Глава 2 ЯПОНСКОЕ КУПЕЧЕСТВО
Происхождение японского купечества
Японское купечество по своему происхождению представляло собой довольно пеструю картину. Несмотря на строгую общественную регламентацию, в японском обществе на протяжении длительного периода происходили активные процессы социальной мобильности, что прослеживается на примере истории крупных торгово-предпринимательских династий.
Особенно сильно сословная система обнаружила свою подвижность в период кинсэй, чему способствовал ряд политических и социально-экономических обстоятельств. Сталкиваясь с реальностью повседневной жизни, Люди довольно активно меняли свою социальную принадлежность: одни по причине накопленного богатства, другие — в силу утраты внутрисословных связей.
Купечество пополнялось за счет обедневших самураев, ремесленников, оставивших ремесло ради торговли. С ростом городов началось и участие в торговле крестьян. Они стали заниматься пригородным земледелием, ориентируясь на нужды горожан. Хотя городские купцы старались вытеснить крестьян с городских рынков, закупая излишки сельскохозяйственной продукции и изделия сельского ремесла на местах, некоторым крестьянам удавалось разбогатеть, и они, порвав с земледелием, сами становились купцами.
Формирование нового купечества
Предприимчивость японского купечества позволила ему достичь значительной экономической мощи даже в условиях изоляции Японии, когда оно было лишено возможности заниматься внешней торговлей. Всю свою энергию и изобретательность оно направило на развитие внутренней торговли, меньше — в сферу производства. Четвертое (в японских условиях) сословие весьма преуспело в искусстве манипулирования деньгами, создав по всей стране сеть ссудных лавок. Кредитно-финансовые операции для многих купеческих домов послужили источником накопления, а свидетельством того, какими денежными суммами обладали эти дома, служит факт быстрого образования банков во второй половине XIX в., основу которых составляли как раз накопления купеческих домов. Купцы также вкладывали деньги в освоение новых земель и разными путями становились фактическими собственниками земли.
В XVII в. все население страны разделялось на четыре сословия: самураи, крестьяне, ремесленники, торговцы. В социальной иерархии торговцы занимали последнюю ступеньку, и их отношения с другими социальными категориями населения страны были сложными. Основная часть даймё? и самураев, находившаяся у купцов в постоянном долгу, относилась к ним с враждебностью и презрением, но не могла обойтись без их помощи. Так, О?сио Хэйхатиро?, самурай по происхождению, поднявший мятеж в г. О?сака, говорил о них:
«Ненавистные пройдохи — богатые горожане не только подчиняют себе самураев, пользуясь их затруднительным материальным положением, но позволяют себе грубости, гордясь и выставляя напоказ свое богатство… Они имеют огромное количество рисовых пахотных полей и другое имущество и живут, не испытывая ни в чем недостатка. В то время как народ страдает от страшного бедствия, голода, они продолжают, как всегда, вести роскошную, веселую жизнь, не обращая внимания на страдания парода».
Торговцы оказались внизу социальной лестницы совсем не случайно. С одной стороны, феодалы были заинтересованы в помощи торговцам при реализации на рынке натуральной ренты, получаемой с крестьян, при организации горных и других предприятий, при операциях по внешней торговле и т. п. С другой стороны, рост финансового могущества торговцев внушал опасения классу феодалов, которые всячески старались ограничить свободу их деятельности. Действительно, по мере развития товарно-денежных отношений японское купечество становилось все менее покорным. Как говорил конфуцианский ученый Гамо? Кумпэй, «гнев богатых купцов из О?сака вселяет ужас в сердца даймё?».
Оптовые торговцы О?сака, Эдо и Киото обладали силой и авторитетом и играли большую роль в ценообразовании. Правительство время от времени делало «набеги» на их финансовую мощь, облагая их «добровольно-принудительными займами (гоё?кин).
При этом верховные правители Японии пользовались услугами купечества. У Токугава Иэясу советником по финансовым делам был Гото? Мицуцугу, который основал монетный двор (Гиндза). Купечество само искало связи с властями. Так, торговый дом Мицуи стал банкиром бакуфу. В отношении низших слоев населения купечество выступало в роли работодателей — лодочники, грузчики, носильщики, не говоря уж о многочисленных приказчиках в лавках, обслуживали расширявшуюся торговлю.
Структура купечества была многообразной. Это были и крупные оптовые торговцы, владельцы бакалейных, мануфактурных, галантерейных лавок и лавчонок, лоточники, бродячие торговцы вроде русских коробейников; среди последних было много женщин. В период средневековья бродячие торговцы сыграли важную экономическую роль — они были посредниками между городом и деревней, между районами с разной специализацией. Для многих крестьян такая торговля была побочным промыслом, хотя она была связана с большим риском — на дорогах хозяйничали разбойники.
Торговля вразнос была одной из самых распространенных в период средневековья. Купцы обычно специализировались на продаже какого-то определенного вида продукции, но, безусловно, в торговле преобладали товары повседневного спроса, предметы первой необходимости, хотя большие лавки, расположенные в центре крупных городов Японии, славились своими предметами роскоши.
Существовали и торговые посредники. Купечество определенных областей монополизировало отдельные отрасли торговли и широко занималось разного рода кредитными операциями. Будучи юридически бесправным, но осознав свою экономическую силу, японское купечество научилось отстаивать свои интересы и выгоды.
XVII–XVIII вв. в истории Японии — время бурной деловой активности, освоения новых пахотных земель, строительства городов. Горожан нужно было снабжать продовольствием и товарами первой необходимости, а даймё? нуждались в предметах роскоши. Поэтому занятие торговлей стало делом выгодным и прибыльным, хотя следует отметить, что не все, рискнувшие им заняться, преуспели. В то время в Японии возникло много торговых и торгово-предпринимательских домов, часть из которых сохранились и до наших дней. Среди них — Мицуи, Сумитомо и Ко?ноикэ.
Все они принадлежали к новому слою японского купечества, который сложился в эпоху Токугава. Они пришли на смену купцам XVI-начала XVII вв., получавших большие доходы от внешней торговли. В условиях ограниченных связей с внешним миром им приходилось искать иные сферы деятельности и активно налаживать отношения с бакуфу и даймё?.
Такое сотрудничество было совершенно необходимо. Купечество не было обложено постоянным налогом, как крестьянство, но оставалось весьма уязвимым для властей, поскольку те, испытывая финансовые затруднения, могли конфисковать имущество, аннулировать долги или потребовать какие-либо «пожертвования».
Купеческие объединения
Купечество создавало свои объединения типа европейских гильдий, называвшиеся накама. Первое было создано под непосредственным руководством бакуфу в 1604 г., чтобы противопоставить единую организацию японских купцов португальской монополии на ввоз китайского шелка. Получив специальную привилегию, торговцы часть прибыли отдавали правительству. В первой половине XVII в. эти поступления значительно пополняли финансы бакуфу.
Практика выдачи накама лицензий (кабу) продолжалась и дальше. Кабунакама, получив разрешение на продажу или производство какого-либо товара, уплачивали бакуфу определенный налог. Лицензию можно было продать или передать по наследству.
Существовали и организации, созданные купцами самостоятельно: оптовые торговцы имели свои объединения — тоя или тонъя.
В 1721 г. сёгун Ёсимунэ в русле проводимых им реформ, вызванных финансовыми затруднениями, взял под контроль деятельность купечества и ремесленников. Он легализовал все их объединения, разделив их на 96 категорий. Таким образом, упрощалась схема взимания налогов с объединений торговцев. Кроме того, через них передавались указы и распоряжения властей, осуществлялся контроль над ценами, надзор за торговлей и т. д. Правительство использовало кабунакама и в полицейских целях. Известно, что объединение ростовщиков, имевших ломбарды, помогало выявлять краденое и ловить воров.
Со своей стороны, торговцы также получили определенные выгоды от новой политики бакуфу в сфере своей деятельности и, прежде всего, в области цен. Они самостоятельно решали, какую сумму должен был платить каждый член объединения в качестве лицензионного взноса и ежегодного налога. Сёгунат уже не мог, как раньше, прибегать к конфискации имущества отдельных членов объединения.
Купечество платило следующие налоги:
Мё?гакин — промысловый налог. Его платили ремесленники, и рыбаки, т. е. лица, занятые и в торговой, и в производственной сфере. Это была плата бакуфу или даймё? за разрешение заниматься теми или другими видами деятельности. Размер мё?гакин определялся каждый год.
Ундзё?кин — плата за разрешение заниматься извозом. Налоговые ставки здесь были самыми разными.
Гоё?кин — внеочередной налог. Его платили по особому распоряжению властей, или если получали право носить фамилию, меч и т. д.
Купцам предоставлялись существенные привилегии, если они являлись подрядчиками или поставщиками двора сёгуна или отдельных княжеств. С бакуфу и властями княжеств сотрудничали и гоё?тацу — это были торговцы, которым были предоставлены монопольные права в области посреднической деятельности. Среди них было много тех, кто специализировался на закупке риса.
Развитие кредитных операций
Дом Токугава поддерживал торговцев Эдо и других городов, входящих в сёгунские владения, поскольку это значительно пополняло казну за счет налогов. При Токугава предпринимались усилия по упорядочению денежной системы. До этого в стране находилось в обороте 5 видов денег (золотые, серебряные, медные). Они имели хождение по всей Японии, и право их чеканки принадлежало бакуфу. Кроме того, существовала местная валюта (бумажные деньги); сёгунат таких денег не выпускал. Бумажные деньги («Ямагата хагаки») имели хождение в провинции Исэ, где их пустили в оборот купцы из Ямада. С 1661 г. в княжестве Фукуи начали печатать «княжеские бумажные деньги», и к началу XVII в. такая практика распространилась еще на 46 княжеств. Свои бумажные деньги появились в городах, деревнях, храмах и даже у отдельных торговых домов. Одной из причин такого положения была нехватка серебряных монет.
Наличие в обращении разного вида денег, развитие товарно-денежной экономики и рыночных связей привели к появлению меняльных контор, а также лиц, профессиональной деятельностью которых стало ведение финансовых операций. Даже в XIX в. в стране имели хождение многочисленные денежные знаки, обращавшиеся только в пределах отдельных княжеств. Так, в 1868 году в ходу было 1694 вида денежных знаков. К середине XVII в. в торговой практике появились всевозможного рода векселя.
Японское купечество, лишенное возможности вести внешнюю торговлю, проявляло чудеса изобретательности, извлекая прибыли из любых сфер деятельности. Говоря о японском купечестве XVII в., французский историк Ф.Бродель отмечал, что они рано поняли, какую выгоду можно извлекать «из манипуляций с деньгами — деньгами приумножающими, необходимым инструментом современного накопления». В японских меняльных конторах можно было взять деньги в кредит, обменять вексель, оставить деньги на хранение.
Занятно, что японские меняльные конторы имели примерно такой же режим работы, как и лондонские. Они были открыты ежедневно с 10 час. утра, а продолжительность их работы определялась временем горения светильника и составляла примерно 2 часа (в Лондоне время работы определялось сроком горения одной свечи).
Кредитование даймё? было настолько широко распространенным явлением, что в ходу был специальный термин — даймё?каси (кредит для даймё?). Некоторые торговцы (фудасаси) кредитовали самураев в счет их рисовых пайков. И тех и других особенно много было в О?сака.
Чтобы понять причины широкого распространения меняльных контор и других видов финансовой деятельности японских купцов, необходимо рассмотреть, как происходила реализация риса и других видов княжеской продукции, иными словами, как строились отношения между высшим и низшим сословиями японского общества.
Владения дома Токугава были разбросаны по всей стране, налог с них, прежде всего в виде риса, доставлялся в О?сака, продавался там, а деньги переводились в Эдо, резиденцию сёгунов. Даймё? также отправляли в О?сака рис и другую продукцию своих княжеств, а деньги им переводили в Эдо, где они были обязаны жить согласно системе заложничества (санкин ко?тай).
Даймё? поручали продажу риса и других продуктов определенным торговцам в О?сака. Постепенно последние начали авансировать даймё? еще до реализации риса, а иногда и в счет будущих продаж. В О?сака образовалась целая группа торговцев (курамото, какэя), которые занимались финансированием даймё? и сбытом их продукции. Такая система купли-продажи получила развитие в годы Камбун (1661–1672), но ее элементы появились еще раньше, в годы Кё?хо? (1644–1647).
Первым и крупнейшим из осакских торговых домов, начавших подобные операции, был дом Ёдоя, который вел дела 33 даймё?. Сохранившиеся документы свидетельствуют, что не осталось ни одного даймё? юго-западных княжеств, которые не были бы должниками этого дома.
Реализованные от продажи риса деньги пересылались из О?сака в Эдо. Для этого была учреждена почтовая служба. Деньги перевозились на лошадях, или их нес на себе посыльный, что было делом небезопасным — по пути могло случиться всякое. Поэтому купец из О?сака по имени Тонамура ввел в обиход более простой способ расчета продавца с покупателями — переправлялись не деньги, а векселя, по которому даймё? в Эдо получал деньги. Таким образом, дела велись между торговыми домами — пересылались вексель и доверенность. Выгоду получал и торговый дом в Эдо — иногда даймё? запрашивал не всю сумму сразу, и поэтому оставшиеся деньги временно можно было пустить в оборот. Этот способ ведения дел получил широкое распространение в О?сака, и для многих торговых домов стал основным направлением в их деятельности, которую можно рассматривать как прообраз банковской системы.
Жизнь в Эдо заставляла даймё? все чаще прибегать к услугам меняльных контор. Просрочка платежа со стороны даймё? была обычным делом, поскольку общество не очень-то заботилось об охране интересов купечества, хотя дела о неуплате долгов и рассматривались в городских магистратах. Купцы могли защищаться от произвола властей только силой денег — скажем, увеличивая процентную ставку.
Торговый дом Мицуи
Немного существует в мире фирм, чья история насчитывает более трех столетий. Мицуи относится к их числу. Это одна из старейших и крупнейших торгово-предпринимательских фирм, начало которой было положено в далеком XVII в. Это был период, когда в стране после долгих междоусобных войн наступил мир, и многие самураи как-то сразу оказались не у дел. Несмотря на строгую сословную регламентацию, многие из них поменяли свой социальный статус — занялись торговлей, стали художниками, учителями, ремесленниками.
От самурайского меча к купеческим счетам
Основателем дома Мицуи считается Такатоси Хатиро?бэй. Но первая лавка была открыта еще его отцом Такатоси Сокубэй, который проявил определенную дальновидность, отказавшись от самурайского звания и решив заняться торговлей, хотя сословие торговцев находилось тогда на низшей ступени социальной лестницы.
Предки Сокубэй были мелкими феодалами. Трудно проследить историю этого рода с достаточной достоверностью, поскольку часто в родословные вплетались разного рода легенды. По одной из них, представитель семьи Фудзивара по имени Нобунари Уманоскэ покинул Киото и поселился в провинции О?ми. Однажды, осматривая свои владения, расположенные у оз. Бива, он обнаружил 3 колодца, в одном из которых нашел золотые монеты. Посчитав это за доброе предзнаменование, Уманоскэ изменил свое имя на Мицуи, что означает «три колодца». Насколько эта легенда соответствует истине, судить трудно, но знак «три колодца» стал эмблемой торгового дома Мицуи, а в городе Мацудзака в провинции Исэ Мицуи долгое время заботливо сохраняли 3 колодца, один из которых используется до сих пор. Скорее всего, в обнаруженных колодцах была хорошая по качеству вода, пригодная для изготовления сакэ.
В период Муромати (1338–1573) Мицуи были самураями феодала Сасаки в провинции О?ми. В XV в. глава семьи Мицуи имел довольно высокий ранг, что позволило ему породниться с сюзереном. В Японии существовал обычай входить в семью на правах приемного сына, женившись на наследнице, если в семье не было сыновей. Таким приемным сыном в семье Мицуи стал Сасаки Такахиса. Он построил замок в Намадзуэ, в местности к востоку от оз. Бива.
Во время междоусобных войн и борьбы за объединение страны в XV–XVI вв. дом Сасаки и семья Мицуи очень пострадали; небольшая часть оставшихся в членов клана Сасаки была покорена Ода Нобунага, одним из объединителей Японии, и род Сасаки исчез со страниц японской истории.
Но семье Мицуи, которая жила тогда в провинции Этиго, удалось выстоять и сохраниться. Глава дома Такаясу, почувствовав опасность, скрылся с семьей и немногочисленными вассалами. Они обосновались в призамковом городке (дзё?камати) Мацусака, который был торговым центром провинции Исэ. В этом городке Такатоси Сокубэй, старший сын Такаясу, начал свою жизнь уже в другом качестве.
Поблизости от Мацусака был порт. Кроме того, здесь останавливались паломники, направлявшиеся в храм Исэ. Матросы, бродячие торговцы, странники доносили до городка разные новости, что помогало Сокубэй ориентироваться в обстановке. Он ездил несколько раз в Эдо, который Токугава Иэясу, завершивший объединение страны, сделал резиденцией бакуфу, и который быстро превратился в гигантский город. К середине XVII в. в Эдо проживали 430 тыс. чел., спустя столетие — 1 млн. чел.
Процесс политической стабилизации благоприятно отразился на экономическом развитии страны, но привел к падению роли самураев как воинского сословия. Именно тогда судьба дома Мицуи круто изменилась. Вернувшись в 1616 г. из очередной поездки в Эдо, Сокубэй объявил семье о своем решении изменить социальное положение дома Мицуи: поменять самурайский меч на соробан (японские счеты). К этому времени уже не было в живых сюзерена, которому он присягал на верность, и Сокубэй посчитал, что его долгом как главы дома является восстановление состояния и благополучия семьи:
«Меч не может больше обеспечить нашу жизнь. Я видел, как большими выгодными делами можно заслужить уважение. Я буду варить сакэ и соевый соус, и мы будем процветать».
Дело, затеянное Сокубэй, было несложным по технологии, и требовало лишь небольшого капитала и нескольких квалифицированных подмастерьев. Тем не менее, поначалу дела шли неважно. Сокубэй получил самурайское воспитание, был сведущ в поэзии и каллиграфии, но плохо представлял себе технику торговли. Положение спасла его жена Сюхо?. Она была купеческой дочкой, и вникнув в дела мужа, проявила удивительные деловые качества. Именно ее усилиями была создана основа состояния первого поколения Мицуи, которые уже считались простолюдинами.
Сюхо? успешно вела дела и после смерти мужа в 1633 г. У нее было 4 дочери и 4 сына, каждому из которых она сумела подобрать дело, которое наиболее соответствовало его природным способностям. Старшего сына, Тосицугу Сабуро?дзаэмон, Сюхо? отправила в Эдо, снабдив капиталом, чтобы он смог открыть там мануфактурную лавку. Помогал ему брат, Сигэтоси Сарубэй (3-й сын), основавший затем собственное дело по изготовлению и продаже гвоздодеров (кугинуки), очертание которого стало его эмблемой. 2-й сын, Хиросигэ Сэйбэй, был усыновлен другой семьей; младший, Такатоси Хатиро?бэй помогал матери. Мать сама подобрала ему жену из купеческой семьи, которая, как и свекровь, стала умелой помощницей своему мужу.
Как только Хатиро?бэй исполнилось 14 лет, мать отправила его и Эдо к Сабуро?дзаэмон, где он также в скором времени открыл лавку, а старший брат отправился в Киото, где занялся торговлей тканями. Киото был культурным и ремесленным центром и славился мечами, высококачественными изделиями из шелка, фарфора, поделками из золота и серебра.
Оставшийся в Эдо Хатиро?бэй начал в широких масштабах совершать закладные операции, заведя ссудную лавку. Как правило, клиентами-таких лавок становились даймё?, жизнь которых в Эдо требовала больших расходов. Даймё? ежегодно привозили в О?сака, Эдо и Киото 4 млн. коку риса, из которых 3/4 шло на покрытие одних лишь процентов по долгам. Впрочем, у ростовщиков никогда не было твердой уверенности, что они получат долги, поскольку они не были защищены законом.
В 1673 г., когда Хатиро?бэй исполнился 51 год, он решил прекратить дела с даймё?, которые регулярно «забывали» платить долги, и стал больше ориентироваться на простых горожан. Он переехал в Киото и занялся торговлей тканями. Потом, оставив дела на старшего сына Такахира, вернулся с другим сыном обратно в Эдо, где открыл в августе 1673 г. небольшую лавку по соседству со своим старшим братом, торговавшим кугинуки. Хатиро?бэй торговал модной парчой «нисидзин» и шелком, скупая их в Киото и в других местах. Когда дело пошло успешно, Хатиро?бэй передал его своим шестерым сыновьям и, стремясь расширить сферу деятельности своего торгового дома, занялся изучением условий купли-продажи в различных районах страны, т. е. тем, что сейчас называется «маркетинг».
В лавках, расположенных на оживленной улице Хонтё?-до?ри, где находилась и лавка «Этигоя», принадлежавшая Хатиро?бэй, торговали по образцам. Приказчики, обходя дома даймё? и самураев, предлагали им образцы тканей. Но денег от таких покупателей приходилось ждать довольно долго. Хатиро?бэй, создав у себя в лавке большой запас товара, продавал ткани мелким провинциальным торговцам по розничным ценам. Барыш был небольшим, но реальным, товарооборот расширялся. Кроме того, расчет производился наличными деньгами.
В лавках на Хонтё?-до?ри ткань продавалась целым куском, достаточным для изготовления кимоно. Один из приказчиков Хатиро?бэй сообщил ему о разговоре, подслушанном в бане, что женщины предпочитают покупать небольшие куски материи, из которой можно шить различные мелкие вещи, например, кошельки. Тогда Хатиро?бэй решил продавать ткань в кусках разной длины, что было выгодно простым горожанам. Хотя такая форма торговли не понравилась знати, она значительно снизила риск, поскольку продажа шла за наличные. Результаты не заставили себя долге ждать. Спустя год после приезда в Эдо Хатиро?бэй так преуспел, что смог открыть еще одну лавку на той же улице. Теперь у него было 15 приказчиков, 5 учеников и несколько слуг.
В апреле-мае 1683 г. Хатиро?бэй перевел свою мануфактурную лавку «Этигоя» в район Сурагатё? недалеко от Нихомбаси. К стене лавки было прикреплено полотнище, на котором был изображен круг, внутри которого были вписаны два иероглифа один в другой, причем первый иероглиф был взят от слова «колодец» и был изображен в виде скошенного сруба колодца, а внутри вписан иероглиф, означающий число «три». Эта эмблема дома Мицуи сохранилась до сих пор, и ее можно увидеть на всех зданиях, принадлежащих группе Мицуи. И еще на вывеске было написано: «За наличные. Цены без запроса» (Гэнкин. Какэнэ наси). Это был новый принцип в торговле, введенный домом Мицуи — продажа товара по твердым ценам.
Лавки «Этигоя»
К 1700 году лавка превратилась в самый крупный магазин в Эдо. От нее ведет свое начало один из крупнейших универмагов в современной Японии — «Мицукоси».
Серьезнейшее внимание Хатиро?бэй уделял рекламе. В дождливые дни клиентам одалживали зонты с эмблемой Мицуи. Хатиро?бэй покровительствовал поэтам, драматургам, писателям (например, Ихара Сайкаку), а они упоминали его в своих произведениях. В японской поэзии есть строчки о лавках Мицуи:
С треском шелка разрывают
В лавке Этигоя…
Летнее время настало!
(пер В.Марковой)
— так писал поэт Такараи Кикаку, эдоский горожанин и беспечный гуляка, воспевая улицы и богатые торговые лавки родного города.
К концу XVII в. в торговом доме Мицуи работало несколько сот служащих по найму. Поскольку лавки «Этигоя» в Эдо процветали, Хатиро?бэй открыл их филиалы в Киото и О?сака.
О?сака был торговым портом, расположенным на перекрестке важных морских путей, связывавших Японию с азиатским материком. Город был личным владением сёгуна, резиденцией сёгунских чиновников. Его называли «кухней поднебесной» (тэнка дайдокоро), поскольку он играл важнейшую роль в снабжении Японии продовольствием и другими товарами. При сёгуне Ёсимунэ в О?сака была создана рисовая биржа, где определялись годовые цены на рис. Поэтому открытие торговых лавок в О?сака можно считать важным событием в истории дома Мицуи.
Причины феноменального успеха в делах Мицуи, несомненно, следует искать в личных качествах Хатиро?бэй. Он хорошо разбирался в сути политической и экономической обстановки, осознавал непрочность социального положения своего сословия, а следовательно, необходимость официального покровителя, без которого все имущество можно было потерять в одно мгновение. Так случилось в О?сака с торговым домом Ёдоя, когда обвинив последний в расточительстве и в невыполнении распоряжений сёгуна, власти конфисковали его имущество. Поэтому дом Мицуи наладил связи с бакуфу, и с 1689 г. начал поставлять ткани и украшения для сёгуна Цунаёси, а затем стал банкиром сёгуна. Это позволило Мицуи занять в районе Нихомбаси самый высший ранг среди горожан.
Семейство Мицуи включилось в кредитные операции. Меняльная контора в Эдо открылась в 1683 г., в Киото — в 1686 г., в О?сака — в 1691 г. Главной меняльной конторой стала киотоская. Там сосредоточились основные денежные капиталы дома Мицуи, пускаемые в оборот, оттуда шло финансирование меняльных контор и торговых лавок в Эдо и О?сака.
Дом Мицуи через свои меняльные конторы активно занялся пересылкой золота и серебра с помощью векселей. Дело приносило довольно большую прибыль, деньги постоянно находились п обороте. И в это дело Мицуи внесли новое — за наличные деньги, получаемые за продажу риса в О?сака, они покупали ткани, продавали их в Эдо, после чего возвращали деньги владельцу риса. Дело в том, что вексель подлежал оплате в течение 60 дней, а на пересылку денег из О?сака в Эдо уходило только 15 или 20 дней, что и позволяло использовать наличные деньги для собственных торговых операций. Прибыль от них позволяла продавать товары по более дешевым ценам, а вырученные деньги снова пускать в оборот. Все это способствовало процветанию дома и расширяло сферу его деятельности.
В 1691 г. Мицуи обратился к сёгунату с такой просьбой — в обмен на ссуду он предлагал пересылать для сёгуната деньги из О?сака в Эдо, не взимая за это проценты. Наличные деньги использовались на закупку товаров. Взяв ссуду в серебряных монетах, он вернул ее сёгуну в золотых, получив прибыль в результате неустойчивого курса обмена. Мицуи первыми начали подобные операции, потом это право получили от сёгуната и другие торговцы.
К концу XVII в. Хатиро?бэй мог с удовлетворением наблюдать результаты своих трудов — его лавки и меняльные конторы в Эдо, О?сака и Киото процветали. Можно сказать, что ему удалось создать своего рода империю Мицуи.
Организационно-правовая система дома Мицуи
Хатиро?бэй умер в 1694 г. Его старший сын Такахира Хатиро?эмон оказался достойным преемником своего отца — с его именем связаны многие новшества в деятельности клана Мицуи, главным из которых было создание системы управления и контроля над всеми формами деятельности клана Мицуи, обеспечившей ему прочную стабильность.
Раньше за всей деятельностью дома Мицуи следил сам Хатиро?бэй. Можно сказать, что он хорошо владел основами маркетинга — знал потребности жителей городов, знал где и что производят и поставлял необходимые товары туда, где на них был спрос, причем по низким ценам. Но теперь дело расширилось, и одному человеку было не под силу управлять разросшимся хозяйством.
XVIII век стал определяющим в истории клана Мицуи. После смерти Хатиро?бэй его имущество не было поделено между детьми. Все они сплотились вокруг старшего брата и целиком положились на его волю. Позднее этот принцип неделимости капитала ныл закреплен в ряде документов. В 1705–1719 гг. был проведен ряд организационных реформ, зафиксированных в различных завещаниях, наставлениях, поучениях, уставах, и именно тогда сложилась вся организационно-правовая система клана.
Эта система получила название о?мотоката и начала действовать с января 1710 г. Это было очень емкое понятие, включившее в себя и организационную структуру, и правовые отношения, и взаимоотношения между семьями, и контроль за всей финансовой деятельностью. Можно сказать, что о?мотоката являлась высшим организационным достижением клана Мицуи.
Поскольку центр основной деятельности клана Мицуи переместился в Киото, этот же город стал местом пребывания о?мотоката. Взаимоотношения между о?мотоката и каждой лавкой можно рассматривать, говоря современным языком, как отношения между холдинговой компанией и ее дочерним предприятием. Каждое предприятие было финансово независимо и использовало выделенный ему капитал по своему усмотрению, возвращая 12 % от аванса. В возврат производился раз в полгода. Каждый глава дома нес личную ответственность за дела своего семейного предприятия перед о?мотоката. Глава клана (сорёкэ), наследовавший родовое имя — Этигоя Хатиро?эмон, — контролировал главные мануфактурные лавки в Киото, Эдо и О?сака и нес ответственность за их работу.
К началу XVIII в. клан Мицуи состоял из 9 домов (семей) — одного старейшего, который вел свое происхождение от основателя клана, пяти родственных домов (бункэ) и трех неродственных — домов усыновленных детей (рэнкэ) (позднее, в июле 1740 года, к клану присоединились еще 2 рэнкэ — дом Иэхара и дом Нагаи). Таким образом род Мицуи (Мицуи до?дзоку) включал в себя 11 семей, в совместном владении которых находилось все имущество клана. Такая структура семейной компании под единым руководством и контролем сохранялась до тех пор, пока после окончания второй мировой войны не были принудительно распущены финансово-промышленные группы дзайбацу.
В январе 1722 г. появился семейный устав клана Мицуи — «Завещание Мунэтакэ» («Мунэтакэ исё»), — составленный Такахира. Это был своего рода домашний устав (кахо?), которым руководствовались в делах вплоть до 1900 г.
Согласно этому уставу, все имущество оценивалось в 220 единиц, и каждому дому был выделен свой пай. Дом Хатиро?эмон получил 62 единицы, что составляло 28 % от общей суммы; Мотоносукэ — 30 единиц (13,6 %); Сабуро?сукэ — 27 единиц (12,3 %); Дзиро?эмон — 25 единиц (11,4 %); Хатиро?дзиро? — 22,5 единиц (10,2 %); такую же долю получил и Сохати; Сокуэмон — 8 единиц (3,6 %); Китиро?эмон — 6 единиц, (2,7 %); Хатисукэ — 7 единиц (3,2 %); остаток в 10 единиц (4,5 %) стал общим владением клана.
Родственники дома Мицуи являлись членами общества с ограниченной ответственностью. В случае банкротства одного из своих членов остальные не были юридически ответственны за его долги. При этом каждая семья имела два вида денежных средств — на предпринимательские дела и на семейные расходы, — смешивать которые строго запрещалось. Кроме того, ни один дом не мог забрать свою долю или лично продать или подарить свой пай. Таким образом клан Мицуи сумел сохранить и приумножить свое богатство.
«Завещание Мунэтака»
Уставы регулировали не только предпринимательскую, но и личную жизнь членов клана. В XVIII в. разрешение на брак следовало получать от о?мотоката. В «Завещании Мунэтака» был специальный раздел, где речь шла о том, как следовало проводить свадебную церемонию. Одежда и утварь рассматривались как приданое невесты и являлись ее личным имуществом, которым она могла распоряжаться. Обычно в семьях богатых купцов недвижимость (дом и участок земли, на котором он стоял) передавались жене и родственникам по женской линии. У Мицуи же недвижимость находилась в юрисдикции о?мотоката, и женщина свободно ею распоряжаться не могла. Это правило распространялось и на мужчин.
В 1705 г. Такатоми создал специальные «Наставления для женщин» («Фудзин кун»), написанные в духе конфуцианской морали, где на первый план выдвигалось почитание родителей и беспрекословное подчинение мужу.
Вообще, для женщин из дома Мицуи было много разных наставлений. В одном из них, написанном в 1744 г., речь шла о женской скромности, говорилось, что следует быть осмотрительной посещая театр или наслаждаясь прохладой летнего вечера, встречаясь с артистами театра Но? или уличными слепыми певцами, а также, имея дело с торговцами мебелью. Женщинам разрешалось посещать храмы Исэ, осматривать О?сака, ездить на горячие источники вместе с отцом или мужем или с детьми и внуками.
В деятельности дома Мицуи в XVIII в. можно обнаружить много нововведений. К ним относятся и бухгалтерские книги (иэаритё). Интересно, что, несмотря на то, что японское купечество было оторвано от непосредственных контактов с купечеством вне пределов Японии, техника ведения дел у дома Мицуи и у других японских купеческих домов была такой же, как и у европейских купцов. Они владели техникой двойной бухгалтерии, которая позволяла в любой момент получить полный баланс между дебетом и кредитом. И если баланс не сводился к нулю, значит, была совершена ошибка, которую следовало сразу же найти.
Учетные книги в клане Мицуи были двух видов: в первых учитывались сделки и соглашения по краткосрочным кредитам на полгода, в других — крупные сделки, которые заключались каждые 3 года. Система контроля и учета за всеми сферами деятельности была очень строгой. Тщательности в составлении отчетности могла бы позавидовать любая современная компания, оснащенная компьютерной техникой — благодаря о?мотоката дело в клане Мицуи было поставлено так, что любые ошибки исключались.
Система найма и обучения
Мальчиков из семьи Мицуи рано начинали обучать премудростям торгового дела. В возрасте 12–13 лет такое обучение проходило дома, а с 15 лет подростка отправляли в одну из лавок в Эдо или О?сака, где он проводил несколько лет. Даже если юноша уже был женат, он уезжал один, жена оставалась дома. В такой практике обучения имелись свои подводные камни — не все могли справиться с соблазнами чужого города, бывали случаи, когда молодые люди сбегали с женщинами, проматывали деньги, пускались в загул.
Такатоси Хатиро?бэй, открывший в 1627 г. первую лавку в Эдо, проявил себя еще в одном качестве — он отлично организовал обучение наемных работников. Хатиро?бэй составил своего рода свод правил из 25 пунктов, касавшихся круга обязанностей и правил поведения для лиц, которым предстояло работать приказчиками. Эти правила касались не только торговли, но и взаимоотношений между работниками, подчеркивалась важность добрых отношений между ними, т. е. уделялось большое внимание тому, что называется сейчас «микроклиматом в коллективе». За прилежную работу предусматривалось поощрение.
Что касается правил поведения в быту, то предписывалось не вести споров, не начинать ссор, не водить знакомство с дурной компанией и с проститутками. О плохом поведении учеников извещали главную контору в Киото, а их возвращали домой.
Одежду надлежало носить из хлопка, из него же должен был быть сделан пояс (оби); приказчикам не полагалось иметь при себе деньги — словом, правила были очень подробными.
Приказчики и низшие служащие (гэнин) принимались на работу только при условии, если было хорошо известно их происхождение и имелся поручитель.
3 раза в месяц — 1, 15 и 28 числа каждого месяца вечером — проводились своего рода совещания-беседы, где речь шла не только о работе, но и о правилах поведения в быту. Как видно, хозяин стремился поддерживать слаженность в работе, поскольку это благотворно отражалось на торговле и доходах.
Такатоси обнародовал свои правила в августе 1675 г., а в июле 1676 г. к ним были сделаны дополнения. Новшества основывались на конфуцианской морали — все новые служащие должны были оказывать почтение давно работающим, но молодежь должна была почтительно относиться к старикам независимо от стажа работы последних. Особо подчеркивалась необходимость слаженности в работе приказчиков и всячески поощрялась прилежность.
Среди работников по найму (хо?ко?нин) всегда было много людей родом из Киото и из провинций О?ми и Исэ, которые славились своими предприимчивыми купцами. Хо?ко?нин подразделялись на две категории — те, кто находились в лавке и те, кто ходил по домам даймё? с товаром. Причем у приказчиков в лавке были разные обязанности и каждый отвечал за конкретное дело. Специализация доходила до того, что, например, ткани разного качества продавали разные приказчики. В результате, в лавках Мицуи была довольно сложная система должностей. Так, в мануфактурных лавках работало до 15 категорий работников, что можно объяснить слишком дробным распределением обязанностей.
Так же как и другие купеческие дома, Мицуи широко использовали институт главных приказчиков (банто?). Вся деятельность банто? была подчинена интересам дома, которому он служил. Его отношение к хозяину, стержнем которого являлась преданность, было пронизано морально-этическими нормами, основанными на конфуцианской морали. Основные принципы его работы, его обязанности и стандарты поведения были четко определены уставом дома.
По мере того как расширялась сфера деятельности клана Мицуи в систему найма вносились изменения и дополнения. Должности, жалованье, обучение, продвижение по службе, отставка получили более четкие контуры после 1703 г. Если раньше предпочитали брать на обучение только мальчиков, чтобы будущий работник с детских лет впитывал «дух» Мицуи, то теперь дозволялось принимать и юношей. Когда молодые люди из других семей поступали к Мицуи, они как бы полностью отсекались от своих прежних корней и должны были твердо придерживаться норм и правил клана Мицуи.
До 20-х годов XVIII в. основой для продвижения по служебной лестнице служил стаж. Однако после 1735 г. выдвижение на высшие должности стало зависеть лишь от служебных качеств работника.
На работу обычно поступали мальчиками в возрасте 11–13 лет. Должность приказчика можно было получить спустя 10–15 лет. А чтобы стать старшим приказчиком необходимо было проработать еще от 12 до 18 лет. И лишь 5 % из числа наемных работников удавалось дослужиться до должности управляющего.
В клане Мицуи существовало еще одно любопытное правило. Работникам высших рангов после удачного завершения контракта разрешалось, если они открывали собственное дело, в разной степени использовать символику клана. Конкретно это зависело от ранга работника, и эти статусные различия строго соблюдались.
Следует отметить, что до введения системы о?мотоката приказчики, долгие годы добросовестно служившие Мицуи, входили в клан Мицуи на правах бокового дома. Но затем была проведена четкая грань между родственными членами клана и теми, кто работал у них по найму.
Среди членов дома Мицуи не поощрялась государственная служба, поскольку это расценивалось как пренебрежение к делам клана. «Не забывайте, что мы торговцы, ваши отношения с правительством должны быть занятием второстепенным по сравнению с вашим делом», — такой наказ получали все члены клана, приступавшие к практическую деятельности.
* * *
Клан Мицуи олицетворял собой новую формацию торговцев, пришедшую на смену купечеству XV–XVI вв., разбогатевшему на внешнеторговых операциях. Это были предприимчивые, энергичные люди, сумевшие, исходя из конкретной социально-экономической ситуации, развернуть многогранную деятельность. Они создали свой стиль управления, который в дальнейшем лег в основу современного японского менеджмента, изучать который пытаются во многих странах мира. Но постичь его тайны невозможно без знания его исторических корней, основанных на конфуцианской морали и особенностях национальной психологии. Поэтому японская система менеджмента исключительно эффективна в Японии, но терпит крах в других странах.
Основатели клана Мицуи в переломный период сумели принять правильное решение и вложили свои денежные накопления в зарождавшуюся банковскую сферу. И позднее клан уловил дух времени; когда Япония во второй половине XIX в. вступила в стадию промышленной революции, Мицуи получили от нового правительства текстильные предприятия и угольные шахты на очень выгодных условиях. Обладая огромными денежными накоплениями, Мицуи в 1876 г. одними из первых создали свой настоящий банк. Так «путь вниз» по сословной лестнице, проделанный в далеком XVII в., привел клан Мицуи к вершинам финансовой и промышленной деятельности, истоки которой крылись в таланте предпринимательства и умение манипулировать деньгами первых представителей дома Мицуи.
Торгово-предпринимательский дом Сумитомо
Группа Сумитомо является одной из старейших в Японии. За свою почти 400-летнюю историю она играла различную роль в японской экономике, переживала времена расцвета и кризисов, но сумела сохранить прочную финансовую базу и до сих пор остается одной из ведущих финансово-промышленных групп в современной Японии.
Начальный период деятельности
История дома Сумитомо своими корнями уходит в XVII в. В отличие от других купеческих династий, возникших в эпоху Токугава, дом Сумитомо с самого начала своей предпринимательской деятельности был связан с горнорудной промышленностью, в частности, с добычей меди.
В родословной Сумитомо различают основателя фамилии и основателя дела. Из союза этих ветвей и сложилась торгово-предпринимательская династия Сумитомо.
Родоначальником семьи Сумитомо считается Масамото. Он родился в Маруока в провинции Этидзэн (совр. префектура Фукуи). По одной из версий отец его был местным феодалом, но достоверных сведений о нем не сохранилось. И о самом Масамото биографические данные очень скудны.
В 1596 г., когда Масамото было примерно 12 лет, он вместе с матерью и младшим братом переехал в Киото. Там он стал буддийским монахом, примкнув к школе Нэхан, где выделялся среди учеников своим усердием. Но на нее начались гонения, и ему пришлось снять рясу монаха и искать себе другое занятие — надо было содержать семью. И Масамото открыл лавку, где стал торговать лекарствами и книгами; ему было тогда 45 или 46 лет.
Основателем дела считается Сога Ридзаэмон. Его предки были выходцами из провинции Идзуми, которые затем перебрались в провинцию Кавати, где и родился Ридзаэмон. Есть сведения, что в 1573 г. семья Сога начала торговлю медью.
В О?сака Ридзаэмон обучился технологии плавки меди и освоил технику изготовления изделий из нее, В 19 лет он решил открыть свое дело и перебрался в Киото, где в 1590 г. открыл в западной части города плавильную мастерскую.
Широко развернуть дело ему помог случай. В 1591 г. Ридзаэмон в богатом торговом городе Сакаи обучился новому способу плавки меди у «южных варваров» (намбандзин — так называли население Индокитая, Индонезии, Филиппин, а также португальцев и испанцев). Предполагают, что человек, который поведал ему секреты нового способа плавки, был или европеец по имени Хаксли, или купец по имени Сиродзу. Так или иначе, но Ридзаэмон не только освоил новый способ плавки, но и усовершенствовал его, что стало приносить хороший доход.
Медь получалась отменного качества, что позволило в дальнейшем дому Сумитомо стать основным поставщиком меди как на внутренний, так и на внешний рынок. А потребность в меди была велика: из нее чеканили монеты, изготовляли различную утварь, украшения, использовали при обшивке носовой части судов. Даже когда правительство Японии ограничило связи с внешним миром, 4 представителя дома Сумитомо имели разрешение на торговлю медью с иностранными купцами.
Плавка меди по методу Сумитомо
Трудно сказать, каким образом пересеклись жизненные пути Масамото и Ридзаэмон, но достоверно известно, что Ридзаэмон женился на старшей сестре Масамото, а позднее старший сын Ридзаэмон, Рихэй, стал зятем Масамото. Вот так и сложился торгово-предпринимательский дом Сумитомо. Это было довольно редким явлением среди богатых торговцев того время, поскольку, как правило, все они вели свое начало от одной семьи. И, в свою очередь, это наложило своеобразный отпечаток на всю деятельность дома, на способ ведения дел.
Ридзаэмон назвал свою мастерскую «Идзумия», что означает «источник». В качестве эмблемы он выбрал игэта (колодезный сруб). Стилизованное изображение колодца — ромбовидная фигура из двух горизонтальных и двух вертикальных перекрещивающихся линий — по сей день является фирменным знаком Сумитомо. Своим преемником Масамото сделал Рихэй, который поменял свое имя на Томомоти, когда вошел в качестве зятя в семью Масамото.
В первой половине XVII в. в судьбе дома Сумитомо произошел решительный поворот. Второе поколение семьи перебиралось из Киото в торговый город О?сака. Скорее всего, это произошло в 1623 или 1624 г., но доподлинно известно, что в 1630 г. Томомоти открыл мастерскую в О?сака на углу улочки Китаниси в квартале Авадзи. Спустя некоторое время он расширил свое дело, открыв еще несколько мастерских в О?сака и две — в Киото.
Медь постепенно начала играть большую роль во внешней торговли. Дело в том, что в связи с падением добычи серебра и золота, правительство бакуфу приняло меры к сокращению вывоза этих металлов из страны. Тогда дом Сумитомо одним из первых начал заключать сделки по продаже меди иностранным купцам.
Но в 1637 г. бакуфу запретило и вывоз меди. Непосредственной причиной этого послужило то, что с 1636 г. правительство приступило к чеканке медных монет. Торговцы медью обратились к бакуфу с просьбой отменить этот запрет. Дом Сумитомо возглавил широкую кампанию купечества за это, и в 1646 г. запрет был снят.
Занимаясь торговлей, Сумитомо включились и в другую выгодную сферу деятельности — кредитно-денежные операции. Как и в Европе, японские менялы занимались приемом вкладов, выдачей ссуд и векселей. Дом Сумитомо постепенно добился успеха и на этом поприще. В 1662 г. Томосада, 2-й сын Томомоти, открыл в О?сака меняльную контору. К 1690 г. он так преуспел в этом деле, что вошел в число 10 самых богатых менял города.
Но основная деятельность дома Сумитомо была связана с разработкой медных рудников. Этим они отличались от других богатых домов эпохи Токугава, таких как Ко?ноикэ и Мицуи, основной сферой деятельности которых были торговля и финансово-кредитные операции. И именно с добычей и продажей меди был связан расцвет предпринимательской деятельности Сумитомо. Произошло это при Томоёси, в 4-м поколении семьи.
Установление «особых отношений» с бакуфу
Медные рудники Бэсси на о-ве Сикоку, которые стали золотой жилой для дома Сумитомо были обнаружены в 1690 г., а их разработка началась в 1691 г. К этому времени у дома Сумитомо был богатый опыт в деле разработки рудников в разных провинциях. Самым известным был медный рудник в Ёсиока, который Сумитомо начали разрабатывать еще в 1681 г.
Медные рудники, как и золотые и серебряные, находились в непосредственном подчинении бакуфу или местных даймё? и служили для них надежным источником дохода. Предприимчивые люди добивались подряда на их разработку, для чего надо было подать прошение правительству.
В дальнейшем бакуфу не раз использовало членов клана Сумитомо в качестве советников по вопросам управления государственными рудниками.
Семье Сумитомо удалось получить наследственное право на разработку и вывоз меди. Приказчик из лавки в Эдо по имени Идзумия Ситиэмон подал прошение на разработку рудников Бэсси, а в Томоёси выступил качестве поручителя. В мае 1691 г. разрешение было получено. В сохранившейся расписке перечислен ряд имен, все они из дома Сумитомо, что свидетельствует о том, что это было семейное предприятие (до?дзоку).
Разработка рудников Бэсси началась в августе того же года. Пик добычи пришелся на конец XVII-начало XVIII вв., а потом начались разные осложнения, продолжавшиеся до 60-х годов XIX века. Ущерб рудникам наносили ураганы, наводнения, пожары и другие стихийные бедствия. Кроме того, добычу затрудняла вырубка леса, который использовался как крепежный материал и топливо. Лес приходилось привозить издалека, что увеличивало накладные расходы. Наконец, из-за углубления подземных ходов появилась угроза затопления подземными водами. Все это начал сказываться на объемах добычи меди.
Помощь тогда пришла со стороны бакуфу, которое предоставило заем на возрождение рудников, стало поставлять рис для питания рабочих рудников по сниженным ценам, а также разрешило использовать для транспортировки тракт Ниихама и заготовлять отбракованный лес в окрестностях рудников. Льготы, предоставленные правительством дому Сумитомо объяснялись тем, что медь, наряду с золотом и серебром, играла большую роль во внешней торговле. Ею рассчитывались с Голландией и Китаем.
Уставы дома Сумитомо
В XVIII в. появились уставы дома Сумитомо, своего рода домашние конституции. Они преследовали одну цель — сохранить дело и капитал. Как и в уставах других купеческих домов, поощрялись бережливость, деловая смекалка и тщательное соблюдение отчетности.
Предшественниками деловых уставов были разного рода наставления, завещания потомкам. Одним из наиболее ранних со хранившихся документов такого рода в истории дома Сумитомо было «Завещание-наставление», составленное основателем дома — Сумитомо Масамото. Сформулированные там правила легли в основу семейных уставов дома Сумитомо. Вот эти правила:
Пункт 1. Если происхождение вещей вызывает сомнение, то покупать их не стоит, даже если они продаются по низким ценам.
Пункт 2. Не следует давать приют на ночь постороннему человеку, принимая при этом в залог лишь соломенную шляпу.
Пункт 3. Не следует заниматься посредничеством.
Пункт 4. Не продавать ничего в кредит.
Пункт 5. Даже если человек требует от вас слишком многого и вы начинаете терять терпение, следует поступить так, чтобы избежать конфликта.
Многогранная деятельность дома Сумитомо заставляла совершенствовать систему управления и контроля. Поэтому в XVIII веке, когда рамки деловой активности дома расширились, появились уставы, специально написанные для медных рудников Бэсси и лавок в г. Нагасаки и предназначенные для поощрения бережливости и деловой смекалки. В них также определялись отношения с работниками и содержались многочисленные предписания по поводу ведения дел и взаимоотношений с клиентами.
Устав для медных рудников Бэсси, составленный в мае 1721 года, содержал 13 правил.
Вот описание некоторых из них:
Пункт 1 касался правил пожарной безопасности. Работников обязывали быть осторожными с огнем.
Пункт 2 запрещал рабочим играть в азартные игры.
Пункт 5 Указывал на необходимость быть внимательным при выплате денег и соблюдать осмотрительность при даче денег взаймы.
Пункт 6 запрещал вымогательство по отношению к деловым партнерам.
Пункт 7 запрещал употребление спиртных напитков.
Пункт 8 предписывалось жить скромно и быть экономным.
Пункт 9 указывал на необходимость соблюдения строгого порядка на территории рудника; в частности, предписывалось открывать и закрывать ворота строго в одно и то же время.
Пункт 10 запрещал приводить гостей для развлечений.
Пункт 11 запрещал нелегальную торговлю.
Очень важен был пункт 12, где говорится о том, что в решении вопроса о ценах следует руководствоваться коллегиальным решением. Практика принятия таких решений и сейчас характерна для многих японских фирм и предприятий.
Согласно пункту 13, на рудниках вводилось своего рода профессиональное обучение смежным профессиям, что позволяло в случаях производственной необходимости использовать работников на разных должностях, поскольку работник приобретал опыт работы на всех участках.
Своего рода мозговой центр дома Сумитомо находился в О?сака, а лавки, меняльные конторы были разбросаны по всей стране. В Нагасаки, куда заходили иностранные корабли из Голландии и Китая, дом Сумитомо открыл свои лавки и конторы, где осуществлялись сделки по продаже меди. Для этих лавок в том же, 1721 году, был составлен устав, где было много общих пунктов с уставом для рудников Бэсси, но были и отличия.
Пункт 4 предписывал быть внимательным при заключении сделок, следить, чтобы запрещенные правительством к продаже товары не фигурировали в сделках.
Пункт 5 запрещал сразу же после заключения сделки отправляться в увеселительные поездки, т. е. никаких «презентаций» не дозволялось, что препятствовало возможности «отблагодарить» работника разными способами.
Пункт 7 предписывал строго соблюдать отчетность, фиксировать все счета в бухгалтерских книгах и каждый год в феврале присылать отчеты в основную осакскую контору. За этим следили очень строго.
Пункт 8 не разрешал приставать с какими-либо просьбами к постоянным клиентам и заниматься вымогательством по отношению к деловым партнерам. Категорически не допускалось взяточничество.
Пункт 9 запрещал приводить в лавку проституток.
Пункт 10 предписывал придерживаться скромности в одежде. Это касалось и управляющих (банто?), и простых работников. Все должны были быть одеты в платье из хлопка.
Пункт 12 предписывал строго придерживаться графика работы — с 6 утра до 16 часов, — после чего лавка запиралась на замок.
Пункт 13 предписывал, что в случае приема гостей, каждому необходимо было нести свою долю расходов на угощение, т. е. никаких «представительских расходов» не допускалось.
Пункт 14 запрещал приказчикам заниматься тайными торговыми операциями.
Пункт 15 касался механизма заключения сделок. При осуществлении купли-продажи предписывалось предварительно договориться с клиентом о цене. И строго следовать установленному порядку. Указывалось, чтобы вопрос о цене решался не одним человеком, а путем консультаций.
Такая практика принятия решений соблюдалась многими торговыми домами. Дело в том, что социальная организация японского общества XVII–XVIII вв. характеризовалась специфической семейной системой, где семья (дом) являлась основной единицей торгово-предпринимательской деятельности. Поэтому дом Сумитомо был семейной компанией и в таком виде просуществовал до конца второй мировой войны. Семейный фактор сыграл большую роль в деле становления и развития предпринимательской деятельности дома Сумитомо и определил стиль его взаимоотношений с наемными работниками.
«Запретительный» характер устава для лавок в г. Нагасаки можно объяснить тем, что в портовом городе было много соблазнов, и, чтобы уберечь от них работников, следовало заставить их следовать строгим нормам поведения. Поэтому правила так дотошно регламентировали каждую сторону повседневной жизни в быту и на работе.
Позднее, в 1740 г., для лавок в г. Нагасаки были составлены новые правила из 20 пунктов. Согласно двум из них, запрещалось давать деньги в долг и предписывалось 3 раза в месяц подавать в основную контору сведения о ходе дел. Это свидетельствовало о том, что дом Сумитомо в очередной раз приступил к реформированию своей системы ведения дел.
В октябре 1750 г. был создан устав и для основной конторы в О?сака, откуда осуществлялся контроль и руководство за всеми сферами деятельности дома Сумитомо. Причин появления этого устава было несколько: дело приняло широкие масштабы, увеличился штат наемных работников, разрастался и сам клан, поэтому было необходимо упорядочить систему взаимоотношений семей, которые находились в разных степенях родства с главой дома.
В особый раздел были выделены правила для всех работников и отдельно говорилось относительно контроля за работой приказчиков, служивших в родственных домах. Обращалось внимание на организацию труда — в обязанности работника входило поддерживать порядок на рабочем месте. Следили и за техникой безопасности — не только призывали быть осторожными с огнем, но и держали специального сторожа, причем как в дневное, так и в ночное время. Уже тогда занимались утилизацией отходов производства — золу от древесного угля, используемого в плавильных мастерских, предписывалось не выбрасывать, а собирать, и искать на нее покупателя.
Основы деловой этики
Но, главное, в этом уставе были зафиксированы те принципы, которые до сих пор лежат в основе деятельности многих фирм, определяя их особый, чисто японский микроклимат.
Пункт 19 этого устава касался взаимоотношений хозяина и работников. Их стиль был пронизан духом конфуцианской морали — почтительного отношения к старшему. Интересы клана ставились выше, нежели интересы одной семьи или отдельного работника. Этот корпоративный дух, проявляющийся в преданности работника идеалам фирмы, можно наблюдать и в современной Японии. И ученик, и наемный работник становились как бы составной частью огромного механизма клана Сумитомо. Их действия полностью подчинялись одной цели — процветанию дома, которому они должны были быть полностью преданны.
Этика профессиональной деятельности была во многом связана с сингаку («религией чистого сердца»), которое называли также тё?нингаку («наука горожан, купечества»). Основателем этого учения считается Исида Байган, крестьянин по происхождению, служивший приказчиком в одном из купеческих домов в Киото. Учение было распространено по всей стране вплоть до середины XIX в.
Идеи сингаку представляли собой синтетическое соединение элементов конфуцианства, буддизма, даосизма и синто? при доминирующей роли конфуцианских элементов. Его целью был обоснование моральных ценностей предпринимательской деятельности. Ценилось усердие в исполнении своего дела, знание профессии, верность. Работник должен был исполнять свой «сыновний» долг по отношению к главе дома.
Конфуцианская этика определяла и моральный кодекс торгово-предпринимательского дома Сумитомо. Это и аккуратность в ведении дел, и честные отношения с партнерами, и бережливость, и неприятие возможности получения денег нечестным путем.
Подготовка кадров
В доме Сумитомо, как и в других богатых купеческих домах, была принята система ученичества, призванная воспитать работника в «духе Сумитомо», привить ему нормы поведения в быту, обучить правилам взаимоотношений в коллективе, научить почтительному отношению к старшим. Поэтому прежде всего обучали этике, затем — письму и арифметике, а уже потом — всем премудростям ведения торговых дел.
В XVIII в. в О?сака была основана школа (Кайтокудо?), где обучались дети простых людей. Она была создана на пожертвования богатых торговцев, в том числе и дома Сумитомо. Создание этой школы произошло в период расцвета предпринимательской деятельности японского купечества, которому были необходимы более широкие знания, чтобы успешно вести дела. В середине периода Токугава появилось немало таких частных школ для простонародья. А школа Кайтокудо? позднее получила поддержку и от сёгуната — сёгун Ёсимунэ поощрял обучение простого народа.
Кризис дома Сумитомо
В 1840 г. исполнилось 150 лет, как семейство Сумитомо начало эксплуатировать рудник Бэсси, но никаких праздничных мероприятий по этому поводу не проводилось. Наоборот, дом испытывал кризис в делах. Управляющий основного дома (хонкэн) Такавара Гэмбэй представил «Записки», где изложил свои соображения по поводу реорганизации рудников. Он предлагал сократить расходы, взяв курс на строгую экономию.
Это был период реформ годов Тэмпо?, вызванных кризисной ситуацией в экономике страны. Правительство пыталось укрепить феодальные порядки и улучшить финансовое положение целой серией мероприятий — таких, как укрепление военного сословия, запрещение роскоши и курения табака, введение цензуры на книги. Главная же цель реформ заключалась в стремлении поставить под контроль чрезвычайно возросшее экономическое могущество торговцев. Но эти действия правительства встретили такое сопротивление со стороны «четвертого сословия», что правительство было вынуждено их приостановить, а потом и вовсе отменить. Власть лишь продемонстрировала свое бессилие.
К 1843 г. дела на рудниках Бэсси стали понемногу налаживаться. Оздоровление было результатом чрезвычайно решительных финансовых мер. Была не только снижена оплата временным работникам (это были крестьяне-отходники), но и сокращены расходы основного дома.
На кризисное финансовое положение в то время влияла и неуплата долгов со стороны даймё?. Дом Сумитомо покорнейше просил возвратить долги, но дело это было безнадежным по причине плачевного финансового состояния самих даймё?.
Положение усугубили и стихийные бедствия — 4–5 ноября 1854 г. в О?сака случилось сильное землетрясение, а на следующий год, в апреле, — еще одно. В результате, рудникам в Бэсси был причинен большой ущерб. В 1855 г. дому Сумитомо пришлось даже подать бакуфу прошение о предоставлении денежной помощи — он оказался не в состоянии справиться с финансовыми затруднениями своими силами.
Прежде, чем оказать материальную помощь, бакуфу послало на рудники агента, чтобы изучить состояние дел на месте. Поскольку положение действительно оказалось плачевным, дому Сумитомо была оказана большая помощь в восстановительных работах. В этом и заключалась причина того, что в политическом противостоянии 60-х годов XIX в. дом Сумитомо выступал на стороне бакуфу, несмотря на то, что последнее уже было не в состоянии оказывать ему помощь и поддержку, как в предыдущие годы.
Это, прежде всего, отразилось на рабочих на рудниках. Дело в том, что свыше 1 /4 риса, необходимого для их пропитания, Сумитомо получали из Мимасака, владения бакуфу, но поскольку в связи с военными действиями правительство само остро нуждалось в продовольствии, эти поставки на рудники Бэсси и Тацукава были прекращены, Необходимо было 8300 коку риса, но удалось купить лишь 6050 коку. Вдобавок, власти бакуфу сообщили, что будут прекращены поставки риса и из Ё?сю?.
В этой критической ситуации в 1865 г. управляющим рудниками Бэсси стал Хиросэ Гиэмон (Сихэй), в дальнейшем — первый президент компании Сумитомо. Он поехал в Эдо и обратился в финансовое ведомство (кандзё? бугё?сё) с прошением о возобновлении поставок риса. С такой же просьбой Хиросэ и глава дома Томокэн обратились к наместнику (сёсидай) в Киото и к другим официальным лицам. В результате были возобновлены поставки риса из Ё?сю?, но по рыночным ценам (до этого бакуфу продавало Сумитомо рис по льготным ценам), что негативно сказалось на материальном положении дома и отразилось на питании рабочих.
В итоге в мае 1867 г. среди рабочих вспыхнул бунт. Это были «рисовые волнения», которые продолжались до сентября. После того, как простой рудников достиг трех месяцев, последовало вмешательство властей. 10 чел. были арестованы, и с бунтом было покончено.
После смерти сёгуна Иэмоти бакуфу поставило Сумитомо в известность, что оно ограничивает поставки меди в Нагасаки 72 тыс. кин (кин=600 г). Это сразу пробило огромную брешь в финансовых делах Сумитомо, и привело к самым тяжелому кризису для рудников Бэсси — под вопросом оказалось само их существование.
В таких трудных для дома Сумитомо обстоятельствах в стране произошла реставрация императорской власти. Поскольку дом Сумитомо имел тесные отношения с бакуфу, т. е. с проигравшей стороной, рудники Бэсси были конфискованы в пользу нового правительства. Однако управляющему Хиросэ Сихэй удалось убедить новые власти разрешить дому Сумитомо продолжить эксплуатацию рудников. Спустя некоторое время дом приобрел их собственность и с помощью приглашенного французского инженера модернизировал весь процесс добычи меди. Но это уже от носилось к качественно иному этапу в истории торгово-предпринимательского дома Сумитомо.
Торговый дом Ко?ноикэ
«Загляни в приходные книги купцов, и сразу увидишь, что город О?сака — первый торговый порт Японии. В него съезжается множество торговцев из всех уголков страны. И не перечтешь, сколько в О?сака оптовых лавок, ведущих дела и с восточными провинциями и с западными провинциями. А для того, чтобы развлекать гостей, хозяева держат у себя на службе девушек, которых зовут „листьями лотоса"».
Так писал об О?сака японский писатель XVII в. Ихара Сайкаку. И в этом городе самой богатой среди торговцев в XVII в. была семья Ко?ноикэ.
Начало предпринимательской деятельности
Родословная дома Ко?ноикэ насчитывала много столетий. Своими корнями она связана со знатной самурайской фамилией О?ми Минамото, а та в свою очередь вела свое происхождение от императора Уда (888–897), 8-го принца Ацудзанэ. Много раз семья меняла место жительства, пока в XVI в. не обосновалась в Идзумо и не стала служить даймё? Амако. Там в декабре 1570 г. родился Синроку, которого считают основателем торгового дома Ко?ноикэ.
С младенческих лет Синроку воспитывался у двоюродного дедушки Яманака Нобунао, который жил в деревне Ко?ноикэ, находившейся в провинции Сэццу в местечке Итами (ныне префектура Хё?го). Дед умер в мае 1579 г., и Синроку стала воспитывать двоюродная бабушка. Жили они в большой бедности, практически не имели средств к существованию.
После обряда совершеннолетия (гэмбуку) в 15 лет Синроку дали имя Сатимоти. Перед юношей встал вопрос — как и на что жить. Хорошенько поразмыслив, Синроку отбросил большой и малый меч, которые были принадлежностью не только военного костюма и снаряжения самурая, но и гражданского платья. Они носились всем сословием самураев, начиная от простого воина и кончая верховным правителем страны сёгуном.
Скрыв свое самурайское происхождение, Синроку решил заняться торговлей. Он изменил свое имя на Синъэмон. Потом это имя в доме Ко?ноикэ переходило из поколения в поколение вплоть до середины XIX в.
В начале XVII в. менявшиеся условия жизни в Японии многих заставляли менять привычные устои и традиции. Синтоистские и буддийские монахи, врачи, самураи, крестьяне и другие сословия становились торговцами. Таких примеров было множество. Так что можно сказать, что Синроку уловил дух времени — эпоха войн завершилась, и потребность в воинах отпала. В Японии были нужны иные профессии.
Синроку был бедняком и не имел средств, чтобы начать дело. Помог ему случай. Семейная легенда рассказывает, что однажды некий человек благородного происхождения из Тамба затеял ремонт замка. Синроку узнал об этом и решил принять участие в этом деле. Будучи по происхождению самураем, он разбирался в военном искусстве. Он осмотрел местность вокруг замка, указал его владельцу на слабые места с точки зрения обороны и высказал свои соображения, как можно укрепить замок. За это владелец замка во время торжественной церемонии по случаю окончания работ хорошо его наградил, что и помогло ему вырваться из тисков бедности.
В двух ри (ри=3927 м) на запад от деревни Ко?ноикэ находился рынок в Итами, а на севере — торговый город О?сака. И в этой деревне Синроку начал варить дешевое сакэ (нигоридзакэ) и торговать им вразнос. Скорее всего, это было в 1600 г.
К тому времени, как Синроку решил открыть новое для себя дело, в Японии еще не делали прозрачного сакэ. Правда, говорят, что монахи в Исэ владели секретом изготовления такого напитка. Но как бы там ни было, начало производства прозрачного сакэ связано с именем Синроку. Техника его изготовления по своей сути осталась той же и сейчас. А открыть этот секрет помогла чистая случайность,
В доме Синроку был слуга, отличавшийся дурным нравом. Однажды он со злости тайком швырнул золу в бочонок с обычным, мутным, сакэ, чтобы напакостить хозяину.
Ничего не зная об этом, Синроку, как обычно, зачерпнул сакэ и к своему удивлению обнаружил, что оно стало прозрачным и, мало того, — у сакэ появился приятный аромат. Когда он обнаружил на дне бочонка золу, ему в голову пришла догадка, что зола и очистила сакэ от мути. Это неожиданное открытие и послужило началом товарного производства прозрачного сакэ. Мелкая пакость обернулась грандиозной удачей, принесшей известность дому Ко?ноикэ и обеспечившей его процветание.
Сакэ, изготовляемое Синроку, стало чрезвычайно популярным. Поэтому Синроку задумался о новых рынках сбыта. Его привлекали рынки в Эдо и О?сака. В 1615 г. двое сыновей Синроку основали в О?сака собственное дело. Затем они стали заниматься перевозкой риса и сакэ по всей стране, чем приумножили свое богатство. А в 1619 г. в О?сака перебрался и сам Синроку, где продолжил заниматься производством сакэ. Вся дальнейшая деятельность торгового дома Ко?ноикэ разворачивалась в этом городе, который являлся главным рынком страны.
Когда в 1650 г. Синроку умер, его семья уже входила в число богатейших торговцев О?сака. Дальнейший расцвет дома был связан с деятельностью сына Синроку — Дзэнъэмон. Именно он присоединил к своему имени фамилию Ко?ноикэ, увековечив тем самым название деревни, где начинал варить сакэ его отец. Благодаря своей предприимчивости и смекалке, он научился извлекать выгоду из разных видов деятельности, сумел сохранить и приумножить богатство, создать дому доброе имя.
Переход в сферу кредитно-финансовых операций
Дзэнъэмон первым занялся морскими перевозками. Сначала это была его обязанность по отношению к даймё? Нисигуни, когда тот, следуя системе заложничества (санкин ко?тай), должен был являться в Эдо. Затем от стал кредитовать даймё?, отправлявших произведенный в их владениях рис на продажу в О?сака. Для Ко?ноикэ это дело было особенно выгодным, поскольку для них рис служил исходным сырьем для производства сакэ.
В 1656 г. Дзэнъэмон открыл в Эдо меняльную контору (рё?гаэтэн), занявшись всевозможными кредитными операциями. Однако особенно преуспел в финансовых делах Дзэнъэмон II. Он входил в состав совета О?сака, объединявший 10 меняльных контор города. Вскоре Ко?ноикэ стали официальным банкиром (гоё? рё?гаэ) правительства страны.
Постепенно Ко?ноикэ перестали заниматься производством сакэ и морскими перевозками и целиком переключились на кредитно-финансовые операции. В 1696 г. 30 % феодальных домов Японии пользовались услугами ссудных лавок, принадлежавших дому Ко?ноикэ, 110 княжеств получили от этого дома заем.
Дом Ко?ноикэ ссужал деньгами и купцов. В 1670 г. 59 % общей суммы капитала шло на кредитование купцов, и 19 % — даймё?. Но к началу XVIII в. процент кредита, представлявшегося даймё?, резко вырос — он составлял 73,5 % от общей суммы капитала дома Ко?ноикэ.
Осакские купцы твердо придерживались своего кодекса чести. Они хорошо знали друг друга и поэтому большие и мелкие сделки большей частью скреплялись устным соглашением («рукопожатие торгового дома и клиента»). Это касалось не только купли-продажи, но и займов. Такое устное соглашение было равносильно подписанному контракту, и осакские власти признавали законность такого устного договора и заставляли оплачивать долги.
При 3-м главе дома, Мунэтоси, благодаря финансово-кредитным операциям дом Ко?ноикэ особенно преуспевал. Они приобретали земельные участки и переселяли туда крестьян для их обработки. Так, в 1705 г. Ко?ноикэ купили земли в провинции Кавати и переселили туда 120 семей из ближайших деревень и еще 360 семей из других районов. Вообще, освоение земель — нови и пустошей — под посевы риса было типичным делом для японского купечества в период Токугава.
В О?сака дом Ко?ноикэ также стремился приобретать земельные участки, которые со временем росли в цене, что делало выгодной и эту сферу деятельности.
Структура дома и кадровая политика
В начале XVIII в. Ко?ноикэ имели следующую организационную структуру. Кроме главного дома (хонкэ), который вел свое происхождение от основателя по прямой линии, было учреждено 5 боковых домов (бункэ), связанных с главным домом родственными связями. Кроме того, в клан Ко?ноикэ входило еще 22 семьи, которых называли бэккэ. Это была боковая линия дома, члены которого не были связаны родственными узами с хонкэ. Скажем, главой такого дома мог быть муж дочери или усыновленный семьей Ко?ноикэ человек. Все эти линии и ветви включались в деятельность главного дома, и функционирование их предприятий зависело от экономической поддержки последнего.
В ученики принимали мальчиков в возрасте 12 лет. Когда ученик поднимался до должности приказчика, и если при этом ему уже было более 20 лет, ему доверяли обучение учеников. Спустя 2–3 года было принято выдвигать этого работника на должность управляющего, а еще спустя 2–3 года ему разрешалось создать бэккэ, и тогда он считался главой боковой линии семьи. Например, работник, получивший должность приказчика в возрасте 18 лет, мог создать бэккэ в 42–43 года. Но, начиная с 40-х годов XVIII в., все меньшему количеству наемных работников разрешалось основывать собственное дело.
Ученики не получали никакого вознаграждения, работники н должности приказчика и выше получали 50–60 моммэ (моммэ=3,75 г) серебром каждые 2 мес, заведующие обучением и выше ежегодно получали от 300–400 до 3000 моммэ в зависимости от должности.
К этой основной оплате работники получали еще доплаты двух видов — мояигин и надзукэгин. Мояигин представляли собой годовые бонусы в размере 200 моммэ. Надзукэгин платили каждые 2 или 3 года, но только после того как работнику исполнялось 21–22 года, да и то только тем, кто работал у Ко?ноикэ с юности. Тем же, кто нанимался на работу в более зрелом возрасте, выплачивали вознаграждение на 8 или 9 год службы у Ко?ноикэ. Таковы были правила дома.
Однако на практике работники не получали надзукэгин до тех пор, пока не подходило время их отставки, или когда им разрешали открыть собственное дело. Такая практика позволяла удерживать работника у себя, поскольку покинуть хозяина становилось для него экономически невыгодно. Этот стиль управления получил широкое распространение и дальнейшее развитие в последующий период Мэйдзи. По сути дела, система найма в доме Ко?ноикэ представляла собой прообраз существующей в современной Японии системы пожизненного найма.
Более 10 % всех работников дома Ко?ноикэ имели статус бэккэ. Согласно семейным записям в 1719–1741 гг. 51 чел. покинул этот купеческий дом по разным причинам: 8 чел. умерло, трое были приняты в другие дома как наследники, 8 чел. попросили освободить их от контракта. 32 чел. были уволены: 27 как плохие работники или по возрасту, среди остальных пятерых один оказался вором, двое заболели, один потерял казенные деньги, другой напутал с деньгами, отпущенными на расходы на кухню.
Уставы дома Ко?ноикэ
Подобно Мицуи и Сумитомо, дом Ко?ноикэ также имел свои уставы. Эти уставы отражали индивидуальный портрет дома и законы, которыми регулировалась его деятельность. Несмотря на некоторые отличия, между уставами разных торговых домов можно обнаружить много общего. Например, во всех уставах поощрялась бережливость, деловая смекалка, тщательное соблюдение отчетности.
Семейные правила (какун) дома Ко?ноикэ появились в 1732 г. К тому времени Ко?ноикэ представляли собой большой семейный клан, накопивший огромное богатство. Необходимо было регулировать деятельность дома, его боковых домов, строго следить за направленностью деятельности, не допускать пустой траты капитала. Правила касались и внутрисемейных отношений и взаимоотношений с наемными работниками. Они дают возможность познакомиться с купеческой этикой тех лет.
Идея составления семейного устава возникла еще у родоначальника дома Ко?ноикэ Яманака Синроку, который был известен и под именем Юкимото. В 1614 г. он написал «Юкимото сисон сэйси дзётоку» («Наставление потомкам от Юкимото»). Каждое последующее поколение вносило свой кирпичик в свод семейных правил, пока это дело не завершил Мунэтоси, который по своим деловым качествам превосходил всех своих предшественников.
Мунэтоси приступил к написанию семейных правил в апреле 1716 г. Полный свод семейных правил (какун) был завершен к 1732 г., когда Мунэтоси было уже 66 лет. Следуя семейной традиции, он в 57 лет отошел от дел и, скорее всего, занимался составлением этих правил. Они содержали, кроме деловой части, массу поучений и наставлений и определяли нормы нравственного поведения членов семьи, касались обрядов совершеннолетия, бракосочетания, похорон, религиозных отправлений всего клана Ко?ноикэ.
Правила, касавшиеся деловой сферы, были очень строгими. Главенство во всех делах признавалось за основным домом, а всем остальным полагалось с ним сотрудничать. Запрещалось производить перемены в сфере деятельности, предписывалось следовать установленной практике ведения дел и направлять свою энергию на какой-то один вид деятельности. По всей видимости, клан не хотел рисковать, предпочитая заниматься делами, приносящими твердый доход.
В почете были бережливость и аккуратность в ведении деловой отчетности. У дома Ко?ноикэ были особые бухгалтерские книги (санъётё), где фиксировались сделки по продаже сакэ и вся кредитно-финансовая деятельность дома.
Для решения различных проблем в клане Ко?ноикэ существовал консультативный совет, и в правилах подчеркивалась важность семейных консультаций. Устав Ко?ноикэ даже главе хонкэ запрещал распоряжаться капиталом без согласования с управляющими и с другими членами дома. Главе клана не дозволялось принимать решения единолично. В уставе, в частности, говорилось:
«Наследник главного дома (хонкэ) должен нести ответственность за сохранение и защиту капитала дома до тех пор пока он не передаст эту функцию своему преемнику. Поэтому он должен придерживаться установленных традиций дома в решении всех деловых вопросов».
Хотя главой дома мог быть лишь старший сын, иногда случались отступления от этого правила: до этого поста иногда допускались усыновленные члены семьи, если по какой-то причине этого права лишались родные дети.
* * *
В 1867–1868 гг. в Японии произошли события, круто изменившие путь развития страны. Реставрация Мэйдзи ознаменовала собой начало кардинальных социально-экономических преобразований, расчистивших путь быстрому развитию капитализма в стране.
В ходе подготовки реставрации и последовавшей за ней гражданской войны дом Ко?ноикэ, как многие другие богатые купеческие дома О?сака и Киото, оказывал поддержку антисёгунской оппозиции и финансировал ее военные операции.
Однако в наступивший после победы переломный период, когда менялись ориентиры в деловой активности, клан Ко?ноикэ выбрал выжидательную позицию. Он как бы продолжал брести по проторенной дорожке, что в конце концов привело его к упадку. Обладай огромными денежными средствами, дом продолжал заниматься кредитным делом, вместо того, чтобы вкладывать их в развитие промышленности. Япония вступала в период промышленной революции, но Ко?ноикэ не сумели переключиться на новый вид деятельности, продемонстрировав неспособность приспособиться к новым условиям. Возможно, сыграл роль и субъективный фактор. Тогдашний глава клана не обладал той энергией, напористостью, умом, предприимчивостью и другими деловыми качествами, которыми отличались его предшественники.
Правда, еще в середине периода Мэйдзи (1868–1911) дом Ко?ноикэ был еще очень заметен в финансовых кругах. Но затем его дела пошатнулись. Некогда богатейший торгово-предпринимательский дом заметно терял завоеванные позиции и оттеснялся с экономической арены. Последним заметным событием в его истории было участие в создании в 1933 г. банка Санва (сейчас один из крупнейших банков Японии). Однако тогда доля Ко?ноикэ среди других учредителей была наименьшей. Банк Ко?ноикэ внес тогда 10 млн. иен, и это были все деньги, которыми он располагал.