Глава 2 ПОЛИТИКО-АДМИНИСТРАТИВНАЯ СИСТЕМА СЁГУНАТА ТОКУГАВА

Порядок наследования титула сёгуна

Сёгуны из дома Токугава правили страной около 3-х столетий. В истории Японии это был самый длительный период политического правления представителей одной и той же династии. Причину такой стабильности режима следует искать в продуманности мероприятий, которые провел Токугава Иэясу, и, в частности, в определении порядка наследования титула сёгуна.

Следует напомнить о происхождении термина «сё?гун». В древности так называли военачальников, воевавшими с племенами эбису (айну), коренными жителями Японских о-вов, которых японцы постепенно вытесняли на север. Так, в 720 г. для защиты уезда Тадзихи от эбису был направлен сэй сё?гун, в 724 г. название этого чина было исправлено на сэйи тайсё?гун («великий полководец, покоривший варваров»). Чаще всего первое упоминание этого звания связывают с именем Саканоуэ-но Тамурамаро.

Со временем значение термина «сё?гун» постепенно менялось, пока в конце XII в. он не стал означать верховного военного правителя страны, в роли которого выступал глава наиболее могущественного феодального дома. С того времени в Японии сложилось военное правление — сёгунат, — установление которого связано с именем Минамото Ёритомо. Сёгунат Токугава был третьим в японской истории, но положение Токугава Иэясу как сёгуна качественно отличалось от прежних сёгунов из дома Минамото и Асикага, во время правления которых военное сословие букэ обладало большими правами, чем при Токугава.

В 1605 г. Токугава Иэясу передал титул «сё?гун» своему сыну Хидэтада, продемонстрировав тем самым, что отныне эта должность стала для дома Токугава наследственной. При этом ему пришлось решить целый ряд проблем — кто из детей должен наследовать это звание, как выбрать наследника из нескольких сыновей, чем следует руководствоваться при этом.

У Иэясу было несколько сыновей. Старший сын — Нобуясу был женат на дочери Ода Нобунага. Спустя некоторое время Нобунага заподозрил его в тайном союзе со своим врагом Такэда и в 1579 г. принудил к самоубийству. Второй сын Иэясу — Хидэясу — был усыновлен Тоётоми Хидэёси и стал наследником в знатной семье Ю?ки в районе Канто?. В 1600 г. он вернул себе прежнюю фамилию — Токугава — и сделался даймё? в Фукуи в провинции Этидзэн с доходом 670 тыс. коку. Если бы он стал сёгуном, то не произошло бы никакого нарушения фамильной линии. Однако Иэясу предпочел ему третьего сына — Хидэтада.

Причина этого заключалась в том, что в то время в памяти еще были свежи воспоминания о жестоком времени «эпохи воюющих провинций» (сэнгоку дзидай). В связи с этим в вопросах семейного наследования преобладала практика, когда предпочтение отдавалось наиболее способному и подходящему для этой роли сыну.

Выбор Хидэтада на должность сёгуна был хорошо продуманным шагом со стороны Иэясу. Хидэтада был самым послушным и покорным и, одновременно, понятливым из его сыновей. По своим человеческим качествам он был в тот момент наиболее приемлемым наследником для Иэясу, поскольку последний удалился от дел лишь формально и продолжал контролировать положение в стране.

Однако в таком произвольном принципе выбора наследника таилась ловушка, которая со временем могла ввергнуть дом Токугава во внутреннюю борьбу за власть, что не раз имело место в японской истории. Последствия этого были бы непредсказуемым и могли привести к утрате родовой монополии на титул сёгуна.

Токугава Иэясу учел такую возможную опасность, когда решался вопрос о наследовании титула сёгуна среди сыновей Хидэтада. У того было 3 сына — старший, Иэмицу, средний, Таданага, и младший, Масаюки. Старший и средний были рождены от Оэё, жены Хидэтада и младшей сестры красавицы Ёдогими, любимой наложницы Тоётоми Хидэёси, а Масаюки был сыном наложницы, его усыновила семья Хосина. Так что вопрос о наследовании решался между старшим и средним братьями. Иэмицу рос слабым ребенком, апатичным, даже туповатым. В отличии от него, Таданага был развитым мальчиком, поэтому и его отец, и официальные лица склонялись к тому, чтобы 3-м сёгуном стал Таданага.

Об этом решении сообщили Иэясу, который жил тогда в Сумпу. Но тот рассудил иначе. По его мнению, стабильность семьи Токугава мог обеспечить следующий принцип — при решении вопроса о наследовании титула сёгуна решающим фактором должно было стать не состояние умственного или физического здоровья претендента, а право старшего сына, который должен был обладать абсолютной властью над младшими братьями. Решив этот вопрос в пользу Иэмицу, он написал его матери, Оэё письмо:

«Даймё? смотрят на старшего сына с особым уважением. Младшие сыновья считаются родственными слугами… Корни семейных неурядиц там, где второй сын имеет большее влияние, нежели его старший брат».

Иэясу хорошо осознавал, что непродуманное решение о праве наследования в его семье может отразиться и на отношениях между братьями в семьях даймё?, что в свою очередь, может привести к возобновлению вооруженной борьбы между ними, нарушив тем самым стабильность и мир в государстве.

Решая эту проблему, Иэясу исходил из опыта своей семьи, где было 11 сыновей (7-й и 8-й из них умерли в детском возрасте). И надо отдать ему должное — незыблемые правила, установленные им, помогли сохранить мир и порядок в государстве, хотя и предполагали применение жестких мер в отношении ближайших родственников. Так, Токугава Иэясу не спускал непокорности своим сыновьям. Его 6-й сын Тадатэру, отличавшийся буйным нравом, совершил много проступков, так разгневал отца, что тот сослал его в Исэ. И в дальнейшем, когда после смерти Иэясу произошло столкновение между Хидэтада и его племянником Таданао, последнего лишили владения и выслали в Бунго.

Но наиболее жестоко поступил 3-й сёгун Токугава Иэмицу со своим братом Таданага. Тот после провозглашения Иэмицу сёгуном стал даймё? в Фути, что в провинции Суруга, с доходом в 500 тыс. коку. После смерти их отца Хидэтада в 1632 г. Иэмицу конфисковал владения брата и вынудил его совершить самоубийство. Видно, он не забыл, что именно Таданага прочили на должность сёгуна.

В доме Токугава существовал строгий порядок, как следовало поступать, если у правящего сёгуна не было прямых наследников. Кроме основной линии (хонкэ), имелись и боковые ветви (симпан) рода Токугава. К ним относились госанкэ (феодальные дома в Овари, Кии и Мито, основанные тремя младшими сыновьями Иэясу), госанкё? (дома Таясу и Хитоцубаси, которые основали два сына сёгуна Ёсимунэ) и дом Симидзу, основанный сыном сёгуна Иэсигэ. В случае отсутствия прямого наследника сёгуном мог стать только представитель этих домов. Таким образом, право наследования титула сёгуна закреплялось только за родом Токугава, и повторение истории с Ода Нобунага, после его гибели которого власть, в обход его сыновей, захватил его вассал Тоётоми Хидэёси, было практически исключено.

Социально-политическая структура

Система бакухан

Японию периода Токугава называют обществом системы бакухан (т. е. бакуфу+хан). Термин «хан» обычно переводится как «княжество», «феодальное владение». Этот перевод условен, как и всякий перевод исторического термина, обозначающего реалии национальной истории, однако он достаточно точно раскрывает суть понятия.

Система бакухан отражала подчиненное положение княжеств по отношению к центральному правительству и была механизмом господства бакуфу в масштабах всей страны. Бакуфу выступало как политический орган, обладавший кроме административной, еще и военной функцией. Завершенный вид он принял при 3-м сёгуне Иэмицу. Его функциональными элементами были:

1) умелое манипулирование даймё?;

2) надзор над императорским двором;

3) контроль над внешними сношениями;

4) сакрализация наследия Токугава Иэясу.

В Японии насчитывалось около 270 княжеств-хан, среди которых были большие, с доходом в 1 млн. коку, средние и маленькие, с доходом всего в 10–20 тыс. коку. Владения дома Токугава давали от 3,5 до 4 млн. коку дохода.

Особенности управления княжествами

Как административно-хозяйственная единица хан включало в себя территорию с проживавшими на ней людьми. В каждом княжестве была своя администрация и военные силы (2/3 самураев проживали в княжествах). После отмены института военных наместников (сюго) княжества сохраняли относительную самостоятельность по отношению к центральному правительству в своей хозяйственной деятельности.

Для всех проживавших на территории княжества крестьян ремесленников, торговцев, слуг, поденных работников, рыбаков сёгун и император были не более чем абстракциями. Реальной властью для них был глава княжества, с администрацией которого они соприкасались в повседневной жизни. Именно власти княжеств строили дороги и мосты, укрепляли берега рек, оказывали продовольственную помощь в случае неурожаев; когда в деревне случались конфликты по поводу воды для полива или использования общинных земель, администрация княжества разрешала и эти проблемы.

В начале XVII в. различия между административными системами бакуфу и княжеств были значительными, поскольку даймё? придерживались своих семейных кодексов. Однако центральное правительство стремилось ограничить власть даймё? и унифицировать налоговую систему и административные функции. Постепенно различия стирались, и примерно к середине XVII в. административное устройство княжеств в основном повторяло в миниатюре структуру бакуфу.

В каждом княжестве имелось свое административное управление, которое возглавляли посменно главные вассалы даймё? (каро?). Они ведали всеми политическими, административными, военными и экономическими делами, поскольку глава княжества был обязан подолгу находиться в Эдо. Важную роль играл дзё?дай — чиновник, который замещал даймё? в его отсутствие. В штате была и еще одна должность — русуи. Этот чиновник заменял даймё? в Эдо, когда тот возвращался в княжество.

Сословная система

В начале периода Токугава бакуфу установило строгие социальные различия. Все население страны было разделено на 4 сословия: си — самураи, но? — крестьяне, ко? — ремесленники, сё? — торговцы.

Сословие самураев подразделялось на несколько категорий даймё? и собственно самураев — их вассалов, составлявших военное служилое дворянство. Высший слой в первом сословии составляла киотоская придворная аристократия, но она была очень бедной.

Крестьяне на социальной лестнице занимали вторую ступеньку. Этим была подчеркнута важность этого слоя, поскольку именно трудом крестьянина содержалось все общество. Труд земледельца в соответствии с конфуцианским учением считался уважаемым. Само крестьянство было бесправным, но постепенно училось бороться за свои права. Крестьянские восстания были формой социального протеста.

Торговцы, впервые выделенные в отдельное сословие, оказались внизу социальной лестницы не случайно. Согласно конфуцианским взглядам, они ничего не производили. Конфуцианский принцип гласил: «Земледелие надо поощрять, а торговлю подавлять».

Место синтоистского и буддийского духовенства внутри установленной Токугава сословной системы не было строго определено. Фактически, духовенство по своему статусу приближалось к первому, военному сословию.

Вне четырех сословий остались значительные социальные группы — эта, хинин, артисты, музыканты, фокусники, танцовщицы и др. Эта и хинин представляли собой презираемые, самые низшие, социальные группы. Хинин («нечеловек») называли людей, подвергшихся наказанию (главным образом, за преступления против властей), а также нищих и бродяг. Это слово всегда имело презрительный смысл. Совершившие преступление теряли свое общественное положение. Их профессией становилось обслуживание места казни, захоронение казненных. В восточной части Японии они жили в городах и имели своего лидера, называвшегося дандзаэмон, который выступал в роли посредника между хинин и властями. В западной части Японии хинин жили в деревнях. И все же хинин не были «навеки пропащими»: теоретически они могли восстановить свой прежний общественный статус.

Эта, каста париев, занимала самое низкое положение. Они занимались убоем скота, выделкой кож, крашением, уборкой мусора, т. е., согласно буддийским догмам, профессиями, которые «оскверняли человека грязью смерти и крови». С древних времен такие работы выполняли либо рабы, либо заключенные, так как с точки зрения религии они считались позорными. Постепенно «нечистые» профессии стали наследственными. Так образовалась каста отверженных-эта, которая была лишена каких-либо прав и жила в специальных поселениях.

Структура правящего класса

Самураи — княжеские вассалы (ханси) — в зависимости от знатности и близости к даймё? были заняты на различных административных должностях и в войсках княжества. Бо?льшая их часть была переведена на натуральное жалование (футимай) — рисовый паек самураев, который являлся вознаграждением за службу в княжестве. Меньшая часть самураев имела земельные владения. Члены княжеской семьи обычно должностей не занимали, а лишь участвовали в обсуждении важнейших дел, касавшихся лично их или княжества в целом.

Даймё? в период Токугава подразделялись на несколько категорий в зависимости от характера их политических отношений с домом Токугава.

К фудай даймё? относились князья-союзники Токугава Иэясу и их потомки. Они были щедро награждены им за счет конфискованных земель противной стороны. Многие фудай даймё? разбогатели, получив владения побежденных врагов.

Тодзама даймё? («посторонние даймё?») были потомками феодалов, выступивших против Токугава Иэясу в битве при Сэкигахара. По своему могуществу и богатству они нередко превосходили многих фудай даймё?. Так, даймё? Маэда владел тремя провинциями в западной части о-ва Хонсю?, его доход составлял 1,2 млн. коку. Однако битва при Сэкигахара как бы провела линию раздела между даймё?, определив их дальнейшую роль в политической жизни страны — тодзама даймё? не могли занимать никаких государственных должностей, и, как правило, их деятельность ограничивалась пределами их собственных княжеств. Кроме того, в течение долгого времени власти принимали по отношению к ним различные меры, которые ослабляли их экономическое и военное могущество.

К камон даймё? относились феодальные дома, чье положение определялось их родственными связями с домом Токугава или домом Мацудайра. Эта категория обладала одним большим преимуществом: камон даймё? могли быть причислены к фудай даймё?, но никогда — к тодзама даймё?.

Со временем между фудай даймё? и тодзама даймё? установились более тесные отношения, и им приходилось вместе служить при дворе сёгуна. Дискриминационные меры со стороны бакуфу в отношении тодзама даймё? также постепенно ослабли, хотя проявление знаков особого внимания к фудай даймё? продолжалось.

Система заложничества (санкин ко?тай)

Несмотря на решительную победу в битве при Сэкигахара, ситуация в стране в период правления Токугава Иэясу отнюдь не была полностью устойчивой. Ее стабильность зависела от поведения даймё?, которые в любой момент могли переменить свою позицию в отношении Иэясу. Еще был жив сын Тоётоми Хидэёси, которому даймё? могли оказать поддержку, начни он борьбу за власть. Поэтому Иэясу предпринял ряд мер, чтобы окончательно ослабить своих противников. Одной из них было принятие в 1615 году «Княжеского кодекса» («Букэ сёхатто»). Спустя несколько недель после уничтожения сына Хидэёси — Хидэёри — Иэясу собрал даймё? у себя в замке в Фусими, где им зачитали указ из 13 статей, которые и легли в основу «Княжеского кодекса». Вот некоторые выдержки из него:

«Даже о ремонте замка надлежит докладывать властям… Высокие стены и глубокие рвы — причина крупных переворотов.

Если замышляются какие-либо новшества или начинаются раздоры в соседнем княжестве, об этом надлежит незамедлительно доносить правительственным властям.

Самураи всех княжеств должны соблюдать экономию. Богатство всегда бывает показным, а бедные стыдятся своего неравенства. Это обычное явление. Но ничто не достойно большего порицания, [чем расточительство], которое должно строго пресекаться.

Князья должны назначать на руководящие должности в своих княжествах людей способных и достойных.

Искусство управлять заключается в умении подбирать подходящих лиц. Должны быть проведены точная грань между заслугами и проступками и правильное распределение наград и взысканий. Если в княжестве есть способные люди, оно будет процветать; если их нет, оно будет разрушаться.

Такое ясное предостережение было сделано древним мудрецам. Упомянутое выше должно строго соблюдаться».

Но самой главной и действенной мерой контроля над даймё? была система заложничества (санкин ко?тай). Ее начал практиковать еще Тоётоми Хидэёси, но окончательно она оформилась в 1634–1635 гг. при Токугава Иэмицу. Сначала эта система касалась лишь тодзама даймё?, но в 1642 г. она была распространена на всех даймё?. Суть этой системы состояла в том, что даймё? были обязаны год жить в Эдо вместе с женой, детьми и вассалами. Для этого даймё? строили усадьбы (ясики) поблизости от Эдоского замка. Как правило, даймё? имел не одну усадьбу, поскольку в Эдо часто случались пожары. Когда даймё? возвращался в свое владение, он оставлял свою семью в качестве заложников в Эдо; это был лучший способ удержать его от опрометчивых поступков. Проезд в Эдо и обратно, содержание семьи — все это приводило к огромным расходам. Только на транспортные расходы уходила 1/3 доходов даймё?. Поэтому рис, получаемый в качестве налога, в больших количествах отправлялся на продажу, а на вырученные деньги покупались дорогие ткани и другие предметы роскоши. Кроме того, сёгуну полагалось подносить дорогие подарки.

Все это основательно подрывало финансовую базу княжества, чего и добивались Токугава, вводя систему заложничества. При этом повышать налоги, чтобы восполнить потери, было опасно. Даймё? мог быть обвинен в «несправедливом» управлении, если крестьяне из его владений обращались с петицией или поднимали восстания, а это грозило потерей владения.

Сёгунат не разрешал даймё? держать большие вооруженные силы, каждому из них была определена своя «норма» в зависимости от доходов. При поездке в Эдо не разрешалось брать с собой огнестрельное оружие, специальные чиновники проводили строгий досмотр. Правительство строго следило, чтобы заложники не бежали из Эдо.

Административная система сёгуната

Эволюция административной системы сёгуната

С точки зрения административной структуры в деятельности бакуфу можно выделить три периода:

1) с 1603 по 1632 гг.

2) с 1633 по 1854 гг.

3) с 1855 по 1867 гг.

Первый период охватывает годы правления Токугава Иэясу и его сына Хидэтада вплоть до кончины последнего. Это время характеризуется тем, что государственные дела велись талантливыми администраторами, которые выдвигались из непосредственного окружения Иэясу и Хидэтада, с которыми у них были доверительные отношения.

Начало второго периода было обозначено деятельностью 3-го сёгуна Иэмицу, который упорядочил административную структуру бакуфу. Все последующие сёгуны, фактически, продолжали действовать в рамках созданной им структуры управления.

Третий период связан с «открытием» страны, когда власти бакуфу реально столкнулись с внешней угрозой. В структуре сёгуната даже не было специального отдела, который занимался бы иностранными делами. Длительный период мира, без внутренних войн и внешних угроз, привел к утрате военного искусства. В стране не было ни единой регулярной армии, ни военных кораблей, ни производства современного по тем меркам оружия (этим, правда, занимались отдельные княжества). Правительство лихорадочно пыталось реагировать на быстро менявшиеся обстоятельства, создавая организации, которые занимались бы военными и иностранными делами, но время было безвозвратно утеряно. Реформы, которые помогли Японии справиться с кризисной ситуацией и обеспечили ей быстрое развитие в разных сферах, прошли уже в период Мэйдзи (1868–1911), после краха сёгуната.

Центральные органы власти

На протяжении всего периода Токугава в системе правительственных органов происходили изменения, но основная структура оставалась неизменной. С конца XVII в. правительственные дела все больше поворачиваются в гражданскую сферу, в числе чиновников появляются новые люди, предки которых не имели прямых связей с домом Токугава.

Когда Токугава Иэясу стал сёгуном, чиновничий аппарат еще находился в стадии формирования. Истоки сёгунской администрации вели свое начало от системы власти, существовавшей во владениях Токугава в районе Канто?: военные силы имели свое командование, где старшим был главный вассал (каро?), а гражданскими делами ведали 3 департамента (санбугё?), главами которых Иэясу назначил трех своих верных вассалов: О?суги Ясутака, Уэмура Масакацу и Корики Киёяса. Под их управлением находились 3 главных чиновника (дайкан гасира), которые ведали сбором налогов, деньгами, документами, т. е. вели все текущие дела. В штате были предусмотрены священник и лекарь.

Такая административная структура сохранялась в течение нескольких лет после 1603 г. Но две группы даймё? — тодзама даймё? и боковые ветви дома Токугава (симпан) к власти не допускались. На государственные должности старались назначать людей, которые экономически зависели от сёгуна, были обязаны ему своим выдвижением и на лояльность которых можно было положиться. Такие люди, как правило, рекрутировались из числа фудай даймё?, хатамото и гокэнин (непосредственных вассалов сёгуна).

Правительственный аппарат, созданный при Токугава, был довольно большим. В нем имелось четкое распределение должностей и обязанностей, в сферу его деятельности входили как государственные дела, так и обслуживания сёгунского двора.

Государственные дела вели высшие сановники: регент, старшие и младшие государственные советники, руководители ведомств. Немалое влияние на них оказывал и личный секретарь сёгуна (собаё?нин), через которого сановники передавали свои доклады верховному правителю страны.

Высшая государственная должность — главный советник (тайро?) — не была постоянной, а учреждалась обычно при малолетнем сёгуне или в связи с чрезвычайными обстоятельствами. На этот пост выдвигались особо доверенные лица.

Старшие государственные советники (ро?дзю?), которых было 5 или 6, ведали делами управления страной и сёгунскими территориями, надзором за даймё? и др. Они назначались из числа богатых фудай даймё?, имевших доход не менее 25 тыс. коку риса. Если состояние вновь назначенного было ниже установленного ценза, то правительство жаловало ему дополнительные земли с соответствующим доходом. Ро?дзю? исполняли свои обязанности посменно, по месяцу каждый. В определенные дни они принимали даймё?, чиновников и других просителей.

У ро?дзю? были помощники — младшие государственные советники (вакадосиёри), которые ведали охраной сёгуна и его дворца, полицейским аппаратом и всеми другими военными отрядами, формировавшимися из самураев-вассалов сёгуна (хатамото, гокэнин). На эту должность назначались лица из числа менее состоятельных фудай даймё?.

Для обсуждения государственных дел ро?дзю? и вакадосиёри периодически собирались в одном из залов сёгунского дворца — Гоёбэя. Это был высший административный орган — государственный совет, — который по месту проведения заседаний иногда называли Гоё?бэя.

Административными, финансово-экономическими и хозяйственными делами бакуфу ведали 4 ведомства, деятельность которых осуществлялась под началом ро?дзю?.

3-й сёгун Иэмицу придал административной системе более четкую структуру. В 1634 г. бакуфу разграничило полномочия и должностные обязанности ро?дзю? и вакадосиёри. Ро?дзю? стали ведать делами даймё?, чьи доходы превышали 10 тыс. коку риса, иностранными делами и финансовыми вопросами. А вакадосиёри получили в свое ведение дела, которые касались охраны сёгунского двора, а также всем, что было связано с хатамото и гокэнин; эти непосредственные вассалы сёгуна имели доход менее 10 тыс. коку.

Обязанности тайро? были более четко определены лишь в 1638 г., однако даже тогда обязанности этого формально второго после сёгуна лица в государстве были обрисованы весьма расплывчато, в результате чего политическая значимость тайро? осталась неясной. По-видимому, полномочия этой должности ограничивались консультативными функциями.

Финансовое ведомство (кандзё? бугё?) управляло всеми финансами бакуфу, ведало вопросами, связанными с налогами и повинностями, наблюдало за деятельностью правительственных наместников (гундай и дайкан), рассматривало жалобы населения восьми провинций района Канто?. Ему были подчинены монетный двор, управление лесами и рисовыми складами. Это ведомство играло большую роль в жизни крестьян, проживавших на территориях сёгунских владений, так как все налоговые книги, списки и документы, касавшиеся обложения, представлялись провинциальными наместниками сёгуна именно в это ведомство. Жалобы крестьян, поданные в государственный совет, обычно направлялись в по ведомство на предварительное рассмотрение.

Ведомство по делам религии (дзися бугё?) ведало делами буддийских и синтоистских храмов, и кроме того рассматривало жалобы населения всех других районов Японии, кроме восьми провинций района Канто?. Поэтому оно тоже имело большое значение для крестьян.

Было еще ведомство по делам города Эдо (Эдо-мати бугё?) и ведомство по делам других больших городов (энкоку бугё?), которое вдобавок ведало рудниками, принадлежавшими сёгуну. Существовал также большой аппарат полицейских инспекторов (о?мэцукэ) с помощниками (мэцукэ).

Совещательным органом при сёгунате был хедзё?сё?, в который входили представители кандзё? бугё?, дзися бугё? и Эдо-мати бугё? и мэцукэ. Там обсуждались текущие дела и готовились ответы на запросы ро?дзю?. Вместе с тем, хедзё?сё? представлял собой своего рода верховный суд, где рассматривались конфликты между ведомствами, петиции от даймё?, княжеские споры о наследстве, прошения крестьян, поданные, минуя местные власти, и другие важные дела. С 1721 г. для приема жалоб от населения перед воротами хедзё?сё? 3 раза в месяц выставлялся специальный ящик (мэясубако).

Никакого свода законов тогда не существовало, при судебных разбирательствах обычно руководствовались отдельными правительственными указами и судебной практикой. Только в начале XVIII в. был издан первый судебник, а в 1742 г. — кодекс законов, но предназначались они лишь для чиновников и обнародованы не были.

Местные органы власти

Во владениях бакуфу правили наместники (гундай и дайкан). В ведении гундай находились территории с доходом более 100 тыс. коку, они контролировали важнейшие экономические и стратегические районы страны. Дайкан руководили владениями с доходом менее 100 тыс. коку.

На этих наместников возлагались следующие функции: политико-административные — управление подведомственной территорией; судебные — разбор жалоб от населения; финансовые — взимание налогов, изменение налоговых ставок и т. д.; хозяйственные — ремонт плотин, дорог, мостов, поддержание ирригационных систем и т. п.; чрезвычайные — снабжение сёгунских войск, если они находились на подведомственной им территории, и подавление восстаний. Этим наместникам разрешалось вступать в переговоры с соседними феодалами в случае необходимости посылки войск для подавления волнений, что свидетельствовало о большом доверии правительства к наместникам.

В городах, портах и на рудниках, принадлежавших правительству, находились полномочные сёгунские чиновники (бугё?). В Киото при императорском дворе была введена новая должность специального наместника (сёсидай), в обязанности которого входила слежка за императорским двором и кугэ, чтобы пресечь любую попытку использовать императора в политической борьбе.

Сёгун и императорский дом

Положение императорского дома

Чтобы понять положение императорского дома в эпоху Токугава, его роль в политической жизни страны и характер взаимоотношений с сёгунами, необходимо совершить небольшой экскурс в историю японского императорского дома.

К концу III-середине IV в. в центре о-ва Хонсю? образовался племенной союз Ямато. Японское государство постепенно складывалось на базе этого племенного союза, власть вождей которого постепенно приобретала характер царской. Они же являлись и верховными жрецами. То обстоятельство, что правитель одновременно был и главой религиозного культа, впоследствии нашло отражение в роли, которую стал играть в традиционной религии синто? глава объединенного государства.

С конца XII в. и до 1868 г. с некоторыми перерывами государственная власть находилась в руках сёгунов, которые отстранили императорский дом от «большой политики», чтобы он не «осквернял» себя заботами о государственных делах. Экономически окрепнув, военное дворянство (букэ), стало властвовать и политически. Эта власть фактически была узаконена императорским двором присвоением титула сэйи тайсё?гун.

Правда, аристократия и двор неоднократно пытались восстановить императорскую власть и вернуть утраченные земли. Так, крупная вооруженная попытка реставрации была предпринята в 1221 г., но она окончилась полной неудачей — свыше 3 тыс. поместий были конфискованы в пользу сёгуна и его сторонников. В 1333 г. в результате реставрации Кэмму (Кэмму-но тю?ко?) в стране на два с половиной года возродилась прямая императорская власть. Однако и эта попытка закончилась расколом императорского дома и созданием нового, второго сёгуната Асикага.

Падение политического значения императорской власти сопровождалось ухудшением материального положения императорского дома. Денег не хватало и на проведение синтоистких церемоний государственного масштаба, что негативно отражалось на отношении народа к императору.

Особенно плачевным было положение императоров во время второго сёгуната (1338–1573). Сёгуны из династии Асикага, чье правительство находилось в Киото, непочтительно относились к императорскому дому, хотя и получили титул сёгуна из рук императора. В период ожесточенных междоусобных войн, начавшихся в XV в., не собиралась установленная для императорского двора подать. Двор, давно уже не имевший власти, беднел и утрачивал свой авторитет. У придворной аристократии не хватало даже теплой одежды и еды.

Следующий этап в истории императорского дома наступил во второй половине XVI в. и был связан с процессом объединения страны, когда на политической сцене появились Ода Нобунага, Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу.

Нобунага и Хидэёси принимали меры к возрождению религиозного престижа монархии. Это было в русле их политики в отношении буддизма, основанной на стремлении свести к минимуму влияние буддийского духовенства, претендовавшего на самостоятельную роль в делах страны. Были выделены специальные средства для нормального выполнения императором своих ритуальных функций, была возрождена почетная система придворных титулов.

Ода Нобунага вернул придворной аристократии принадлежавшие ей ранее земли, рассчитывая с помощью этого утвердить свое влияние на императора и двор. С этой же целью в 1579 г. он усыновил принца, сына императора О?гимати. В результате Ода Нобунага получил высокий придворный ранг. Хидэёси также был удостоен высших титулов. Император пожаловал ему аристократическую фамилию Тоётоми, признавая его заслуги перед троном.

Токугава Иэясу, став сёгуном в 1603 г., тоже получил этот титул из рук императора Гоё?дзэй, что не помешало сёгуну заставить его отречься от престола в 1611 г. Первое время Токугава оказывали двору некоторые внешние знаки почтения. Но по мере укрепления власти сёгуна усиливалась политика полного подчинения императорского двора сёгунату, который все меньше и меньше считался с Киото.

Токугава владели 1/4 всех земель страны, остальное принадлежало феодальным князьям и императорскому дому. Владения последнего были невелики, поэтому двор всегда нуждался в средствах и находился в экономической зависимости от бакуфу. Бюджет императорского двора утверждал сёгун. Личное имущество императора оценивалось в 10–30 тыс. коку. Все придворные, включая и императорскую семью, получали на содержание 120–130 тыс. коку. Их материальное положение можно было сравнить с положением даймё? средней руки. Причем сёгуны то уменьшали, то увеличивались размеры владений и средств, предназначенных на содержание императорского дома. Обычно для императора выделялись деревни, где собирали низкие урожаи риса.

О плачевном материальном положении придворной аристократии (кугэ) говорит тот факт, что многие из них были вынуждены заниматься изготовлением игральных карт, перепиской старых рукописей, рисованием и другими побочными занятиями, а также перепродажей секретов ремесла.

Несмотря на полную утрату императором реальных политических прав, императорский двор оставался важной составной частью государственного аппарата. Формально император являлся верховным правителем страны, получившим власть из рук богини Аматэрасу. В формуле бансэй иккэй («одна линия на века») воплотился принцип непрерывного правления императорского дома. Все правители Японии использовали религиозный престиж императора. Сёгуны как бы получали из рук императора мандат на управление страной. За императором сохранялось право раздачи придворных должностей и рангов и наград. Но когда придворный титул присваивали букэ, пожалование производилось по представлению сёгуна. Самостоятельность императора касалась и отправления религиозных обрядов. Но сёгунат вмешивался и в эти дела. Так, в 1615 г. были приняты указы бакуфу из 17 статей, ставивших двор и придворную аристократию под контроль сёгуната. Эти указы регламентировали жизнь императорского двора, дворянства и духовенства.

Сыновья императоров, за исключением наследных принцев, обычно становились монахами и возглавляли тот или иной монастырь или храм. Это делалось по двум причинам — чтобы не разрасталась императорская семья, и чтобы ее члены не могли принимать какое-либо участие в политической жизни страны. Сёгунат вмешивался в вопросы престолонаследия, всячески стремился изолировать даймё? от императорского двора, запретив им посещать Киото и т. д.

Токугава Иэясу последовал примеру дома Фудзивара, поставлявшему жен для императоров — он предложил на эту роль свою внучку Кадзуко. И хотя двор считал такое предложение нарушением всех традиций (императоры выбирали жен среди пяти придворных фамилий), брак состоялся в 1620 г. Из-за нового конфликта с сёгуном император Гомидзуно отрекся от престола в пользу своей 6-летней дочери, которая приходилась Иэясу правнучкой. Она царствовала в 1629–1643 гг. под именем Мэйсё?.

Переезд бакуфу из Киото в Эдо перевел отношения между сёгуном и императорским двором в чисто институциональную плоскость, лишив их какого-либо личного содержания. При Токугава Иэясу в Киото был построен замок Нидзё?, где останавливались сёгуны, приезжавшие в Киото, но посещали императорскую столицу лишь первые три сёгуна. 3-й сёгун Иэмицу посетил Киото 3 раза — в 1623, 1626 и 1634 гг. Каждый раз его сопровождали крупные военные силы, в 1634 г. они насчитывали 307 тыс. чел. Безусловно, это была демонстрация силы, целью которой было запугать императорской двор.

После Иэмицу, лишь последний сёгун, Ёсинобу, побывал в Киото, а в промежутке замок Нидзё? стал резиденцией сёсидай, обязанностью которых было наблюдение за императорским двором.

Обожествление Токугава Иэясу

Для упрочения власти и авторитета династии Токугава внук Иэясу, 3-й сёгун Иэмицу, провел ряд мероприятий для прославлений своего деда, которому он был обязан тем, что стал сёгуном. В Никко? он построил святилище, где должен был быть помещен синтай («божественная субстанция») — предмет, воплощавший себе божество и являвшийся объектом поклонения в синтоистском святилище. Это святилище в Никко?, строительство которого началось в 1616 г. и закончилось в марте 1617 г., стало мавзолеем Иэясу. Оно получило название То?сё?г?.

В 1645 г. императорский двор присвоил этому святилищу титул мия, подняв его тем самым до уровня синтоистских святилищ, таких как Исэ дзинг?. С 1646 г. на ежегодные празднества в То?сё?г? приезжал специальный представитель императорского двора. Ежегодно в Никко? совершали паломничество сёгуны, их окружение, даймё?, самураи и простолюдины со всех концов страны. Во всех провинциях по повелению сёгунов создавались своего рода филиалы То?сё?г?, к середине XIX в. их насчитывалось 200. Этими мерами сёгунат подчеркивал особое место Иэясу в истории Японии.