А. Г. Латышев[72] Поименно назвать…

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Постоянный президиум I (или Учредительного) конгресса Коммунистического Интернационала. Конгресс, на котором, как напишет В. И. Ленин, было «водружено знамя коммунизма, вокруг которого должны были собираться силы революционного пролетариата», работал в Москве со 2 по 6 марта 1919 года. Как сложилась судьба людей, сидевших в президиуме рядом с Ильичем? В «Реквиеме» Анны Ахматовой есть замечательные строки: «Хотелось бы всех поименно назвать, да отняли список, и негде узнать». Но в истории «пустых страниц» не бывает. Рано или поздно правда пробивает себе дорогу.

«Мы докажем свою правоту»

Известно, что перед началом работы было единогласно всеми 52 делегатами принято предложение народного комиссара иностранных дел Советской республики Г. В. Чичерина избрать в качестве постоянных членов президиума на все дни работы конгресса В. И. Ленина, М. Альберта, Ф. Платтена. а постоянным секретарем — Г. Клингера. На сохранившейся фотографии президиума по левую руку от Владимира Ильича — представитель швейцарских левых социал-демократов Фриц Платтен, по правую — германский коммунист Гуго Эберлейн (Макс Альберт), а следующий за ним — Густав Клингер, коммунист-немец из Поволжья. (Рядом с Фрицем Платтеном — венгерский коммунист Эндрю Руднянский, не входивший в президиум конгресса.) Все трое были физически уничтожены в годы культа Сталина (как и многие другие зарубежные интернационалисты, приехавшие в Советскую Россию, чтобы связать с ней свою судьбу).

О последних минутах жизни Гуго Эберлейна рассказывала в своих воспоминаниях жена Отто Куусинена — одного из основателей Коммунистической партии Финляндии — Айно Куусинен. Она сама была арестована рано утром 1 января 1938 года в московской гостинице «Метрополь» и вернулась в Москву после семнадцати лет тюрем и ссылок.

Среди группы женщин-заключенных Айно Куусинен ожидала погрузки на пришвартованный в архангельском порту пароход для продолжения этапа. Вот что поведала она много лет спустя: «Внезапно услышала я, как в группе мужчин кто-то назвал мое имя. Я поразилась, ибо узнала старого друга моего коминтерновского периода Гуго Эберлейна. Он подошел ко мне, было ясно, что ему трудно ходить и он очень болен. На мой вопрос, приехал ли он из Берлина, он возразил: «Нет, из Парижа» (по указанию Коминтерна Центральный Комитет Коммунистической партии Германии переместился в 1934 г. в Париж). Эберлейн был вызван телеграммой в Москву и сразу же на вокзале был арестован. В минуты встречи успел он сказать мне лишь следующее: «Только не начинайте чрезмерно волноваться обо мне, и прежде всего никогда не плачьте. Если мы отсюда выберемся, мы докажем им свою правоту». Затем конвойный схватил его и повел в расположенное рядом здание. У дверей махнул мне Эберлейн еще раз рукой. Таким образом, я была последняя из его друзей, которая его видела. Заключенные, которые на этапе оказывались тяжело больны, расстреливались внутри этого здания.

Поднявшись на борт корабля, я спросила начальника транспортного конвоя, что произошло с этим немцем. Он ответил мне надменным тоном: «Я не могу быть ответственным за заключенного, который так тяжело болен. Его тело настолько ослабло, что он определенно умер бы в пути. Так было лучше для него самого: ему теперь не приходится переживать тяготы этапа».

Фриц Платтен был арестован в Москве 12 марта 1938 года. После двадцати с половиной месяцев заключения в тюрьме 29 октября 1939 года предстал перед Военным трибуналом Народного комиссариата внутренних дел. Приговор гласил: «4 года лишения свободы за незаконное хранение оружия». Надо сказать, что Ф. Платтен никогда ни от кого не скрывал, что в память о своей революционной деятельности хранил какой-то старый швейцарский револьвер. Тот факт, что этот револьвер якобы был подарен ему В. И. Лениным (о чем, например, писала газета «Московский комсомолец» в июне 1987 г.), требует неоспоримых доказательств. Пока это легенда.

Местом заключения Ф. Платтена были лагеря в Архангельской области. Отсюда в период с 1939 по 1942 год направил он 20 писем своему другу Ольге Владимировне Свенцицкой, в будущем автору монографии «Фриц Платтен — пламенный революционер». Письма эти — свидетельство физического угасания, трагического ухода из жизни.

Отрывок из письма от 1 июня 1940 года: «Во время войны 1914–1918 гг. я находился в центре событий в Швейцарии — работал бок о бок с Лениным, и я глубоко переживаю, что сейчас занимаюсь такими пустяками, как изготовление штукатурных дранок. Известия тревожны, но если война продлится еще 1–2 года, тогда осуществится предвидение Ленина о том, что войны должны привести к революциям. Теперешнее военное положение скоро изменится, в войну включатся новые силы, такие, как Америка, вероятно, и Япония выступит на арену борьбы.

Теперь я хочу быть живучим, как кошка. Хочу жить, чтобы увидеть, как это все пойдет дальше, и если удастся, то еще раз вместе с европейскими рабочими приму участие в осуществлении ленинских лозунгов».

И еще одна выдержка — из последнего, предсмертного письма, продиктованного Ф. Платтеном кому-то в лагерном лазарете 25 марта 1942 года: «Я, дорогая Оля, сейчас лежу в больнице. Я был сильно слабый и пухлый, но сейчас все лучше и лучше. Но слабость и сейчас чувствую, и надо что-нибудь, дорогая Оля, для поддержки и подкрепления своего здоровья. Я, дорогая Оля, сейчас заключенный, но когда освобожусь, этого я не могу сказать…» Освобождения не последовало — менее чем через месяц он умер.

Густав Клингер… Определить дату и место его гибели не удалось. Даже в Полном собрании сочинений В. И. Ленина указана лишь дата его рождения.

Советские и зарубежные источники позволяют выявить лишь некоторые даты биографии Г. Клингера — родился в 1876 году, в партию большевиков вступил в августе 1917 года, с марта 1918-го по март 1919 года — член коллегии Комиссариата по делам немцев Поволжья, после I конгресса вошел в число пяти членов Бюро Исполкома Коммунистического Интернационала, являлся управляющим делами Коминтерна. От ИККИ принимал участие в работе II конгресса Коминтерна летом 1920 года. А на III конгрессе Коммунистического Интернационала летом 1921 года Г. Клингер входил уже в делегацию РКП(б), представляя в ней немцев Поволжья.

Биографическая хроника жизни и деятельности В. И. Ленина свидетельствует о многочисленных контактах руководителя нашего государства с Г. Клингером в период работы последнего в аппарате Коминтерна. Сохранились документы Г. Клингера, подписанные Владимиром Ильичем. Подпись Г. Клингера стоит рядом с подписью В. И. Ленина на документах Коминтерна.

От Исполкома Коминтерна Г. Клингер в 1919 году входил в возглавляемую Г. В. Чичериным комиссию для подготовки международной конференции революционной молодежи — Коммунистического Интернационала Молодежи. Комиссия с его участием подготовила проекты ряда документов для Учредительного конгресса КИМа.

Известно, что в 1920–1924 годах Густав Клингер работал в Народном комиссариате по делам национальностей, а в 1925–1931 годах — заведующим отделом национальностей и заведующим секретариатом президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК).

Вся жизнь — борьба

О Гуго Эберлейне в нашей стране также не опубликовано ни одной статьи. Не удалось отметить хоть каким-нибудь образом 100-летие со дня его рождения — 4 мая 1987 года (хотя в центральном органе Социалистической единой партии Германии — газете «Нойес Дойчланд» в этот день была помещена юбилейная статья с портретом). Некоторые материалы о германском интернационалисте прислал мне из ГДР его сын Вернер Эберлейн.

В 18 лет Гуго Эберлейн вступил в профсоюз печатников, год спустя стал членом Социал-демократической партии Германии, был одним из создателей руководимых Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург группы «Интернационал», а затем «Союза Спартака», деятельность которых была столь высоко оценена В. И. Лениным.

В годы войны — неоднократные аресты за нелегальную революционную деятельность, в Ноябрьской революции 1918 года в Германии — один из руководителей Совета рабочих и солдатских депутатов в Данциге.

На Учредительном съезде Коммунистической партии Германии Гуго Эберлейн делает доклад по организационным вопросам. С этого момента он постоянно, вплоть до 1929 года, избирался на съездах в Центральный Комитет партии, в Секретариат ЦК.

Большое личное мужество проявил он в вооруженных столкновениях при подавлении реакционного капповского путча в марте 1920 года, а год спустя — в героических баррикадных боях в Средней Германии.

В 1928 году с риском для жизни сопровождает через территорию Германии на пути в Советский Союз вождя венгерских коммунистов Бела Куна, отбывавшего заключение в австрийской тюрьме. При его непосредственном участии была создана организация Международной рабочей помощи, сыгравшая столь большую роль в материальной поддержке молодой Советской России в годы голода и разрухи.

В крупнейшем земельном парламенте страны — прусском ландтаге, депутатом которого он был вплоть до прихода нацистов к власти, Гуго Эберлейн, талантливый оратор и журналист, умело и стойко защищал интересы германских рабочих, боролся против милитаризации страны, полицейского произвола. Многогранна была его деятельность и в руководящих органах Коммунистического Интернационала — в качестве члена Исполкома, секретаря по организационным вопросам.

В ноябре 1922 года на IV конгрессе Коммунистического Интернационала — последнем конгрессе, в работе которого принимал участие В. И. Ленин, — Г. Эберлейн выступил с докладом о реорганизации деятельности Исполкома Коминтерна. На последующих конгрессах — VI в 1928 году и VII в 1935 году — он избирается в состав Международной контрольной комиссии, куда рекомендовали наиболее известных, уважаемых революционеров.

После прихода нацистов к власти Г. Эберлейн — на нелегальном положении и в июне 1933 года по решению руководства Коминтерна эмигрирует в Швейцарию, а затем переезжает в Советский Союз на постоянное жительство. В эти годы он был женат на дочери замечательной революционерки Инессы Федоровны Арманд (тоже Инессе, которая опубликовала известные воспоминания о встрече В. И. Ленина с вхутемасовцами).

Жизнь Гуго Эберлейна была не раз полна смертельной опасности — чудом вырвался он из берлинского застенка в дни убийства Карла Либкнехта и Розы Люксембург в начале 1919 года, на волосок от гибели был в момент ареста нацистами. Осенью 1935 года во французской антикоммунистической прессе появились статьи об аресте в Страсбурге датчанина Нилсена. Под этим именем работал руководитель одного из секторов аппарата Исполкома Коминтерна Гуго Эберлейн, приговоренный французским судом к 13 месяцам тюремного заключения. После возвращения в Москву в 1937 году — арест, нелепые клеветнические обвинения.

Рядом с Лениным

В своих воспоминаниях Гуго Эберлейн рассказывал, как был делегирован в Москву на международную конференцию. Приглашение пришло в Берлин на имя Карла Либкнехта и Розы Люксембург еще в начале января 1919 года. Роза Люксембург посчитала, что ехать в Москву следует таким руководителям Германской компартии, политические суждения которых были бы свободны от влияния полемики с большевиками в предшествующие годы.

Наиболее подходящими кандидатурами оказались Г. Эберлейн и Э. Левине. Как известно, Э. Левине не смог прорваться в Советскую Россию — на границе его арестовали немецкие полицейские, а спустя несколько месяцев на посту руководителя Баварской советской республики он был зверски убит германскими властями. Таким образом, Гуго Эберлейну удалось добраться до Москвы как единственному полномочному представителю Германской компартии. А императивный мандат, который получил он от Розы Люксембург за несколько дней до ее трагической гибели, был неоднозначен. С одной стороны, полная поддержка идеи В. И. Ленина о создании Коммунистического Интернационала. И с другой — возражать против его немедленного учреждения, выждать, пока в Европе появятся новые коммунистические партии.

Эберлейн рассказывал далее об обстоятельной беседе с В. И. Лениным накануне Учредительного конгресса Коминтерна. Разговор шел и об общем положении в Европе, и о конкретных делах германских коммунистов. Раскритиковал Владимир Ильич сектантские ошибки в решениях Учредительного съезда Коммунистической партии Германии — не сотрудничать с «реакционными профсоюзами», не участвовать в работе буржуазных парламентов…

Не в ходе ли подобных бесед Ленин окончательно утвердился в необходимости написать книгу «Детская болезнь «левизны» в коммунизме»?

То, что Гуго Эберлейн, как и Ленин, вошел в состав всех комиссий Учредительного конгресса Коминтерна, был первым докладчиком в первый день работы конгресса (он подробно рассказывал о положении в рабочем движении Германии, об обстановке в стране), что он наряду с представителем РКП(б) Н. И. Бухариным являлся основным докладчиком по обоснованию политической платформы Коммунистического Интернационала (позиции их были тождественны — ленинские), что на третьем заседании он предоставил слово В. И. Ленину для доклада о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата, что его подпись от имени делегации Коммунистической партии Германии стоит первой под Манифестом Коммунистического Интернационала, — закономерно.

«Наибольшим престижем и почтением после РКП(б) пользовалась Коммунистическая партия Германии, незадолго до конгресса реорганизованная из «Союза Спартака», — свидетельствовал делегат конгресса от Американской социалистической рабочей партии Борис Рейнштейн. — Всего за шесть недель до конгресса были убиты при участии шейдемановцев (то есть правых социал-демократов. — Авт.) Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Германский пролетариат в лице его авангарда, руководимого спартаковцами, боролся на баррикадах Берлина и других центров Германии за социалистическую Республику Советов, за замену буржуазной демократии диктатурой пролетариата… Трудно описать ту любовь и то почтение, которыми сотни товарищей, собравшихся во главе с Лениным в 5 часов вечера 2 марта 1919 года в этом небольшом историческом зале в Кремле, окружили геройскую, самоотверженную Германскую компартию. Это чувство перенеслось и на прибывшего ее представителя тов. Альберта (Эберлейна). Кроме тов. Ленина, открывшего заседание от имени ЦК РКП(б), вряд ли был в этом зале кто-либо, с мнением которого так считались бы все делегаты, как тов. Альберт, из-за партии, которую он там представлял».

Позиция Г. Эберлейна на конгрессе — он воздержался при голосовании о незамедлительном учреждении Коммунистического Интернационала, но в ходе конгресса и после него делал все возможное для укрепления международной коммунистической организации — свидетельствует о глубоком понимании им интернационального долга.

Следует отметить, что В. И. Ленин выступал на Учредительном конгрессе на немецком языке, на этом же языке готовились документы конгресса — о ходе их окончательного редактирования рассказал австрийский делегат Грубер: «Днем 4 марта 1919 года мне пришлось вместе с Эберлейном участвовать в работе над окончательным текстом Манифеста конгресса. Мы с Эберлейном должны были не только перевести его на немецкий язык, но и отредактировать. Вечером пришел Ленин и вместе с нами работал над Манифестом с 10 часов вечера до 6 часов утра. Ленин был неутомим и закончил работу только тогда, когда прочли абзац за абзацем, фразу за фразой и отшлифовали не только содержание, но и стиль Манифеста. Не раз мы спорили насчет той или иной формулировки, и каждый раз Ленин выходил победителем. Тогда он с удовлетворением улыбался нам своей подкупающей улыбкой и весело подмигивал левым глазом. Видя, что мы с Эберлейном уже порядком устали, он время от времени прерывал работу и начинал шутить».

Это были исторические часы — с рождением Манифеста рождалось современное мировое коммунистическое движение.

Соображениями конспирации был вызван тот факт, что в работе конгресса Гуго Эберлейн участвовал в качестве «товарища Макса Альберта» (Макс Альберт Гуго — его полное имя). В Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС хранится фотопортрет Владимира Ильича с его автографом на немецком языке: «Дорогому товарищу Альберту. Москва. 6 марта 1919 г. Вл. Ульянов (Ленин)». Это был последний день работы конгресса.

«Дорогому товарищу…» — с подобным обращением В. И. Ленин подарил свой фотопортрет лишь двум зарубежным соратникам по борьбе — Г. Эберлейну и шведу Отто Гримлунду, который оставил воспоминания об одной из встреч делегатов конгресса: «Однажды вечером несколько человек, французский писатель Анри Гильбо, Фриц Платтен, наш друг спартаковец Альберт (Гуго Эберлейн) и я, решили посмотреть город. На лестнице мы встретили Ленина. «Разрешите быть вашим чичероне», — сказал он. Мы хотели тут же поговорить с ним. Об этом он не хотел и слышать. Было решено: сначала сделаем небольшую прогулку, а потом выпьем кофе. Итак, мы отправились в путь, побеседовали о бюстах Дантона и Каляева у городской Думы, посмотрели на белое мерцание луны над Красной площадью, над старыми кремлевскими стенами и главами церквей и пошли домой по пустынному Кремлю. Ленин весело смеялся по пути: «Разве не обсудили бы меня в Центральном Комитете, если бы узнали, что я был на ночной прогулке вместо того, чтобы сидеть и работать…»

Вечером 18 марта 1919 года со вступительной речи Ленина начал работу VIII съезд Российской Коммунистической партии (большевиков).

Гуго Эберлейн, избранный в почетный президиум съезда наряду с другими представителями иностранных коммунистов, выступил от их имени с приветствием съезду. Как и на конгрессе Коминтерна, Г. Эберлейн подчеркнул нерушимую братскую связь между КПГ и РКП(б).

Биографическая хроника жизни и деятельности В. И. Ленина свидетельствует, что глава Советского правительства помогал Г. Эберлейну благополучно вернуться из Москвы в Берлин. Сохранилось написанное ленинской рукой поручение секретарю на телеграмме Г. Эберлейна с просьбой дать распоряжение о содействии его переезду из Молодечно в приграничный Двинск. И ленинская пометка: «В архив» на телеграмме из Молодечно с сообщением, что Г. Эберлейн отправлен через Полоцк в Двинск. Однако в Германии 15 июля 1919 года Гуго Эберлейн вновь окажется в полицейском застенке. А через три месяца вновь совершит дерзкий побег. Пройдет еще несколько дней — и Владимир Ильич направит на имя Г. Эберлейна, Клары Цеткин и других руководителей Германской компартии письмо, в котором обоснует крайнюю нежелательность раскола в ее рядах. Все последующие годы жизни Гуго Эберлейна будут озарены дружбой с Лениным.

Поезд в революцию

Фрицу Платтену (1883–1942) после XX съезда КПСС вслед за посмертной реабилитацией были посвящены в нашей стране ряд книг, много статей, создан короткометражный документальный фильм.

Как «громадную услугу большевикам» охарактеризовала Н. К. Крупская деятельность Ф. Платтена весной 1917 года по организации исторического переезда В. И. Ленина и других политэмигрантов из Цюриха в Россию. Рискуя своим положением секретаря Центрального правления Социал-демократической партии Швейцарии — нейтральной страны, лавировавшей между военными коалициями (и пост этот действительно пришлось оставить из-за развернувшейся клеветнической кампании), — швейцарский интернационалист тем не менее взял на себя всю полноту ответственности, все заботы о переезде группы российских политических эмигрантов во главе с В. И. Лениным через территорию Германии, воюющей с Россией. Наряду с отстаиванием перед германскими властями разработанных В. И. Лениным условий для этого переезда, пришлось решить множество вопросов. Не хватало денег на железнодорожные билеты и продовольствие — и под поручительство Ф. Платтена Центральное правление СДПШ отпустило кредит на сумму в 3 тысячи франков. С целью уложиться в эту сумму Ф. Платтен добился, чтобы для переезда по германской территории эмигрантам был предоставлен вагон не второго, а третьего класса. В виде чрезвычайной льготы по его настоянию швейцарские власти разрешили эмигрантам в условиях законов военного времени взять с собой запас продовольствия на несколько суток.

Известно, что Ф. Платтен смог сопровождать В. И. Ленина лишь до шведско-финской границы — Временное правительство не разрешило его въезд на российскую территорию. Он находился на обратном пути в Швейцарию, когда революционный Петроград встречал Ленина на Финляндском вокзале.

В предельно напряженной атмосфере первых недель после возвращения из Швейцарии в Россию в 1917 году Владимир Ильич полемизировал с Временным правительством: «Правительство лжет, пуская слухи, что Платтен — друг немцев. Это клевета. Платтен — друг рабочих и враг капиталистов всех стран». И запрашивал оставшихся за рубежом большевиков: «Какие известия имеете о Платтене? Вернулся ли он и благополучно ли доехал?»

Вернулся в Швейцарию Ф. Платтен благополучно. И через три месяца после победы Великой Октябрьской социалистической революции он привез в Петроград новую партию российских политических эмигрантов. 1 (14) января 1918 года состоялась встреча В. И. Ленина и Ф. Платтена в Смольном, дружеская беседа продолжалась в машине по дороге в Михайловский манеж, где Ленин выступил на митинге с приветственной речью.

На обратном пути в Смольный — на Семионовском мосту через реку Фонтанку — автомобиль, в котором ехали В. И. Ленин, М. И. Ульянова и Ф. Платтен, был обстрелян контрреволюционерами-террористами. Пуля попала в ту руку Платтена, которой он наклонил голову Владимира Ильича, заслоняя его своим телом в момент, когда раздались выстрелы и пули защелкали по кузову автомобиля. А через полторы недели после покушения громом аплодисментов делегатов III Всероссийского съезда Советов было встречено появление Фрица Платтена на трибуне — именно ему, спасшему жизнь вождя революции, председательствовавший Я. М. Свердлов первому предоставил слово.

«Друг рабочих всех стран»

Путь Ф. Платтена в революцию берет начало на рубеже веков. Сын столяра-краснодеревщика, кадровый рабочий в 19 лет, он в результате несчастного случая вынужден оставить завод, становится служащим Цюрихского магистрата. У молодого человека разнообразные интересы. В 1904 году он вступает в социалистическое рабочее просветительное общество «Айнтрахт». Молодой интернационалист рвется на передний край борьбы. И вот по просьбе латышских социал-демократов с чужим паспортом едет в 1906 году в Ригу с партией оружия и прокламациями.

Был арест, был фантастический побег в марте 1908 года, когда жандармы обыскивали отходивший от рижского причала пароход. Ф. Платтен неимоверными усилиями удержался на выступах внутри пароходной трубы. Сознание он потерял, когда жандармы уже покинули палубу…

Летом 1912 года Платтен руководил в Цюрихе всеобщей забастовкой. В этом же году избирается секретарем Центрального правления Социал-демократической партии Швейцарии.

Личное знакомство с Лениным состоялось на Циммервальдской конференции в сентябре 1915 года. На плечи Платтена пали организационные хлопоты по проведению конференции. А на самой конференции он оказался единственным из четырех швейцарских представителей, кто поддержал ленинскую позицию по вопросам войны, мира и революции и вопреки прямому давлению руководства СДПШ вошел в состав руководимого Лениным левого крыла конференции — Циммервальдской левой. Именно эта маленькая группа из восьми человек явилась в будущем ядром Коммунистического Интернационала.

Особенно тесные контакты установились у Владимира Ильича с Ф. Платтеном после переезда в начале 1916 года на жительство из Берна в Цюрих. В наступивший трудный период последнего года швейцарской эмиграции Ленин и Крупская находились в тяжелом материальном положении. Очень своевременной оказалась поддержка, которую оказал тогда Ф. Платтен Ленину. Он явился одним из двух поручителей, освободивших не имеющего паспорта «Ульянова, юриста и писателя» от личного залога в сумме 3 тысячи франков при оформлении на жительство в Цюрихе. По его поручительству Владимир Ильич Ульянов получил право пользоваться книгами Центральной библиотеки социальной литературы.

Сразу после победы социалистической революции в России по его инициативе Социал-демократическая партия Швейцарии обратилась к рабочему классу страны с призывом выступить в знак солидарности с российским пролетариатом. И первыми в мире в поддержку Великого Октября поднялись цюрихские рабочие.

С яростью империалисты Антанты требовали от правительства Швейцарии ареста Ф. Платтена — и, несмотря на угрозы репрессивных мер, год спустя швейцарские трудящиеся широко и торжественно отметили первую годовщину Советской власти в России. На следующий день, 8 ноября 1918 года, швейцарские власти приняли решение о высылке Советской миссии. Ее руководитель — старый большевик, ветеран латышского рабочего движения Ян Берзин свидетельствовал впоследствии: «На защиту нашей миссии выступил товарищ Платтен. Платтен произнес горячую речь в парламенте, в которой нападал на буржуазное правительство, объявляя себя вполне солидарным с большевизмом». И в знак протеста против высылки Советской миссии 9 ноября 1918 года цюрихский пролетариат провел однодневную стачку, ставшую прологом генеральной забастовки в Швейцарии, которая оказала огромное влияние на последующее развитие политической жизни в стране.

А через несколько месяцев на заседании конгресса Коминтерна именно Ф. Платтен объявит о событии мирового значения — образовании Коммунистического Интернационала.

Лишь после нескольких неудачных попыток, после тюремных застенков Финляндии, Польши, Румынии Ф. Платтен прорвался наконец в Швейцарию и вновь оказался в тюрьме — военный суд заочно приговорил его к шестимесячному заключению за «подстрекательство к восстанию».

Но еще до очередного ареста, 27 июля 1920 года, Ф. Платтен отослал из Швейцарии В. И. Ленину письмо о том, что многие швейцарские инженеры, техники, высококвалифицированные рабочие, целые заводские группы готовы переселиться в Советскую Россию. В письме содержалась просьба оказать им содействие. Это письмо В. И. Ленин со своей резолюцией направил в соответствующие государственные органы, и оно послужило важным стимулом к началу организации переселения групп рабочих ряда капиталистических стран в Советскую республику.

Выйдя на свободу, Ф. Платтен развивает на родине кипучую политическую деятельность. 5 марта 1921 года происходит крупное событие в рабочем движении страны — образование Коммунистической партии Швейцарии. Платтен на Учредительном съезде КПШ избирается ее секретарем.

А во второй половине 1923 года он вместе с отцом, 77-летним Петером Платтеном, матерью Паулиной Платтен в составе первых новоселов (всего 21 человек, в том числе 6 детей) приезжает на постоянное жительство в заброшенное имение Новая Лава под Симбирском, где возглавляет сельскохозяйственную коммуну «Солидарность». Обживалось новое место в тяжелейших условиях разрухи тех лет в Советской России. Члены коммуны без каких-либо государственных субсидий, лишь на собственные взносы закупили необходимый сельскохозяйственный инвентарь, наладили производство зерна и мяса. (В 30-е годы на них обрушатся сталинские репрессии.)

С 1928 года швейцарские коммунары получили новое, более крупное хозяйство в подмосковном селе Васькино. Ф. Платтен оставался бессменным руководителем интернационального коллектива, который пополнился крестьянскими семьями из окрестных деревень.

При этом он продолжал принимать участие в работе руководящих органов Коммунистического Интернационала, являлся одним из учредителей Международной рабочей помощи. В 30-е годы работал в Международном аграрном институте в Москве, преподавал в Институте новых языков.

Мы видим их на фотографии рядом с Лениным — Фрица Платтена, Гуго Эберлейна, Густава Клингера — подлинных интернационалистов-ленинцев.

P. S. На страницах «Московской правды» (от 20 апреля 1989 г.) я рассказал о переписке, которая завязалась у меня с сыном Густава Клингера — Эдуардом Густавовичем, персональным пенсионером, проживающим ныне в Алма-Ате. Отец его в 30-е годы находился на дипломатической работе, а после начала Великой Отечественной войны, как немец, вместе с семьей был выслан в Казахстан. Там он не мог получить никакой работы, бедствовал, и, отчаявшись, бросился под поезд, держа в руке письмо к М. И. Калинину. Это письмо было изъято после самоубийства Г. Клингера органами НКВД, и текст его семье неизвестен.

Осенью 1988 года сын Фрица Платтена Георгий Фрицевич, выступая в Москве на вечере, посвященном 105-летию со дня рождения отца, впервые рассказал о том, что в 1958 году получил письмо от бывшего лагерного конвоира, который покаянно описал, как по устному приказу непосредственного начальника лично вывел Фрица Платтена за ограду и пристрелил его, ибо у того закончился тюремный срок. Как это похоже на трагический конец Гуго Эберлейна, которого так же, тяжелобольного, конвоир пристрелил в той же Архангельской области!

В 1989 году опубликованы первые материалы о 20-месячном пребывании Фрица Платтена в тюрьме после ареста. В комсомольской газете Коми АССР «Молодежь Севера» приведены воспоминания бывшего капитана Северо-Двинской речной флотилии в годы гражданской войны И. Я. Базилевского. Написаны они еще в 60-е годы. Вот небольшой отрывок из этих воспоминаний: «На допрос вызвали Платтена. Он вернулся красный, возбужденный. Прошло время, он успокоился, и мы начали его расспрашивать. Он рассказал: «На допросе присутствовал начальник областного управления НКВД Заковский. Он требовал подписать заранее составленный протокол с моими показаниями, что я, Фриц Платтен, завербован Карлом Каутским, что получил новые шпионские задания, проезжая через Германию, когда перевозил отца и мать из Швейцарии в Россию. Если бы НКВД во всех буржуазных газетах Европы напечатал версию, выдуманную им про Платтена, то никто в нее не поверил бы. Всей Европе известно, что Платтен — друг Ленина, и вдруг — шпион в пользу Гитлера. Заковский хочет воскресить и подтвердить буржуазную концепцию, что в 1917 году Ленин и Платтен приехали в Россию как агенты немецкого Генерального штаба…»