3.1. Общая характеристика немецкой пропаганды

В пропагандистских акциях принимали участие подразделения службы безопасности, разные прогерманские общества. Под руководством местных отделений гестапо на оккупированной территории Ленинградской области действовали «Немецко-русское общество помощи германским войскам», «Нацонально-трудовой союз нового поколения» с центром в Берлине, русская группа «Эхо Европы», группа Викерса и др. В состав первого из названных обществ входили служащие немецких учреждений в захваченных районах. Они занимались восхвалением Германии и немецкой армии. В издававшихся на русском языке газетах члены этого общества выступали с антисоветскими статьями. Кроме того, они следили за настроениями населения. НТС, как отмечал заместитель начальника УНКВД по Ленинграду и области Басов, являлся довольно массовой организацией. Участники союза вели активную пропаганду. Суть ее сводилась к заявлениям о необходимости уничтожения советского строя в СССР, о создании национального государства под протекторатом Германии, о восстановлении частной собственности, уничтожении колхозов и т. п. В НТС готовились также специальные группы для сбора сведений разведывательного характера о положении в Ленинграде. В Гатчине осуществлялась подготовка «будущих» руководителей политической полиции в Ленинграде¹⁰². В 1941–1942 гг. органы СД принимали активное участие в распространении агитлитературы и кинофильмов¹⁰³.

Издательская деятельность оккупационной власти в течение первых 8–9 месяцев велась в основном на базе захваченных советских типографий. Поэтому до весны 1942 г. на территории Ленинградской области, подвергнутой оккупации, ротой пропаганды 16-й немецкой армии издавалась одна ежедневная газета на русском языке — «За родину». Большая же часть пропагандистских материалов поступала из Риги или самой Германии. Дновская газета «За родину» была одной из первых газет, издававшихся на захваченной советской территории. Сфера ее распространения была обширной — она охватывала 11 районов Ленинградской области. Первоначально немецкие газеты распространялись бесплатно, а затем «с целью поднятия престижа пропаганды и более бережного отношения к газетам» была введена плата за них. Доставку агитлитературы населению сельской местности оккупанты осуществляли путем организации месячной подписки на периодические издания, через розничную торговлю, а также при помощи платных распространителей газет.

Оккупационные власти поставили перед собой задачу добиться того, чтобы «газета была доставлена в самые отдаленные деревушки, в каждую отдельную хату крестьянина, где она принесет колоссальную пользу»¹⁰⁴. На местах распространение печати стимулировалось выделением специальных премий лучшим организаторам подписки. Например, начальник Локнянского района Михайлов выделил десять таких премий, в том числе по одной в размере 375 и 300 рублей, две — по 200 рублей, шесть — по 100 рублей¹⁰⁵.

В конце октября 1942 г. отдел пропаганды Гатчины попытался унифицировать работу всех киосков, в которых продавались книги и газеты, издав соответствующее постановление.

Руководство всем магазинам пропагандного отдела Гатчина

Оказалось нужным установить единую руководящую линию работы всех магазинов книг и газет.

В целях этого каждые 14 дней выдается письменное постановление продавщицам для предстоящей работы.

1. Продавщицы обращают особое внимание на постоянное обеспечение магазина газетами, брошюрами, плакатами и прочим материалом. В случае недостатка, в любое время требуют от пропагандного отдела Гатчина пополнения недостающего и это требование со стороны отдела по возможности будет немедленно удовлетворено.

2. В случае прихода газет с регулярным опаздыванием, тотчас сообщают отделу пропаганды о причинах, вызвавших запаздывание.

3. Письменные требования и сообщения к отделу пропаганды продавщицы сдают в районные и местные комендатуры в любое время, на конверте отмечая адрес на немецком языке: Propaganda Staffel Gatschina, Bluemenstrasse 6–8. Содержание запроса или сообщение может быть написано на русском языке, т. к. в отделе имеются переводчики.

4. Снабжение продавщиц продуктами питания производится через районные и местные комендатуры. В случае затруднений в получении продуктов, продавщицам следует обращаться к комендантам для выяснения вопроса.

5. Отчетность магазина производится в конце каждого месяца. Поступающие доходы ежемесячно переводятся почтовым переводом отделу пропаганды Гатчина, причем деньги продавщицы вносят кассирам комендатур, которые их препровождают в отдел.

6. Продавщицы имеют право причитающееся им жалование в конце месяца выбрать из кассы.

7. Продавщицы обязаны постоянно заботиться о чистоте и порядке в магазине.

Пропагандный отдел надеется, что продавщицы в своей работе окажутся достойными им дарованного доверия.

Заместитель отдела пропаганды Гатчина

Зондерфюрер (подпись)^106[117]

Устная пропаганда велась путем организации прослушивания радиопередач из Пскова, распространения ложных слухов. В Ораниенбаумском районе фашисты распространяли слухи о сдаче Москвы, бегстве правительства, «отлете Сталина вместе со всем золотом в Америку». В прифронтовых районах демонстрировался фильм «Парад немецких войск в Ленинграде». В Тосненском районе предпринимались настойчивые попытки убедить население в том, что финны взяли Выборгскую сторону и Васильевский остров Ленинграда, в Пскове и Старой Руссе немецкими военными комендантами были вывешены объявления, в которых желающим выехать в Ленинград, «занятый немецкой армией», предлагалось получить пропуска¹⁰⁷.

14 августа 1941 г. в дер. Плюсса было устроено торжество с раздачей вина по случаю «въезда Гитлера в Москву». Среди населения распространялись слухи о том, что Тимошенко «продал Германии все планы обороны страны». Этому способствовали также отставшие от своих частей и упавшие духом красноармейцы, которые заявляли, что их «продали генералы», что в РККА остались одни винтовки и она не в состоянии оказать сопротивление Вермахту¹⁰⁸. В Слуцком районе противник заявлял о роспуске советского правительства, разделе России на четыре области, во главе которых «находились» Молотов (Поволжье), Маленков (Сибирь и Урал), Ворошилов (Север и Ленинград), Сталин (европейская часть России)¹⁰⁹. В Порховском и Солецком районах вывешивались объявления о выдаче пропусков желающим выехать в Свердловск¹¹⁰.

В докладе начальника Политуправления Северо-Западного фронта дивизионного комиссара Рябчего «Об авантюристической и провокационной пропаганде в оккупированных районах СССР», датированном 16 августа 1941 г., указывалось на усиленное распространение провокационных слухов о Молотове и Тимошенко. В ряде населенных пунктов немецкие солдаты срывали со стен портреты Сталина, а портреты Молотова, Тимошенко, Ворошилова оставляли, заявляя при этом: «Это — наши друзья!»¹¹¹ В конце сентября этот сюжет дополнился слухами о «речи» Молотова из Берлина о прекращении войны¹¹². Для того, чтобы расположить к себе местное население, организовывались показательные мероприятия. Например, военнопленным позволяли мыться в реке, давали им мыло, еду и т. п.¹¹³

В первые месяцы войны пропагандистскую обработку проводили рассылаемые по деревням агитаторы, знавшие русский язык. В селах у больших дорог и в райцентрах устанавливались громкоговорители, мотоциклисты распространяли листовки, расклеивали плакаты и объявления в отдаленных населенных пунктах. Немецкие агитаторы призывали население «мирно работать», помогать солдатам Вермахта, обещая за это вознаграждение, особенно за выдачу партизан. Иногда оккупанты раздавали колхозникам то, что не могли увезти с собой или использовать, подчеркивая, что «большевики у вас забирали все, а мы даем»¹¹⁴.

Основным звеном пропаганды оккупационных властей на страницах печати в листовках и методами устной агитации стали критика колхозного строя и пропаганда «нового порядка», нового аграрного строя. Постоянным идеологическим фоном — вопросы о характере войны, сущности «перестройки», осуществляемой в России «великой немецкой нацией».

Ориентируясь главным образом на крестьянство, немецкая пропаганда стремилась доказать теоретическую и практическую враждебность к нему марксизма. Со ссылками на первоисточники повторялись высказанные К. Марксом слова о том, что крестьянское хозяйство ежечасно рождает капитализм и поэтому землю необходимо превратить в государственное достояние с тем, чтобы на ней трудился ассоциированный сельский пролетариат. Из этого делался вывод о бесперспективности крестьянства как класса при социализме. Декрет о земле был представлен как тактическая уловка большевиков.

Подчеркивалось, что истинно марксистская программа национализации земли, за которую выступал Ленин, была в последний момент заменена эсеровской. Указывалось также, что враждебность большевиков к крестьянству в период Октября выразилась и в том, что революция осуществлялась не под лозунгом союза со всем крестьянством, а под лозунгом нейтрализации основной массы крестьянства при опоре на бедноту.

НЭП также представлялся в качестве временной уступки крестьянству, а его сворачивание и коллективизация — как практическая реализация марксистских установок в аграрном вопросе¹¹⁵. В противоположность этому будущее крестьянства в «новой Европе» изображалось в самых радужных красках. Оно называлось «жизненной силой Европы, основой нового европейского порядка»¹¹⁶. Колхозники насильно вовлечены в колхозы и являются крепостными.

Большое внимание отводилось популяризации так называемого «нового аграрного закона», означавшего ликвидацию колхозов и восстановление частной собственности на землю. В том или ином виде эта тема присутствовала с середины февраля 1942 г. во всех газетах, адресованных населению оккупированной Вермахтом советской территории¹¹⁷,[118] в листовках, распространявшихся на фронте. Защитников Ленинграда противник призывал «спешить на великий раздел земли», восхваляя при этом «самую радикальную в русской истории земельную реформу»¹¹⁸.

Если учесть социально-экономическую структуру оккупированных областей, их принципиальное отличие от индустриально-технического Ленинграда, разницу в социальном составе населения — не только невысокий общеобразовательный и политический уровень, но и обилие мигрантов, переселенцев периода коллективизации — наличие финского, эстонского населения, если учесть и в целом нелегкую судьбу советского крестьянства после 1927 г., то объективно немецкая пропаганда новых агарарных отношений представляла реальную опасность для советского общества. Крестьяне получали в личное владение землю, шли на сотрудничество с новой властью, в результате доверия некоторые соглашались на отъезд в Германию и т. д.

Антисемитская пропаганда подкреплялась ссылками на высказывания о евреях Наполеона, В. Гюго, Вольтера, Гете. С начала войны примерно до февраля 1942 г. общими в пропаганде противника были идеи о «превентивной», «освободительной» войне «только против евреев и коммунистов». Расчеты на блицкриг обусловили относительно слабую сеть пропагандистских органов, особенно в захваченных районах Ленинградской области, активно пропагандировалась мысль, что Германия ведет «освободительную войну», являющуюся «не только вооруженной борьбой за экономические сферы влияния… но и борьбой идеологий».

Примером одного из наиболее распространенных на оккупированной территории периодических изданий может служить газета «За Родину», выходившая в г. Дно. Приведем наиболее характерные названия публикуемых в ней материалов: в 1942 г. о марксизме: «Ложь под маской науки» (З июля) «Первые шаги в философию» (3 октября), «Марксизм — евангелие ненависти» (4 октября); О Салине: «За родину, а не за Сталина» (3 марта), «Открытое письмо Сталину от русского народа» (25 марта), «Ни капли крови за кровожадного лженародного «вождя» Сталина» (30 апреля); об антисемитизме: «Еврейство и коммунизм» (11 июля 1943), «Советская промышленность в жидовских руках» (28 июля 1942), «Москва — жидовская столица» (24 июня 1943), «Под знаменем Дмитрия Донского» (3 апреля 1943), «Великие полководцы с нами» (25 мая 1943), о Власове: «Русские добровольцы» (7 января 1943), «Открытое письмо генерал-лейтенанта Власова» (14 марта 1943), «Идеи Власова в массы» (25 мая 1943) и т. д.

Итак, в оккупированной «провинции» работала редакция, способная охватить огромный спектр философских, политических, исторических проблем, оперативно откликнуться на любое событие, документ, личность. Сил, энергии было так много, что не всегда учитывался непосредственный объект влияния: крестьянство не очень интересовалось философией, тема «первых» лиц была уже из «пережитого» в недавнем, тема трагическая.

Немецкая пропаганда на оккупированной территории носила тотальный характер, но вынуждена была приспосабливаться к реальным условиям.

В общем плане можно выделить следующие хронологические периоды в идеологической пропаганде Германии на оккупированной территории Ленинградской области. Крах стратегии блицкрига, жестокие уроки зимы 1941–1942 гг. и, как отметил Э. Хессе, не в последнюю очередь рост партизанского движения¹¹⁹ настоятельно потребовали изменения оккупационной политики, интенсификации пропагандистской обработки советских людей, увеличения подразделений пропаганды вообще. Развернувшее свою работу в сфере деятельности группы армий «Север» подразделение пропаганды — «Пропаганда-абтайлюнг Б» (Балтикум или Норд) распадалось на более мелкие единицы — «пропаганда-штаффель», обозначавшиеся по месту их дислокации. В Ленинградской области они находились в Луге, Гдове, Острове, Тосно и Гатчине¹²⁰. Главная их задача состояла в издании газет во всех крупных городах и районных центрах, в использовании советских радиостанций и создании собственной немецкой радиосети, а также в ведении пропаганды против партизан в лесистой местности путем распространения листовок или через громкоговорители¹²¹.

В 1942 г. произошло значительное увеличение числа изданий на русском языке для оккупированных районов Ленинградской области. Газеты, выходившие в Риге, Пскове, Ревеле, Дно, а также присылаемые из Германии, носили преимущественно общеполитический характер. Кроме упомянутых выше, они, как правило, публиковали свои материалы под следующими постоянными рубриками: «Из моих воспоминаний о советском аде», «Германия — какой я ее увидел», «Письма русских из Германии», «В новой России», «Культурное возрождение» и пр. В большинстве газет помещались обзоры литературы, изданной на русском языке во время войны эмигрантами, антисоветские анекдоты и фельетоны, статьи по истории идеалистической философии, распоряжения оккупационных властей. С целью лучшего распространения агитлитературы в крупных населенных пунктах были открыты специальные киоски.

Сумма, полученная от продажи литературы в Сиверской, например, в середине июля 1942 г. за четыре дня составила 1500 рублей. Ежедневно там продавалось около 500 газет. В Волосово местному населению предлагались следующие издания: «Северное слово», «Мировое Эхо», «Труд», «Правда» (г. Рига), «Новый Путь». В большинстве районов области выбор ограничивался 2–3 наименованиями. В целом же положение с обеспеченностью пропагандистских киосков литературой зависело от удаленности их от издательских центров — мест дислокации подразделений пропаганды. Во второй половине июня 1942 г. осведомитель СД услышал на рынке Сиверской высказывание следующего содержания:

«Находясь вблизи фронта, мы можем купить журналы и газеты. Это начало культурной жизни. Мы уже сейчас можем себе представить, какова будет жизнь, если уничтожат коммунизм»¹²².

Однако подобное отношение к издававшимся немцами газетам не было доминирующим, особенно в деревнях, где население использовало газеты как бумагу для самокруток, хотя до вступления частей Вермахта в деревне отношение к листовкам было иным, бережным, их передавали из рук в руки¹²³.

Значительное место в идеологической и психологической обработке населения захваченных районов Ленинградской области оккупационные власти отводили устной и кинопропаганде, организации различных пропагандистских выставок, распространению плакатов. Особенностью кинопропаганды противника было то, что репертуар демонстрируемых фильмов включал в себя не только откровенно тенденциозные ленты, но и развлекательные. Кино, организация праздников, выступления «Русского передвижного театра» из Ревеля, «Псковского русского театра», различных самостоятельных групп во многих населенных пунктах оккупированной территории Ленинградской области, известных артистов должны были стать одним из клапанов, через который оккупанты пытались выпустить пар народного недовольства, увести людей от тяготивших их мыслей, создать иллюзию стабильности и основательности «нового порядка», не исключающего радостных дней общения с национальной культурой. Практически без отдыха в тыловых районах группы армий «Север» выступал оперный певец Печковский. На его концертах, как правило, был аншлаг. Однако в случаях, когда цена билетов достигала 15 руб., народу в залах собиралось мало. Осенью 1942 г. даже на варьете в Вырице при стоимости билетов в 2–4 руб. не удалось собрать полного зала¹²⁴.

Фильмы, которые имели сугубо пропагандистскую направленность («Фюрер и его народ», «Путь к свободе», «Корабль без классов», «Освобождение Руси») не пользовались успехом у зрителей. Наиболее популярными были развлекательные фильмы, такие как «Жизнь в старой Вене», «Веселые бродяги», «Звезда из Рио», «Аннушка», «Золотой город», «Официантка Аня», «Моя подруга Жозефина» и др. Об этом свидетельствуют отчеты о просмотре фильмов, сделанные осведомителями службы безопасности. Последние отмечали, что фильмы и киносборники о «радостной» сдаче в плен красноармейцев вызывали у зрителей едкую иронию.

Доверенные лица СД ловили малейшие проявления антисоветизма у аудитории, навеянные увиденным на экране. Выводы об «обнадеживающих тенденциях» в изменении настроения населения делались, например, из единичных реплик или отдельных высказываний после просмотра того или иного фильма.

О «больших возможностях» антисемитской пропаганды говорилось в рецензии на ленту «Товарищ Эдельштайн», показанную в ряде прифронтовых районов Ленинградской области в середине 1942 г. В фильме шла речь «об изощренной демагогии красного директора еврея Эдельштайна с целью подъема стахановского движения на вверенном ему предприятии». Образ Эдельштайна вызвал негодование зрителей. Некоторые, находясь под впечатлением фильма, обвиняли евреев во всех смертных грехах. В донесении начальника ауссенштелле СД Павловска о положении за период с 1 по 25 июня 1942 г. в связи с этим специально отмечалось:

«По мнению корреспондентов, пропаганда против евреев могла бы быть очень успешной. Русскому человеку нужен клапан для выхода своего гнева, и было бы целесообразно направить его на еврейство».

Перечень плакатов¹²⁵ дает представление об их содержании. Эволюция этого вида пропаганды характеризовалась максимальным упрощением подаваемого материала, сосредоточением внимания исключительно на текущих проблемах жизни. Немцы пытались учесть специфику восприятия наглядной агитации советскими людьми, которая заключалась в том, что они (сельское население) были приучены к моментальному восприятию лозунгов и зрительного образа.

В одном из отчетов службы безопасности Павловска упоминалось о неудачной пропагандистской акции, предпринятой в городе и районе 5 июля 1942 г. Предложенные населению плакаты оказывались слишком сложными для понимания и большинство из них остались без внимания. Для захваченных районов Ленинградской области также было характерно присутствие нескольких передвижных выставок, главным образом из Прибалтики. Основными их темами были «красный террор», а также восхваление национал-социа-лизма¹²⁶. Иллюстративный материал должен был подтвердить распространяемые немецкой пропагандой слухи о «приказе по РККА», согласно которому «уничтожению подлежат все, кто оказывает помощь оккупационным властям¹²⁷.

В 1942 г. дальнейшее развитие получила и устная пропаганда. Главным ее объектом стали жители деревень. Специальным распоряжением оккупационных властей старостам вменялось в обязанность ежедневно проводить среди населения коллективные читки газет¹²⁸. В тылу 18-й немецкой армии, кроме того, летом проводилась широкая компания под названием «Деревенский громкоговоритель».

С середины 1942 г. все больший удельный вес в пропаганде противника стало занимать информационное направление. Апелляция к прошлому, к советскому периоду истории стала невозможной ввиду того, что «она только будит воспоминания о былых временах и вызывает критику происходящего сегодня, т. к. жизненные условия здесь очень плохие», — отмечалось в донесении павловского отделения службы безопасности от 10 июля 1942 г. «Сравнение с прошлым большей частью не в нашу пользу, ибо люди забыли, что существующие условия определяются близостью фронта». В сводке Ленинградского штаба партизанского движения о положении в захваченных Вермахтом районах от 15 августа 1942 г. также говорилось о том, что порки, избиения, грабежи, насильственный угон людей в Германию, голод, безтоварье, дороговизна, спекуляция, бесконечные мобилизации на бесплатные работы — все заставляло крестьян открыто признавать, что «какая бы ни была советская власть, но все-таки она наша и лучше любой немецкой власти», что «лучше колхозы, чем немецкая власть»¹²⁹.

В конце августа ЛШПД привел высказывание одного из крестьян дер. Черепицы Островского района о настроениях в зоне оккупации:

«Вот я бывший кулак, обиженный советской властью, ждал немцев, как освободителей. Пришли немцы и все у меня отобрали. Раньше при советской власти у меня было масло и крупа, а сейчас питаюсь ягодами. Жду теперь красных, скорее бы наши пришли»¹³⁰.[119]

Негативное воздействие на население оказывали и письма уехавших в Германию. В сообщении отделения СД за период с 29 июня по 11 июля 1942 г. отмечалось, что население обсуждало письма, полученные из Германии. В отчете СД указывалось:

«Если раньше они оказывали очень благоприятное впечатление, то теперь наступил перелом. Некоторые пишут об очень тяжелой работе в Германии, а также плохом и недостаточном питании. В связи с этим у населения возникло недоверие к немецкой пропаганде по этой проблеме. В маленьких деревнях настроение очень плохое (например, в Менково, Тишковицах, Сусанино и др.) Там говорят, что колхозная система была лучше, так как при ней не было такого голода».

По мнению офицера СД, положение должно кардинально измениться после уборки урожая¹³¹. Так оно и случилось. Военная цензура подразделения, расположенного в нас. пункте Ящера, отмечала, что в письмах в рейх «русские выражали полную уверенность в будущем, страха перед грядущей зимой не было. Вновь и вновь в письмах сообщалось об обильном урожае и производимых запасах на зиму, с тем чтобы находящиеся в Германии родственники не беспокоились за оставшихся в России». Вместе с тем отмечалось, что некоторые работающие в Германии из населенного пункта Мехно сообщали в письмах родным и знакомым о плохом положении с продуктами и советовали не вербоваться для работы в Германии¹³².

В 1943 г. активность немецкой пропаганды на оккупированной территории Ленинградской области достигла своего апогея. О размахе печатной пропаганды противника говорят цифры, приведенные на совещании распространителей печати Пожеревицкого района, состоявшегося в июне 1943 г. Ежедневно в районе распространялось 1100 экземпляров газеты «За Родину» (г. Дно), 2000 экземпляров рижской одноименной газеты, 500 экземпляров журнала «Новый путь». Общая сумма от продажи литературы в районе составляла около 10 тыс. рублей¹³³. Стремясь придать своей пропаганде тотальный характер, немцы старались вовлечь в агитационную работу интеллигенцию и молодежь. Они должны были организовать «разъяснительную» работу среди малограмотного деревенского населения. В связи с этим дновская газета писала, что «безусловно необходимой представляется организация кадров хорошо подготовленных и по преимуществу молодых людей, способных разоблачать всем слоям населения основные пункты большевистской лжи»¹³⁴.

Подготовка пропагандистов осуществлялась на специальных курсах. Все курсанты подвергались специальной проверке на политическую благонадежность со стороны органов СД. С 23 февраля по 11 июня 1943 г. в Сольцах прошли подготовку 5 групп пропагандистов для оккупированных районов Ленинградской области¹³⁵. Десятидневная программа обучения включала доклады о международном положении, национал-социализме, партизанах, о значении текущей войны и о «беспринципной» политике Сталина.

Специальный курс лекций «русских профессоров» был посвящен критике марксизма и советской действительности, «разложению» семьи, общества и государства в СССР, выяснению причин кризиса советского искусства и литературы¹³⁶. Большое внимание уделялось также разъяснению программы «Русского освободительного комитета». Слушатели курсов посещали «добровольческие лагеря»¹³⁷,[120] присутствовали на маневрах. О большом значении, которое противник придавал созданию широкой сети пропагандистов из русского населения, а также рекламе проводимых в этом направлении мероприятий, говорит тот факт, что курсы посещал фельдмаршал Буш, а Власов неоднократно выступал перед их слушателями с докладами. Подготовка пропагандистов РОА проводилась на солецких курсах и через созданный еще в марте так называемый «Порховский комитет». Каждый из пяти секторов этого «комитета» занимался агитацией за вступление во власовскую армию¹³⁸.[121]

Большие усилия прилагались для улучшения качества пропаганды. С этой целью органы пропаганды группы армий «Север» обязывали группы прессы в городах регулярно составлять обзоры газет, распространявшихся на окупированной территории, указывая на их сильные и слабые стороны. Особое внимание уделялось критическим высказываниям читателей на публикации. Предпринимались меры по расширению корреспондентской сети, улучшению доставки газет в населенные пункты. Например, группа прессы отдела пропаганды Гатчины в мае 1943 г. распространяла следующие бланки извещения о назначении корреспондентом:

Господин …

На основании письменного уведомления… областной комендатуры от … 1943 года Вы назначены корреспондентом газеты «Северное слово».

Для повседневного руководства посылаем Вам примерный тематический план статей, которые интересуют газету. На любую из указанных в плане тем пишите статьи сами, привлекайте других. Но строго придерживаться только указанных тем вовсе не обязательно. Писать следует на любую тему, обо всем.

Особое внимание уделите повседневной информации, хронике: в районе, волости, поселке, деревне появилась кустарная мастерская, открылся магазин, частный ларек, кто-то отстроил мельницу, кузницу, какой-нибудь крестьянин или ремесленник пустил в ход крупорушку, керзальную машину, кто-то открыл столовую, буфет, чайную — все, в чем проявляется частная инициатива, личная предприимчивость — все это очень интересует газету…

Материалы направляйте через Вашу комендатуру в Гатчинский отдел Пропаганды — г. Гатчина, Цветочная ул., № 6–8, отдел пропаганды, группа прессы.

Ф. Никитин¹³⁹

Сотрудники газет, чьи статьи публиковались, ежемесячно получали гонорары¹⁴⁰.[122] Продавцы немецкой литературы были прямо заинтересованы в результах своего труда, поскольку имели право забирать причитавшееся им жалование из средств, вырученных от продажи агитлитературы. Кроме того, они пользовались правом получения продуктов через районные и местные комендатуры. Такие популярные фигуры, как Печковский, поддерживавшие немцев, получали не только большие гонорары, но и выезжали за границу¹⁴¹.[123]

С целью улучшения качества пропагандистских материалов предпринимались дополнительные меры. В августе 1943 г. отдел пропаганды Остланд обязал группу прессы Гатчины раз в две недели составлять обзоры газеты «Северное слово» и направлять их в Ревель, обращая внимание как на позитивные, так и негативные моменты. Обзор предлагалось строить следующим образом:

1. Замечания относительно статей общеполитического характера, особенно передовиц.

2. Замечания относительно местных тем.

3. Темы, которых лучше не касаться.

4. Отношение населения к газете.

5. Общие замечания.

6. Замечания технического порядка, особенно о неработающих предприятиях¹⁴².

Такой контроль осуществлялся и ранее, но носил нерегулярный характер. Примеры реагирования на неудачные публикации приводились в переписке немецких органов пропаганды.

Отделение пропаганды Гатчина

Адресат: Отдел пропаганды Остланд. 10 июля 1943 г.

Предмет: о статье «Мы верим в Россию», опубликованной в газете «Северное Слово», № 76

Рике переслал в приложении выдержку из статьи «Мы верим в Россию», опубликованную в № 76 «Северного Слова» 4 июля 1943 г. Игорем Свободиным, которая была также напечатана в № 27 «Правды» 8 июля 1943 г. под названием «Страдания нашей Родины» и в № 152 газеты «За Родину» под заглавием «Отомстим за расстрелянных».

Речь идет о статье, которой группа прессы придает особое значение. В статье, помимо всего прочего, сообщается о зверских преступлениях большевиков в отношении родственников тех, кто воюет в составе Русской Освободительной Армии. Это может способствовать тому, что:

1. Читатели газет «За Родину» и «Северное Слово» в тыловых районах примут решение не вступать в восточные батальоны.

2. Читатели «Правды», находящиеся в частях Красной армии по ту сторону фронта, …вряд ли примут решение переходить на нашу сторону.

3. Негативное воздействие этой статьи усиливается еще и тем, что изображение злодеяний вызвало у русской интеллигенции недоверие¹⁴³.

Отделение пропаганды Гатчина

Адресат: Отдел Пропаганды Остланд. 20 июля 1943 г.

Предмет: о публикации в газете «За Родину», № 164 (259) от 17/18 июля 1943 г.

В статье «Немецкая помощь русскому населению» говорится о выделении немецким правительством местной комендатуре в дер. Котлы одежды на сумму 200 тыс. руб. с целью распределения ее среди местных жителей. Население этому не верит.

Незнание советских реалий, довоенных цен и т. п. и использование непроверенной информации приводит к тому, что …население с еще большим недоверием относится к газете «За Родину»¹⁴⁴.

Отделение пропаганды Гатчина

Адресат: Отдел Пропаганды Остланд. 24 июля 1943 г.

Предмет: о публикации в газете «За Родину».

…В № 167 (262) от 21 июля 1943 г. помещена статья «Безответственное использование детей», в которой говорится, что в Англии 14-летние подростки должны работать 55 часов в неделю. Эти факты квалифицировались в статье как «безответственный капитализм».

Однако то, что на территории отделения подростки 14-ти лет и младше работают такое же количество времени, может привести к заключению, что немецкие власти на оккупированной территории используют те же самые методы, что и английские капиталисты.

Отделение просит принять меры, чтобы воспрепятствовать публикации таких абсолютно контрпропагандистских материалов…¹⁴⁵

Прослушивание радиопередач и последних известий на русском языке организовывалось в бывших избах-читальнях, но не было повсеместным¹⁴⁶. В большей степени эта форма пропаганды использовалась оккупантами в городах и районных центрах. Псковским радиоузлом, например, до шести раз в день передавались «последние известия», статьи из местных газет¹⁴⁷.

С приближением 1944 г. времени на дальнейшие пропагандистские эксперименты с «оформлением политического лица» столь желаемой немцами «русской оппозиции» советской власти на местах уже не осталось.

В конце 1943 г. было прекращено издание большинства газет на русском языке, из-за потерь заметно ослабла деятельность рот пропаганды. Таким образом, в конце 1943 — начале 1944 г., с точки зрения размаха и содержания, немецкая пропаганда не представляла более серьезного фактора, оказывающего влияние на морально-политическое состояние населения оккупированной территории области.