Глава 2 ДВИЖЕНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ПРОТЕСТА

Выступления крестьян и городской бедноты

В течение периода Токугава в Японии произошло около 2700 крестьянских выступлений. В первой половине периода они проходили в форме сопротивления увеличению налогового бремени и обычно организовывались деревенской администрацией. С середины периода крестьянские выступления сделались более мощными. Их поднимали сами крестьяне, которые стали выдвигать руководителей из своей среды. Они выступали не только против чиновников, но и против купцов и привилегированной деревенской верхушки.

В конце периода Токугава размах крестьянских выступлений стал столь велик, что создал серьезную угрозу властям, которые были вынуждены использовать крупные военные силы для их подавления. Крестьяне научились защищать свои собственные интересы, отстаивая достигнутый уровень жизни и возможность самим участвовать в экономической жизни страны. Они стали играть активную роль в происходивших социально-экономических изменениях в японском обществе.

Крестьянское движение было формой социального протеста. После того, как у них отобрали оружие, крестьяне перешли к петиционным формам протеста. Другой формой борьбы было бегство из деревень в другое княжество или в город.

При обращении к властям выдвигавшиеся крестьянами требования, как правило, отражали интересы всех слоев деревни. Среди них были снижение налогов, ликвидация новых податей, отмена трудовой и гужевой повинности, снижение арендной платы, уничтожение монопольных цен на рис или хлопок, предоставление крестьянам права самим выходить на рынок и продавать продукты. Крестьяне также часто требовали наказания должностных лиц за злоупотребления, замены или выборности уездных чиновников, защиты от самоуправства самураев.

В XVII в. практиковалось переселение даймё? на новое место, что особенно часто случалось при первых трех сёгунах. Крестьяне активно протестовали против этого, поскольку новые даймё? вводили и новые налоги.

Симабарское восстание

30-е годы XVII в. были отмечены двумя мощными крестьянскими выступлениями, во многом определившими дальнейшую политику правительства в отношении иностранцев. Первое из них, произошедшее на о-ве Амакуса, было быстро подавлено, но уцелевшие его участники присоединились к Симабарскому (по названию п-ова на о-ве Кю?сю?) восстанию (1637–1638).

Симабарское восстание было самым крупным вооруженным выступлением в эпоху Токугава. До сих пор среди историков идет спор о том, что послужило непосредственной его причиной: налоги или гонения на христиан. Действительно, Симабарское восстание под христианскими лозунгами, а на знаменах восставших были христианские эмблемы. Но, скорее всего, оно было вызвано жестокостью нового даймё? Мацукура Сигэхара. Глава голландской фактории на о-ве Хирадо Н.Кукебакер в своем сообщении об этом восстании указывал, что большинство вассалов прежнего даймё? Симабара, Арима, не последовало за ним в новый район, а осталось на месте. Лишенные своих самурайских доходов, они формально превратились в крестьян, но по-прежнему хорошо владели оружием. Новый даймё? довел их обложение, как и всех крестьян, до чудовищных размеров, что, по мнению Кукебакера, и привело к восстанию.

Мацукура Сигэхара отбирал у крестьян весь рис, «до последнего зернышка». К неплательщикам он применял жесточайшие пытки и наказания, бросал в тюрьмы их жен и дочерей, которые часто умирали под пытками. Он первым применил изуверскую казнь мино одори («танец соломенного плаща»), при которой поджигали соломенный плащ, надетый на связанного крестьянина. А непосредственным поводом к выступлению послужила пытка, которой один из чиновников даймё? подверг дочь крестьянина на глазах отца. Тот не вынес этого зрелища и убил чиновника.

По материалам, основанным на хронике даймё? Мацукура, всего в боевых действиях приняло участие 23888 крестьян, из них 11552 женщины; помощь им оказали 3783 крестьянина, в том числе 1720 женщин. Вместе с крестьянами с о-ва Амакуса, о которых таких детальных данных в этой хронике нет, всего в старом замке Хага (в районе Симабара), который захватили восставшие, находилось более 30 тыс. чел. Среди них были и самураи-ро?нин.

Поначалу у восставших было очень мало оружия, но они добывали его, захватывая у самураев. Власти оказались застигнуты врасплох. Сам даймё? Мацукура, согласно системе санкин ко?тай, находился в Эдо. Власти соседнего княжества, к которым вассалы Мацукура обратились за помощью, отказались выступить без специального указания бакуфу — отправлять войска за пределы своих княжеств даймё? не имели права.

5 месяцев восставшие противостояли правительственным войскам. Подавить восстание и сломить сопротивление помогли голод (у осажденных кончилось продовольствие) и артиллерия голландского флота.

Все, кто укрывался в замке Хага, были перебиты. По официальным данным, потери правительственных войск составили 13 тыс. чел., но фактически они, видимо, были больше. Был наказан и даймё? Мацукура Сигэхара — его лишили владений.

Рост числа выступлений в XVIII в.

В XVIII в. положение крестьян ухудшилось, что вопреки всем запретам, усилило их бегство из деревни. В первой половине XVIII в. сёгунат издал несколько указов относительно «чистки» городов от беглых крестьян, что свидетельствовало о неблагополучии в деревне. Ухудшение климатических условий, стихийные бедствия, саранча вызывали неурожаи и приводили к голоду и росту цен.

В 1732 г. произошел голодный бунт в Эдо — год выдался неурожайный. Жители громили склады и дома рисоторговцев. Это был один из первых крупных бунтов городских низов в период Токугава.

В 1737–1739 гг. прошли бунты горняков на принадлежавших сёгунату рудниках Икуно. Причина заключалась в повышении цен на рис и снижении заработков. Пришлось вызывать войска из соседнего княжества. Бунт был подавлен, 32 зачинщика брошены в тюрьму.

Грандиозный голодный бунт, когда отчаявшийся народ стал громить рисовые склады и дома богачей, произошел и в мае 1787 года в Эдо. Он продолжался 5 дней. Официальные лица из 90 деревень, местные купцы, кредиторы, торговцы шелком сообщали о большом ущербе, причиненном их домам, лавкам и складам. Это были самые крупные беспорядки в Эдо со времени его основания.

Крупные крестьянские восстания произошли в провинции Дэва и княжестве Айдзу. В Дэва (близ города Ямагата) из-за наводнения и плохого урожая с 1745 г. положение в деревне стало ухудшаться. 1746 г. также выдался неурожайным, и к весне 1747 года все запасы риса у крестьян кончились. В мае крестьяне 33 деревень подняли восстание и выдвинули 15 требований. Наиболее важные из них были:

1) в случае обложения в деньгах, определять цену на рис в соответствии с ценами в ближайших районах;

2) упразднить подушную подать как несправедливую;

3) прекратить тяжелую для крестьян гужевую повинность;

4) отменить запрещение сбора корней и сосновых шишек;

5) уничтожить обычай неофициальных посещений старост чиновниками, расходы по угощению которых несут крестьяне;

6) разрешить продажу топлива в городе Ямагата.

Характер этих требований указывает на известную связь крестьян с городским рынком и на их стремление самим, без посредников вести торговлю.

Власти обещали удовлетворить требования крестьян и выдать им рис и деньги. Поверив обещаниям, восставшие вернулись в свои деревни после чего началось расследование дела: аресты зачинщиков и пытки. Вожаков восстания приговорили к смерти, остальных — к различным наказаниям.

Восстание в княжестве Айдзу 1749 г. также возникло из-за неурожая и голода. Власти дали обещание снизить налоги наполовину, и крестьяне разошлись по домам. Но вместо выполнения обещаний последовала жестокая расправа — трое вожаков были четвертованы, двое сожжены, трое обезглавлены, всего было подвергнуто наказанию 229 чел.

Вот сводные данные о крестьянских восстаниях в период Токугава:

_{Крестьянские выступления в период 1601–1867 гг.}

Самым бурным временем выступлений крестьян были 80-е годы XVIII в. Именно на них пришелся пик неурожаев и голода. Крестьянские выступления начали превращаться в грозную силу. Тогда же произошло много восстаний городской бедноты, вызванных ростом цен на рис.

К концу периода Токугава как крестьяне, так и горожане имели длительную традицию коллективной борьбы, с властями. Участники крестьянских выступлений обычно вооружались бамбуковыми пиками и шестами, камнями, косами, кольями, лопатами, мотыгами, топорами, а иногда и огнестрельным оружием. Существовал даже специальный символ восстаний — знамя из соломы, которое крестьяне несли впереди. В обеспечении повстанцев продовольствием, как правило, принимала участие вся деревня.

Крестьянские выступления подавлялись войсками правительства или княжеств. Закон предусматривал жесткие меры наказания, прежде всего руководителей. Поэтому, подавая петиции, крестьяне располагали подписи в прошении по кругу, делая приписку: «а вожаков у нас нет никаких».

Мятеж О?сио Хэйхатиро?

В годы Тэмпо? (1830–1844) в Японии произошло много городских волнений. Они были вызваны неурожаями, из-за которых резко подскочили цены на рис. Неурожай охватил даже провинцию О?ми, откуда всегда вывозили рис. В документах зафиксированы 69 беспорядков по всей стране, из них в О?сака произошло 8, а в Эдо в 1833 г. беспорядки возникали дважды. Особенно большие волнения произошли в Эдо в 1836–1837 гг., что вынудило бакуфу позаботиться о подвозе риса в город, а городской совет стал раздавать рис нуждающимся из своих хранилищ.

Но совсем из ряда вон выходящие события разыгрались в феврале 1837 г. в О?сака. Они имели особенно большой резонанс, поскольку О?сака являлся центром товарного обращения, туда по разным делам стекалось множество народу со всей Японии, и слухи о беспорядках в городе быстро распространились по всей стране.

30-е годы XIX в. были отмечены целым рядом стихийных бедствий; 4 года подряд были неурожайными. Особенно усугубилось положение в 1836 г., когда из-за сильных дождей не взошло ни просо, ни рис, ни бобы, ни ячмень, ни горох, поэтому цены на продовольствие резко подскочили. На складах Эдо цена десяти мешков риса достигла 45 рё? золотом. Народ бедствовал, участились случаи голодной смерти. Поэтому бакуфу распорядилось открыть в Эдо пункты помощи голодающим, где собиралось до 20 тыс. бедняков. По всей стране было приказано оказывать помощь голодающим, изъяв для этого рис из неприкосновенных запасов. Но распоряжению этому следовали не везде, а на крестьян оно вообще не распространялось.

Голод и нужда не миновали и богатый город О?сака; много жителей умирало от голода прямо на улице. К январю 1837 г. голод достиг таких масштабов, что съели даже всех голубей. К тому времени сократился и привоз товаров в О?сака, поскольку постепенно развилась система их продажи на месте производства. Чиновники бакуфу, проживавшие в городе, занимались только выколачиванием налогов и нисколько не заботились о том, чтобы как-то помочь голодающим.

В таких условиях произошло событие, известное как «мятеж О?сио Хэйхатиро?», или «рисовые волнения годов Тэмпо?». Необычность его заключалась в том, что на этот раз мятеж против сёгунских властей поднял бывший чиновник сёгунской администрации в О?сака.

Биография Осио Хэйхатиро?

Биографические сведения об Осио Хэйхатиро? довольно скудны. Он родился в январе 1793 г. Его родители умерли, когда ему было 7 лет, и заботу о его воспитании взял на себя дедушка, а затем приемные родители. В возрасте 26 лет О?сио Хэйхатиро? занял должность полицейского чиновника в городском управлении восточной части О?сака в районе Тэмман. Это была одна из самых низших должностей во всей административной структуре бакуфу, но одна из важнейших в администрации города. О?сио Хэйхатиро? прослужил в ней 10 лет и приобрел широкую известность среди горожан своей непреклонной борьбой против продажных буддийских священников и спекулянтов.

Карьера О?сио Хэйхатиро? казалась надежной. Но в 1830 г. он отказался от должности и занялся совершенно иной деятельностью. Он основал школу Сэнсиндо?, которую посещали крестьяне и мелкие торговцы, и в которой он стал проповедовать свои идеи.

В юности О?сио Хэйхатиро? изучал учение Чжу Си у конфуцианского ученого Хаяси Дзюссай. Потом увлекся идеями китайского философа Ван Янмина, который считал важным не теоретическое знание, а понимание нравственных истин. Учение Ван Янмина (по-японски его имя звучит как О?ё?мэй) распространилось в Японии в XVII в. К его сторонникам принадлежал японский экономист и политический деятель Камадзава Бандзан. Он одним из первых начал писать о тяжелом положении крестьян, критиковать политику сёгуната и даймё?, за что подвергся преследованиям и был вынужден скрываться от властей. О?сио Хэйхатиро? воспринял политические и моральные принципы этого учения.

По мнению О?сио, несправедливость была порождена путем

[11]

субъектом и объектом, аристократией и крестьянами. Он говорил, что люди высокого звания обучены этике, поэтому они знают как вершить добрые дела, но они этого не делают. Те же, кто занимает низшее положение, добродетельны, однако именно они становятся жертвами угнетения. О?сио неустанно повторял, что несправедливость порождается аристократией, а не низшими классами, которым следует оказывать помощь, а не презирать их.

Когда в стране начался голод, бакуфу, опасаясь волнений в Эдо, приказало везти туда рис из О?сака и из других провинций. Даже в Киото — резиденцию императора — подвоз риса прекратился. О?сио Хэйхатиро? подал петицию главе городского управления (бугё?) Атобэ Ямасиро-ками с просьбой раздать голодающим рис с правительственных складов. Он обратился также к богатым купеческим домам — Ко?ноикэ, Мицуи, Тэнно?дзия, Хираноя, — призывая их помочь голодающим. Он предупреждал их, что бедняки отчаявшись, пойдут громить рисовые склады, но его призывы не нашли никакого отклика ни у городских властей, ни у богатого купечества. Разгневанный бездействием властей, О?сио Хэйхатиро? продал 1 тыс. томов своей личной библиотеки, а вырученные деньги раздал голодающим и обездоленным.

Хотя реально сумма была небольшой, этот шаг принес О?сио Хэйхатиро? большую популярность и, одновременно, нанес урон авторитету властей, чем вызвал их недовольство. Его вызвали в городское управление, где объявили, что его действия незаконны. На это О?сио Хэйхатиро? ответил, что, поскольку власти не распорядились, чтобы богачи помогли бедным, он поступил так, как ему подсказала совесть.

Воззвания О?сио Хэйхатиро?

Авторитет О?сио Хэйхатиро? был весьма велик. Поэтому, когда он задумал поднять восстание, вокруг него быстро сплотилась группа заговорщиков, которых он стал обучать обращению с оружием. Одновременно, с сентября 1836 г. они начали распространять воззвания, призывая население присоединяться к ним. В одном из таких воззваний говорилось:

«Свирепствуют стихийные бедствия, народ страдает, а чиновники берут взятки, думают только о личной выгоде. Для этой цели страдающих от нэнгу крестьян облагают дополнительным налогом в больших денежных суммах. Цены на рис поднялись, низшее население страдает. В то время как городское управление отправляет рис в Эдо, в отношении людей, которые привозят для продажи хоть немного риса из Киото в О?сака, применяются жестокие наказания. Богачи ссужают крупные суммы даймё? и получают проценты, затем делаются должностными лицами даймё?, получая жалование ни за что. Они владеют вновь обработанными полями и, получая обильную жатву, ничего не дают бедному люду. И чиновники им на это не указывают. Они развлекаются с женщинами, ведут роскошную жизнь, предаются празднествам. Мы больше не можем терпеть. Мы хотим наказать этих разбойников, раздать их золото и рис неимущим. Мы делаем это не для захвата политической власти, мы подымаем восстание, чтобы наказать богачей… Мы стремимся к тому, чтобы облегчить подать и повинности, изменить дурные распутные нравы и роскошь и вернуться к простоте и скромности… Нужно разбудить нашу родину. Если нам улыбнется счастье, то мы захватим замок и прославим свое имя на 100 поколений… Не дело вести бесполезную жизнь и безучастно ждать смерти. Только ты, народ, можешь изменить свою несчастную участь. Как только вы услышите о восстании, выбирайте своих вождей, идите к нам на помощь».

Как видно из текста воззвания, гнев О?сио Хэйхатиро?, вызывали осакские богачи, которых он называл «ненавистными пройдохами, неслыханно наживавшихся на бедствиях народа». К последнему О?сио относил и разорявшихся самураев:

«Простолюдины, не имеющие моральных устоев и не обладающие гуманностью и справедливостью, легко продвигаются на должности, которые должны занимать люди высокого рождения… Они кичатся своим богатством и развращают чиновников, являются виновниками разорения самураев. Высокородные самураи прозябают в бедности, в то время как с осакскими богачами… обращаются как с княжескими канцлерами».

О?сио Хэйхатиро? возмущался тем, что люди «низкого рождения» (т. е. купцы) были бессердечны, черствы, и пеклись не о пользе народа, а о собственном обогащении. Он и его сторонники неодобрительно относились к тому, что разбогатевшие купцы разными способами покупали дворянские гербы и с помощью денег добивались различных привилегий.

В своих воззваниях О?сио Хэйхатиро? осмелился открыто выступить с обвинением в адрес сёгунских властей, которые, по его мнению, довели страну до тяжелого положения и отправляют рис в Эдо, резиденцию бакуфу, а «в Киото — резиденцию сына Неба — не посылают».

Текст воззвания был специально написан слоговой азбукой, а не иероглифами, чтобы его могли прочитать малограмотные крестьяне, и оно было расклеено по деревням четырех провинций (Сэццу, Кавати, Идзуми и Харима), прилегавших к О?сака.

Начало и ход восстания

У О?сио Хэйхатиро? не было четкой политической программы. Он не выдвигал идеи коренной перестройки общества, а лишь выступал в защиту обездоленных, которым никто не пришел на помощь в трудную минуту. Вместе с тем, замысел О?сио Хэйхатиро? содержал в себе некоторые черты, которые позволят говорить о задуманном им выступлении, как о качественно новом явлении для Японии той поры.

Конкретный план восстания заключался в том, чтобы конфисковать имущество богатых торговцев, предать огню их дома, сформировать отряды из крестьян и двинуть их на опорные центры бакуфу. Таким образом, О?сио Хэйхатиро? планировал выступить не только против торговцев и чиновников, но и против самой власти. Это было неслыханно. Ведь все японское общество пронизывал порядок, основанный на жесткой феодальной иерархии, при котором лица, занимавшие более низкое общественное положение, должны были беспрекословно подчиняться высшим. Фактически, О?сио Хэйхатиро? замахнулся на всю структуру феодального общества.

Восстание пришлось начать преждевременно, поскольку среди заговорщиков нашлись предатели. Один из них, Хираяма Сукэдзиро?, отправил тайный донос городским властям, где раскрыл сроки восстания. Рано утром 19 февраля жители города были разбужены стрельбой на улицах. Над храмами Тэнсёдайдзин, Хатиман, Касуга развевались флаги восставших, на которых было начертано: «Спасение бедствующих!». О?сио Хэйхатиро? поднял также флаг со своим фамильным гербом. В городе запылали дома богатых торговцев. Восставшие обстреляли дом полицейского начальника района Тэмман, который жил напротив О?сио. Во все стороны летели зажигательные стрелы, гремели залпы из пушек. Дом самого О?сио Хэйхатиро? сгорел. Пожар в О?сака длился 2 дня.

Повстанцы напали на административное здание сёгунской администрации и разрушили его. Городские власти, хотя и были предупреждены о заговоре заранее, находились в растерянности.

В ходе восстания к О?сио Хэйхатиро? присоединилось 300 чел. Это было пестрое по своему составу войско, вооруженное в основном пиками и мечами. Громкими возгласами они поддерживали друг друга. Захватывая продовольственные склады, они раздавали рис и другие продукты горожанам и крестьянам.

Постепенно городские власти собрались с силами и осакский гарнизон начал теснить повстанцев. Надежды О?сио Хэйхатиро? на массовую поддержку крестьян не оправдались: крестьяне не успели прийти ему на помощь. Кроме того, власти бакуфу распорядились открыть на дорогах, ведущих в О?сака, все склады и раздавать всем, идущим туда, рис и деньги.

Мятеж О?сио Хэйхатиро? был подавлен. Начальник стражи осакского замка Сиродои Ои-ками отдал приказ о поимке О?сио Хэйхатиро?, его приемного сына и других участников мятежа. Многие из них покончили жизнь самоубийством, другие рассеялись по стране.

О?сио Хэйхатиро? с сыном укрылись в доме Миёси Горо, занимавшегося закупками полотняной ткани. На рассвете 27 марта дом был окружен стражей. Увидев это, О?сио поджег дом, после чего вместе с сыном покончил жизнь самоубийством. Обгоревший до неузнаваемости труп О?сио Хэйхатиро? вытащили из под развалин дома, перевезли в район Санго и распяли. Почти все арестованные сторонники О?сио Хэйхатиро? погибли в тюрьмах.

Отголоски восстания О?сио Хэйхатиро?

Мятеж О?сио Хэйхатиро?, несмотря на неудачу, имел большой общественный резонанс. Он заставил встревожиться не только осакские власти, но и центральное правительство в Эдо, откуда последовал строгий приказ о принятии незамедлительных мер, чтобы подобное восстание не повторилось еще где-нибудь в более широких масштабах.

Расследование продолжалось более полутора лет и закончилось только 18 сентября 1837 г. Главные заговорщики в числе 19 чел. и свыше 100 их сторонников были подвергнуты тяжким наказаниям, но наряду с этим властям пришлось обуздать спекулянтов, следить за ценами на продовольствие, уменьшить некоторые налоги и подати, короче говоря, продемонстрировать «отеческую заботу» о нуждах бедствующего населения. Прибегнув к крайней мере, О?сио Хэйхатиро? заставил власти обратить внимание на нищенское положение основной массы населения страны и сделать хоть какие-то шаги, чтобы облегчить участь голодных и нуждающихся.

Мятеж О?сио Хэйхатиро? активизировал крестьянское и городское (утиковаси) движение по всей стране. Если в среднем в годы Тэмпо? в Японии ежегодно вспыхивало 11–12 восстаний, то в 1837 г. их было 20. Среди крестьян продолжали ходить воззвания О?сио Хэйхатиро?, их переписывали и передавали дальше. В результате в апреле в провинции Бинго, в июне в провинции Этиго, в июле в провинции Сэццу имели место выступления «последователей О?сио», «сторонников О?сио», «уцелевшей партии О?сио».

Народ не хотел верить в гибель своего героя. В районе Эдо долго ходили самые невероятные слухи о спасении О?сио. Крестьяне в районе Кансай отказывались верить в его смерть и продолжали почитать его как божество.

В качестве примера непосредственного влияния мятежа О?сио Хэйхатиро? можно привести бунт Икута Ёродзу в июле 1837 г. Икута, ро?нин из княжества Дзё?сю?, был учеником Хирата Ацутанэ, известного как лидер движения за возрождение японской национальной религии синто?. Он 7 лет прожил в Эдо, затем он вернулся в себе на родину в Татэбаяси, откуда был изгнан за критику местной администрации. В 1836 г. Икута переехал в Касивадзаки провинции Этиго, где открыл школу и вскоре снискал уважение среди своих учеников и крестьян в округе.

В голодный 1837 год рисовые маклеры скупили весь имевшийся рис. Икута Ёродзу, так же как и О?сио Хэйхатиро?, обращался к местным властям с просьбой помочь голодающим крестьянам, но тщетно. Тогда он и семеро его последователей напали на резиденцию сёгунского чиновника, но были легко отбиты, а сам Икута погиб. Тем не менее, власти, боясь рецидивов движения, прекратили отправку риса в другие районы.

* * *

О?сио Хэйхатиро? и Икута Ёродзу отражали настроения самураев низших рангов, которые наиболее отчетливо проявились затем в 50-е годы, когда широко развернулось движение за восстановление императорской власти (сонно?). О?сио Хэйхатиро?, можно считать его предтечей, поскольку в его воззваниях присутствовала идеи восстановления монархии:

«Император обращается ко всему народу, вплоть до последнего бедняка. Нужно облегчить подати и повинности, управлять страной справедливо и гуманно, как было в старину при императоре Дзимму (легендарный основатель японской императорской династии. — Ред.), устранить роскошь, осудить распущенность нравов, вернуться к простоте и скромности, и тогда все население нашей страны будет восхвалять монаршие милости. Надо каждому реально показать, что он сможет прокормить семью, спастись от повседневного ада жизни, а после смерти стать буддой. Хотя вернуть времена богини Аматэрасу невозможно, но вернуть, восстановить дух старины можно и должно».

Не случайно Токугава Нариаки, один из видных деятелей антисёгунского движения из княжества Мито, где как раз и зародилось движение за восстановление императорской власти, придал серьезное значение событиям в О?сака. Узнав о них, он сразу отправил туда посыльного, наказав ему собрать самую подробную информацию.

Духовная оппозиция сёгунату

Идейные элементы духовной оппозиции

Духовная оппозиция сёгунату выросла на базе двух национальных идеологических школ — школы национальной науки (кокугакуха) и школы Мито (Митогаку), а также на основе освоения западных знаний, так называемых голландских наук (рангаку). Возникновение упомянутых школ было обусловлено появлением новых тенденций в развитии национальной философской мысли в условиях сдвигов в социально-экономической и политической жизни Японии, начиная с конца XVII в.

На протяжении всего периода Токугава наибольшее влияние в Японии сохраняло чжусианство (сюсигаку), которое было официальной идеологией сёгуната. Оно хорошо подходило для этой цели, поскольку обладало четкой теоретической базой, в наибольшей степени соответствовавшей характеру феодального строя, его иерархической организации. Формула «тайги мэйбун» («великий моральный долг»), разработанная китайскими философами сунской школы и получившая дальнейшее развитие в работах Чжу Си, воплощала в себе идеи, которые сёгуны Токугава стремились ввести в практику политической жизни страны. Чжусианство проповедовало нерушимость существующего порядка, неуклонное соблюдение феодальной иерархии, разделение людей на социальные группы, на низших и высших.

Парадоксальным образом, духовная оппозиция сёгунату поначалу также зиждилась на неоконфуцианских идеях. Все идейные вожди антисёгунского движения были воспитаны в конфуцианской традиции. Однако в результате усвоения и переработки ими концепций и идей буддизма, синтоизма, даосизма, им удалось сформировать новое мировоззрение, своего рода «национальную идею», ставшую продуктом оригинального философского творчества нации. Именно эта национальная идея и формировала духовную оппозицию сёгунату.

В основе этого нового мировоззрения, безусловно, лежала исконно японская религия синто?. Это было связано с политической составляющей новой идеологии. Политическую альтернативу сёгунату Токугава его критики видели только в восстановлении власти монарха, и, поскольку император был первосвященником синто?, нет ничего удивительного в том, что развернувшееся в Японии движение за реставрацию проходило под синтоистскими лозунгами.

Вместе с тем, конфуцианские принципы были не полностью отвергнуты, а, скорее, переосмыслены. Так, конфуцианское учение о великом моральном долге также было использовано противниками сёгуната в борьбе за реставрацию императорской власти. При этом формула «тайги мэйбун» стала пониматься как моральный долг самурая по отношению к императору.

Школа Мито

Оппозиционное движение зародилось в среде господствующего класса в XVII в. Лидерами в этом движении выступили даймё? княжества Мито. Оно входило в число трех княжеских домов (госанкэ), основанных тремя сыновьями Токугава Иэясу. После битвы при Сэкигахара в 1600 г. в Мито находилась резиденция одиннадцатого сына Иэясу Токугава Ёрифуса.

Историко-философское направление, зародившееся и оформившееся в этом княжестве, стало называться школой Мито (Митогаку). В ней были представлены различные философские направления и религиозные учения: конфуцианство, буддизм, синтоизм, даосизм, а также «национальная наука» (кокугаку).

В развитии школы Мито можно выделить два периода. Первый связан с именем Токугава Мицукуни, внука Токугава Иэясу. В своем княжестве Мицукуни основал Сёсикан (библиотеку) для составления «Истории великой Японии» («Дайнихон си»). С этой же целью в 1665 г. он пригласил высланного из Китая ученого Шу Щуньсуя. Последний был сторонником свергнутой династии Мин, и его пример верного служения трону очень импонировал Мицукуни.

История Японии была завершена в 1715 г., а полностью опубликована лишь в 1906 г.; труд этот состоял из 397 томов. Всю работу пронизывала идея почитания императора и конфуцианская догма о «моральном долге» (тайги мэйбун). Не стоит преувеличивать влияние «История великой Японии» на современников, поскольку она была написана в старым классическим языком, мало доступном для рядовых самураев.

Гораздо большее влияние на современников имела работа японского ученого Рай Санъё?, находившегося в оппозиции к сёгуну. В «Неофициальной истории Японии» («Нихон гайси») он описал историю страны с XII в. до 1600 г. Рай Санъё? резко критиковал ранние сёгунаты, особенно сёгунат Асикага, и восхвалял трон. По его мнению, сёгуны захватили власть, а она по исключительному праву должна принадлежать императору, который раньше был и главнокомандующим.

Второй период Митогаку связан с именем Токугава Нариаки, отцом последнего, 15-го сёгуна Ёсинобу. Нариаки стал во главе княжества в 1829 г. Он был образованным и решительным человеком, провел у себя ряд административных реформ. Политическая деятельность Нариаки вызвала недовольство бакуфу, и его отстранили от дел, что лишь способствовало росту его популярности среди оппозиционно настроенных даймё?.

Токугава Нариаки в 1841 г. основал школу Ко?до?кан (школ великого пути), где велось обучение наукам и военному делу, этикету, стрельбе из лука, езде верхом. Там же обучали обращению с огнестрельным оружием. В школе занимались самураи княжеств Мито. Используя западную систему организации армии, там формировались отряды, вооруженные огнестрельным оружием. Токугава Нариаки переплавил большие колокола буддийских храмов своем княжестве на пушки. Таким демонстративным шагом о выразил свое отрицательное отношение к буддийской церкви одновременно укрепил обороноспособность княжества.

К числу самых известных деятелей школы Мито принадлежал Фудзита Ю?коку. Он родился в княжестве Мито в семье торговца,) получил воспитание в конфуцианском духе. Его трактат «Сэймэй рон» («Трактат об исправлении имен») получил широкое распространение в кругах недоброжелателей сёгуна. В этой работе он выдвинул девиз «почитайте императора и низвергайте узурпатора» («сонно? хайки»). Он писал:

«Необходимо прямо и строго придерживаться деления по именам в государстве. Оно подобно небу и земле и не изменяется. Существует монарх и подданные, тогда существует верх и низ, тогда можно установить порядок вещей, правления и обрядов и связанных с ними этических норм, а также долг и справедливость… У неба нет двух сыновей, а у земли нет двух властителей».

Школа Мито выдвинула идею «почитания императора» («сонно?»). Лидерами оппозиции и носителями идеи сонно? выступали образованные люди того времени, которые осознавали кризисную ситуацию в обществе и отсталость Японии. На этом этапе они придерживались мнения о необходимости заимствования западных научных, технических и военных знаний.

Впоследствии, пытаясь найти пути разрешения внутренней кризисной ситуации в условиях угрозы извне, представители школы Мито стали активными противниками западной цивилизации. Лозунг «сонно?» дополнился лозунгом «дзё?и» («изгнание варваров»). Представители этой школы опасались, что Запад может разрушить не только социальную и политическую систему Японии, но и подлинный характер японской нации, который они выражали термином «кокутай», что было тождественно слову «синкоку» — страна богов. В отстаиваемой ими идее японской государственности соединялись император как первосвященник синто? и харизматический лидер, и народ, как потомок богини Аматэрасу. Их взгляды легли в основу концепции кокутай. С этим понятием и связывалась необходимость возвращения императору всей полноты власти (не только духовной, но и светской), которую он утратил в период сёгунатов. Само слово «кокутай» (можно перевести как «государственный организм») обозначало специфическую японскую государственную общность, объединяющую императора, народ и собственно Японские острова в органическое целое. Формированию такого миропонимания способствовали национальная гомогенность японцев, период самоизоляции и островное положение, рождавшее ощущение замкнутости географического пространства.

На этом этапе основными теоретиками школы Мито были Айдзава Сэйсисай и Фудзита То?ко. Они сыграли большую роль в формировании идеологии движения за «изгнание варваров» (дзё?и), т. е. противодействие открытию страны, распространению европейских знаний, проникновению иностранцев, защиту всего национального. Эту идею на определенном этапе поддерживало и правительство сёгуна.

Идеологические установки школы Мито по существу были первым в истории Японии политическим обоснованием национальной идеи. Произошло соединение идеи почитания императора с концепцией «изгнания варваров». Правда, в то время концепция «сонно? дзё?и» не имела ярко выраженной антисёгунской направленности. Ее авторы полагали, что, можно соблюдать лояльность как по отношению к императорскому двору, так и к сёгуну. Однако после насильственного открытия страны, и, особенно, после заключения неравноправных торговых договоров, сонно? дзё?и стал лозунгом борьбы против бакуфу.

В условиях существования двух структур власти (номинальной — императора и реальной — сёгуна) школа Мито соединила идею почитания императора с политикой. Политическая концепция ее включала четыре направления: изменение внутренней политики, упорядочение управления армией, повышение благосостояние страны, установление приоритета национальной безопасности, другими словами, создание богатого государства и сильной армии (фукоку кё?хэй). Формула фукоку кё?хэй легла в основу политической программы нарождавшегося национализма.

Школа национальной науки

Антисёгунскую идеологическую направленность имела и школа национальной науки (кокугакуха). Ее представители на первых порах не разрабатывали философские проблемы, а изучали и комментировали древние японские литературные памятники. Пр этом они стремились постичь первоначальную суть этих классических текстов на основе их лингвистического и филологического анализа.

Родоначальником школы национальной науки был Кэйтю?. Настоящая его фамилия была Симокава, а Кэйтю? — его посмертное буддийское имя. Кэйтю? уже в возрасте 12 лет принял монашеский сан. Кроме буддизма он изучал классическую японскую литературу и древнеяпонский язык. По совету Токугава Мицукуни Кэйтю? начал изучение «Манъё?сю?», и прокомментировал весь памятник. Его труд, состоящий из 31 тома, считается одним из самых авторитетных и широко используется современными исследователями «Манъё?сю?».

Философия школы кокугакуха заявила о себе в первой половине XVIII в. Она была разработана в трудах Када-но Адзумамаро, Камо-но Мабути, Мотоори Норинага и Хирата Ацутанэ. Первый, в частности, разрабатывал методику филологических исследований, а его ученик Камо-но Мабути применил ее для изучения «Манъё?сю?». Это был подготовительный этап формирования кокугакуха, этап «филологической философии», которая стала началом перехода от критики текста и его филологического комментирования к историческому, а потом и к философскому осмыслению памятников.

Школа кокугакуха опиралась не только на синто? как религиозное учение, связанное с «эрой богов», но и на историю, литературу страны, историю императорской династии и государственного устройства. При этом синто? признавался квинтэссенцией национальной традиции, основой мировосприятия японцев. Но все это пока не выходило за рамки конфуцианской идеологии, ибо существовал синто?-конфуцианский синкретизм, одним из творцов которого был Хаяси Радзан, постаравшийся подвести под синтоизм конфуцианскую базу. Так что тогда эта идеология еще не стала самостоятельным философским учением, отринувшим конфуцианство и буддизм, как иностранные наслоения и влияния.

Постепенно сторонники кокугакуха пришли к выводу, что древние тексты сообщают наивысшую истину и содержат в себе неисчерпаемые сокровища японского «божественного» духа, а «путь Японии в древности» является единственным идеалом, к которому следует стремится. Их критика буддизма и конфуцианства основывалась на том, что эти учения утратили веру в разумность человека и навязывали ему искусственно разработанные правила и этикет. Кокугакуха возвеличивала и идеализировала образ жизни древних японцев, их представления о справедливом правлении. Другими словами, на передний план выдвинулся культ синто?, который принимал своеобразную форму антибуддийского, антиконфуцианского учения.

Подлинно философской школой кокугакуха стала усилиями Мотоори Норинага и его учеников, прежде всего Хирата Ацутанэ, хотя и они в значительной степени были носителями мифологического сознания. Будучи синтоистами, представители этой школы возвеличивали национальную мифологию, преклонялись перед древними историко-литературными памятниками, изучали и комментировали их. В отличие от многих современников Мотоори Норинага считал важнейшим японским памятником не «Нихон сёки» («Анналы Японии», VIII в.), написанные по китайским канонам, а сугубо традиционный текст «Кодзики» («Записи о деяниях древности», VIII в.). Он воспринимал «Кодзики» без критики и сомнений, считая их хроникой подлинных фактов.

На этой основе было разработано теологическое учение «возрожденный синто?», понимавшееся как «путь древних» (кодо?). Основным его элементом была идея божественного происхождения Японии, исключительности нации и почитания императора (сонно?). Говоря об исключительности японцев, Мотоори Норинага концентрировал внимание не столько на этническом, сколько на сакральном превосходстве, т. е. выводил их происхождение непосредственно от богини солнца Аматэрасу, прародительницы императорской династии. Император — первосвященник синто?, обладающий магической силой общения с божествами. Поэтому он сохранял свое место в иерархии общества даже будучи отстраненным от политической власти. Но при этом на первых порах идея почитания императора не имела прямой антисёгунской направленности.

Учение школы национальной науки было по своему характеру рафинировано элитарным. Тем не менее идеи школы получили распространение не только среди интеллектуалов или в аристократических кругах, но и среди горожан и зажиточного крестьянства, и постепенно сделались мощным фактором не только духовной, но и политической жизни в конца периода Токугава.

Развивая концепцию своего учителя, Хирата Ацутанэ органично сочетал теологию и политику. Он был одним из главных теоретиков современного синто?, и он же политизировал учение кокугакуха, в результате чего идея почитания императора превратилась в программу борьбы за восстановление императорской власти. Хирата Ацутанэ был главной фигурой в движении фукко синто? (возрождение синто? древности). Опираясь на идеологию синтоизма, Хирата пытался создать систему развития японского государства. Его националистические идеи оказали сильное влияние на лидеров антисёгунского движения. Этнократическая доктрина Хирата явилась идеологической основой реставрации Мэйдзи, а впоследствии во многом способствовала созданию «государственного синто?».

«Голландские знания»

Оппозиция в лице сторонников идеи изгнания варваров выступала против распространения в стране европейских знаний (ё?гаку или, как их еще называли, рангаку — досл. «голландских знаний», так как они приходили в Японию в переводе на голландский язык), хотя объективно они как раз содействовали становлению самой оппозиции. Примечательно, что инициатором использования западной науки было само бакуфу, которое исходило при этом из важности ее практического применения.

Начало проникновения западных знаний в Японию было положено снятием запрета (1720) сёгунского правительства на ввоз европейских книг, не содержащих никаких упоминаний о христианстве. Однако, спустя почти 100 лет, на протяжении которых Япония усилиями неутомимых ученых энтузиастов накапливала знания, власти бакуфу попытались поставить заслон на пути их распространения. Эти действия были продиктованы тем, что приверженцы европейских знаний стали выступать с критикой существующего режима.

Одним из ярких представителей школы рангаку был Хонда Тосиаки, который ратовал за развитие внешней торговли для укрепления японской экономики. Он обвинял правительство в проведении антинародной политики и выступал за формирования новой политической элиты, способной поднять Японию до уровня европейских стран. Другим видным деятелем этого направления был Сато? Нобухиро, который подчеркивал необходимость освоения западной науки и техники, развития экономики для обеспечения национальной безопасности. Как и Хонда Тосиаки, он особенно обращал внимание на необходимость государственного вмешательства в экономику.