашей партии к такому опаснейшему явлению, как фашизм, от его истоков и до середины 30-х годов. «Коммунисты первыми забили тревогу по поводу опасности фашизма, первыми поднялись на борьбу против него и были первыми его жертвами»[76], — подчеркивается в докладе М. С. Горбачева, посвященном 70-летию Великого Октября.

Вспомним отношение В. И. Ленина к только зарождавшемуся в 20-е годы фашизму. 1 ноября 1922 года группа фашистов, вооруженных револьверами и бомбами, произвела налет на Торговый отдел Представительства РСФСР в Италии. Они схватили служившего в представительстве итальянца и жестоко расправились с ним.

Узнав об этом, Владимир Ильич пишет записку народному комиссару иностранных дел: «т. Чичерин! Не придраться ли нам к Муссолини и всем (Воровскому и всему составу делегации) уехать из Италии, начав травлю ее за фашистов?

Сделаем международную демонстрацию.

Повод к придирке удобный: вы наших били, вы дикари, черносотенцы хуже России 1905 года и т. д. и т. д.

По-моему, следует.

Поможем итальянскому народу всерьез. Ваш Ленин».

До настоящего разгула фашизма в Европе было еще далеко. На площадях германских городов еще не сжигаются книги великих гуманистов. Еще не появились лагеря смерти, где изуверскими методами будут уничтожаться тысячи инакомыслящих… Люди и в начале 40-х годов не будут этому верить.

Знаменательно, что еще при жизни В. И. Ленина в докладе на XII съезде РКП(б) Н. И. Бухарин, дав глубокий анализ сущности фашизма в Италии, отметил, что распространение фашизма — результат процесса социально-экономического наступления буржуазии, которая «нуждается в каком-либо инструменте, в экстраординарном средстве, которое бы давало ей некоторый добавочный кулак, долженствующий гулять по спине рабочего класса». Николай Иванович критиковал тех руководителей Итальянской компартии, которые не проявили достаточной энергии и гибкости в деле объединения с левыми социалистами. Последствия этой негибкости известны. Разногласиями в рабочей среде очень ловко воспользовался Муссолини. Бухарин в своем докладе показал, что ростки фашизма пробиваются в разных странах — Франции и Бельгии, Швеции и Греции, США и Японии. При этом в Германии, отметил он, следует обратить особое внимание на баварскую организацию «национальных социалистов» во главе с Гитлером (и это предвидение было высказано за полгода до мюнхенского «пивного путча», за много лет до появления «Майн кампф»).

Однако уже 15 января 1924 года (за шесть дней до кончины безнадежно больного Ленина) на Пленуме ЦК РКП(б) И. В. Сталин заявил, что «за последнее время произошла передвижка сил, передвижка мелкобуржуазных социал-демократических сил в сторону контрреволюции, в лагерь фашизма. Вывод: не коалиция с социал-демократией, а смертельный бой с ней, как с опорой нынешней фашизированной власти». Все это — вопреки Ленину! Это была грубая политическая и тактическая ошибка.

И в последующих выступлениях И. В. Сталин неуклонно придерживался взгляда, что фашизм и социал-демократия равноценны. Этим он не только искусственно низводил социал-демократов до фашизма, но в той же мере обелял фашизм, приравнивая его к социал-демократии.

Пройдут годы — и И. В. Сталин начнет обвинять в правом уклоне тех коммунистов, как советских, так и зарубежных, которые откажутся признать главным врагом наиболее близких по взглядам к коммунистам левых социал-демократов.

Так, в речи «О правом уклоне в ВКП(б)» на апрельском Пленуме 1929 года И. В. Сталин особую вину Н. И. Бухарина видел в том, что тот не соглашается «заострить вопрос на борьбе с так называемым «левым» крылом социал-демократии».

Фашизм во многих странах рос как на дрожжах, а на заводах, в бедных кварталах рабочие — единственная сила, способная преградить путь грозной опасности, — вели между собой яростную полемику: кто на самом деле более опасен — «левые» социал-фашисты или «сторонники тоталитаризма» — коммунисты…

Интересно сравнить оценки фашизма И. В. Сталиным и Н. И. Бухариным в выступлениях на XVII съезде ВКП(б) в январе — феврале 1934 года. В Отчетном докладе на съезде И. В. Сталин подчеркивал, что для Советского Союза неважно, в какой форме буржуазия будет осуществлять свое господство в той или другой стране, в том числе Германия, — «дело здесь не в фашизме хотя бы потому, что фашизм, например, в Италии не помешал СССР установить наилучшие отношения с этой страной». Ибо какое бы государство ни начало войну против Советского Союза, указывал Сталин, «она будет самой опасной для буржуазии» еще потому, что война будет происходить не только на фронтах, но и в тылу у противника.

«Буржуазия может не сомневаться, — провозглашал Сталин, — что многочисленные друзья рабочего класса СССР в Европе и Азии постараются ударить в тыл своим угнетателям, которые затеяли преступную войну против отечества рабочего класса всех стран. И пусть не пеняют на нас господа буржуа, если они на другой день после такой войны не досчитаются некоторых близких им правительств, ныне благополучно царствующих «милостью божией» (гром аплодисментов)». Сколько горя и крови принесли нашему народу эти заблуждения Сталина!

Между тем в речи Бухарина германский фашизм и японский милитаризм были охарактеризованы как главные враги, несущие Советскому Союзу смертельную угрозу. «В настоящее время существует два плацдарма контрреволюционного нападения, направленных против нас: фашистская Германия и императорская Япония», — говорил Бухарин, к тому времени сломленный и лишенный основных постов, но не ослепленный «гениальными откровениями» Сталина. Он анализировал книжки, являвшиеся теоретической базой национал-социализма, — «Майн кампф» Гитлера и «Будущий путь германской внешней политики» Розенберга. И, вопреки позиции генсека, в своем выступлении все-таки подчеркнул, что Гитлер открыто призывает разбить наше государство, «открыто говорит о приобретении мечом необходимой якобы для германского народа территории из тех земель, которыми обладает наш Советский Союз».

Бухарин видел (да и не только видел — открыто говорил об этом), что лишь сплочение всех антифашистских сил может стать ответом на «ту исключительно наглую разбойничью политику, которую Гитлер формулирует так, что он желает оттеснить нас в Сибирь, и которую японские империалисты формулируют так, что хотят оттеснить нас из Сибири, так что, вероятно, где-то на одной из домн Магнитки нужно поместить все 160-миллионное население нашего Союза». К сожалению, эта точка зрения Н. И. Бухарина, звучащая сейчас как прозорливое предвидение, тогда не получила поддержки.

И все-таки, спросит читатель, почему же в работах Ленина так много критических замечаний в адрес Бухарина? Частично это, на мой взгляд, объясняется тем, что Владимир Ильич ценил возможность скрестить шпаги в творческих дискуссиях с крупным, оригинально мыслящим теоретиком партии. Так, в политическом отчете ЦК РКП(б) на XI съезде партии в 1922 году Владимир Ильич, освещая вопрос о государственном капитализме, заметил: «Жаль, что на съезде нет тов. Бухарина, хотелось бы мне с ним немного поспорить, но лучше отложу до следующего съезда». Однако на следующий съезд Владимир Ильич прийти уже не смог…

Не может не волновать каждого честного человека конец жизни Н. И. Бухарина.

2 марта 1938 года начался суд над «пойманной с поличным бандой троцкистско-бухаринских шпионов, убийц, вредителей и диверсантов», как писала в этот день в передовой статье «Правда».

А на следующий день в газете публикуется первый репортаж из зала суда: «Свора кровавых собак». Бухарину в нем посвящено два абзаца: «Низко опустив голову, сидит Бухарин, разоблаченное коварное, двуличное, слезливое и злое ничтожество. Давно уже была сорвана маска с Бухарина и его приспешников, давно было показано их подлинное лицо — агентов кулака, адвокатов буржуазии, слуг реставрации капитализма в нашей стране.

А сейчас, на последней ступени, у последней черты политический интриган и плут разоблачен как руководитель шпионской и террористической воровской шайки, как подстрекатель убийства трех лучших людей нашего народа, трех творцов социалистического государства — Ленина, Сталина, Свердлова. Вот каков он, этот маленький, грязный Бухарин!»

На самом процессе главный обвинитель Вышинский найдет для Бухарина еще более уничижительные эпитеты, обвиняя его во всех возможных смертных грехах — от организации покушения Фанни Каплан на Ленина до заключения тайных соглашений с агрессивными кругами Германии, Японии, Англии на условиях расчленения СССР и отторжения от Советской страны Украины, Белоруссии и Приморья.

Имя Бухарина стояло первым среди обвиняемых на последнем открытом процессе — в 1938 году. Нравственный долг ученых, писателей — сказать о нем, как и о других проходивших по этим процессам коммунистах, всю правду.